Не ложись поздно

26




В понедельник – серый, прохладный, грозивший дождем – я забирала Гарри из дома его тети Элис. Я нашла обоих на кухне. Встав коленками на высокую табуретку, Гарри размешивал в большой миске какое-то темное месиво.

– Вот, пирожные делаем, – сообщила Элис. – Точнее, это Гарри делает пирожные. А я так, на подхвате.

Мальчик запустил пальцы в миску, выудил комок шоколадного теста и отправил в рот.

– Перестань, – возмутилась Элис. – Оно же сырое.

– Я ел тесто для печенек, – заявил Гарри. – Чем для пирожных хуже? – Он протянул мне палец, чтобы и я могла лизнуть.

– Если слопаешь все тесто, пирожных не будет, – проворчала Элис. – Так что размешивай дальше.

Она вытащила меня из кухни и отвела в маленький кабинет на другом конце коридора.

– Гарри к тебе прямо-таки прикипел, – призналась она шепотом. – Только о тебе и говорит.

– Замечательно, – сказала я. На щеке у Элис темнело пятно шоколада. Я указала ей на него. Она вытерла его двумя пальцами.

– С восьмилетним поваром легко запачкаться. В общем, я думаю, что вы отлично проведете время.

Я ощутила холодок в затылке. Вспомнилась демоническая тварь на лестничной площадке, от которой Гарри прятался в стенном шкафу…

– А Гарри не рассказывал о чем-нибудь… чем-нибудь… – я замялась, – чем-нибудь необычном?

Элис прищурилась:

– Необычном? Нет. Сказал только, что ему было весело.

– У меня уже рука болит! Долго еще мешать? – крикнул Гарри из кухни.

– Сейчас приду! – отозвалась Элис.

Мне вдруг захотелось во всем признаться. Рассказать ей, что происходило в доме в мой первый вечер.

Поймет ли она?

Нет, конечно. Еще скажет Бренде, что я ку-ку. Посоветует больше не обращаться ко мне. Нет уж, лучше держать язык за зубами.

Но вдруг все повторится? Вдруг незваный гость опять нагрянет в дом?

Нет. Не может быть.

– Здорово, что я нравлюсь Гарри, – сказала я. – Я сама к нему привязалась. Он совершенно очарователен.

Элис пообещала в следующий раз испечь для Гарри пирожные. Мы с ним уже подходили к дому, когда зарядил дождь.

Как только мы вошли, у меня чаще забилось сердце, а взгляд устремился к лестничной площадке. На кухне я стала разогревать ужин для Гарри, приготовленный Брендой. Каждый скрип, каждый шорох, каждый тихий звук заставлял меня напрягаться всем телом.

Я была на взводе. Даже Гарри это заметил.

– В чем дело, Лиза? – спросил он, уплетая макароны. – Ты какая-то нервная.

– Нет. Я в порядке, – солгала я. – Так… о школьных делах задумалась.

После десерта я спросила Гарри, дала ли ему Элис домашнее задание.

– Вроде нет, – ответил он, почесав в затылке. – Не помню.

Я засмеялась:

– Вот врунишка! Все ты помнишь.

Гарри пощекотал меня под подбородком. И как только узнал, что я жутко боюсь щекотки именно там?

– Лиза, я буду тебя щекотать, пока не дашь поиграть в приставку! – лукаво заявил он.


Куда тут денешься? Пришлось пойти на попятную. Гарри обожал резаться в нескончаемую игру под названием «Конфетотрясение». Я немного понаблюдала, но уж больно она была скучная.

– А другие любимые игры у тебя есть? – спросила я. – Как можно играть в это целый час?

– Не знаю, мне нравится, – отозвался Гарри, не сводя глаз с экрана, на котором сыпались разноцветные конфеты.

– А другой игры у тебя нет?

Он помотал головой.

– Мама купила мне игрушку про монстров, но она мне не нравится. Слишком страшная.

Про монстров?

Я содрогнулась. Снова представила демоническое создание. Снова увидела эту мерзкую, искаженную морду, глядевшую на меня.

Телефон пискнул. Я взяла его. Эсэмэска от Сэралинн: «Как оно, ничего?»

Я набрала ответ: «Порядочек. Никаких проблем», попутно обнаружив, что телефон почти разрядился, а зарядки у меня нет.

– У твоей мамы есть зарядка для айфона? – спросила я у Гарри.

Он пожал плечами:

– Не знаю.

Я позволила ему сыграть еще пару раундов, а потом уложила в кроватку. Он улегся без возражений, даже не выпрашивал разрешения лечь попозже. Видно, сам умаялся.

Дождь барабанил в окно детской. Я убедилась, что оно надежно закрыто. Проверила стенной шкаф – никаких демонов.

Вечер проходил нормально. Проблем не возникало. Однако меня не отпускала тревога.

Устроившись на диване в гостиной, я достала из рюкзака задание по биологии. Чтение оказалось довольно занятным: про какую-то новую разновидность пчел, злющих как черти, которые предпочитают нападать первыми, – и никто не знает, откуда они вообще взялись.

Жуть какая.

И обычные-то пчелы довольно страшненькие.

В статье рассказывалось о человеке, которого шесть таких пчелок ужалили прямо в лицо, отчего он мгновенно помер. Так что, когда мой телефон зазвонил, я сама подскочила будто ужаленная, испуганно вскрикнув.

Я нашарила его, взяла и прочла имя звонившего, который сохранила с прошлого раза: Саммер Лоусон.





27




Я смотрела на экран, сжимая телефон в руке. Отвечать не стала – пусть голосовое оставит.

Чего ей надо? Что с ней такое?

Я выждала несколько секунд, потом проверила. Сообщения Саммер не оставила.

Кинув телефон на диван, я вернулась к пчелам-убийцам. Они прославились нападениями на собак и даже на енотов. Ученые изучали их генетический код.

Не знаю почему, но я всегда находила насекомых завораживающими. Наверное, дело в том, что их на свете гораздо больше, чем нас. Планета принадлежит им, а мы знаем о них всего ничего.

Я дочитала статью, потом вернулась назад, чтобы подчеркнуть для себя несколько разделов. Люблю сперва все прочесть, а уж потом выделить самое важное.

Бросила взгляд в окно. Дождь перестал, но капельки еще поблескивали на стекле. Лунный свет струился сквозь них, разбиваясь тысячами блесток.

Я втянула в себя воздух, услышав какой-то звук. Тихое «бух!».

На кухне?

Я вскочила с дивана. Подобравшись всем телом, замерла, вытянув руки по швам, и прислушалась.

Послышался скрип шагов. Шарканье. Снова скрип.

На кухне точно кто-то был. Мне это не почудилось. Кто-то проник в дом и теперь крался через кухню, стараясь не шуметь. Он приближался к гостиной… приближался ко мне.