Наследница древней магии
Часть 17 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– И досадить мне, – кивнул маг. – А вы весьма сообразительны и догадливы, миз Лоренц. Ваши рекомендательные письма не лгут.
– Вы их видели? – нахмурилась я.
– Да, попросил Лору мне их показать еще тогда, на другой день после вашего отката от магии.
Я сразу же вспомнила тот вечер. Наша первая встреча на пустошах, его предложение ехать в поместье Милтонов вместе и мой отказ. Благоразумный, приличествующий хорошо воспитанной девушке, но в глубине души мне хотелось ответить согласием. Взлететь в седло вороного коня и подобно романтической героине унестись вдаль в компании едва знакомого мужчины. В книгах с такого знакомства наверняка началась бы захватывающая любовная история, полная запретной страсти и невероятных сюжетных перипетий, но, увы, в жизни все куда более прозаично, хотя и та иногда подбрасывает сюрпризы.
Например, как эти.
– Вчера мы с девочками побывали на чердаке и вот что нашли, – сказала я, вытащив из кармана платья второе письмо и серебряный медальон. Он был прохладным на ощупь, но кожу от того, что я взяла его в руки, не закололо, как ночью. Но ведь не приснилось же мне это!
– Думаете, ваши находки как-то связаны с Джеральдиной Ричмонд? – произнес маг, задумчиво вертя медальон в аристократически длинных пальцах.
– Повариха сказала, что у дочери управляющего было такое украшение, но оно сгорело на пожаре, – ответила я. Здесь явно скрыта какая-то загадка, и мне очень хотелось, чтобы лорд принял мои догадки всерьез. Ведь должен же он поверить моей интуиции!
– Это один из парных медальонов, – заметил Доминик. – Изначально их было два. Так что, возможно, второго действительно больше нет.
– Но это не значит, что его хозяйка должна была сгореть вместе с ним!
– А вы очень упрямы, миз Лоренц, – хмыкнул собеседник. – Продолжаете так упорно гнуть свою линию. Что ж, поживем – увидим.
– О миз Ричмонд еще ничего не удалось выяснить? Если она в самом деле жива… А ведь дочь управляющего поместьем была подругой детства леди Глау! – вспомнила я рассказ здешней кухарки. – Надо показать медальон женщине, от которой я узнала эту историю! Если они парные, то наверняка одинаковые или похожи между собой и она сможет его узнать!
– Вашему пытливому уму явно не хватает работы.
– Снова шутите надо мной? Посмотрим, что вы будете говорить, когда я найду что-нибудь интересное по этому делу! И взгляните на письмо! Оно написано тем же почерком, и в нем кому-то назначают встречу в лесу! А имен снова нет, значит, эти двое обменивались тайными посланиями!
– Очень романтично, миз Лоренц, но, возможно, это всего лишь одна из печальных историй о неравной любви, в которых нет ничего противозаконного, а следовательно, мне нет резона этим интересоваться.
В ответ я только фыркнула. «Ничего противозаконного, нет резона интересоваться». Безнадежный сухарь!
Но я вспомнила о его любви к сестре и заботе о племянницах, что несколько примиряло образ надменного лорда с его словами о моих изысканиях.
– А если здесь есть какая-то связь с убийством? – выложила я свой последний козырь.
– Вы так полагаете, миз? Умом и логикой? Или вам об этом ваша интуиция говорит?
– Пока не пойму, – вздохнула я. – Но эти письма не дают мне покоя. А медальон… – решилась я рассказать о ночных странностях.
Глава 37
– Я не чувствую магии, – заметил Доминик, разглядывая медальон. А я не могла отвести взгляда от его пальцев, в которых чувствовалась сила – и магическая, и просто мужская. Отчего-то вспомнилось вдруг, как он прикасался ко мне этими пальцами, переливая свою силу.
Я вздрогнула, отгоняя представшую перед внутренним взором картину.
– Академическую магию, – уточнила я. – Но ведь есть еще одна. Не забывайте.
– Природники не могут создавать артефакты и амулеты, – отмахнулся от моих слов собеседник. – Это тонкая наука. Одной интуиции для нее недостаточно.
– То, что вы с этим прежде не сталкивались, еще не значит, что такого не бывает, – возразила я уязвленно. – Кто знает? Возможно, элдарианы могли создавать и артефакты, и амулеты.
– Возможно, миз Лоренц, но подтвержденных фактов этого нет.
– Попробуйте его открыть, – предложила я, но, увы, то, что не вышло сделать у меня, не получилось и у мага. Если в медальоне и был механизм открывания, то весьма хитроумный. Или же его не имелось вовсе.
Лорд Винтергарден вернул мне медальон, чтобы я могла показать его кухарке, и мы разошлись до вечера. И без того уже много времени провели наедине. Впрочем, Мередит Глау это ничуть не смущало, так почему я должна волноваться о том, что у меня состоялся приватный разговор с будущим женихом?
Прямо сейчас повариха была занята, так что я вернулась к девочкам, за которыми в мое отсутствие присматривала Энни. Горничную переполняло любопытство, но, разумеется, я не могла ей ничего рассказать. После объявления о помолвке все станет известно каждому в доме.
Жаль только, что мне придется обманывать тех, к кому я питала неподдельную симпатию. Ту же Энни, девочек. Но иначе нельзя – никто не должен узнать о нашем с магом договоре, нужно, чтобы все приняли наше обручение за чистую монету.
Больше всего меня страшила реакция леди Глау. Она ненавидела меня еще до этого, а теперь и вовсе от злости лопнет. Но, даже если эта особа заподозрит, что затея с помолвкой ложь, ничего доказать все равно не сможет.
А если она и ее муж в самом деле замешаны в убийстве Милтонов, им не избежать правосудия, вот только для этого тоже нужны веские доказательства. Одного мотива недостаточно, даже такого очевидного, как выгода. Да и сына, который унаследовал бы поместье, у четы Глау пока нет, так что еще неизвестно, получат ли они то, чего так жаждут.
Самое главное сейчас – чтобы Аланна и Кэйти не пострадали еще больше.
До вечера я улучила момент, чтобы спуститься в кухню и еще раз поговорить с тетушкой Бертой.
– Опять вы, миз? – хмуро поприветствовала меня повариха. – Вот ведь неугомонная барышня! Снова будете про Джеральдину Ричмонд расспрашивать?
– Вот, взгляните. – Я показала ей медальон. Он лежал на моей ладони, но никакого покалывания или других ощущений, кроме прохлады металла, не было – кстати говоря, странно, что тот не согревался даже в руках. – Вам знакома эта вещица?
– Ну-ка, ну-ка… – прищурилась женщина. И громко ахнула, прижав ладонь к губам. – Откуда вы это взяли, миз?
– Девочки нашли на чердаке. Вы ведь видели раньше этот медальон? У Джеральдины был такой же? Или похожий? – спросила я. Доминик Винтергарден ведь сказал про парные медальоны.
– Постойте-ка, миз, не гоните коней… – ворчливо произнесла, немного придя в себя, кухарка. Отерла руки о фартук и цапнула с моей ладони украшение. Повертела, поднеся близко к глазам, обнюхала, разве что на зуб не попробовала. После чего вернула мне и ответила: – У Джерри был похожий, но не совсем уж точь-в-точь такой, там завитушки были эдак… наоборот.
– Вы так хорошо его помните?
– Если бы перед вами все время этой штукой крутили, вы бы тоже запомнили, миз! Очень она любила свой медальон-то. Хвасталась перед прислугой что та сорока.
– А не рассказывала, откуда он у нее?
– Чего не знаю, того не знаю, миз! Все догадывались, конечно, что парень какой-то подарил. Девка она была видная, справная… А вот так не повезло, не успела даже невестой побывать… Эх, грехи наши тяжкие…
– В прошлый раз вы не договорили, – напомнила я, желая задать интересующие меня вопросы. Лучше уж сейчас, пока она не занята. – Что случилось, когда дети Милтонов вернулись из школ? Леди Глау… будущая леди Глау и ее братья. Они больше не приятельствовали с миз Ричмонд, отвергали ее?
Я не сомневалась в том, что ответ будет утвердительным. Ведь, повзрослев, дети лорда наверняка понимали, что между ними и дочерью простого управляющего, который работал на их родителей, лежала пропасть, которую не преодолеть даже в память о детской дружбе. Но собеседница меня удивила.
– Она сама отказалась с ними водиться, миз. Сказала, что не хочет как собачонка бегать за господами. Дескать, неподходящая они для нее теперь компания.
Я задумалась. В таком случае моя теория грозила рассыпаться. Если Джеральдина Ричмонд не сближалась с сыновьями Милтонов, то как могла случиться между ними тайная любовная история? Неужели я ошибалась? Но… чьи же тогда письма лежали на чердаке?
– От миз Ричмонд осталось что-нибудь? Дневники, записки… Или ее отец все забрал? – спросила я, замирая в ожидании ответа.
Если найти что-то вроде этого, хоть строчку, написанную ее рукой, можно сличить почерки!
Глава 38
Тетушка Берта ненадолго задумалась, затем пожала плечами.
– Поищу. А теперь, миз, возвращайтесь-ка к своей работе, не путайтесь под ногами! Мне ужин готовить надобно – лорд Винтергарден сказывал, что гостя к вечеру ждет.
Я насторожилась. Какого еще гостя? Мне маг ничего подобного не говорил.
– Но ведь нельзя принимать гостей, – пробормотала я. Неужели он пригласил кого-то на нашу помолвку? – Траур же.
– Чего не знаю, того не знаю, миз! Мое дело маленькое. Сказано готовить – я и готовлю.
– Что ж, спасибо.
Я вернула медальон обратно в карман и отправилась в ученическую. Аланна и Кэйти как раз успели заскучать и немедленно запросились на прогулку. Погода сегодня была значительно лучше, чем вчера, так что я не стала отказывать и, набросив поверх платья накидку, вышла с девочками в сад.
Где и наткнулась на мальчишку в форме почтового посыльного.
– Кто здесь будет миз Лоренц? – осведомился он.
– Это я, а что?
– Вот, миз, вам посылочка!
Он вручил мне небольшой, достаточно легкий сверток, обернутый в коричневую почтовую бумагу и перевязанный бечевкой. На свертке помимо моего фальшивого имени и адреса поместья значилось также имя отправителя. Им оказался Клаус Майер.
– Ого, миз! – заглянула через мое плечо Аланна. – Это ведь тот самый наблюдатель за птицами! А вы не на шутку его зацепили!
Судя по почтовому штемпелю, посылка была отправлена из столицы Ангориана – страны, откуда я приехала в Элхорн. Выходит, господин Майер вернулся на родину. Но с чего бы ему присылать мне подарки?..
– Открывайте же, миз! – нетерпеливо потребовала Кэйти.
– Открывайте скорее! – вторила ей старшая сестра.
Я развязала жесткую бечевку, развернула бумагу. Под ней оказалась еще одна – куда более тонкая, украшенная изящной вязью узоров. В эту бумагу была завернута коробка конфет, которые делались в лучшей кондитерской Ангориана, а к сладостям приложена открытка с изображением пышных алых роз.
– Вы их видели? – нахмурилась я.
– Да, попросил Лору мне их показать еще тогда, на другой день после вашего отката от магии.
Я сразу же вспомнила тот вечер. Наша первая встреча на пустошах, его предложение ехать в поместье Милтонов вместе и мой отказ. Благоразумный, приличествующий хорошо воспитанной девушке, но в глубине души мне хотелось ответить согласием. Взлететь в седло вороного коня и подобно романтической героине унестись вдаль в компании едва знакомого мужчины. В книгах с такого знакомства наверняка началась бы захватывающая любовная история, полная запретной страсти и невероятных сюжетных перипетий, но, увы, в жизни все куда более прозаично, хотя и та иногда подбрасывает сюрпризы.
Например, как эти.
– Вчера мы с девочками побывали на чердаке и вот что нашли, – сказала я, вытащив из кармана платья второе письмо и серебряный медальон. Он был прохладным на ощупь, но кожу от того, что я взяла его в руки, не закололо, как ночью. Но ведь не приснилось же мне это!
– Думаете, ваши находки как-то связаны с Джеральдиной Ричмонд? – произнес маг, задумчиво вертя медальон в аристократически длинных пальцах.
– Повариха сказала, что у дочери управляющего было такое украшение, но оно сгорело на пожаре, – ответила я. Здесь явно скрыта какая-то загадка, и мне очень хотелось, чтобы лорд принял мои догадки всерьез. Ведь должен же он поверить моей интуиции!
– Это один из парных медальонов, – заметил Доминик. – Изначально их было два. Так что, возможно, второго действительно больше нет.
– Но это не значит, что его хозяйка должна была сгореть вместе с ним!
– А вы очень упрямы, миз Лоренц, – хмыкнул собеседник. – Продолжаете так упорно гнуть свою линию. Что ж, поживем – увидим.
– О миз Ричмонд еще ничего не удалось выяснить? Если она в самом деле жива… А ведь дочь управляющего поместьем была подругой детства леди Глау! – вспомнила я рассказ здешней кухарки. – Надо показать медальон женщине, от которой я узнала эту историю! Если они парные, то наверняка одинаковые или похожи между собой и она сможет его узнать!
– Вашему пытливому уму явно не хватает работы.
– Снова шутите надо мной? Посмотрим, что вы будете говорить, когда я найду что-нибудь интересное по этому делу! И взгляните на письмо! Оно написано тем же почерком, и в нем кому-то назначают встречу в лесу! А имен снова нет, значит, эти двое обменивались тайными посланиями!
– Очень романтично, миз Лоренц, но, возможно, это всего лишь одна из печальных историй о неравной любви, в которых нет ничего противозаконного, а следовательно, мне нет резона этим интересоваться.
В ответ я только фыркнула. «Ничего противозаконного, нет резона интересоваться». Безнадежный сухарь!
Но я вспомнила о его любви к сестре и заботе о племянницах, что несколько примиряло образ надменного лорда с его словами о моих изысканиях.
– А если здесь есть какая-то связь с убийством? – выложила я свой последний козырь.
– Вы так полагаете, миз? Умом и логикой? Или вам об этом ваша интуиция говорит?
– Пока не пойму, – вздохнула я. – Но эти письма не дают мне покоя. А медальон… – решилась я рассказать о ночных странностях.
Глава 37
– Я не чувствую магии, – заметил Доминик, разглядывая медальон. А я не могла отвести взгляда от его пальцев, в которых чувствовалась сила – и магическая, и просто мужская. Отчего-то вспомнилось вдруг, как он прикасался ко мне этими пальцами, переливая свою силу.
Я вздрогнула, отгоняя представшую перед внутренним взором картину.
– Академическую магию, – уточнила я. – Но ведь есть еще одна. Не забывайте.
– Природники не могут создавать артефакты и амулеты, – отмахнулся от моих слов собеседник. – Это тонкая наука. Одной интуиции для нее недостаточно.
– То, что вы с этим прежде не сталкивались, еще не значит, что такого не бывает, – возразила я уязвленно. – Кто знает? Возможно, элдарианы могли создавать и артефакты, и амулеты.
– Возможно, миз Лоренц, но подтвержденных фактов этого нет.
– Попробуйте его открыть, – предложила я, но, увы, то, что не вышло сделать у меня, не получилось и у мага. Если в медальоне и был механизм открывания, то весьма хитроумный. Или же его не имелось вовсе.
Лорд Винтергарден вернул мне медальон, чтобы я могла показать его кухарке, и мы разошлись до вечера. И без того уже много времени провели наедине. Впрочем, Мередит Глау это ничуть не смущало, так почему я должна волноваться о том, что у меня состоялся приватный разговор с будущим женихом?
Прямо сейчас повариха была занята, так что я вернулась к девочкам, за которыми в мое отсутствие присматривала Энни. Горничную переполняло любопытство, но, разумеется, я не могла ей ничего рассказать. После объявления о помолвке все станет известно каждому в доме.
Жаль только, что мне придется обманывать тех, к кому я питала неподдельную симпатию. Ту же Энни, девочек. Но иначе нельзя – никто не должен узнать о нашем с магом договоре, нужно, чтобы все приняли наше обручение за чистую монету.
Больше всего меня страшила реакция леди Глау. Она ненавидела меня еще до этого, а теперь и вовсе от злости лопнет. Но, даже если эта особа заподозрит, что затея с помолвкой ложь, ничего доказать все равно не сможет.
А если она и ее муж в самом деле замешаны в убийстве Милтонов, им не избежать правосудия, вот только для этого тоже нужны веские доказательства. Одного мотива недостаточно, даже такого очевидного, как выгода. Да и сына, который унаследовал бы поместье, у четы Глау пока нет, так что еще неизвестно, получат ли они то, чего так жаждут.
Самое главное сейчас – чтобы Аланна и Кэйти не пострадали еще больше.
До вечера я улучила момент, чтобы спуститься в кухню и еще раз поговорить с тетушкой Бертой.
– Опять вы, миз? – хмуро поприветствовала меня повариха. – Вот ведь неугомонная барышня! Снова будете про Джеральдину Ричмонд расспрашивать?
– Вот, взгляните. – Я показала ей медальон. Он лежал на моей ладони, но никакого покалывания или других ощущений, кроме прохлады металла, не было – кстати говоря, странно, что тот не согревался даже в руках. – Вам знакома эта вещица?
– Ну-ка, ну-ка… – прищурилась женщина. И громко ахнула, прижав ладонь к губам. – Откуда вы это взяли, миз?
– Девочки нашли на чердаке. Вы ведь видели раньше этот медальон? У Джеральдины был такой же? Или похожий? – спросила я. Доминик Винтергарден ведь сказал про парные медальоны.
– Постойте-ка, миз, не гоните коней… – ворчливо произнесла, немного придя в себя, кухарка. Отерла руки о фартук и цапнула с моей ладони украшение. Повертела, поднеся близко к глазам, обнюхала, разве что на зуб не попробовала. После чего вернула мне и ответила: – У Джерри был похожий, но не совсем уж точь-в-точь такой, там завитушки были эдак… наоборот.
– Вы так хорошо его помните?
– Если бы перед вами все время этой штукой крутили, вы бы тоже запомнили, миз! Очень она любила свой медальон-то. Хвасталась перед прислугой что та сорока.
– А не рассказывала, откуда он у нее?
– Чего не знаю, того не знаю, миз! Все догадывались, конечно, что парень какой-то подарил. Девка она была видная, справная… А вот так не повезло, не успела даже невестой побывать… Эх, грехи наши тяжкие…
– В прошлый раз вы не договорили, – напомнила я, желая задать интересующие меня вопросы. Лучше уж сейчас, пока она не занята. – Что случилось, когда дети Милтонов вернулись из школ? Леди Глау… будущая леди Глау и ее братья. Они больше не приятельствовали с миз Ричмонд, отвергали ее?
Я не сомневалась в том, что ответ будет утвердительным. Ведь, повзрослев, дети лорда наверняка понимали, что между ними и дочерью простого управляющего, который работал на их родителей, лежала пропасть, которую не преодолеть даже в память о детской дружбе. Но собеседница меня удивила.
– Она сама отказалась с ними водиться, миз. Сказала, что не хочет как собачонка бегать за господами. Дескать, неподходящая они для нее теперь компания.
Я задумалась. В таком случае моя теория грозила рассыпаться. Если Джеральдина Ричмонд не сближалась с сыновьями Милтонов, то как могла случиться между ними тайная любовная история? Неужели я ошибалась? Но… чьи же тогда письма лежали на чердаке?
– От миз Ричмонд осталось что-нибудь? Дневники, записки… Или ее отец все забрал? – спросила я, замирая в ожидании ответа.
Если найти что-то вроде этого, хоть строчку, написанную ее рукой, можно сличить почерки!
Глава 38
Тетушка Берта ненадолго задумалась, затем пожала плечами.
– Поищу. А теперь, миз, возвращайтесь-ка к своей работе, не путайтесь под ногами! Мне ужин готовить надобно – лорд Винтергарден сказывал, что гостя к вечеру ждет.
Я насторожилась. Какого еще гостя? Мне маг ничего подобного не говорил.
– Но ведь нельзя принимать гостей, – пробормотала я. Неужели он пригласил кого-то на нашу помолвку? – Траур же.
– Чего не знаю, того не знаю, миз! Мое дело маленькое. Сказано готовить – я и готовлю.
– Что ж, спасибо.
Я вернула медальон обратно в карман и отправилась в ученическую. Аланна и Кэйти как раз успели заскучать и немедленно запросились на прогулку. Погода сегодня была значительно лучше, чем вчера, так что я не стала отказывать и, набросив поверх платья накидку, вышла с девочками в сад.
Где и наткнулась на мальчишку в форме почтового посыльного.
– Кто здесь будет миз Лоренц? – осведомился он.
– Это я, а что?
– Вот, миз, вам посылочка!
Он вручил мне небольшой, достаточно легкий сверток, обернутый в коричневую почтовую бумагу и перевязанный бечевкой. На свертке помимо моего фальшивого имени и адреса поместья значилось также имя отправителя. Им оказался Клаус Майер.
– Ого, миз! – заглянула через мое плечо Аланна. – Это ведь тот самый наблюдатель за птицами! А вы не на шутку его зацепили!
Судя по почтовому штемпелю, посылка была отправлена из столицы Ангориана – страны, откуда я приехала в Элхорн. Выходит, господин Майер вернулся на родину. Но с чего бы ему присылать мне подарки?..
– Открывайте же, миз! – нетерпеливо потребовала Кэйти.
– Открывайте скорее! – вторила ей старшая сестра.
Я развязала жесткую бечевку, развернула бумагу. Под ней оказалась еще одна – куда более тонкая, украшенная изящной вязью узоров. В эту бумагу была завернута коробка конфет, которые делались в лучшей кондитерской Ангориана, а к сладостям приложена открытка с изображением пышных алых роз.