Наследник

Я двигался быстрее, обхватив ее за талию и притянув к себе, когда казалось, что ее колени вот-вот подкосятся.

Она положила голову мне на грудь и встретила мой взгляд, пока я продолжал трахать ее пальцами.

Мы ничего не говорили.

Единственным звуком в этой кухне были тихие звуки, издаваемые ею, и звук моего пальца, трахающего ее влажную щель.

Она дрожала, прижимаясь ко мне. Я провел большим пальцем по ее клитору, и она зарылась лицом в мою грудь, кусая ткань моей рубашки, когда теряла себя.

Я прижал ее к себе, наслаждаясь ощущением девушки в своих объятиях и чувствуя, как во мне срабатывают защитные инстинкты.

Я был уверен, что она, наверное, слышит, как колотится мое сердце.Я крепко обхватил ее руками, вытаскивая пальцы из ее киски и обхватывая ее.

Когда она отошла от оргазма, ее лицо было расслабленным, щеки раскраснелись, и в ней была такая легкость, что я почувствовал себя на десять футов выше.

Она застенчиво посмотрела на меня, и я улыбнулся.

-Ты голодна? - я снова спросил, мой голос звучал незнакомо, даже для моих собственных ушей.

Она открыла рот, чтобы ответить, но ее опередил желудок, злобно зарычав в тишине кухни.

Ее глаза расширились, а щеки приобрели еще более насыщенный красный оттенок.

Я откинул голову назад и засмеялся, крепко прижимая ее к себе.

Черт, она была симпатичной.

-Я принимаю это как "да", - сказал я.

-Наверное, так и есть, - смущенно ответила она.

Я подвел ее к табурету у кухонного острова.

Она сидела, пока я накладывал две тарелки с блинами, яичницей и сосисками.

Я пододвинул к ней одну тарелку и взял два стакана с апельсиновым соком и кружки для кофе.

-Какой кофе ты пьешь?

-Черный, пожалуйста.

Я кивнул. Именно так, как я думал.

Я быстро налил немного в две кружки и поставил их на стол.

Она посмотрела на чашку, которую я поставил перед ней, со странным выражением лица, но ничего не прокомментировала, пока я занимал место рядом с ней.

-Ешь, - сказал я, заметив, что она не откусила ни кусочка.

Она кивнула.

Я почувствовал, что она наблюдает за мной, и только когда я откусил, она тоже начала.

-Хочешь один из моих блинчиков? - спросила она почти неуверенно.

Я поднял голову к ней.

-Конечно, - ответил я, предполагая, что еды на ее тарелке было много.

Я сомневался, что она съест столько же, сколько я. Она радостно улыбнулась, подцепила вилкой один блинчик и положила его на мою тарелку.

Я попытался понять, почему она так выглядит, но, скорее всего, я просто переборщил в порцией.

Мы ели в тишине.

Я закончил раньше нее, отодвинул тарелку и сделал глоток кофе, а после допил апельсиновый сок. В то время, когда она даже не притронулась к своему стакану. Я подумал, что возможно ей не нравиться сок, но не стал комментировать.

Я смотрел, как она медленно пережевывает еду на своей тарелкой. Она не съела и половины того, что я приготовил.

Я нахмурился.

Она не вела себя так, как будто была голодна, но ее желудок не обманывал меня.

Она подняла голову ко мне, на ее лице появилось странное выражение.


-Я не думаю, что смогу съесть все это. Извини.

-Ничего страшного. Просто ешь, сколько можешь.

Она кивнула и съела яичницу.

-Ты не любишь блины? - спросил я.

-Что? О, они мне очень нравятся.

-Может немного сиропа?

Ее глаза расширились, как будто я только что спросил ее, хочет ли она разделить со мной немного кокаина.

-Нет. Я просто съем его так.

Я кивнул, борясь с желанием выхватить вилку из ее рук и накормить ее самому.

В отличие от папы, у меня не было фетиша на кормление.

Я сбился со счета, сколько раз я приходил к нему домой, видя как Эмми сидит на его коленях, пока он кормил ее.

Но сейчас я испытывал чертовски сильное искушение сделать именно это.

Только из-за того, что она как-то странно реагировала на завтрак, я сопротивлялся.

Наконец, она отодвинула тарелку, доев все яйца, одну сосиску и половину блинчиков.

Она взяла свою кружку с кофе и повернулась ко мне, улыбаясь.

Джемма не могла солгать, чтобы спасти свою жизнь. Теперь я это понял. Искреннее выражение лица, которое я видел каждый раз, когда смотрел на нее, было именно таким - искренним.

Поэтому меня выбивало из колеи то, что она пыталась скрыть от меня какую-то ерунду, причем очень плохо.

Я не знал, что это может быть за хрень и какое отношение к ней имеет завтрак.

-Ты закончила? - спросил я.

-Да, спасибо.

Она сделала глоток кофе, глядя куда угодно, только не на меня.

Я вспомнил, что сказал Блу в тот день, когда встретил ее в баре. Он сказал, что она была в панике. Как будто она от чего-то пряталась.

Я изо всех сил старался не показывать на своем лице слишком многого, особенно когда она смотрела на меня, словно пытаясь понять, о чем я думаю или что чувствую.

-Ты близка со своей семьей? - спросил я.

Я почти видел, как она закрыла глаза, как будто не хотела, чтобы я видел, что она чувствует, и потерпела неудачу.

Она выглядела чертовски напуганной тем, что я спрошу ее о семье.

Возможно, именно из-за них она позвонила Блу и попросила о помощи. И я ничуть не удивился, учитывая, каким придурком был Уильям Галлахер. Она сделала большой глоток кофе.

-Почему ты спрашиваешь?

-Мне просто любопытно, - мягко ответил я.

-Я не хочу о них говорить.

-Почему?

Она бросила на меня тяжелый взгляд.

-А ты хочешь поговорить о своей семье? О “Королевской рати”?

-Это не одно и тоже.

-Как это?

-Если ты слышала о “Королевской рати”, то ты также слышала обо всех слухах, ходящих по городу. Так позволь мне развеять твое любопытство. Половина из тех слухов, которые ты слышала, - правда.

Она резко вдохнула, и, черт возьми, я не хотел говорить так грубо. Но, черт возьми, она должна была знать, что эта тема закрыта, учитывая, что она была близка с Блу, и я был уверен, что он не рассказывал ей ни черта. Таково было негласное правило клуба. Нельзя было говорить о делах с посторонними.