Наше худшее Рождество

Броди сделал удивленные глаза:

— Не знала?

— Нет. Ты никогда не показывал то крыло, где спальни хозяев дома. Допустим, я набралась бы храбрости и прошла по дому в ночной рубашке, что, впрочем, я еще могу себе представить, но точно не знала бы, как все объяснить, если бы постучалась случайно в комнату твоей мамы.

Броди обнял ее и прижал к себе.

— Непременно повешу на дверь табличку. Вдруг еще пригодится.

— Как бы мне хотелось, чтобы эта ночь не кончалась. — Она чувствовала себя счастливым ребенком, ожидающим наступления Рождества. — Жаль, что нельзя остановить время.

— Но тогда бы мы не смогли пережить еще более прекрасные моменты в будущем, которые непременно случатся.

— А у нас есть будущее? — спросила Саманта и сама устыдилась вопроса. — Не отвечай, просто забудь.

— Почему? — Палец его скользнул по ее руке вниз. — Я скажу, что все зависит от нас. Ты этого хочешь?

— Мыслящая часть меня подсказывает, что это неразумно.

— Ах, вторая Саманта? Ясно. Мне она симпатична, но сейчас хотелось бы поговорить с первой Самантой. Что говорит она?

— Говорит, что готова ко всему.

— В чем же проблема?

— Я не привыкла ее слушать. Голос разума звучит громче и… — Она склонилась и поцеловала его в плечо. — И еще мне страшно.

— Мне тоже. Но это даже хорошо.

— Правда? — Прикосновения его были так приятны, что она зажмурилась. Он ласкал ее нежно, но уверенно, будто имеет на это право. В хорошем смысле.

Саманта никогда не могла долго оставаться на одном месте, не двигаясь, потому не любила массаж, но в таком положении готова была провести неделю.

— Конечно. Это доказывает, что желание наше искренне. Нам не безразлично, что будет. Мы испытываем чувства.

— Пожалуй. — С Кайлом она всегда была спокойна, никогда не волновалась, не опасалась, что ничего не получится. — Я рада, что ты со мной не из жалости.

— Я ломаю очки и теряю бумажники, но это не означает, что я не знаю, чего хочу в жизни.

— Ты живешь в Шотландии, а я в Бостоне.

— И что?

— Пытаюсь объяснить, почему у нас может не получиться.

— Хочешь, я объясню, почему все получится? Если, конечно, мы оба захотим. Я могу прилетать в Бостон. Могу даже освободить место на своем рабочем столе, чтобы тебе было где расположиться, когда ты прилетишь ко мне. И обязательно помою кружки.

Это неразумно, но так приятно. Саманта прижалась к нему:

— Ты выделишь мне место в своем офисе?

— Если обещаешь ни к чему не прикасаться.

— А к тебе можно прикасаться?

— Это я разрешаю. — Он перекатился и навис над ней. Только через час они вспомнили о шампанском и сделали по глотку.

— Пожалуй, это все же лучшее Рождество в моей жизни. — Саманта передала бутылку Броди.

— Будет еще много всего хорошего. Пусть это станет нашей первой традицией: пить шампанское в постели в канун Рождества.

У них впереди вся жизнь, они могу делать все, что захотят. Настанет день, когда им предстоит сделать выбор, но ведь не сегодня, правда? Сегодня они могут забыть обо всем и наслаждаться друг другом.

И этому они всецело отдались.





Гейл





— Бабуля, вставай!

Гейл открыла глаза и увидела, что Таб прыгает на ее кровати с носком, полным подарков, а Медведь — ее постоянный спутник — терпеливо ждет, сидя у двери.

Рядом с ним появилась Элла:

— Прости, мама! Таб, я же сказала тебе, что нельзя будить бабушку.

— Но я хочу разбирать подарки вместе с бабулей.

Гейл села в кровати, взяла внучку на руки и укрыла одеялом, опасаясь, что та замерзнет.

— Элла, посмотри у изножья кровати, кажется, там что-то есть.

Она закончила упаковывать подарки глубоко за полночь и сейчас волновалась, понравятся ли они.

Таб доползла первой и вытащила два носка.

— Они для мамы и тети Сэм. Значит, Санта заходил к тебе, бабуля. Ты его видела?

— Я крепко спала всю ночь.

В комнату заглянула Саманта:

— Кто-то здесь говорит о Санте?

— Он оставил для тебя носок! — Таб указала на него пальчиком.

Саманта сделала удивленное лицо:

— Санта принес нам подарки?

Зная, что Таб внимательно на них смотрит, Гейл последовала примеру Эллы и изобразила удивление. На этот раз она не совершит ошибку.

— Похоже, что так.

— Надо же. — Элла села на кровать и взяла носок. — Не могу поверить.

— Хочешь, я его открою? — Таб запрыгала от нетерпения. — Можно, мама?

— Нет, нельзя, — ответил за нее Майкл. — У тебя есть свой, а этот для мамы.

Таб занялась подарками, а Элла достала несколько коробочек с ее именем.

— Чувствую себя шестилетним ребенком. Неужели Санта и про нас не забыл? — Она многозначительно посмотрела на мать.

— Настоящее чудо, — поддержала Саманта.

Она взяла предназначавшийся для нее носок и с увлечением принялась доставать пакетики и коробочки.

Гейл наблюдала за ними и думала, как могла когда-то считать подарки и развлечения пустой тратой денег? Надо сделать над собой усилие и забыть о сожалении. С прошлым покончено.

— Снежный шар! — воскликнула Элла, встряхнула его и стала наблюдать, как падают снежинки. — Я всегда о нем мечтала.

— Предполагаю, он займет тебя не больше, чем на пять минут, — пробормотал Майкл, поцеловал жену в макушку и отправился в свою комнату, чтобы одеться.

После завтрака Гейл отвела дочерей в сторону.

— У нас с вами будет важное дело. — Она задумалась об этом после разговора с Мэри. — Давайте слепим снеговика.

— Отличная мысль, — улыбнулась Элла. — Я скажу Таб.

— Нет. На этот раз без Таб. Только мы втроем.

— Втроем будем лепить снеговика? — переспросила Саманта.

— Да, потому что мы этого никогда не делали. Надо исправлять ошибки. Возможно, вы скажете, что уже поздно, время не повернуть вспять…

— Мы даже об этом не думали, правда? — Элла посмотрела на сестру, и та покачала головой.

— Никогда не поздно.

Ее тон заставил Гейл задуматься, имела ли она в виду только снеговика. Саманта казалась ей не такой напряженной, как раньше. Она не эксперт в отношениях между мужчиной и женщиной, но, определенно, перемены связаны с Броди.