Навия. Проклятие
Часть 18 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я покосилась с удивлением: поистине Сашкин оптимизм неискореним.
Вот и мой дом. Сколько же я тут не появлялась! Даже калитку во двор открыла не с первого раза. Сашка первым делом придирчиво огляделся, словно ожидал обнаружить Орлика. Но во дворе было пусто, конечно. Мы поднялись на лифте, и, едва я отперла дверь, Дятлов ворвался в квартиру, как во вражескую крепость. Правда, ботинки скинул все же. Пока я снимала куртку, он уже осмотрел все комнаты и вернулся в прихожую. Остановился, уронил на пол рюкзак с припасами и крепко меня обнял.
– Уверена, что тут будешь в безопасности?
– Конечно, – прошептала я. Расставаться было тяжело.
– Ладно. Надеюсь, этот тип не для того искал тебя столько веков, чтобы проворонить опасность. Но все равно, Данка, будь очень осторожна.
– Это ты будь осторожен. Ой, совсем забыла сказать: когда вернешься в поселок, поищи среди вещей Вилли железный намордник и одень на сукра после кормежки. На всякий случай. Орлик сказал, что у любого владельца сукра такой имеется. А снимет сукр сам, руками уже. В псином обличье он более опасен.
– Ладно, попробую.
– А лучше поехал бы ты к себе домой, пес может и один ночь отсидеть. А завтра Орлик приедет и решит, что с ним делать. Он, правда, хотел и с тобой поговорить, но…
Но, по правде сказать, я не очень хотела, чтобы этот разговор состоялся. Неизвестно, до чего они там договорятся, и не расскажут же потом наверняка.
– Ну не знаю, – талантливо изобразил раздумья Дятлов. – Разве что предложишь остаться у тебя…
– Что? Нет!
Странно, но мой личный изъян, с которым мне жить еще месяц, по-прежнему сильно допекал и волновал меня.
– Пойми, Сань, даже если бы не… Я бы все равно не смогла, слишком все запуталось теперь.
– Понимаю. – Он звонко чмокнул меня в щеку. – Я шутил. Если твой защитник на стреме, то не стоит его расхолаживать, верно? Так что побежал.
И рванул вниз по лестнице.
Утром я удивительным образом проснулась в то самое заветное время, чтобы нормально успеть в школу. Даже сама удивилась, что еще не забыло его, это время. Но встала, привела себя в порядок, а потом отыскала свою школьную сумку, уже запылившуюся, достала дневник и попыталась сообразить, какие брать учебники и тетради. Сперва пришлось спросить у мобильника день недели. Оказалась среда, день насыщенный и муторный из-за обилия точных предметов. Мы с Кимкой с начала года его невзлюбили.
Аппетит пропал после этого открытия или его и не было – не поняла. Но даже заходить на кухню не стала и поэтому появилась в гимназии раньше своей обычной нормы, минут за двадцать до звонка.
Шла я по школьным коридорам, словно по минному полю, в любой момент ожидая грозного окрика, за которым последует вызов в кабинет директора или завуча. Оглядывалась, словно в самом деле уходила от преследования, – и в результате в кого-то врезалась. Осознала, что стою сразу на обеих ногах нашей Елены, и она, морщась, отводит рукой мою сумку от своего бедра. «Ну все, даже до класса не дошла», – мелькнуло в голове. Сейчас состоится допрос с пристрастием. Мне показалось, что в карих глазах классной что-то такое промелькнуло, словно она уже прикидывала, в каком формате со мной разбираться. Но в следующий миг сказала вполне мирно:
– Богдана, ты бы смотрела вперед, когда идешь.
Обогнула меня и заспешила прочь по коридору. Я только головой изумленно помотала да поморгала: и когда Орлик успел ее обработать? А через десяток шагов остановилась в дверях класса и привычно глянула на нашу вторую парту у окна.
Кимка уже была там, но больше напоминала статую, чем живого человека. Руки на коленях, тело зависло над партой, словно вот-вот рухнет, глаза прикрыты. И восковая бледность заметна даже отсюда. Странно, в кабинете уже полно народу, но никто к ней не подходит, а ведь видно же, что человек не в себе. Вообще у нас народ в этом плане отзывчивый, плюс Кимку в классе любят. Может, уже пытались сунуться, но получили отлуп?
Почти бегом я пересекла класс, взяла подругу за плечо. Она рывком вскинула голову, темные глаза расширились, рот начал приоткрываться, словно она готовилась заорать. Конечно же Кимка вообразила, что я пришла с новостями, самыми плохими, какие не расскажешь по телефону. Я взвизгнула:
– Кимка, нет, ничего такого! Я просто на урок пришла!
Рот закрылся, в глазах медленно растаяло выражение ужаса. Удивленно разлетелись черные брови.
– Не знала, что ты собираешься снова учиться, Данка.
– Ага, я тоже не знала, планы изменились неожиданно…
Кимка привстала, пропуская меня, я шмыгнула на свое место у окна, стараясь не смотреть на пустующую парту за нами. Кимка обратно не села, а просто рухнула, словно у нее совсем не оставалось сил. Я взяла подругу за ладонь, холодную и влажную, спросила сердито:
– Зачем пришла? Ты же наверняка ночь не спала, лежала бы дома.
Подруга вяло дернула плечом:
– Не, там мама, она начнет беспокоиться, выхаживать, кормить. А в меня даже вода не лезет. Лучше отсижу как-нибудь. Так почему ты пришла?
Тут я очень быстро и тихо, в самое ухо изложила Кимке последние события. Особенно напирала на слова Орлика о том, что Вилли, скорее всего, прихватили, чтобы начать какие-то переговоры, предположительно – со мной. Поэтому теперь я буду вести вроде как обычный образ жизни, чтобы ко мне проще было приблизиться, ну и заодно нагоню учебу, ЕГЭ на носу. Хотя я предпочла бы еще с кем-нибудь повоевать, чем разгребать все эти залежи пропущенного материала.
– А ты из прошлой жизни случайно никаких знаний не вынесла? – спросила Кимка, и я порадовалась, что ей вроде полегчало.
– Только на уровне старика Хоттабыча. Что земля плоская, а в лес нужно ходить в вывернутой наизнанку одежде, чтобы сбить с толку лешего. Ну, еще про устройство Нутряного мира много чего могу поведать.
Кажется, звонок уже был. Кто-то прикрыл створки дверей, и все продолжали болтать и шляться по классу в робкой надежде, что химия срывается. Я снова отметила, что никто не подошел к нашей парте, не спросил, где я пропадала столько времени. Словно я вообще превратилась в невидимку для всех, кроме Кимки.
Чтобы прогнать это странное ощущение, я повернула голову, оглядывая класс, – и вздрогнула так, что подруга в страхе схватила меня за руку. На задней парте сидел Орлик и не отрывал от меня глаз. Поймав мой взгляд, улыбнулся краешками губ и помахал рукой.
– Данка, ты чего?
Я удивилась, что подруга не предупредила меня, а потом сообразила: да ведь они прежде не встречались. И едва ли сегодня ей было до того, чтобы разглядывать одноклассников.
– Орлик здесь.
– Где? – встрепенулась Кимка, аж на стуле подпрыгнула.
А он уже стоял рядом с нашей партой и сжимал в руках планшет. Я познакомила ребят, Кимка вскинула на Орлика глаза, полные надежды. Теперь стало ясно, почему к нам никто не лез с вопросами.
– Ладно, дай уж бедной учительнице добраться до класса, мы все обсудили, – произнесла я немного ворчливо.
Орлик улыбнулся и вернулся на свое новое место, а минуты через две в дверь вломилась химичка, запыхавшаяся и с малость блуждающим взглядом.
Два урока прошли спокойно, ко мне никто не прикапывался насчет прогулов, даже химичка не задала своего коронного вопроса насчет отработки пропущенных лаб. Третьим уроком была алгебра, Ной Маркович задавал задачки на повторение, даже я все понимала. Где-то в середине урока вызвал:
– Лина Ким, прошу!
Моя подруга даже не пошевелилась, наверно, снова ушла в свои мысли. Я обернулась и взглядом попросила Орлика отменить вызов к доске, он в ответ состроил какую-то гримасу, не совсем мне понятную.
– Лина, детка, что же вы еще не у доски? – с пока еще мягким удивлением прищурился на нашу парту математик.
Я показала Орлику кулак, потом этим же кулаком потыкала себе в грудь. Он с улыбкой кивнул. Я вздохнула, прихватила Кимкин дневник и вылезла из-за парты, – пришлось сдвинуть заднюю, чтобы подругу не тревожить. Еще минуты через четыре прежним путем нырнула на свое место, гордо шлепнула на парту дневник с отличной оценкой. Кимка уже очнулась, смотрела потрясенными глазами то на меня, то на дневник, то назад – на Орлика.
– Ничего себе, да он просто волшебник!
– А то!
Думаю, именно это он и хотел показать специально Кимке – я и так была в курсе, – чтобы она поменьше беспокоилась и ему доверяла. Добился своего, подруга осталась под впечатлением. А о том, что похитители Вилли обладают ровно такими же способностями, я, само собой, напоминать ей не собиралась.
Закончилась алгебра, впереди еще было обществознание. Мне пришлось погладить Кимку по плечу, чтобы напомнить о необходимости перейти в другой класс. Она вскинула на меня сосредоточенный взгляд, объявила:
– Знаешь, я могла бы уже пойти домой. Немного прогуляюсь, мама и не заметит, что раньше времени заявилась.
– Супер, – обрадовалась я, полагая, что прогуляемся мы вместе.
Может, посидим в нашей любимой кафешке «Часы» на углу пешеходки и улицы Красной. Повернулась к задней парте, где Орлик очень медленно складывал учебник и тетради в рюкзак, на пальцах показала ему: «уходим обе». Он кивнул, с облегчением, как мне показалось. Я догадывалась, что он отправится за нами, но в компанию вливаться не станет, понаблюдает со стороны.
Мы вдвоем спустились в раздевалку, пустую и прохладную. Кимка двигалась вяло, одевалась словно во сне. Я помогла ей застегнуть пуговицы и отругала за голое горло. Стянула с себя шарф и обмотала вокруг ее шеи. У меня хоть куртка с высоким воротником, подруга же была в пальто, застежка которого заканчивалась чуть выше живота. А вышли мы в сырую неразбериху из снега наполовину с дождем. Орлик, сколько я ни крутила головой, в поле зрения не попадал.
– Знаешь, я пойду, – тихим голосом выговорила Кимка и погладила меня по руке, которой я поддерживала ее на скользком школьном пороге.
– В смысле пойдешь? А я могу хоть проводить тебя до дома? Торопиться мне некуда, сама знаешь.
Но подруга виновато качнула головой:
– Богдашечка, они ведь не подойдут к тебе, если будешь не одна. А чем быстрее это случится, тем больше шансов… наверно.
Мне стало стыдно. Конечно, Кимка думала не о кафешках с прогулками, а о том, как спасти Вилли, раз уж я дала ей такую надежду. Потому и из гимназии меня увела. Я ведь тоже на все готова была ради его спасения, но вот этот момент упустила из виду – очень уж хотелось побыть в компании, а не бродить одной по сырым улицам. Эх, в очередной раз Дана взяла верх над Деей!
– Да, Ким, иди, конечно. А я послоняюсь, сколько смогу. Хотя мой адрес они тоже наверняка знают…
Мы посмотрели друг на дружку одинаково потерянными глазами, потом вдруг крепко обнялись и разбрелись в разные стороны.
Глава девятая
Дары всадников
И вот я медленно бреду по родной пешеходке. Мокрые снежинки атакуют мое лицо с таким остервенением, словно объявили на меня охоту, ветер-злодей пируэты выписывает, ну никак не оказаться к нему спиной. И шея скоро от снежного крошева стала мокрой, без шарфа-то. Я чувствовала, что Орлик рядом, ощущала его взгляд и почему-то тосковала по нему даже острее, чем когда не знала, где он вообще. Вот бы подошел, обнял за плечи, согрел. Но нельзя, я теперь подсадная утка и должна делать свое дело.
Но что эти люди могут потребовать от меня, в обмен на что смогу выкупить у них жизнь Вилли? Что такого они не могут заставить меня сделать и так, в любой удобный для них момент? Я поежилась: да все могут. Или нет? Или Орлик поставил такую защиту, что они не в силах повлиять на меня и вынуждены договариваться? Ну почему я раньше не разузнала досконально, на что способны мужчины-всадники и каким образом противники, имеющие одинаковые дары, ведут свою многовековую битву?
Ладно, это я обязательно выясню, а пока вернемся к главному: чего они хотят лично от меня? Чтобы я по собственной воле навсегда ушла в Нутряной мир? Я снова вздрогнула: к этому я не готова. Но, разумеется, сделаю это ради Вилли. Дадут ли мне в таком случае время хотя бы попрощаться с друзьями? Немного утешает, что Орлик знает пути в тот мир, да и Сашка туда вхож, доказано на опыте.
Но если им нужно другое? С ужасом вспомнила я слова Орлика о том, что в маленькой армии его восприемника единственной женщиной-всадницей была Оляна, а теперь, выходит, нет ни одной. Те всадники могут захотеть, чтобы я заменила ее, и тогда сбудется страшное предположение Сашки. Нет, не сбудется, потому что при таком раскладе я скажу «нет». Но как жить после этого, зная, что мой отказ убил Вилли? Как признаться в этом Кимке?
Меня затрясло от ужаса. Застыв посреди тротуара, я громко позвала:
– Орлик!
Я больше не могла оставаться одна со своим страхом и неведением. Он должен меня услышать, всегда слышал. Но оглянулась лишь женщина в черном пуховике, окинула меня недоуменным, настороженным взглядом и прижала рукой сумочку. Орлик не появился.
Вот и мой дом. Сколько же я тут не появлялась! Даже калитку во двор открыла не с первого раза. Сашка первым делом придирчиво огляделся, словно ожидал обнаружить Орлика. Но во дворе было пусто, конечно. Мы поднялись на лифте, и, едва я отперла дверь, Дятлов ворвался в квартиру, как во вражескую крепость. Правда, ботинки скинул все же. Пока я снимала куртку, он уже осмотрел все комнаты и вернулся в прихожую. Остановился, уронил на пол рюкзак с припасами и крепко меня обнял.
– Уверена, что тут будешь в безопасности?
– Конечно, – прошептала я. Расставаться было тяжело.
– Ладно. Надеюсь, этот тип не для того искал тебя столько веков, чтобы проворонить опасность. Но все равно, Данка, будь очень осторожна.
– Это ты будь осторожен. Ой, совсем забыла сказать: когда вернешься в поселок, поищи среди вещей Вилли железный намордник и одень на сукра после кормежки. На всякий случай. Орлик сказал, что у любого владельца сукра такой имеется. А снимет сукр сам, руками уже. В псином обличье он более опасен.
– Ладно, попробую.
– А лучше поехал бы ты к себе домой, пес может и один ночь отсидеть. А завтра Орлик приедет и решит, что с ним делать. Он, правда, хотел и с тобой поговорить, но…
Но, по правде сказать, я не очень хотела, чтобы этот разговор состоялся. Неизвестно, до чего они там договорятся, и не расскажут же потом наверняка.
– Ну не знаю, – талантливо изобразил раздумья Дятлов. – Разве что предложишь остаться у тебя…
– Что? Нет!
Странно, но мой личный изъян, с которым мне жить еще месяц, по-прежнему сильно допекал и волновал меня.
– Пойми, Сань, даже если бы не… Я бы все равно не смогла, слишком все запуталось теперь.
– Понимаю. – Он звонко чмокнул меня в щеку. – Я шутил. Если твой защитник на стреме, то не стоит его расхолаживать, верно? Так что побежал.
И рванул вниз по лестнице.
Утром я удивительным образом проснулась в то самое заветное время, чтобы нормально успеть в школу. Даже сама удивилась, что еще не забыло его, это время. Но встала, привела себя в порядок, а потом отыскала свою школьную сумку, уже запылившуюся, достала дневник и попыталась сообразить, какие брать учебники и тетради. Сперва пришлось спросить у мобильника день недели. Оказалась среда, день насыщенный и муторный из-за обилия точных предметов. Мы с Кимкой с начала года его невзлюбили.
Аппетит пропал после этого открытия или его и не было – не поняла. Но даже заходить на кухню не стала и поэтому появилась в гимназии раньше своей обычной нормы, минут за двадцать до звонка.
Шла я по школьным коридорам, словно по минному полю, в любой момент ожидая грозного окрика, за которым последует вызов в кабинет директора или завуча. Оглядывалась, словно в самом деле уходила от преследования, – и в результате в кого-то врезалась. Осознала, что стою сразу на обеих ногах нашей Елены, и она, морщась, отводит рукой мою сумку от своего бедра. «Ну все, даже до класса не дошла», – мелькнуло в голове. Сейчас состоится допрос с пристрастием. Мне показалось, что в карих глазах классной что-то такое промелькнуло, словно она уже прикидывала, в каком формате со мной разбираться. Но в следующий миг сказала вполне мирно:
– Богдана, ты бы смотрела вперед, когда идешь.
Обогнула меня и заспешила прочь по коридору. Я только головой изумленно помотала да поморгала: и когда Орлик успел ее обработать? А через десяток шагов остановилась в дверях класса и привычно глянула на нашу вторую парту у окна.
Кимка уже была там, но больше напоминала статую, чем живого человека. Руки на коленях, тело зависло над партой, словно вот-вот рухнет, глаза прикрыты. И восковая бледность заметна даже отсюда. Странно, в кабинете уже полно народу, но никто к ней не подходит, а ведь видно же, что человек не в себе. Вообще у нас народ в этом плане отзывчивый, плюс Кимку в классе любят. Может, уже пытались сунуться, но получили отлуп?
Почти бегом я пересекла класс, взяла подругу за плечо. Она рывком вскинула голову, темные глаза расширились, рот начал приоткрываться, словно она готовилась заорать. Конечно же Кимка вообразила, что я пришла с новостями, самыми плохими, какие не расскажешь по телефону. Я взвизгнула:
– Кимка, нет, ничего такого! Я просто на урок пришла!
Рот закрылся, в глазах медленно растаяло выражение ужаса. Удивленно разлетелись черные брови.
– Не знала, что ты собираешься снова учиться, Данка.
– Ага, я тоже не знала, планы изменились неожиданно…
Кимка привстала, пропуская меня, я шмыгнула на свое место у окна, стараясь не смотреть на пустующую парту за нами. Кимка обратно не села, а просто рухнула, словно у нее совсем не оставалось сил. Я взяла подругу за ладонь, холодную и влажную, спросила сердито:
– Зачем пришла? Ты же наверняка ночь не спала, лежала бы дома.
Подруга вяло дернула плечом:
– Не, там мама, она начнет беспокоиться, выхаживать, кормить. А в меня даже вода не лезет. Лучше отсижу как-нибудь. Так почему ты пришла?
Тут я очень быстро и тихо, в самое ухо изложила Кимке последние события. Особенно напирала на слова Орлика о том, что Вилли, скорее всего, прихватили, чтобы начать какие-то переговоры, предположительно – со мной. Поэтому теперь я буду вести вроде как обычный образ жизни, чтобы ко мне проще было приблизиться, ну и заодно нагоню учебу, ЕГЭ на носу. Хотя я предпочла бы еще с кем-нибудь повоевать, чем разгребать все эти залежи пропущенного материала.
– А ты из прошлой жизни случайно никаких знаний не вынесла? – спросила Кимка, и я порадовалась, что ей вроде полегчало.
– Только на уровне старика Хоттабыча. Что земля плоская, а в лес нужно ходить в вывернутой наизнанку одежде, чтобы сбить с толку лешего. Ну, еще про устройство Нутряного мира много чего могу поведать.
Кажется, звонок уже был. Кто-то прикрыл створки дверей, и все продолжали болтать и шляться по классу в робкой надежде, что химия срывается. Я снова отметила, что никто не подошел к нашей парте, не спросил, где я пропадала столько времени. Словно я вообще превратилась в невидимку для всех, кроме Кимки.
Чтобы прогнать это странное ощущение, я повернула голову, оглядывая класс, – и вздрогнула так, что подруга в страхе схватила меня за руку. На задней парте сидел Орлик и не отрывал от меня глаз. Поймав мой взгляд, улыбнулся краешками губ и помахал рукой.
– Данка, ты чего?
Я удивилась, что подруга не предупредила меня, а потом сообразила: да ведь они прежде не встречались. И едва ли сегодня ей было до того, чтобы разглядывать одноклассников.
– Орлик здесь.
– Где? – встрепенулась Кимка, аж на стуле подпрыгнула.
А он уже стоял рядом с нашей партой и сжимал в руках планшет. Я познакомила ребят, Кимка вскинула на Орлика глаза, полные надежды. Теперь стало ясно, почему к нам никто не лез с вопросами.
– Ладно, дай уж бедной учительнице добраться до класса, мы все обсудили, – произнесла я немного ворчливо.
Орлик улыбнулся и вернулся на свое новое место, а минуты через две в дверь вломилась химичка, запыхавшаяся и с малость блуждающим взглядом.
Два урока прошли спокойно, ко мне никто не прикапывался насчет прогулов, даже химичка не задала своего коронного вопроса насчет отработки пропущенных лаб. Третьим уроком была алгебра, Ной Маркович задавал задачки на повторение, даже я все понимала. Где-то в середине урока вызвал:
– Лина Ким, прошу!
Моя подруга даже не пошевелилась, наверно, снова ушла в свои мысли. Я обернулась и взглядом попросила Орлика отменить вызов к доске, он в ответ состроил какую-то гримасу, не совсем мне понятную.
– Лина, детка, что же вы еще не у доски? – с пока еще мягким удивлением прищурился на нашу парту математик.
Я показала Орлику кулак, потом этим же кулаком потыкала себе в грудь. Он с улыбкой кивнул. Я вздохнула, прихватила Кимкин дневник и вылезла из-за парты, – пришлось сдвинуть заднюю, чтобы подругу не тревожить. Еще минуты через четыре прежним путем нырнула на свое место, гордо шлепнула на парту дневник с отличной оценкой. Кимка уже очнулась, смотрела потрясенными глазами то на меня, то на дневник, то назад – на Орлика.
– Ничего себе, да он просто волшебник!
– А то!
Думаю, именно это он и хотел показать специально Кимке – я и так была в курсе, – чтобы она поменьше беспокоилась и ему доверяла. Добился своего, подруга осталась под впечатлением. А о том, что похитители Вилли обладают ровно такими же способностями, я, само собой, напоминать ей не собиралась.
Закончилась алгебра, впереди еще было обществознание. Мне пришлось погладить Кимку по плечу, чтобы напомнить о необходимости перейти в другой класс. Она вскинула на меня сосредоточенный взгляд, объявила:
– Знаешь, я могла бы уже пойти домой. Немного прогуляюсь, мама и не заметит, что раньше времени заявилась.
– Супер, – обрадовалась я, полагая, что прогуляемся мы вместе.
Может, посидим в нашей любимой кафешке «Часы» на углу пешеходки и улицы Красной. Повернулась к задней парте, где Орлик очень медленно складывал учебник и тетради в рюкзак, на пальцах показала ему: «уходим обе». Он кивнул, с облегчением, как мне показалось. Я догадывалась, что он отправится за нами, но в компанию вливаться не станет, понаблюдает со стороны.
Мы вдвоем спустились в раздевалку, пустую и прохладную. Кимка двигалась вяло, одевалась словно во сне. Я помогла ей застегнуть пуговицы и отругала за голое горло. Стянула с себя шарф и обмотала вокруг ее шеи. У меня хоть куртка с высоким воротником, подруга же была в пальто, застежка которого заканчивалась чуть выше живота. А вышли мы в сырую неразбериху из снега наполовину с дождем. Орлик, сколько я ни крутила головой, в поле зрения не попадал.
– Знаешь, я пойду, – тихим голосом выговорила Кимка и погладила меня по руке, которой я поддерживала ее на скользком школьном пороге.
– В смысле пойдешь? А я могу хоть проводить тебя до дома? Торопиться мне некуда, сама знаешь.
Но подруга виновато качнула головой:
– Богдашечка, они ведь не подойдут к тебе, если будешь не одна. А чем быстрее это случится, тем больше шансов… наверно.
Мне стало стыдно. Конечно, Кимка думала не о кафешках с прогулками, а о том, как спасти Вилли, раз уж я дала ей такую надежду. Потому и из гимназии меня увела. Я ведь тоже на все готова была ради его спасения, но вот этот момент упустила из виду – очень уж хотелось побыть в компании, а не бродить одной по сырым улицам. Эх, в очередной раз Дана взяла верх над Деей!
– Да, Ким, иди, конечно. А я послоняюсь, сколько смогу. Хотя мой адрес они тоже наверняка знают…
Мы посмотрели друг на дружку одинаково потерянными глазами, потом вдруг крепко обнялись и разбрелись в разные стороны.
Глава девятая
Дары всадников
И вот я медленно бреду по родной пешеходке. Мокрые снежинки атакуют мое лицо с таким остервенением, словно объявили на меня охоту, ветер-злодей пируэты выписывает, ну никак не оказаться к нему спиной. И шея скоро от снежного крошева стала мокрой, без шарфа-то. Я чувствовала, что Орлик рядом, ощущала его взгляд и почему-то тосковала по нему даже острее, чем когда не знала, где он вообще. Вот бы подошел, обнял за плечи, согрел. Но нельзя, я теперь подсадная утка и должна делать свое дело.
Но что эти люди могут потребовать от меня, в обмен на что смогу выкупить у них жизнь Вилли? Что такого они не могут заставить меня сделать и так, в любой удобный для них момент? Я поежилась: да все могут. Или нет? Или Орлик поставил такую защиту, что они не в силах повлиять на меня и вынуждены договариваться? Ну почему я раньше не разузнала досконально, на что способны мужчины-всадники и каким образом противники, имеющие одинаковые дары, ведут свою многовековую битву?
Ладно, это я обязательно выясню, а пока вернемся к главному: чего они хотят лично от меня? Чтобы я по собственной воле навсегда ушла в Нутряной мир? Я снова вздрогнула: к этому я не готова. Но, разумеется, сделаю это ради Вилли. Дадут ли мне в таком случае время хотя бы попрощаться с друзьями? Немного утешает, что Орлик знает пути в тот мир, да и Сашка туда вхож, доказано на опыте.
Но если им нужно другое? С ужасом вспомнила я слова Орлика о том, что в маленькой армии его восприемника единственной женщиной-всадницей была Оляна, а теперь, выходит, нет ни одной. Те всадники могут захотеть, чтобы я заменила ее, и тогда сбудется страшное предположение Сашки. Нет, не сбудется, потому что при таком раскладе я скажу «нет». Но как жить после этого, зная, что мой отказ убил Вилли? Как признаться в этом Кимке?
Меня затрясло от ужаса. Застыв посреди тротуара, я громко позвала:
– Орлик!
Я больше не могла оставаться одна со своим страхом и неведением. Он должен меня услышать, всегда слышал. Но оглянулась лишь женщина в черном пуховике, окинула меня недоуменным, настороженным взглядом и прижала рукой сумочку. Орлик не появился.