Назад в каменный век
Часть 22 из 39 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– В таком тумане, да ещё с землёй, покрытой футовым слоем пепла, мы шишь когда найдём все эти «оставшиеся целыми» поселения!
– Да нет. Очень даже найдём. Ведь не все же дома и постройки снесло ударной волной! Какие-то, подальше от взрывов, должны были устоять! Другое дело, что ни фига я не пойму показания нашего компаса. Вчера он показывал север – вон там, – Колин указал рукой, – А сегодня – вот тут! – он действительно недоумевал, почему показания отклонились от ориентиров, которые он запомнил относительно их берлоги, более чем на два румба!
– Не может такого быть.
– Вот: взгляни сама! – он передал ей прибор, который как ни странно, уцелел от набега мошек. Может, потому, что был пластмассовым, как и его стрелка. С кусочком феррита вместо стали.
– А толку-то? Я же не знаю, куда он показывал – вчера?
– А я знаю. Я стоял – вернее, лежал! – вот здесь. И запомнил. Что стрелка указывает вот на этот наш колышек. А сегодня я лежу так же, а указывает – на этот! – он показал.
– Ну и что теперь?
– А то. Что нам теперь идти можно, получается, почти наугад! Ну, или по солнцу.
– Ага, а где ты его сейчас возьмёшь, солнце?
– Вот именно, что нигде. Впрочем, пока не схлынет чёртова вода, нам идти всё равно некуда!
– Ну и ладно. Будем идти всё равно – по компасу. Но просто сделаем поправку.
– А что! Здравая мысль! Но мне придётся каждый день проверять, не сдвинулся ли север снова!
Этим он и занимался ещё два дня, что они провели под своим навесом, с которого периодически счищали насыпавшийся пепел, и доедая мясо. Мясо уже явственно отдавало душком, и ещё противно скрипело на зубах, потому что вездесущий пепел теперь проникал буквально в каждую щель – и туда, куда даже казалось бы и проникнуть-то нельзя!
Вода, к счастью, отступала, и довольно быстро: по дну обнажившегося берега уже почти можно было ходить. Колин думал, что ещё за день всё подсохнет. Единственной проблемой был пепел: в мокрых местах он превращался в мерзкую пастообразную трясину, в которой вязли ноги, и застревала обувь.
Колин наконец закончил пить антибиотики, и теперь чувствовал, что нога практически зажила. Но ходить всё равно было больно: разрезанные мышцы вряд ли когда срастутся так, как было… Ну и ладно. Лишь бы – работали.
На третий день, с утра, вода спала практически вся. И Колин понял, что ждать больше нечего: лучше не будет.
Они собрали лагерь, сделав из одной из ветвей ему нечто вроде костыля.
14. Заправочная станция
Костыль оказался неудобным: слишком длинным.
Сара не упустила случая поприкалываться:
– Что, сделал «на вырост»? Ну давай теперь – расти быстрее!
Колин не стал отвечать. Вместо этого снова подстелил на рыхлую и теперь капитально укрытую толстым слоем пепла, землю кратера, по которой пока шли, чтоб не лезть раньше времени в серую трясину, и камнём, ударяя по концу костыля, укоротил ветку на дюйм. Проверил.
Нормально.
– Кратер, конечно, огромный. И, думаю, мы уже дошли до того края, откуда можно спускаться вниз. И поворачивать к югу.
На этот раз промолчала Сара. Только кивнула.
К счастью, то, что он разглядел, когда искал ветки, оказалось верным: здесь земля оказалась куда суше: похоже, здесь было что-то типа плато, и соответственно уровень воды был пониже. Да и пепел успел подсушить поверхность почти до нормального состояния. Колин попробовал слой, имевший толщину его ладони. Держит. Значит, вперёд!
Держать, правда, как выяснилось тут же, слой пепла «соглашался» только ноги в кроссовках. А вот палка-костыль протыкала его, на всю глубину слоя. И вязла, и опоры фактически не давала никакой. И только замедляла продвижение.
– Знаешь что? – Колин после двадцати шагов такого продвижения обернулся к идущей в соответствии с его приказом позади сестре, – Выброшу-ка я этот костыль на …!
– Ну и кто теперь «выражается»?
– Согласен. Извини. Совсем забыл, что я – в обществе Дамы! Будущей Праматери!
Сара фыркнула. Дёрнула плечиком в курточке, правда, не тем, на котором висел Колинский рюкзак:
– Хватит прикалываться! Может, я такая и буду!
Колин нахмурился:
– Ты действительно считаешь, что мы больше никого из людей не найдём?
– А ты будто считаешь по-другому?! Только – честно!
Колину пришлось пожать плечами:
– Если честно – я тоже уже ни фига в это не верю. Даже в то, что нам удастся найти тех сволочей, что пустили вниз – газ. Ну а если всё же найдём – попытаемся или спрятаться, или…
Примкнуть! И – втереться в доверие!
– А-а. Поняла твой «хитрый и коварный» план. Но если эти гады и правда – живы, шишь мы их обманем. Они-то знают – кто мог выжить при наших «любимых» мошках!
– Значит – прятаться. Ладно. Постояли, отдохнули, и пошли.
Пока шли, старались не разговаривать. Во-первых, чтоб пыль не набивалась в рот и нос, прикрытые свежими (Сравнительно!) носовыми платками. А во-вторых, ноги, всё равно вязнущие в толстом слое пепла, заставляли их маленькие тела трудиться так, что не больно-то поговоришь! Колин подумал, что им ещё повезло: их вес пока невелик. И, значит, сравнительно большая площадь подошв кроссовок позволяет меньше давить на чёртов пепел. Который, конечно, подсушил почву, но и сам для прохождения – не сахар. А, скорее, свежевыпавший снег.
«Снегопад», кстати, хоть и не прекратился совсем, но стал как будто потише: видно окрестности было уже почти в полукилометре. Правда, смотреть было особенно не на что: равнина с холмами… Колин постоянно сверялся с компасом, не забывая делать поправку. Сарочка помалкивала, но иногда вполголоса бубнила себе под нос: ругалась. Колин не делал замечаний. Только оглядывался на сестру, и тяжко вздыхал.
Не больно-то её «вразумляли» его вздохи и укоризненные взгляды.
Нога Колина, отдававшаяся резкой болью в начале похода, теперь болела куда меньше, скорее, просто ныла: привыкла к нагрузке. Да и он старался почти на неё не наступать. Единственное, что было неудобно – так это вытаскивать её каждый шаг из той «воронки», которую она вырывала во влажном или подсохшем пепле. Саре, идущей по его следам, в этом плане было полегче: он поэтому и старался не делать слишком уж большие шаги.
Через час пришлось сделать привал: они уселись на разложенном прямо на немного подсохшем участке пепла одеяле, и долго пытались отдышаться. Но поскольку лица были закрыты платками, это было не так-то легко. Через минут двадцать Колин решил, что они отдохнули достаточно:
– Не больно-то мы продвинулись. А зима не за горами!
– За какими, на фиг, горами?! Мы тут идём через холмы, а горы… Нету её больше!
Ещё час изматывающего движения действительно между холмов, по пологим сухим долинам, сейчас полностью запорошенным серой пеленой, он отсчитал снова на глаз: в который раз пожалел, что нет у них никаких часов! Да и откуда им теперь их взять: все механические сожраны мошками, а пластиковые электронные хранятся всё равно где-то в магазинах. А до них им ещё нужно добираться и добираться! Потому что у них нет даже карты! А и была бы – компас теперь вряд ли работает так, как надо. Может, это пепел виноват? Хотя… Вряд ли. Но движение измотало их, и у Колина засосало в кишках.
Они пообедали тем, что оставил Колин на последний раз. Чтоб глотать, приходилось себя уговаривать: на вкус мясо было отвратительным! И вот они снова двинулись: если в ближайший день они не набредут на остатки какого-нибудь городка или посёлка, придётся голодать! А голодным по такой поверхности долго не походишь!
Ещё через полчаса пришлось снова остановиться, но по физиологическим причинам: пропавшие консервы начали сказываться. Колин подумал, что как жаль, что Сара захватила всего один рулон туалетной бумаги… Сара по этому поводу высказалась и сама:
– Бумага скоро кончится. Чёрт бы подрал этот пепел! Липнет везде! Твоя правда, братишка: как будто вытираешься – наждаком!
К счастью, сверху пепел падать почти закончил, и теперь пространство вокруг просматривалось уже на несколько миль. Правда, смотреть было особенно не на что: всё надёжно скрывало из глаз покрывало из чёртового пепла: серость и серость. Монотонная и раздражающая. Они прошли мимо нескольких очередных пологих холмов, и перед ними открылась какая-то долина. Абсолютно ненаселённая.
– Понятно, что здесь нет людских поселений. Полигон же! «Секретный»!
– И сколько нам переть до тех мест, где людям жить было можно?
– Не знаю. Но такими темпами – ещё дня два. Не меньше.
«Переть» им пришлось, конечно, не два, а три дня.
Ночевали они прямо в чистом поле, на мягкой «подстилке» из нападавшего пепла, на многострадальном одеяле. Хорошо хоть, навес делать уже было не нужно: пеплопад перестал посыпать их сверху, и можно стало снять обрыдшие платки с лиц. И ещё что радовало Колина: прекратился и ветер.
Холмы закончились, и они теперь оказались на казавшейся бескрайней равнине. Приятно было и то, что целых двое суток как окончательно прекратился чёртов пеплопад, и видно вокруг теперь было неплохо. Разумеется, днём. Ночью же вокруг так и царила кромешная тьма, словно они – не на земле, а опять где-нибудь в подземных катакомбах. К тому же обложенных ватой: не было даже эха, когда Колин хлопал в ладоши…
Колин скормил Саре их последнюю упаковку печенья, запасённую ещё отцом – в том НЗ, что он не глядя загрузил в рюкзак. Сам он теперь испытывал жуткий голод, хотя болеть и сосать в кишках и желудке, как было на второй день вынужденной голодовки, перестало. Правда, и сил почти не осталось. Поэтому когда на третий день они заметили впереди нечто, очень похожее на дорогу и остатки заправочной станции, его радости буквально не было границ: спасены!
Ведь дорога – это всегда отличный ориентир! А заправка – такое место, где есть всё, нужное для обслуживания проезжающих! И там наверняка, как это обычно и бывает, есть супермаркет, с едой, и отдел с картами местности и дорог – для туристов и просто чужаков!
Да, продукты там должны оставаться!
Хотя бы – пакетированные. Типа «Роллтона». Ну, или батончики шоколада. Или тех же печений, или вафель! Колин был уже согласен грызть даже сухие макароны, только бы они там нашлись! Сара сказала:
– Никакая это не заправочная станция. Нет заправочных колонок. Это какой-то сарай. Бывший.
– Колонок нет потому, что их съели. Наши друзья. А сарай здесь мог бы построить разве что идиот. Ведь здесь – пустыня. И ничегошеньки не растёт кроме колючек. Да и не может это быть ничем другим, кроме заправки, раз есть дорога! Её-то обслуживать нужно! Мало ли: у кого кончится горючее, или, там, колесо спустит, или в туалет захочется!
– А ты юморист. Если тут кому захочется в туалет – вот он! – Сара обвела горизонт рукой, – Пустыня же!
– Согласен. – Колин подумал, что сестра такая злая и нервная от того, что тоже голодна, – Кстати. Что там у нас с бумагой? Теперь моя очередь!
Сара передала ему остаточки рулона, и тактично отвернулась, пока он делал свои дела. Колин подумал, что ничто так не изматывает организм, как диарея. Но идти надо.
Иначе они рискуют так и остаться навсегда в этой «пустыне».
Расстояние оказалось больше, чем показалось на первый взгляд. Да и шли они куда как медленно, несмотря на то, что здесь пепел был практически сухой, и при каждом шаге из-под ног вылетали облачка тонких пылинок. Но к закату добрались.
– Да нет. Очень даже найдём. Ведь не все же дома и постройки снесло ударной волной! Какие-то, подальше от взрывов, должны были устоять! Другое дело, что ни фига я не пойму показания нашего компаса. Вчера он показывал север – вон там, – Колин указал рукой, – А сегодня – вот тут! – он действительно недоумевал, почему показания отклонились от ориентиров, которые он запомнил относительно их берлоги, более чем на два румба!
– Не может такого быть.
– Вот: взгляни сама! – он передал ей прибор, который как ни странно, уцелел от набега мошек. Может, потому, что был пластмассовым, как и его стрелка. С кусочком феррита вместо стали.
– А толку-то? Я же не знаю, куда он показывал – вчера?
– А я знаю. Я стоял – вернее, лежал! – вот здесь. И запомнил. Что стрелка указывает вот на этот наш колышек. А сегодня я лежу так же, а указывает – на этот! – он показал.
– Ну и что теперь?
– А то. Что нам теперь идти можно, получается, почти наугад! Ну, или по солнцу.
– Ага, а где ты его сейчас возьмёшь, солнце?
– Вот именно, что нигде. Впрочем, пока не схлынет чёртова вода, нам идти всё равно некуда!
– Ну и ладно. Будем идти всё равно – по компасу. Но просто сделаем поправку.
– А что! Здравая мысль! Но мне придётся каждый день проверять, не сдвинулся ли север снова!
Этим он и занимался ещё два дня, что они провели под своим навесом, с которого периодически счищали насыпавшийся пепел, и доедая мясо. Мясо уже явственно отдавало душком, и ещё противно скрипело на зубах, потому что вездесущий пепел теперь проникал буквально в каждую щель – и туда, куда даже казалось бы и проникнуть-то нельзя!
Вода, к счастью, отступала, и довольно быстро: по дну обнажившегося берега уже почти можно было ходить. Колин думал, что ещё за день всё подсохнет. Единственной проблемой был пепел: в мокрых местах он превращался в мерзкую пастообразную трясину, в которой вязли ноги, и застревала обувь.
Колин наконец закончил пить антибиотики, и теперь чувствовал, что нога практически зажила. Но ходить всё равно было больно: разрезанные мышцы вряд ли когда срастутся так, как было… Ну и ладно. Лишь бы – работали.
На третий день, с утра, вода спала практически вся. И Колин понял, что ждать больше нечего: лучше не будет.
Они собрали лагерь, сделав из одной из ветвей ему нечто вроде костыля.
14. Заправочная станция
Костыль оказался неудобным: слишком длинным.
Сара не упустила случая поприкалываться:
– Что, сделал «на вырост»? Ну давай теперь – расти быстрее!
Колин не стал отвечать. Вместо этого снова подстелил на рыхлую и теперь капитально укрытую толстым слоем пепла, землю кратера, по которой пока шли, чтоб не лезть раньше времени в серую трясину, и камнём, ударяя по концу костыля, укоротил ветку на дюйм. Проверил.
Нормально.
– Кратер, конечно, огромный. И, думаю, мы уже дошли до того края, откуда можно спускаться вниз. И поворачивать к югу.
На этот раз промолчала Сара. Только кивнула.
К счастью, то, что он разглядел, когда искал ветки, оказалось верным: здесь земля оказалась куда суше: похоже, здесь было что-то типа плато, и соответственно уровень воды был пониже. Да и пепел успел подсушить поверхность почти до нормального состояния. Колин попробовал слой, имевший толщину его ладони. Держит. Значит, вперёд!
Держать, правда, как выяснилось тут же, слой пепла «соглашался» только ноги в кроссовках. А вот палка-костыль протыкала его, на всю глубину слоя. И вязла, и опоры фактически не давала никакой. И только замедляла продвижение.
– Знаешь что? – Колин после двадцати шагов такого продвижения обернулся к идущей в соответствии с его приказом позади сестре, – Выброшу-ка я этот костыль на …!
– Ну и кто теперь «выражается»?
– Согласен. Извини. Совсем забыл, что я – в обществе Дамы! Будущей Праматери!
Сара фыркнула. Дёрнула плечиком в курточке, правда, не тем, на котором висел Колинский рюкзак:
– Хватит прикалываться! Может, я такая и буду!
Колин нахмурился:
– Ты действительно считаешь, что мы больше никого из людей не найдём?
– А ты будто считаешь по-другому?! Только – честно!
Колину пришлось пожать плечами:
– Если честно – я тоже уже ни фига в это не верю. Даже в то, что нам удастся найти тех сволочей, что пустили вниз – газ. Ну а если всё же найдём – попытаемся или спрятаться, или…
Примкнуть! И – втереться в доверие!
– А-а. Поняла твой «хитрый и коварный» план. Но если эти гады и правда – живы, шишь мы их обманем. Они-то знают – кто мог выжить при наших «любимых» мошках!
– Значит – прятаться. Ладно. Постояли, отдохнули, и пошли.
Пока шли, старались не разговаривать. Во-первых, чтоб пыль не набивалась в рот и нос, прикрытые свежими (Сравнительно!) носовыми платками. А во-вторых, ноги, всё равно вязнущие в толстом слое пепла, заставляли их маленькие тела трудиться так, что не больно-то поговоришь! Колин подумал, что им ещё повезло: их вес пока невелик. И, значит, сравнительно большая площадь подошв кроссовок позволяет меньше давить на чёртов пепел. Который, конечно, подсушил почву, но и сам для прохождения – не сахар. А, скорее, свежевыпавший снег.
«Снегопад», кстати, хоть и не прекратился совсем, но стал как будто потише: видно окрестности было уже почти в полукилометре. Правда, смотреть было особенно не на что: равнина с холмами… Колин постоянно сверялся с компасом, не забывая делать поправку. Сарочка помалкивала, но иногда вполголоса бубнила себе под нос: ругалась. Колин не делал замечаний. Только оглядывался на сестру, и тяжко вздыхал.
Не больно-то её «вразумляли» его вздохи и укоризненные взгляды.
Нога Колина, отдававшаяся резкой болью в начале похода, теперь болела куда меньше, скорее, просто ныла: привыкла к нагрузке. Да и он старался почти на неё не наступать. Единственное, что было неудобно – так это вытаскивать её каждый шаг из той «воронки», которую она вырывала во влажном или подсохшем пепле. Саре, идущей по его следам, в этом плане было полегче: он поэтому и старался не делать слишком уж большие шаги.
Через час пришлось сделать привал: они уселись на разложенном прямо на немного подсохшем участке пепла одеяле, и долго пытались отдышаться. Но поскольку лица были закрыты платками, это было не так-то легко. Через минут двадцать Колин решил, что они отдохнули достаточно:
– Не больно-то мы продвинулись. А зима не за горами!
– За какими, на фиг, горами?! Мы тут идём через холмы, а горы… Нету её больше!
Ещё час изматывающего движения действительно между холмов, по пологим сухим долинам, сейчас полностью запорошенным серой пеленой, он отсчитал снова на глаз: в который раз пожалел, что нет у них никаких часов! Да и откуда им теперь их взять: все механические сожраны мошками, а пластиковые электронные хранятся всё равно где-то в магазинах. А до них им ещё нужно добираться и добираться! Потому что у них нет даже карты! А и была бы – компас теперь вряд ли работает так, как надо. Может, это пепел виноват? Хотя… Вряд ли. Но движение измотало их, и у Колина засосало в кишках.
Они пообедали тем, что оставил Колин на последний раз. Чтоб глотать, приходилось себя уговаривать: на вкус мясо было отвратительным! И вот они снова двинулись: если в ближайший день они не набредут на остатки какого-нибудь городка или посёлка, придётся голодать! А голодным по такой поверхности долго не походишь!
Ещё через полчаса пришлось снова остановиться, но по физиологическим причинам: пропавшие консервы начали сказываться. Колин подумал, что как жаль, что Сара захватила всего один рулон туалетной бумаги… Сара по этому поводу высказалась и сама:
– Бумага скоро кончится. Чёрт бы подрал этот пепел! Липнет везде! Твоя правда, братишка: как будто вытираешься – наждаком!
К счастью, сверху пепел падать почти закончил, и теперь пространство вокруг просматривалось уже на несколько миль. Правда, смотреть было особенно не на что: всё надёжно скрывало из глаз покрывало из чёртового пепла: серость и серость. Монотонная и раздражающая. Они прошли мимо нескольких очередных пологих холмов, и перед ними открылась какая-то долина. Абсолютно ненаселённая.
– Понятно, что здесь нет людских поселений. Полигон же! «Секретный»!
– И сколько нам переть до тех мест, где людям жить было можно?
– Не знаю. Но такими темпами – ещё дня два. Не меньше.
«Переть» им пришлось, конечно, не два, а три дня.
Ночевали они прямо в чистом поле, на мягкой «подстилке» из нападавшего пепла, на многострадальном одеяле. Хорошо хоть, навес делать уже было не нужно: пеплопад перестал посыпать их сверху, и можно стало снять обрыдшие платки с лиц. И ещё что радовало Колина: прекратился и ветер.
Холмы закончились, и они теперь оказались на казавшейся бескрайней равнине. Приятно было и то, что целых двое суток как окончательно прекратился чёртов пеплопад, и видно вокруг теперь было неплохо. Разумеется, днём. Ночью же вокруг так и царила кромешная тьма, словно они – не на земле, а опять где-нибудь в подземных катакомбах. К тому же обложенных ватой: не было даже эха, когда Колин хлопал в ладоши…
Колин скормил Саре их последнюю упаковку печенья, запасённую ещё отцом – в том НЗ, что он не глядя загрузил в рюкзак. Сам он теперь испытывал жуткий голод, хотя болеть и сосать в кишках и желудке, как было на второй день вынужденной голодовки, перестало. Правда, и сил почти не осталось. Поэтому когда на третий день они заметили впереди нечто, очень похожее на дорогу и остатки заправочной станции, его радости буквально не было границ: спасены!
Ведь дорога – это всегда отличный ориентир! А заправка – такое место, где есть всё, нужное для обслуживания проезжающих! И там наверняка, как это обычно и бывает, есть супермаркет, с едой, и отдел с картами местности и дорог – для туристов и просто чужаков!
Да, продукты там должны оставаться!
Хотя бы – пакетированные. Типа «Роллтона». Ну, или батончики шоколада. Или тех же печений, или вафель! Колин был уже согласен грызть даже сухие макароны, только бы они там нашлись! Сара сказала:
– Никакая это не заправочная станция. Нет заправочных колонок. Это какой-то сарай. Бывший.
– Колонок нет потому, что их съели. Наши друзья. А сарай здесь мог бы построить разве что идиот. Ведь здесь – пустыня. И ничегошеньки не растёт кроме колючек. Да и не может это быть ничем другим, кроме заправки, раз есть дорога! Её-то обслуживать нужно! Мало ли: у кого кончится горючее, или, там, колесо спустит, или в туалет захочется!
– А ты юморист. Если тут кому захочется в туалет – вот он! – Сара обвела горизонт рукой, – Пустыня же!
– Согласен. – Колин подумал, что сестра такая злая и нервная от того, что тоже голодна, – Кстати. Что там у нас с бумагой? Теперь моя очередь!
Сара передала ему остаточки рулона, и тактично отвернулась, пока он делал свои дела. Колин подумал, что ничто так не изматывает организм, как диарея. Но идти надо.
Иначе они рискуют так и остаться навсегда в этой «пустыне».
Расстояние оказалось больше, чем показалось на первый взгляд. Да и шли они куда как медленно, несмотря на то, что здесь пепел был практически сухой, и при каждом шаге из-под ног вылетали облачка тонких пылинок. Но к закату добрались.