Наследники тьмы
Часть 79 из 98 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— А ничего, что на дворе двадцать первый век?!
— Пятнадцатый, двадцать первый — для нас законы остаются неизменными, — глухо произнес Этеле.
— Офигеть!
Кристиан поморщился, а его приятель сжал руки в кулаки с такой силой, что на пальцах побелели костяшки.
— Давайте я позвоню бабушке…
— Хорошая идея! — вдруг оживился Кристиан. Но нет, это была всего лишь очередная насмешка. — Тогда свадьба точно не состоится. Тереза просто убьет тебя раньше.
И почему сразу меня? Можно подумать, я тут по доброй воле собираюсь сгонять замуж за одного оборзевшего колдуна.
— Не будет никакой свадьбы, — процедил Этеле, поднимаясь. — Хочет Ксавер заявить на тебя права — придется ему сначала сразиться со мной.
Ой.
Этеле был настроен воинственно и решительно, а я поняла, что о чем-то подобном уже слышала. От Даниэля. И даже действующие лица в той и этой истории были одни и те же. Разве что место Леоны заняла я, горе-ведьма. И если вспомнить, что стало с той девушкой.
Вот не хочу я замуж за Ксавера!
Маргитта была недовольна таким раскладом, но ничего не поделаешь, приходилось подстраиваться под обстоятельства: подслушивать под дверями дядиного кабинета уже вошло у нее в привычку. Просто лишь потому, что дядя не считал необходимым делиться с племянницей своими секретами.
А ведь раньше было иначе.
Раньше он был другим!
Но с тех пор, как в Будапешт нагрянула эта соплячка, Эрика Кальман, Габора Батори словно подменили. Он все время о чем-то думал, и со стороны могло показаться, что предводитель самого могущественного клана Европы витает в облаках. Поначалу Маргитта считала, что старый колдун просто переживает из-за своей скорой кончины, но нет: дело действительно было в Кальман. Он только и делал, что спрашивал о ней, а ночью после трагически оборвавшегося бала заперся у себя в кабинете и. просматривал фотографии. Столетней давности.
Маргитте удалось выяснить это, подглядев в замочную скважину. Но что именно выискивал Габор в пыльных альбомах, так и осталось неясным.
Колдунья отстранилась от двери. Не было нужды прижиматься к створке ухом — крики Габора, время от времени прерываемые кашлем, можно было услышать с другого конца дома.
И вот это было самое интересное. Его величество кричал на Ксавера. Которого любил как родного сына. Ну или как минимум внука, занявшего в семье Батори место настоящего наследника — Этеле.
Да и был бы повод так разоряться? Маргитта чуть слышно хмыкнула и пожала плечами. Подумаешь, Ксавер заявил права на Кальман. Габора, в отличие от Цецилии, носившейся с девчонкой как с писаной торбой, это вообще не должно было заботить.
И тем не менее заботило.
— Какое ты имел право обманом привязывать ее к себе?! — исходил гневом пожилой колдун.
— Мне понравилась девушка, — раздался в ответ невозмутимый голос Ксавера. — Симпатичная. Она чем-то напомнила мне Эржебет с портретов. А еще у нее о-о-очень интересная сила.
Эрика похожа на Эржебет? Маргитта нахмурилась.
— Даже не думай трогать ее или ее силу, — глухо проговорил Батори.
— И в мыслях не было, — примирительно заверил колдуна молодой мужчина. — Я просто хотел поухаживать за девушкой.
— И это ты называешь ухаживаниями?! — взревел Габор, но тут же осекся, зайдясь в очередном приступе кашля.
— Согласен, немного не сдержался. А все из-за твоего внука и Эчеда! Их уже давно пора поставить на место. Или тебе жалко Этеле?
Маргитте так и виделось, как Ксавер хищно щурится и пристально смотрит на своего предводителя.
Габор не имел права дать слабину, особенно при преемнике, поэтому чародейка ничуть не удивилась, когда старик холодно ответил:
— Мальчишка не заслуживает моей жалости. Единственная, кто меня волнует, — это Эрика Кальман.
— И я доставлю ее тебе в целости и сохранности, — в голосе Ксавера слышались торжество и удовлетворение. — Так просто Цецилия ее не отпустит. А одержав в бою победу, я назову Эрику своей и передам ее тебе. Видишь, как все просто и замечательно.
Маргитта прошипела проклятие. Просто и замечательно… Демонов манипулятор! Как же, для Габора он старается! Маргитта ничуть не сомневалась, что ведьмак затеял какую-то свою игру, в которой Эрика станет очередной пешкой. Ну а что касается Этеле. Этеле Батори и вовсе может не пережить этот бой, а значит, в будущем главой клана уже точно станет татуированный ублюдок.
У Габора просто не будет альтернативы.
Маргитта не могла этого допустить и опускать руки тоже не собиралась. Она решила действовать хитростью и извлечь из боя максимум для себя выгоды. Она поможет Этеле стать принцем на белом коне для разнесчастной ведьмы и выйти из дуэли победителем, а это, несомненно, станет первым и очень большим шагом на пути к сближению родни.
Да и какое же это будет наслаждение: наблюдать за тем, как кто-то превращает Ксавера в кровавое месиво.
Глава 14. Дуэль
В тот же день Ксавер пригласил меня на свидание. Непонятно где раздобыл мой номер телефона и прислал эсэмэску, в которой как ни в чем не бывало интересовался, не желаю ли я с ним поужинать.
Да уж, наглость и правда второе счастье.
Я не желала. О чем ему и написала. Чистосердечно и, возможно, хм… слишком прямолинейно. В общем, не стесняясь в выражениях. Наверное, этого колдуна следовало опасаться, как никого другого, но во мне было столько злости, искавшей и не находившей выхода, что она заглушала все остальные чувства. В том числе и инстинкт самосохранения.
«Пошел ты к черту, козел!» — закончила свое сообщение и с чувством выполненного долга отправила его Ксаверу.
— Жить надоело? — заглянув в мой телефон, хмыкнул Эчед и даже, кажется, собирался покрутить у виска пальцем, но потом передумал и спрятал руки в карманы джинсов.
— Надоели все эти ваши ведьмовские заморочки и чрезмерная наглость отдельных личностей, считающих, что им все позволено. — Я заблокировала мобильный, чтобы эти самые отдельные личности не читали мою переписку со всякими муда. ведьмаками.
Этеле пробыл у Эчедов до обеда. Возможно, задержался бы и до вечера, но ему кто-то позвонил, и он умчался, напоследок чмокнув меня в щеку и заверив, что мне не о чем беспокоиться.
Мне так и не хватило духу с ним поговорить, расставить в наших отношениях все точки над «и». Сообщать парню, который собирается в бою отстаивать твои свободу и независимость, что у тебя с ним нет и не может быть будущего. В общем, с моей стороны это было бы не очень разумно, если не сказать безрассудно.
Отстаивать мои свободу и независимость в бою. Я зажмурилась. Честное слово, какое-то дремучее средневековье!
После ухода Этеле во мне поселилось совершенно гадкое чувство, что я использую друга, продолжающего надеяться, что у нас с ним может быть что-то большее. Но если не он, тогда кто? Больше рыцарей, жаждущих встать на защиту несчастной девы, поблизости не просматривалось. А становиться женой какого-то неадекватного хама, пусть даже только по ведьмовским законам, мне совсем не улыбалось.
— Этеле тебя в обиду не даст, — вместо того чтобы продолжать заниматься тем, что получалось у него лучше всего — колоть словами и язвить, вдруг ободряюще улыбнулся мне Кристиан.
— Но вы ведь сами говорили, что Ксавер весь такой из себя единственный и неповторимый и одному Богу известно, какими он обладает силами. А Этеле даже не владеет магией в полном смысле этого слова. Только и умеет, что блокировать чужую.
— Он что-нибудь придумает, — заявил, правда, без особой уверенности, Кристиан.
На что я скептически хмыкнула.
— Получается, Ксавер будет нападать, а Этеле отражать атаки, пока не выдохнется? Какие-то совсем не многообещающие перспективы, — подытожила кисло.
Признаться, я больше боялась за Этеле, чем за себя. Наверное, потому что все еще не могла проникнуться серьезностью того, что мне грозило. Что же касается Батори, ему грозила реальная опасность, и вот это я понимала.
Кристиан приблизился ко мне, заставив сердце в груди взволнованно дернуться, а потом застыть ледышкой.
— Эрика, не паникуй. Никто тебя здесь не обидит. Хочешь, могу поклясться мощами нашей прародительницы.
Юморист.
Я отвела взгляд, потому что, глядя в его глаза, начинала испытывать то, чего испытывать не должна была.
— Цецилия хотела со мной поговорить, так что. — кашлянула, перекатываясь с носка на пятку. — Я пойду. Поговорю.
И дернула в холл, не оглядываясь, а оттуда — на второй этаж, чувствуя, как щеки начинают пылать. Наверное, от бесконечных стрессов, незаметно сменяющих друг друга.
Да, точно из-за этого.
Оказывается, госпожа Эчед пригласила меня только за тем, чтобы сделать внушение: по ее мнению, мне ни в коем случае не следовало связываться с бабушкой и родителями.
— Зачем их пугать? — вопрошала она, откинувшись на спинку кресла и рассеянно постукивая длинными алыми ноготками по темной столешнице.
— Наверное, потому что есть повод, — заметила я. — Их дочь и внучку собираются насильно выдать замуж.
Цецилия закатила глаза, а потом еще и выразительно вздохнула:
— Дорогая, не драматизируй. Никто тебя ни за кого против твоей воли не отдаст. Этеле со всем разберется.
— А если нет?
— Тогда я приму меры. В крайнем случае, — чародейка помедлила, прежде чем добавить: — сама свяжусь с Терезой и объясню ей всю ситуацию.
Последний вариант, признаться, был заманчивым. Если Цецилия примет удар на себя, я возражать не стану. Потому что бабушка в гневе — это что-то страшное. Страшнее всяких там Габоров, Ксаверов и Маргитт вместе взятых.
— Когда это. случится? — с трудом удалось выдавить из себя несколько слов.
Цецилия нахмурилась, но тут же взяла себя в руки.
— Завтра. Так решил Габор.
Значит, и он тоже в деле. И что, сердце нисколечко не болит за внука? Я тут же мысленно себя стукнула. У таких, как Габор Батори, сердца нет в принципе. Все его злодеяния это доказывают.
— Пятнадцатый, двадцать первый — для нас законы остаются неизменными, — глухо произнес Этеле.
— Офигеть!
Кристиан поморщился, а его приятель сжал руки в кулаки с такой силой, что на пальцах побелели костяшки.
— Давайте я позвоню бабушке…
— Хорошая идея! — вдруг оживился Кристиан. Но нет, это была всего лишь очередная насмешка. — Тогда свадьба точно не состоится. Тереза просто убьет тебя раньше.
И почему сразу меня? Можно подумать, я тут по доброй воле собираюсь сгонять замуж за одного оборзевшего колдуна.
— Не будет никакой свадьбы, — процедил Этеле, поднимаясь. — Хочет Ксавер заявить на тебя права — придется ему сначала сразиться со мной.
Ой.
Этеле был настроен воинственно и решительно, а я поняла, что о чем-то подобном уже слышала. От Даниэля. И даже действующие лица в той и этой истории были одни и те же. Разве что место Леоны заняла я, горе-ведьма. И если вспомнить, что стало с той девушкой.
Вот не хочу я замуж за Ксавера!
Маргитта была недовольна таким раскладом, но ничего не поделаешь, приходилось подстраиваться под обстоятельства: подслушивать под дверями дядиного кабинета уже вошло у нее в привычку. Просто лишь потому, что дядя не считал необходимым делиться с племянницей своими секретами.
А ведь раньше было иначе.
Раньше он был другим!
Но с тех пор, как в Будапешт нагрянула эта соплячка, Эрика Кальман, Габора Батори словно подменили. Он все время о чем-то думал, и со стороны могло показаться, что предводитель самого могущественного клана Европы витает в облаках. Поначалу Маргитта считала, что старый колдун просто переживает из-за своей скорой кончины, но нет: дело действительно было в Кальман. Он только и делал, что спрашивал о ней, а ночью после трагически оборвавшегося бала заперся у себя в кабинете и. просматривал фотографии. Столетней давности.
Маргитте удалось выяснить это, подглядев в замочную скважину. Но что именно выискивал Габор в пыльных альбомах, так и осталось неясным.
Колдунья отстранилась от двери. Не было нужды прижиматься к створке ухом — крики Габора, время от времени прерываемые кашлем, можно было услышать с другого конца дома.
И вот это было самое интересное. Его величество кричал на Ксавера. Которого любил как родного сына. Ну или как минимум внука, занявшего в семье Батори место настоящего наследника — Этеле.
Да и был бы повод так разоряться? Маргитта чуть слышно хмыкнула и пожала плечами. Подумаешь, Ксавер заявил права на Кальман. Габора, в отличие от Цецилии, носившейся с девчонкой как с писаной торбой, это вообще не должно было заботить.
И тем не менее заботило.
— Какое ты имел право обманом привязывать ее к себе?! — исходил гневом пожилой колдун.
— Мне понравилась девушка, — раздался в ответ невозмутимый голос Ксавера. — Симпатичная. Она чем-то напомнила мне Эржебет с портретов. А еще у нее о-о-очень интересная сила.
Эрика похожа на Эржебет? Маргитта нахмурилась.
— Даже не думай трогать ее или ее силу, — глухо проговорил Батори.
— И в мыслях не было, — примирительно заверил колдуна молодой мужчина. — Я просто хотел поухаживать за девушкой.
— И это ты называешь ухаживаниями?! — взревел Габор, но тут же осекся, зайдясь в очередном приступе кашля.
— Согласен, немного не сдержался. А все из-за твоего внука и Эчеда! Их уже давно пора поставить на место. Или тебе жалко Этеле?
Маргитте так и виделось, как Ксавер хищно щурится и пристально смотрит на своего предводителя.
Габор не имел права дать слабину, особенно при преемнике, поэтому чародейка ничуть не удивилась, когда старик холодно ответил:
— Мальчишка не заслуживает моей жалости. Единственная, кто меня волнует, — это Эрика Кальман.
— И я доставлю ее тебе в целости и сохранности, — в голосе Ксавера слышались торжество и удовлетворение. — Так просто Цецилия ее не отпустит. А одержав в бою победу, я назову Эрику своей и передам ее тебе. Видишь, как все просто и замечательно.
Маргитта прошипела проклятие. Просто и замечательно… Демонов манипулятор! Как же, для Габора он старается! Маргитта ничуть не сомневалась, что ведьмак затеял какую-то свою игру, в которой Эрика станет очередной пешкой. Ну а что касается Этеле. Этеле Батори и вовсе может не пережить этот бой, а значит, в будущем главой клана уже точно станет татуированный ублюдок.
У Габора просто не будет альтернативы.
Маргитта не могла этого допустить и опускать руки тоже не собиралась. Она решила действовать хитростью и извлечь из боя максимум для себя выгоды. Она поможет Этеле стать принцем на белом коне для разнесчастной ведьмы и выйти из дуэли победителем, а это, несомненно, станет первым и очень большим шагом на пути к сближению родни.
Да и какое же это будет наслаждение: наблюдать за тем, как кто-то превращает Ксавера в кровавое месиво.
Глава 14. Дуэль
В тот же день Ксавер пригласил меня на свидание. Непонятно где раздобыл мой номер телефона и прислал эсэмэску, в которой как ни в чем не бывало интересовался, не желаю ли я с ним поужинать.
Да уж, наглость и правда второе счастье.
Я не желала. О чем ему и написала. Чистосердечно и, возможно, хм… слишком прямолинейно. В общем, не стесняясь в выражениях. Наверное, этого колдуна следовало опасаться, как никого другого, но во мне было столько злости, искавшей и не находившей выхода, что она заглушала все остальные чувства. В том числе и инстинкт самосохранения.
«Пошел ты к черту, козел!» — закончила свое сообщение и с чувством выполненного долга отправила его Ксаверу.
— Жить надоело? — заглянув в мой телефон, хмыкнул Эчед и даже, кажется, собирался покрутить у виска пальцем, но потом передумал и спрятал руки в карманы джинсов.
— Надоели все эти ваши ведьмовские заморочки и чрезмерная наглость отдельных личностей, считающих, что им все позволено. — Я заблокировала мобильный, чтобы эти самые отдельные личности не читали мою переписку со всякими муда. ведьмаками.
Этеле пробыл у Эчедов до обеда. Возможно, задержался бы и до вечера, но ему кто-то позвонил, и он умчался, напоследок чмокнув меня в щеку и заверив, что мне не о чем беспокоиться.
Мне так и не хватило духу с ним поговорить, расставить в наших отношениях все точки над «и». Сообщать парню, который собирается в бою отстаивать твои свободу и независимость, что у тебя с ним нет и не может быть будущего. В общем, с моей стороны это было бы не очень разумно, если не сказать безрассудно.
Отстаивать мои свободу и независимость в бою. Я зажмурилась. Честное слово, какое-то дремучее средневековье!
После ухода Этеле во мне поселилось совершенно гадкое чувство, что я использую друга, продолжающего надеяться, что у нас с ним может быть что-то большее. Но если не он, тогда кто? Больше рыцарей, жаждущих встать на защиту несчастной девы, поблизости не просматривалось. А становиться женой какого-то неадекватного хама, пусть даже только по ведьмовским законам, мне совсем не улыбалось.
— Этеле тебя в обиду не даст, — вместо того чтобы продолжать заниматься тем, что получалось у него лучше всего — колоть словами и язвить, вдруг ободряюще улыбнулся мне Кристиан.
— Но вы ведь сами говорили, что Ксавер весь такой из себя единственный и неповторимый и одному Богу известно, какими он обладает силами. А Этеле даже не владеет магией в полном смысле этого слова. Только и умеет, что блокировать чужую.
— Он что-нибудь придумает, — заявил, правда, без особой уверенности, Кристиан.
На что я скептически хмыкнула.
— Получается, Ксавер будет нападать, а Этеле отражать атаки, пока не выдохнется? Какие-то совсем не многообещающие перспективы, — подытожила кисло.
Признаться, я больше боялась за Этеле, чем за себя. Наверное, потому что все еще не могла проникнуться серьезностью того, что мне грозило. Что же касается Батори, ему грозила реальная опасность, и вот это я понимала.
Кристиан приблизился ко мне, заставив сердце в груди взволнованно дернуться, а потом застыть ледышкой.
— Эрика, не паникуй. Никто тебя здесь не обидит. Хочешь, могу поклясться мощами нашей прародительницы.
Юморист.
Я отвела взгляд, потому что, глядя в его глаза, начинала испытывать то, чего испытывать не должна была.
— Цецилия хотела со мной поговорить, так что. — кашлянула, перекатываясь с носка на пятку. — Я пойду. Поговорю.
И дернула в холл, не оглядываясь, а оттуда — на второй этаж, чувствуя, как щеки начинают пылать. Наверное, от бесконечных стрессов, незаметно сменяющих друг друга.
Да, точно из-за этого.
Оказывается, госпожа Эчед пригласила меня только за тем, чтобы сделать внушение: по ее мнению, мне ни в коем случае не следовало связываться с бабушкой и родителями.
— Зачем их пугать? — вопрошала она, откинувшись на спинку кресла и рассеянно постукивая длинными алыми ноготками по темной столешнице.
— Наверное, потому что есть повод, — заметила я. — Их дочь и внучку собираются насильно выдать замуж.
Цецилия закатила глаза, а потом еще и выразительно вздохнула:
— Дорогая, не драматизируй. Никто тебя ни за кого против твоей воли не отдаст. Этеле со всем разберется.
— А если нет?
— Тогда я приму меры. В крайнем случае, — чародейка помедлила, прежде чем добавить: — сама свяжусь с Терезой и объясню ей всю ситуацию.
Последний вариант, признаться, был заманчивым. Если Цецилия примет удар на себя, я возражать не стану. Потому что бабушка в гневе — это что-то страшное. Страшнее всяких там Габоров, Ксаверов и Маргитт вместе взятых.
— Когда это. случится? — с трудом удалось выдавить из себя несколько слов.
Цецилия нахмурилась, но тут же взяла себя в руки.
— Завтра. Так решил Габор.
Значит, и он тоже в деле. И что, сердце нисколечко не болит за внука? Я тут же мысленно себя стукнула. У таких, как Габор Батори, сердца нет в принципе. Все его злодеяния это доказывают.