Не ложись поздно

– Прошу прощения. Я не хотел вас обидеть. Тем не менее мальчик и девочка были жестоко убиты. Они были твоими друзьями, Лиза. И ты, похоже, единственная, кто знает, чьих это рук дело.

– Нет, подождите, – выдавила я. – Я не говорила…

– Ты сказала мне, что это некое чудище, – перебил Ривера. – Сожалею, Лиза, но этого я принять не могу. Мне нужно, чтобы ты сказала правду. Почему нельзя признаться, что ты видела на самом деле?

– Но я видела! – твердила я.

Снова повисло молчание. Капитан продолжал сверлить меня взглядом, ожидая, что я скажу что-нибудь еще.

Он думает, что я психованная убийца.

У меня вырвался всхлип. Мама сжала мою руку.

Вздохнув, Ривера провел рукой по бритой голове и наконец-то отвел от меня взгляд.

– Сэралинн, – сказал он, – ты была с Лизой в гостиной, когда она посмотрела на лестницу и закричала. Ты тоже видела тварь?

Со слезами на глазах, Сэралинн еле слышно проговорила, обращаясь ко мне:

– Прости.

И вытерла пальцем слезы.

– Лиза показала на вершину лестницы, – тихо сказала она. – Она кричала. Она была в диком ужасе. Но я ничего не увидела.

– Может, тень какую-нибудь? – вмешалась Клеменс. – Что-то, что могло бы сойти за силуэт?

Сэралинн покачала головой.

– Нет. Ничего. Лиза все кричала и тыкала пальцем. Говорила, что существо там, наверху, глядит на нас. Но… на лестнице никого не было. Я ничего не видела. Совсем ничего. Мне так жаль ее…

Она повернулась ко мне.

– Прости, Лиза. Но там никого не было. Мне очень жаль.

Я никак не отреагировала. Не сказала ни слова. Сознание будто застыло. Я оцепенела. Оцепенела всем телом.

Ривера задал Сэралинн еще несколько вопросов. Я не слышала их разговор. Я видела, как движутся ее губы, но не слышала слов.

В ушах стоял оглушительный свист. Наверное, это был звук моего цепенеющего сознания. Я даже не пыталась разобрать, о чем они говорят.

Словами не передать, как это страшно, когда ваши друзья и все остальные считают вас безумцем. А то и психом-убийцей. Это ужасает, выбивает из равновесия, лишая здравомыслия и адекватности.

Когда после допроса мы вышли на улицу, Нейт и Сэралинн обняли меня и поспешно удалились со своими родителями.

А я осталась стоять на парковке с мамой. По-прежнему цепенея. По-прежнему слыша этот невыносимый свист. По-прежнему путаясь в собственных беспорядочных мыслях, не в силах понять, что на самом деле случилось в тот вечер.

Повернувшись к маме, я взяла ее за здоровую руку.

– Мне н-надо встретиться с доктором Шейн, – выдавила я. – Кажется… кажется, мне действительно нужна помощь. Сэралинн была там со мной. Она это существо не видела. А для меня оно было как настоящее. Да что же со мной не так?





42




Доктор Шейн пожевывала ластик. Дождь глухо барабанил в окно за ее спиной. На углу стола стояла ваза с желтыми лилиями, их сладкий аромат витал в кабинете, такой сильный, что у меня слезились глаза.

Доктор Шейн молча слушала, а я, сидя в кожаном кресле напротив нее, вела свой горестный рассказ. Лицо ее оставалось совершенно невозмутимым. Глаза за стеклами очков следили за мной не мигая.

Во время рассказа я смотрела, как дождевые капли сползают по стеклу. Словно слезы, мелькнуло у меня в голове. Шум дождя, тиканье часов на стеклянном столе, хриплый звук моего голоса, пока я снова мысленно проживала события той кошмарной ночи, – вот и все звуки.

А когда я закончила свой рассказ – тишина.

Доктор Шейн продолжала жевать ластик. Ее взгляд был устремлен куда-то за мое плечо. Казалось, она погрузилась в себя, целиком занятая собственными мыслями. Даже ее аквамариновый топ под кремовым пиджаком словно бы растерял всю свою яркость.

Когда она наконец отложила карандаш, пригладила волосы и заговорила, ее слова оказались для меня полной неожиданностью.

– Лиза, – сказала она, – боюсь, ты слишком далеко зашла.


Ее слова ранили меня в самое сердце. Едва ли доктор Шейн хотела напугать или обидеть меня. Но я ждала чего-то более теплого, более ободряющего.

Она наклонилась вперед.

– Я все понимаю, эти кошмарные убийства твоих друзей… они усугубляют твое состояние. И, боюсь, перед нами встает нелегкий вопрос.

Я крепко сцепила руки. К чему она ведет?

– А состоит он вот в чем: что нам делать, чтобы прекратить эти галлюцинации?

Я сглотнула. Во рту пересохло, словно его набили ватой.

Доктор Шейн тронула пальцем медальон на груди.

– Ты ведь знаешь, я готова испробовать все, чтобы тебе стало лучше, чтобы ты вернулась к нормальной жизни.

Я вытерла вспотевшие ладони о джинсы.

– А если я действительно вижу какое-то чудовище?

Доктор Шейн покачала головой.

– Перестань так думать, Лиза. Твоя подруга Сэралинн была там. Она ничего не видела, правильно? Будь монстр настоящим, разве она не увидела бы его? Надеюсь, ты не считаешь, что у тебя есть какие-то сверхъестественные способности? Что ты видишь чудовищ, которых не могут видеть другие?

– Нет, – начала я, – но…

– Давай-ка я объясню тебе, что происходит, дорогая, – смягчилась она. – Что проделывает твой мозг.

Я откинулась в кресле. Глубоко вдохнула, чтобы расслабиться, но все равно не могла избавиться от напряжения.

– Хорошо, – сказала я почти шепотом. – Объясните, пожалуйста.

Доктор Шейн ненадолго прикрыла глаза, собираясь с мыслями.

– Ты страдаешь от ужасной утраты. Твой отец. Ты потеряла отца в результате несчастного случая, простой человеческой ошибки. Твой разум, Лиза, отказывается это принять. Понимаешь, к чему я клоню?

Я кивнула.

– Вроде бы.

– Итак, твой разум не хочет принять правду, – продолжала она. – Ты предпочитаешь думать, будто за эти ужасные события отвечает некий ужасный монстр.

Я надолго задумалась. В принципе я понимала, что она имеет в виду. Но согласиться никак не могла.

– А Саммер? Айзек, наконец? Они были разодраны на куски. Тела выпотрошили. Некоторые части даже съели. Вы же не думаете, что чудовище…

Доктор Шейн покачала головой.

– Подумай, Лиза. Ты опять хочешь переложить вину с человека на какого-то демона. А правда состоит в том, что твоих друзей убил злой человек. Человек, конечно, глубоко нездоровый и очень опасный. Но – человек. Однако твой разум спасается фантазией о…

– Значит, я спятила? – вскинулась я. – Вы это хотите сказать? Ускользнула в мир фантазий и теперь не разбираю, где реальность, а где воображение, да?

Я вцепилась в подлокотники, вонзив ногти в кожаную обивку. Скрипя зубами, я изо всех сил старалась унять дрожь.

Доктор Шейн подняла руку, призывая меня к спокойствию.

– Вдохни поглубже, Лиза, – мягко сказала она. – Набери побольше воздуха и медленно выдохни. Я не говорю, что ты спятила, дорогая. Нужно слушать внимательнее. Прости, если мое объяснение тебя расстроило. Но с этим можно справиться. И мы справимся… вместе.

Я недоверчиво взглянула на нее:

– Что вы имеете в виду?

Она снова сделала рукой успокаивающий жест.

– Расслабься. Ты вся напряжена. Дыши ровнее.

Я последовала ее указаниям. Откинулась на спинку кресла. Расцепила руки.

– Я выпишу кое-какие лекарства, которые тебя успокоят. И еще у меня есть препарат, который действует как мягкий антидепрессант.

Я смотрела на нее в смятении. Не хватало еще подсесть на таблетки! Но я понимала, что доктор Шейн желает мне только добра. Она не сделает ничего, что бы мне навредило. Раз таблетки могут помочь, было бы безрассудно отказываться.

– Полагаю, меньше чем через неделю ты почувствуешь улучшение. – Доктор Шейн достала из ящика стола блокнот для рецептов, склонилась над ним и начала писать.