Наваждение. Проклятье инквизитора
Часть 21 из 48 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Инквизитор, порывисто обернувшись, с яростью взглянул на своего шпиона. Язва охнул, глядя на бушующее пламя в глазах шейда.
– Что-то узнали? – настороженно спросил Фрай, отступая на шаг назад.
Виллор с полминуты смотрел на осведомителя, ни разу не моргнув, после шагнул к нему и произнес, глядя в глаза:
– Бери экипаж и возвращайся в дом Тиллера.
– А…
– Еще прогуляюсь.
Язва спорить не стал. Он еще мгновение смотрел на старшего инквизитора, пытаясь понять, что творится в его голове. Лихорадочный блеск глаз шейда шпиону не нравился, однако лезть с вопросами не рискнул. Фрай кивнул и направился прочь, разыскивая взглядом наемный экипаж. Уже садясь в коляску, осведомитель обернулся еще раз, но инквизитора не увидел, Виллор исчез.
Оставшись один, Эйдан вернулся к прерванному размышлению.
– Когда сменятся две луны…
Если печать запускалась от встречи с понравившейся инквизитору женщиной, то почему именно две луны? Почему не два дня, не два года, не столетие, к бесам? Почему именно две луны? Это должно иметь смысл. Должно! Криво усмехнувшись, Виллор направился обратно к дому целителя. Если и искать ответы на вопросы по магическому воздействию, то только у мага. Мастер Шорт будет счастлив.
«Радость» от скорой встречи со столичным шейдом отразилась на лице целителя выражением изумления и досады. Они явственно мелькнули в его глазах, но маг сумел справиться со своими чувствами и вежливо улыбнулся.
– Что вынудило вас вернуться, благородный шейд? – спросил почтенный мастер. – У меня было дело, и я собирался…
– Мне необходима ваша консультация, – игнорируя попытку избавиться от посетителя, ответил Виллор. – Я не займу у вас много времени, мастер Шорт.
– Ну, что ж, – в глазах мага вновь мелькнула досада, – идемте.
Инквизитор кивнул и последовал за хозяином дома в его кабинет. И как только дверь за ними закрылась, и целитель уселся в кресло, эмоции, только что сдерживаемые, вновь забурлили, отразившись игрой желваков на скулах. Эйдан уперся ладонями в столешницу напротив мастера и устремил взгляд ему в глаза.
– Мне нужны пояснения, – заговорил Виллор, продолжая смотреть в глаза целителя.
– Почему я? – мученически воскликнул маг. – Шейд Виллор, со всем моим уважением, меня пугает, когда вы так смотрите. Я чувствую себя зайцем перед волком, и это неприятно.
Инквизитор усмехнулся, оттолкнулся от поверхности стола и подошел к окну.
– Вы единственный, кто посвящен в мою тайну, и ответы, которые мне необходимы, можете дать только вы.
– Час от часу не легче! А потом вы свернете мне шею, чтобы посвященных не осталось?
Шейд развернулся, скрестил на груди руки и с интересом посмотрел на целителя. Тот сидел, опустив на столешницу руки и сцепив пальцы в замок. Взгляд мага был устремлен вниз. Он был напряжен, похоже, действительно боялся.
– Это было бы разумным шагом, – согласился Эйдан. – Но я вас не трону.
– Я могу даже дать клятву, скрепив ее магически…
– Отчего вы так боитесь меня, мастер Шорт? – перебил его Виллор.
– Ваша аура, – взгляд мага устремился на инквизитора. – Вы… – Шейд изломил бровь, ожидая ответа, и целитель сумел подобрать слова: – Вы властны, и вы забираете чужие жизни. Я пользую разных пациентов, всякого навидался. Когда-то в молодости я работал в тюрьме, недолго, но мне довелось встретиться с убийцей. Его аура была подобна вашей, не идентична, но похожа. Но тот убийца раскаивался в содеянном, я видел это, а вы… Ваша аура кристально чистая, вас не гложут сомнения в содеянном. И сейчас вы злитесь. Это пугает!
– Стало быть, моя аура принадлежит убийце, – подвел итог шейд. – И всё-таки следов раскаяния нет. Как думаете, почему, мастер Шорт? Возможно, потому, что убивая, я делаю свою работу, не имея, ни злого умысла, ни лично заинтересованности, и тогда, кто же я?
– Палач, – сглотнув, прошептал маг. Его глаза вдруг расширились, и взгляд метнулся к руке посетителя, однако ожидаемого перстня не было.
– Вы хотите стать обладателем еще одной моей тайны, почтенный мастер? – с насмешкой спросил инквизитор, и целитель замотал головой. – Думаю, всего вышеперечисленного достаточно, чтобы я мог доверять вам, не так ли? – Шорт кивнул. – Тогда перейдем к делу. Итак, печать. Когда звучали слова, так называемого проклятья, был произнесено, что я встречу некую персону, когда луна сменится дважды. Поразмышляв, я нашел момент активации печати, и что стало ключом к этому, но тогда выходит, что данная встреча могла произойти позже. Исходя из того, что мы уже знаем о наложившем печать, и то, что личность мага была скрыта, я могу сделать предположение, что данные слова вуалировали что-то важное. То есть срок в две смены луны имеет смысл. Об этом я и хотел спросить вас, мастер Шорт. С чем это может быть связано при наложении печати?
Маг задумался. Как бы ему не хотелось поскорей распрощаться с подозрительным посетителем, но его слова все-таки заинтересовали целители. Он поднялся с кресла и прошелся по кабинету, потирая ладони.
– Печать необычная, – говорил он, рассуждая. – Во всем необычная. Печать активируется магом при наложении… а эта отсроченного действия, и активация произошла… после определенных событий?
– Да, – кивнул шейд, наблюдая за целителем.
– Хм… любопытно, – маг остановился и устремил взгляд на инквизитора. – Значит, она откликнулась на определенное действие…
– Скорей, эмоцию, – уточнил Виллор.
– И как вы определили, что печать ожила именно в тот момент, о котором вы думаете?
– Изменение состояния, для него не было причин. Лихорадка, кратковременный жар, внезапное возбуждение, очень острое. Схлынуло быстро, но после этого появились несвойственные мне эмоции, поступки, совершенные по сиюминутному желанию, мысли и идеи. Навязчивые образы… сны.
– Кошмары?
– Если исходить из подоплеки, то да, – усмехнулся Эйдан. – Так что вы думаете об оглашенном сроке?
Шорт поджал губы, собираясь с мыслями.
– Сложно сказать, – признался целитель. – Не зная мага, его возможностей и особенностей дара. К тому же имеет место сектантство, и вышеперечисленные аспекты для того, чтобы дать внятный ответ, могут иметь источник как раз в культе неизвестной богини. Но рискну предположить, что для окончательного сформирования печати и ее закрепления нужно было время. Все-таки работа неординарная и сложная.
– Подождите, мастер Шорт, – Виллор поднялся с подоконника, на который сел, слушая рассуждения целителя. – Вы говорили, что для наложения печати требуется время, однако я недолго общался с магом. И если его работа должна была досформироваться, значит, требовалась подпитка магией. Рядом со мной никого не было, кто бы мог закончить и укрепить печать. Разве такое возможно?
Целитель нахмурился. Он пожал плечами и отвернулся, раздумывая над словами шейда. Задумался и Виллор. Можно было бы подозревать, что Мирис как-то соединила его с магическим резервом мира, но поток в чистом виде не мог завершить формирование печати, хотя бы потому, что маг преобразует силу, используя ее. Свободный, необузданный поток, всё равно что вода. Чтобы получилась форма, ее нужно превратить в лед. Так же и с магией. То есть для формирования печати нужно было черпать силу из источника, прошедшего преобразование…
– Мастер Шорт!
Выкрик инквизитора напугал целителя. Тот отшатнулся в сторону, но Виллор, успевший приблизиться, схватил мага за плечо.
– Мастер Шорт, возможна ли подпитка печати, предположим, от артефакта? То есть если рядом со мной находилось что-то, что обладает сильнейшей магической составляющей? Мог ли фон такого артефакта укрепить печать?
Целитель задумался и вдруг охнул, взволнованно глядя на Эйдана.
– Думаю, да, – осторожно произнес он и воскликнул: – Но тогда картина обретает смысл и уже не кажется столь невероятной! Если мы правы, значит, маг, зная, что у него нет времени на создание полноценной печати, мог заложить основу и условия, оставив напитываться свое детище на срок в два месяца. Выходит, он понимал, что потребуется столько времени, и тогда уровень знаний этого одаренного был достаточно высок. Но что за артефакт мог стабильно подпитывать печать? Он ведь должен быть мощным и находиться при вас постоянно.
Виллор кивнул, хмыкнул и вдруг откинул голову назад и расхохотался. Мастер Шорт попятился, с тревогой глядя на шейда. Но тот оборвал смех так же резко, как и начал.
– Какая же хитрая сука! – воскликнул инквизитор. – И главное, я сам показал этот артефакт! Сам пустил по следу!
Горт! Горт стал подпиткой печати! Зверь всегда рядом, всегда полон Силы, и Мирис видела его. И печать она создала по тому же принципу – поглотитель магии. Два месяца Виллор, сам того не ведая, помогал проделке пришлой магички сформироваться и укрепиться. И как только его внимание привлекла женщина, и он позволил эмоциями прорваться наружу, пусть и наедине с собой, поганая печать активировалась. Но тут новая мысль остановила поток размышлений, когда в голове в тысячный раз всплыли слова лже-ведьмы: «Когда сменятся две луны, ты встретишь ту, кто станет для тебя факелом! Только она останется куском льда. Ты сделаешь все, чтобы она возненавидела тебя! И чем сильней будешь гореть ты, тем сильней будет ее ненависть! Ты сгоришь дотла, инквизитор! Выгоришь до кучки грязного пепла!». Откуда ей было знать, что женщина не зажжется ответными чувствами? Откуда такая уверенность? Сговор Мирис и госпожи Ассель Виллор откинул сразу, для этого нужно было устроить ливень, заполнить тараканами и клопами постоялый двор, где Эйдан не пожелал остаться, сломать карету и направить к ближайшему жилищу, где жила Ливиана. Даже для живого мага невозможная задача, не то что мертвого. Ясновидение тоже было сомнительным, иначе Мирис могла бы знать, что за ней придут. И тогда…
– Мастер Шорт, моя печать может влиять на другого человека, с которым я теперь связан, благодаря этой твари? Может вызывать неприязнь, холодность, отторжение?
– Любая печать имеет направленное действие. Чтобы другой человек оказался во власти заклинания, оно должно быть направлено именно на него. Нет, сомневаюсь, шейд Виллор, – ответил целитель. – Впрочем, и о таких печатях я никогда не слышал… Так что, – он развел руками, – не могу ничего сказать точно. Но мой ответ, скорей, нет, чем – да.
Инквизитор кивнул, принимая слава мага.
– Благодарю вас, мастер Шорт. Вы мне очень помогли.
– Всего хорошего, шейд Виллор.
– Прощайте.
Инквизитор вышел, а целитель прошептал, глядя на закрывшуюся дверь:
– Очень на это надеюсь.
Надежды мастера Шорта мало интересовали старшего инквизитора. Он шел по улицам Ансона, не обращая внимания на встречных прохожих. Осознание, что выхода нет, выбило почву из-под ног. Эйдан даже не мог вспомнить, когда он чувствовал такую беспомощность. Это бесило, разжигало не просто раздражение, лютая злоба полыхала в крови вечно сдержанного шейда. Его ледяной панцирь отчаянно трещал, грозя вот-вот осыпаться осколками, изранив душу хозяина.
Ненависть, незнакомая, сумасшедшая, полная яда отчаяния, всколыхнулась в шейде, пробуждая зверя, дремавшего глубоко внутри. Тварь! Виллор ожесточенно мотнул головой. Какая же подлая тварь! Мирис обрекла инквизитора не просто на страдания, она ударила по тому месту, которое, казалось, невозможно достать – в самое сердце! Он не позволял себе иметь слабости, не заводил долгих знакомств, безжалостно давил в себе сочувствие, потому что все это делало уязвимым и мешало на выбранном пути. Даже женщины, с которыми встречался Эйдан, были «безопасными». Замужние шейды, простолюдинки, те же шлюхи, когда нужно было избавиться от естественных потребностей без долгих расшаркиваний и соблазнений. Он не связывался с теми, кто был свободен, а значит, мог иметь виды на дальнейшее будущее. Уходил, едва понимал, что в душе зажигается искра влечения. И вот весь этот хорошо отлаженный механизм по имени Эйдан Виллор оказался на грани краха по прихоти пришлой магички.
Да к бесам! Ливиана Ассель, не сделавшая Мирис ничего дурного, оказалась втянута в эту мерзкую историю, даже не подозревая о том, что стала частью проклятия. И самое поганое, что шейд не сможет вечно избегать встречи с вдовой. Он это прекрасно понимал, потому что потребность именно в этой женщине росла с каждым днем. Как бы ни загружал себя инквизитор, какими бы размышлениями не наполнял голову, образ маленькой вдовы всегда был рядом.
Стоило лишь расслабиться, и он видел Ливию Ассель, вспоминал сны и мечтал, чтобы они стали реальностью. Сколько бы ни внушал себе, что это всё иллюзия, очерствевшая одинокая душа тянулась к недоступному теплу, которое Эйдан ощущал в своих грезах. «Она останется холодна»… И это пугало, потому что, даже зная это предупреждение, хотелось заставить ледышку оттаять и разделить огонь, уже горевший в груди инквизитора.
Виллор знал о себе достаточно, чтобы понять – не отступится, пойдет до конца. Он был охотником, и какими бы ни были условия охоты, от своей добычи не отступится. И что ему оставалось делать сейчас, когда он знал намного больше, и понимал, что магия Мирис набирает силу? Как оградить от себя беззащитную женщину? Пустить себе пулю в лоб?
Шейд усмехнулся. Самоубийство – путь слабого. Он же слабым не был. Борец, упрямец, непрошибаемый камень, кто угодно, только не слабак. И значит, нужно искать путь к решению этой задачи, пока заклятие не набрало полную силу, печать не замкнулась, и он еще может сопротивляться. Аналитический разум усиленно работал, отыскивая лазейки и бреши в условиях, выставленных Мирис. Если бегать долго не получится, значит, нужно решить проблему поскорей. Это не только защитит госпожу Ассель, но и освободит самого инквизитора.
«Если она сможет хотя бы пожалеть тебя»… На губах Виллора появилась кривая ухмылка. Вот уж чего ему не нужно, так это жалости. Да и как ее вызвать? На коленях ползать, лить слезы в ее подол? Шейд брезгливо передернул плечами. Отвратительная картина. Нет, жалости он не хотел даже ради избавления от печати. Добиваться расположения Ливианы, только усугублять положение, а вот подружиться… Если она сможет проникнуться дружеским расположением к нему, возможно, это разрушит чары Мирис, и оба заключенных получат свободу.
– Да, это выход, – кивнул сам себе Эйдан. – Дружба.
– Что ты там бормочешь, шейд?
Эйдан резко остановился и огляделся. Благоустроенные кварталы Ансона давно остались за спиной, он стоял на окраине города, и, похоже, не в самой ее благополучной части. Громила, прервавший размышления инквизитора, обошел его и заступил дорогу. Виллор вгляделся в лицо незнакомца, отметил синяк на скуле и ссадины, и приподнял брови, узнав своего противника в недавней драке.
– Это хорошо, что ты пришел, а то мне не терпится поквитаться, – теперь шейд узнал и голос.
Эйдан сузил глаза, рассматривая громилу при дневном свете. Тот скрестил на груди здоровенные ручищи и с насмешливым превосходством посматривал на более поджарого противника. Мужик не видел опасности в инквизиторе, инквизитор обдумывал неожиданно пришедшую в голову мысль. Появление вчерашнего задиры оказалось кстати и заставило Виллора встряхнуться и вернуться на землю. Пара минут, и он уже вновь собран. Эйдан оглянулся назад, но своего «хвоста» не заметил. Или тайная служба потеряла его, пока шейд мчался по улицам города, или же шпионы притаились и ждали развития событий, не спеша вмешаться и обнаружить себя. В любом случае стражи были лишними зрителями, и Виллор, заметив ближайший проход между домами, быстро направился к нему, так и не ответив задире.
– Эй, шейд! – возмутился здоровяк, но инквизитор уже почти скрылся за углом.
Оскорбленный таким невниманием к своей персоне, мужик бросился следом и, едва добравшись до дальнего угла, полетел лицом на землю. Эйдан заломил задире руки и устроился сверху, прижав их к могучему телу. Затем схватил за волосы, оттянул назад голову и приставил к горлу нож, выскочивший из рукава прямо в ладонь. Громила притих.
– Умный мальчик, – усмехнулся инквизитор. – А теперь слушай и запоминай. На меня и моего слугу напали, избили, ограбили…
– Мы ничего… – возмутился здоровяк.
Нож плотней прижался к коже, и по шее потекла горячая струйка крови.
– Тс-с, – велел Виллор. – Итак, избили и ограбили. Если я укажу, кто это сделал, Тиллер с тебя с живого спустит шкуру, желая передо мной выслужиться. А если я вдруг вспомню о важных государственных бумагах, которые лежали в украденном саквояже, ты станешь еще и государственным преступником. Ты всё еще хочешь поквитаться?
– Что-то узнали? – настороженно спросил Фрай, отступая на шаг назад.
Виллор с полминуты смотрел на осведомителя, ни разу не моргнув, после шагнул к нему и произнес, глядя в глаза:
– Бери экипаж и возвращайся в дом Тиллера.
– А…
– Еще прогуляюсь.
Язва спорить не стал. Он еще мгновение смотрел на старшего инквизитора, пытаясь понять, что творится в его голове. Лихорадочный блеск глаз шейда шпиону не нравился, однако лезть с вопросами не рискнул. Фрай кивнул и направился прочь, разыскивая взглядом наемный экипаж. Уже садясь в коляску, осведомитель обернулся еще раз, но инквизитора не увидел, Виллор исчез.
Оставшись один, Эйдан вернулся к прерванному размышлению.
– Когда сменятся две луны…
Если печать запускалась от встречи с понравившейся инквизитору женщиной, то почему именно две луны? Почему не два дня, не два года, не столетие, к бесам? Почему именно две луны? Это должно иметь смысл. Должно! Криво усмехнувшись, Виллор направился обратно к дому целителя. Если и искать ответы на вопросы по магическому воздействию, то только у мага. Мастер Шорт будет счастлив.
«Радость» от скорой встречи со столичным шейдом отразилась на лице целителя выражением изумления и досады. Они явственно мелькнули в его глазах, но маг сумел справиться со своими чувствами и вежливо улыбнулся.
– Что вынудило вас вернуться, благородный шейд? – спросил почтенный мастер. – У меня было дело, и я собирался…
– Мне необходима ваша консультация, – игнорируя попытку избавиться от посетителя, ответил Виллор. – Я не займу у вас много времени, мастер Шорт.
– Ну, что ж, – в глазах мага вновь мелькнула досада, – идемте.
Инквизитор кивнул и последовал за хозяином дома в его кабинет. И как только дверь за ними закрылась, и целитель уселся в кресло, эмоции, только что сдерживаемые, вновь забурлили, отразившись игрой желваков на скулах. Эйдан уперся ладонями в столешницу напротив мастера и устремил взгляд ему в глаза.
– Мне нужны пояснения, – заговорил Виллор, продолжая смотреть в глаза целителя.
– Почему я? – мученически воскликнул маг. – Шейд Виллор, со всем моим уважением, меня пугает, когда вы так смотрите. Я чувствую себя зайцем перед волком, и это неприятно.
Инквизитор усмехнулся, оттолкнулся от поверхности стола и подошел к окну.
– Вы единственный, кто посвящен в мою тайну, и ответы, которые мне необходимы, можете дать только вы.
– Час от часу не легче! А потом вы свернете мне шею, чтобы посвященных не осталось?
Шейд развернулся, скрестил на груди руки и с интересом посмотрел на целителя. Тот сидел, опустив на столешницу руки и сцепив пальцы в замок. Взгляд мага был устремлен вниз. Он был напряжен, похоже, действительно боялся.
– Это было бы разумным шагом, – согласился Эйдан. – Но я вас не трону.
– Я могу даже дать клятву, скрепив ее магически…
– Отчего вы так боитесь меня, мастер Шорт? – перебил его Виллор.
– Ваша аура, – взгляд мага устремился на инквизитора. – Вы… – Шейд изломил бровь, ожидая ответа, и целитель сумел подобрать слова: – Вы властны, и вы забираете чужие жизни. Я пользую разных пациентов, всякого навидался. Когда-то в молодости я работал в тюрьме, недолго, но мне довелось встретиться с убийцей. Его аура была подобна вашей, не идентична, но похожа. Но тот убийца раскаивался в содеянном, я видел это, а вы… Ваша аура кристально чистая, вас не гложут сомнения в содеянном. И сейчас вы злитесь. Это пугает!
– Стало быть, моя аура принадлежит убийце, – подвел итог шейд. – И всё-таки следов раскаяния нет. Как думаете, почему, мастер Шорт? Возможно, потому, что убивая, я делаю свою работу, не имея, ни злого умысла, ни лично заинтересованности, и тогда, кто же я?
– Палач, – сглотнув, прошептал маг. Его глаза вдруг расширились, и взгляд метнулся к руке посетителя, однако ожидаемого перстня не было.
– Вы хотите стать обладателем еще одной моей тайны, почтенный мастер? – с насмешкой спросил инквизитор, и целитель замотал головой. – Думаю, всего вышеперечисленного достаточно, чтобы я мог доверять вам, не так ли? – Шорт кивнул. – Тогда перейдем к делу. Итак, печать. Когда звучали слова, так называемого проклятья, был произнесено, что я встречу некую персону, когда луна сменится дважды. Поразмышляв, я нашел момент активации печати, и что стало ключом к этому, но тогда выходит, что данная встреча могла произойти позже. Исходя из того, что мы уже знаем о наложившем печать, и то, что личность мага была скрыта, я могу сделать предположение, что данные слова вуалировали что-то важное. То есть срок в две смены луны имеет смысл. Об этом я и хотел спросить вас, мастер Шорт. С чем это может быть связано при наложении печати?
Маг задумался. Как бы ему не хотелось поскорей распрощаться с подозрительным посетителем, но его слова все-таки заинтересовали целители. Он поднялся с кресла и прошелся по кабинету, потирая ладони.
– Печать необычная, – говорил он, рассуждая. – Во всем необычная. Печать активируется магом при наложении… а эта отсроченного действия, и активация произошла… после определенных событий?
– Да, – кивнул шейд, наблюдая за целителем.
– Хм… любопытно, – маг остановился и устремил взгляд на инквизитора. – Значит, она откликнулась на определенное действие…
– Скорей, эмоцию, – уточнил Виллор.
– И как вы определили, что печать ожила именно в тот момент, о котором вы думаете?
– Изменение состояния, для него не было причин. Лихорадка, кратковременный жар, внезапное возбуждение, очень острое. Схлынуло быстро, но после этого появились несвойственные мне эмоции, поступки, совершенные по сиюминутному желанию, мысли и идеи. Навязчивые образы… сны.
– Кошмары?
– Если исходить из подоплеки, то да, – усмехнулся Эйдан. – Так что вы думаете об оглашенном сроке?
Шорт поджал губы, собираясь с мыслями.
– Сложно сказать, – признался целитель. – Не зная мага, его возможностей и особенностей дара. К тому же имеет место сектантство, и вышеперечисленные аспекты для того, чтобы дать внятный ответ, могут иметь источник как раз в культе неизвестной богини. Но рискну предположить, что для окончательного сформирования печати и ее закрепления нужно было время. Все-таки работа неординарная и сложная.
– Подождите, мастер Шорт, – Виллор поднялся с подоконника, на который сел, слушая рассуждения целителя. – Вы говорили, что для наложения печати требуется время, однако я недолго общался с магом. И если его работа должна была досформироваться, значит, требовалась подпитка магией. Рядом со мной никого не было, кто бы мог закончить и укрепить печать. Разве такое возможно?
Целитель нахмурился. Он пожал плечами и отвернулся, раздумывая над словами шейда. Задумался и Виллор. Можно было бы подозревать, что Мирис как-то соединила его с магическим резервом мира, но поток в чистом виде не мог завершить формирование печати, хотя бы потому, что маг преобразует силу, используя ее. Свободный, необузданный поток, всё равно что вода. Чтобы получилась форма, ее нужно превратить в лед. Так же и с магией. То есть для формирования печати нужно было черпать силу из источника, прошедшего преобразование…
– Мастер Шорт!
Выкрик инквизитора напугал целителя. Тот отшатнулся в сторону, но Виллор, успевший приблизиться, схватил мага за плечо.
– Мастер Шорт, возможна ли подпитка печати, предположим, от артефакта? То есть если рядом со мной находилось что-то, что обладает сильнейшей магической составляющей? Мог ли фон такого артефакта укрепить печать?
Целитель задумался и вдруг охнул, взволнованно глядя на Эйдана.
– Думаю, да, – осторожно произнес он и воскликнул: – Но тогда картина обретает смысл и уже не кажется столь невероятной! Если мы правы, значит, маг, зная, что у него нет времени на создание полноценной печати, мог заложить основу и условия, оставив напитываться свое детище на срок в два месяца. Выходит, он понимал, что потребуется столько времени, и тогда уровень знаний этого одаренного был достаточно высок. Но что за артефакт мог стабильно подпитывать печать? Он ведь должен быть мощным и находиться при вас постоянно.
Виллор кивнул, хмыкнул и вдруг откинул голову назад и расхохотался. Мастер Шорт попятился, с тревогой глядя на шейда. Но тот оборвал смех так же резко, как и начал.
– Какая же хитрая сука! – воскликнул инквизитор. – И главное, я сам показал этот артефакт! Сам пустил по следу!
Горт! Горт стал подпиткой печати! Зверь всегда рядом, всегда полон Силы, и Мирис видела его. И печать она создала по тому же принципу – поглотитель магии. Два месяца Виллор, сам того не ведая, помогал проделке пришлой магички сформироваться и укрепиться. И как только его внимание привлекла женщина, и он позволил эмоциями прорваться наружу, пусть и наедине с собой, поганая печать активировалась. Но тут новая мысль остановила поток размышлений, когда в голове в тысячный раз всплыли слова лже-ведьмы: «Когда сменятся две луны, ты встретишь ту, кто станет для тебя факелом! Только она останется куском льда. Ты сделаешь все, чтобы она возненавидела тебя! И чем сильней будешь гореть ты, тем сильней будет ее ненависть! Ты сгоришь дотла, инквизитор! Выгоришь до кучки грязного пепла!». Откуда ей было знать, что женщина не зажжется ответными чувствами? Откуда такая уверенность? Сговор Мирис и госпожи Ассель Виллор откинул сразу, для этого нужно было устроить ливень, заполнить тараканами и клопами постоялый двор, где Эйдан не пожелал остаться, сломать карету и направить к ближайшему жилищу, где жила Ливиана. Даже для живого мага невозможная задача, не то что мертвого. Ясновидение тоже было сомнительным, иначе Мирис могла бы знать, что за ней придут. И тогда…
– Мастер Шорт, моя печать может влиять на другого человека, с которым я теперь связан, благодаря этой твари? Может вызывать неприязнь, холодность, отторжение?
– Любая печать имеет направленное действие. Чтобы другой человек оказался во власти заклинания, оно должно быть направлено именно на него. Нет, сомневаюсь, шейд Виллор, – ответил целитель. – Впрочем, и о таких печатях я никогда не слышал… Так что, – он развел руками, – не могу ничего сказать точно. Но мой ответ, скорей, нет, чем – да.
Инквизитор кивнул, принимая слава мага.
– Благодарю вас, мастер Шорт. Вы мне очень помогли.
– Всего хорошего, шейд Виллор.
– Прощайте.
Инквизитор вышел, а целитель прошептал, глядя на закрывшуюся дверь:
– Очень на это надеюсь.
Надежды мастера Шорта мало интересовали старшего инквизитора. Он шел по улицам Ансона, не обращая внимания на встречных прохожих. Осознание, что выхода нет, выбило почву из-под ног. Эйдан даже не мог вспомнить, когда он чувствовал такую беспомощность. Это бесило, разжигало не просто раздражение, лютая злоба полыхала в крови вечно сдержанного шейда. Его ледяной панцирь отчаянно трещал, грозя вот-вот осыпаться осколками, изранив душу хозяина.
Ненависть, незнакомая, сумасшедшая, полная яда отчаяния, всколыхнулась в шейде, пробуждая зверя, дремавшего глубоко внутри. Тварь! Виллор ожесточенно мотнул головой. Какая же подлая тварь! Мирис обрекла инквизитора не просто на страдания, она ударила по тому месту, которое, казалось, невозможно достать – в самое сердце! Он не позволял себе иметь слабости, не заводил долгих знакомств, безжалостно давил в себе сочувствие, потому что все это делало уязвимым и мешало на выбранном пути. Даже женщины, с которыми встречался Эйдан, были «безопасными». Замужние шейды, простолюдинки, те же шлюхи, когда нужно было избавиться от естественных потребностей без долгих расшаркиваний и соблазнений. Он не связывался с теми, кто был свободен, а значит, мог иметь виды на дальнейшее будущее. Уходил, едва понимал, что в душе зажигается искра влечения. И вот весь этот хорошо отлаженный механизм по имени Эйдан Виллор оказался на грани краха по прихоти пришлой магички.
Да к бесам! Ливиана Ассель, не сделавшая Мирис ничего дурного, оказалась втянута в эту мерзкую историю, даже не подозревая о том, что стала частью проклятия. И самое поганое, что шейд не сможет вечно избегать встречи с вдовой. Он это прекрасно понимал, потому что потребность именно в этой женщине росла с каждым днем. Как бы ни загружал себя инквизитор, какими бы размышлениями не наполнял голову, образ маленькой вдовы всегда был рядом.
Стоило лишь расслабиться, и он видел Ливию Ассель, вспоминал сны и мечтал, чтобы они стали реальностью. Сколько бы ни внушал себе, что это всё иллюзия, очерствевшая одинокая душа тянулась к недоступному теплу, которое Эйдан ощущал в своих грезах. «Она останется холодна»… И это пугало, потому что, даже зная это предупреждение, хотелось заставить ледышку оттаять и разделить огонь, уже горевший в груди инквизитора.
Виллор знал о себе достаточно, чтобы понять – не отступится, пойдет до конца. Он был охотником, и какими бы ни были условия охоты, от своей добычи не отступится. И что ему оставалось делать сейчас, когда он знал намного больше, и понимал, что магия Мирис набирает силу? Как оградить от себя беззащитную женщину? Пустить себе пулю в лоб?
Шейд усмехнулся. Самоубийство – путь слабого. Он же слабым не был. Борец, упрямец, непрошибаемый камень, кто угодно, только не слабак. И значит, нужно искать путь к решению этой задачи, пока заклятие не набрало полную силу, печать не замкнулась, и он еще может сопротивляться. Аналитический разум усиленно работал, отыскивая лазейки и бреши в условиях, выставленных Мирис. Если бегать долго не получится, значит, нужно решить проблему поскорей. Это не только защитит госпожу Ассель, но и освободит самого инквизитора.
«Если она сможет хотя бы пожалеть тебя»… На губах Виллора появилась кривая ухмылка. Вот уж чего ему не нужно, так это жалости. Да и как ее вызвать? На коленях ползать, лить слезы в ее подол? Шейд брезгливо передернул плечами. Отвратительная картина. Нет, жалости он не хотел даже ради избавления от печати. Добиваться расположения Ливианы, только усугублять положение, а вот подружиться… Если она сможет проникнуться дружеским расположением к нему, возможно, это разрушит чары Мирис, и оба заключенных получат свободу.
– Да, это выход, – кивнул сам себе Эйдан. – Дружба.
– Что ты там бормочешь, шейд?
Эйдан резко остановился и огляделся. Благоустроенные кварталы Ансона давно остались за спиной, он стоял на окраине города, и, похоже, не в самой ее благополучной части. Громила, прервавший размышления инквизитора, обошел его и заступил дорогу. Виллор вгляделся в лицо незнакомца, отметил синяк на скуле и ссадины, и приподнял брови, узнав своего противника в недавней драке.
– Это хорошо, что ты пришел, а то мне не терпится поквитаться, – теперь шейд узнал и голос.
Эйдан сузил глаза, рассматривая громилу при дневном свете. Тот скрестил на груди здоровенные ручищи и с насмешливым превосходством посматривал на более поджарого противника. Мужик не видел опасности в инквизиторе, инквизитор обдумывал неожиданно пришедшую в голову мысль. Появление вчерашнего задиры оказалось кстати и заставило Виллора встряхнуться и вернуться на землю. Пара минут, и он уже вновь собран. Эйдан оглянулся назад, но своего «хвоста» не заметил. Или тайная служба потеряла его, пока шейд мчался по улицам города, или же шпионы притаились и ждали развития событий, не спеша вмешаться и обнаружить себя. В любом случае стражи были лишними зрителями, и Виллор, заметив ближайший проход между домами, быстро направился к нему, так и не ответив задире.
– Эй, шейд! – возмутился здоровяк, но инквизитор уже почти скрылся за углом.
Оскорбленный таким невниманием к своей персоне, мужик бросился следом и, едва добравшись до дальнего угла, полетел лицом на землю. Эйдан заломил задире руки и устроился сверху, прижав их к могучему телу. Затем схватил за волосы, оттянул назад голову и приставил к горлу нож, выскочивший из рукава прямо в ладонь. Громила притих.
– Умный мальчик, – усмехнулся инквизитор. – А теперь слушай и запоминай. На меня и моего слугу напали, избили, ограбили…
– Мы ничего… – возмутился здоровяк.
Нож плотней прижался к коже, и по шее потекла горячая струйка крови.
– Тс-с, – велел Виллор. – Итак, избили и ограбили. Если я укажу, кто это сделал, Тиллер с тебя с живого спустит шкуру, желая передо мной выслужиться. А если я вдруг вспомню о важных государственных бумагах, которые лежали в украденном саквояже, ты станешь еще и государственным преступником. Ты всё еще хочешь поквитаться?