(не) Мой Боно

В автосервисе я с удивлением обнаруживаю администратора Соню. Увидев дочь своего шефа, она сразу вручает мне в руки конверт с кассой, пряча глаза от Савы. Я непроизвольно кошусь на своего бывшего, который даже не смотрит в сторону ресепшен. Всё его внимание уделено мне, а я все равно ощущаю острый укол ревности. Ничего не могу с собой поделать: ревность у меня в крови. Даже сейчас, когда мы не вместе и, по факту, Сава ничего мне не должен, всё равно слежу за его реакцией.

— Пойдем, — говорит Сава, приобнимая меня за плечи. Ему не нравится тут находиться, как и мне. Страшновато. С минуты на минуту сюда приедут люди Хмурого и, несмотря на то, что Валерий Дмитриевич неоднократно проводил мне инструктаж и мы с ним репетировали все возможные варианты развития событий, мне не по себе.

— Ты почему здесь? Вас же отпустили раньше! — нервно спрашиваю Соню, у которой сразу нервно забегали глазки.

— Я задержалась, Ник. Сейчас уйду, — бормочет девушка, забирая со стола свой телефон и маленькую сумочку, — за мной сейчас парень приедет. Я его дождусь и поеду. Возле входа покурю.

Соня бросает сумку на стойку и выскакивает на улицу. Я начинаю откровенно паниковать, потому что всё идет не по плану. Сава сразу замечает мое состояние.

— У тебя всё нормально? Ты что на людей срываешься?

— У меня всё нормально, Сав, всё нормально! Просто я не люблю, когда меня не слушаются. Сказали же им: уходите отсюда. Нет, парня она ждет. Овца, блин! — я уже не могу сдерживать эмоции и говорю на повышенных тонах, ломая пальцы. Сава стоит истуканом, пораженно наблюдая за мной, обычно более сдержанной и спокойной.

Хочу еще раз попросить его уйти, но в этот момент слышу смех в ремонтной зоне и иду туда, рефлекторно хватаю ключи от «Мазды», которые валяются на стойке администрации. Сердце готово вырваться из груди, потому что я узнаю голоса: один из них принадлежит старшему механику Вове. Значит, никто не послушался отца и все работники остались на месте.

Влетев в гараж, начинаю хватать ртом воздух, пытаясь справиться с возмущением. Все на месте: Вова, Макс, Саня и Кирилл. Никто не ушел, как попросил отец. Они мало того, что не успели уйти, так и не собирались, потому что ковыряются под «Аккордом».

— Почему вы не ушли?

— У нас работа еще не закончилась, Михална! — отвечает Макс, подмигивая мне, и снова прячется под машиной.

— Через час уйдем, не серчай, начальника, — пожимая руку Саве, улыбается Вова.

— Ник, пойдем отсюда, — тихо говорит Савелий, начиная подталкивать меня к выходу.

Наш автосервис устроен таким образом, что в него можно зайти или выйти с двух сторон: через ремонтный бокс или же со стороны ресепшен. Раздавшийся из офиса грохот застает нас с Савой почти у выхода. Обернувшись, я испуганно смотрю на парня. Тот пожимает плечами, сразу убирая меня за спину, и начинает всматриваться в проход. Рефлекс. Во мне же просыпается паучок тревожности, который начинает тянуть своими лапками за все ниточки, разжигая панику.

Я чувствую: началось.

— Что это у нас Сонька там стол перевернула, что ли? — бормочет Вова и идет в сторону ресепшен.

— Пошли, я тебя в машину отведу, — Сава начинает торопливо подталкивать меня к двери. Мы уже доходим до выхода, парень касается дверной ручки, но дверь с той стороны открывается, и в помещение заходит лысоватый тип внушительной комплекции. Он не позволяет нам выйти, грубо толкая Саву обратно в ремзону.

Я не могу ориентироваться так быстро, как мой бывший. Я еще в ступоре, а Сава реагирует моментально, заламывая бугая и валя его на пол. Когда он начинает доставать из кобуры пистолет, до меня доходит, что происходит. Боковым зрением замечаю, как со стороны ресепшен к нам входят еще два парня в спортивных костюмах. У обоих в руках оружие.

— Ника, вали отсюда, быстро! — шикает на меня Сава, кивая на дверь, и бьет рукояткой пистолета лысому по голове, вырубая его.

Происходящее напоминает замедленные съемки криминального триллера, в котором и у меня появилась роль. Я пересекаюсь взглядом с одним из парней, который с пустым выражением лица наводит пистолет на одного из механиков. После тихого щелчка Саня, устроившийся на работу месяц назад, падает, как подкошенный, роняя на пол контейнер с едой.

Стрелявший пялится на меня, неприятно подмигивая, и наводит пистолет на Саву, который убирает эффект замедленной съемки громким выстрелом. В отличие от гостей, у его оружия глушителя нет, нажатие на спусковой крючок сопровождается громким эхом, оглушая на короткий момент. Парень в спортивках хватается за руку, роняя пистолет на бетонный пол.

— Ника, вали отсюда! — снова рявкает Савелий, уже грубо хватая меня и буквально за шкирку швыряя в сторону двери.

Как в тумане, я хватаюсь за заветную ручку и выскакиваю на улицу. Оказавшись на свободе, начинаю крутиться на месте, не зная, что делать дальше. В руках каким-то образом оказались ключи от «Мазды». Сжимая брелок, пытаюсь судорожно придумать, что делать. Оружия у меня нет, да и роль отведена совершенно другая.

Сомнений нет — это люди Хмурого пришли выбивать долги, а значит, дела плохи.

Останавливаюсь возле машины и пытаюь воспользоваться ключом, но тот не реагирует. Пульс выбивает ускоренный барабанный ритм в ушах, а руки не слушаются. Рассказы знакомых о подобных ситуациях несравнимы со встречей людей Хмурого в реальности. Всё, что приходит мне в голову, это достать из машины баллончик или что-то тяжелое, и как-то помочь парням. Уходить нельзя. Я должна остаться. Если не я, Сава не справится с Боно.

Но «Мазда» не поддается: или я слишком нервничаю и что-то делаю не так, или сигналка села.

Паника сначала просто топталась неподалеку, а теперь уже обнимает за плечи, окутывая в свои сети.

— Черт, черт, черт! — в отчаянии топаю ногой, готовая уже расплакаться, и поворачиваюсь к авто спиной, но замираю от неожиданности, уставившись перед собой.

— Ты? — удивленно восклицаю, дыша открытым ртом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вспомни черта, он тут как тут. Напротив меня Роман Боно, мой ад и рай в одном флаконе. Вот мы и встретились.

Я внимательно ощупываю его взглядом: ничуть не изменился. Такой же красивый, как Аполлон. Серые кошачьи глаза, напряженно сканирующие даже мой вдох, прямой нос, на этот раз гладко выбритые квадратные скулы с мужественным подбородком. И эти губы: чувственные и сексуальные. Жарче них меня никто не целовал, если не брать в счет вчерашнего извращенца, лица которого я так и не смогла разглядеть.

— Что ты тут делаешь? — вместо привета выдает Боно, косясь на вход в автосервис.

— Тебя жду, судя по всему, — выдыхаю, пытаясь успокоиться. Я репетировала эту встречу, но не знала, что будет так сложно держать себя в руках. Нервный тремор дает о себе знать: губы дрожат, как и коленки с руками. Страх сковывает легкие, не давая возможности адекватно реагировать на происходящее.

— Не нужно меня ждать, я не просил, — цедит мужчина, снова косясь на СТО, — вали отсюда, нечего тебе тут делать.

— Ну уж нет! — упрямо говорю, с вызовом смотря на него. — Твои люди сейчас внутри, и ты догадываешься, что они сделают с моими близкими? Останови их, ты же можешь! Они тебя слушаются!


На последних фразах я уже срываюсь на крик и толкаю Боно ладонями в грудь. Он не пддается моему напору, продолжая буравить стальным взглядом. По работающим челюстям нетрудно догадаться, что мужчина в бешенстве.

Я же понимаю, что сейчас теряю время. Те люди никого не оставят в живых, а пока я залипаю на Боно, Саву с механиками уже, возможно, убили. И от этой мысли мне не по себе. Только Боно может остановить их, но тот не торопится.

Наваливающиеся мысли с картинками того, что сейчас происходит за стенами автосервиса, вызывают очередную порцию страха, от чего я начинаю терять контроль, чувствуя, что еще немного — и упаду в обморок.

— Эй, Люцифер. У тебя всё в порядке? — Роман называет меня прозвищем, которое прилипло со времен карнавала, и обеспокоенно заглядывает в глаза, а я вцепляюсь до побеления пальцев в его руку. От нервов меня начинает потряхивать, и язык уже ничего не может произнести.

Мужчина замечает, что мне плохо, и усаживает прямо на капот «Мазды», придерживая, чтобы не упала. Я же начинаю в открытую реветь, потому что вижу, что один из парней выходит на улицу и озирается по сторонам. Увидев нас, он с улыбкой приближается. Значит, живых внутри нет.

— Помоги мне, — начинаю всхлипывать, не отводя взгляда от парня в спортивках, который почти дошел до нас.

Роман поворачивается в сторону отморозка, продолжая меня удерживать.

— Боно, ты поймал эту стрекозу. Молодец! — голос противно режет уши, — Пойдем, мы закончили.

Мы закончили. Я понимаю, что значит эта фраза: они всех прикончили. Все погибли из-за меня. Все. Сава….

— Ника, — сквозь завесу доносится голос Боно, и так хочется ему что-то ответить, но не получается. Последнее, что помнит мое меркнущее сознание, это руки Ромы, которые успевают поймать обмякающее на капоте тело, и знакомый до боли запах мускуса, который въелся в память еще четыре года назад.





Глава 6





Стакан с холодной водой, небрежно вылитый в лицо, приводит меня в чувство. Вздрагиваю от контакта с ледяной жидкостью, сразу вскакиваю на ноги. Напротив вижу Саву, который сидит у стены, держась за плечо. Парень плотно сжимает губы, откинув голову к стене, сквозь пальцы у него вытекает кровь. Бросаю взгляд на Боно, который хмуро смотрит на меня своими бессовестными глазами, подбегаю к Саве, падая перед ним на колени прямо на пол. Парень сгребает меня второй рукой, крепко прижимая к себе. Сухой поцелуй касается виска. Даже сейчас он меня пытается успокоить.

Я утыкаюсь в его нетронутое плечо, пытаясь слиться с телом бывшего, и волком кошусь на обстановку. Нервы снова дают о себе знать крупной дрожью, которая сотрясает мое тело. Со стороны, наверное, я похожа на дрожалку из холодца, но мне плевать, какое произвожу впечатление. Сейчас меня волнует Сава.

Судорожно пытаюсь придумать, что можно сделать, чтобы облегчить его страдания. В голове всплывают курсы оказания медицинской помощи: нужно наложить повязку, чтобы остановить кровотечение. Начинаю суетливо озираться, прикидывая, что можно использовать в качестве бинтов.

— Не суетись, всё хорошо, — слышу шепот Савы на ухо. Он замечает, что я верчу головой, и отворачивает мое лицо от ремзоны, гладя по волосам. Но я успеваю сцепиться взглядом с тем, что раньше называлось ремонтным цехом, и застываю в ужасе.

Кровь, всё в крови. Бурые потеки, которые, как в фильмах ужасов, окрасили когда-то белые стены. На полу лежат два сотрудника. У одного из них размозжена голова, второй почти вне поля зрения, но не нужно особого ума, чтобы догадаться — он тоже мертв.

Третий механик, Макс, сидит на полу с заведенными за голову руками и смотрит на меня пустым взглядом. Над ним стоит тот самый лысый бугай с пистолетом, которого ранее вырубил Сава. Напротив нас — тоже два парня со стволами. У одного на руке небрежная повязка. Я вспоминаю, как Савелий стрелял в одного из парней.

Сам Боно стоит в центре бокса и буравит меня странным взглядом. Не могу понять, что за процесс происходит у него в голове, но дружелюбием от Ромы и не пахнет. В отличие от остальных присутствующих, в руках у него нет оружия, но мужчина вооружен. Кобура на поясе джинсов мне прекрасно видна.

— Боно, долго нам еще ждать? — пробасил лысый. — Что сказал Фрязин?

— Сейчас должен приехать, — безразлично отвечает Рома, лаская меня своим стальным взглядом. Сканирует, словно пытаясь понять, что в моей голове. Я отвечаю ему взаимностью, играя в гляделки. Мужчина действует на меня магнетически: во мне плещется смесь из страха, ненависти и желания броситься к нему в объятия. В голове абсурдные мысли, которые оценивают сексуальные вены на накачанных руках Боно с выгоревшими от загара волосками и мышцы, подчеркиваемые обтягивающей черной футболкой. А еще хочется вскочить, схватившись за ближайшую железяку, и врезать ею со всего размаха по его смазливой физиономии. И вместе со всем этим винегретом разумом правит страх за то, что сейчас с нами будет. Больше, чем за себя, мне страшно за Саву, перед которым чувствую огромную вину.

— Давай мента завалим? — предлагает один из уродов, который стоит рядом, заставляя меня еще больше сжаться от ужаса. Услышав это предложение, я умоляюще смотрю на Боно, будто моя просьба может что-то изменить.

— Никого не валим больше, ждем пока что, — хладнокровно отвечает Рома и обращается к Саве, — не сдохнешь, мент?

— Тебя точно переживу, — сплевывает Сава, а я чувствую, как он напрягается от боли.

— Твой ствол у меня, — Боно берет со стола оружие и скидывает магазин, ловко опустошая его, — ты знаешь, что это значит?

Сава сжимает челюсть и исподлобья смотрит на Романа. Тот же без эмоций пялится на Савелия, которого даже противником назвать нельзя.

— Знаешь, — довольно резюмирует Боно, — сегодня я точно тебя переживу.

Он хочет еще добавить едкую реплику в своем стиле, но его прерывает звук отворяемой двери. Мне хочется вскочить, но Сава осаживает. В помещение заходит отец. Он замирает, испуганно смотря на меня и раненого Савелия, но один из отморозков пугает его пистолетом, подталкивая к Боно. Я напряженно наблюдаю за тем, как папа на глазах уменьшается в размерах, опуская голову и сжимая плечи. Он весь пропитан страхом, как и я. В мою сторону отец старается не смотреть.

— Фрязин, где деньги, сука? — сплевывает Боно, с пренебрежением смотря на владельца станции. Говорит таким тоном, будто у него к нему личные счеты и он пришел не по указу Хмурого.

— У меня нет сейчас, но я отдам, — запинаясь, отвечает папа.

— Неправильный ответ, — цокает Роман и бьет его прямым ударом в челюсть.

Глухой удар вперемешку со стоном моего отца заставляет вздрогнуть. Глаза снова застилают слезы, когда я вижу, как папа падает на бетонный пол и хватается за лицо. А Боно неторопливо к нему подходит и поднимает за шиворот одной рукой, словно в мужчине не 80 килограммов, а всего пара, как в кошке. Сколько же в тебе силы, ублюдок?

— Неправильный ответ, Михаил Дмитриевич, — цедит он и разворачивает отца ко мне. Мы встречаемся с ним взглядом, и папа прячет глаза, — ты машину новую купил?

— Купил…

— А почему ты покупаешь тачки, если ты Хмурому не заплатил?