Наотмашь

– У меня сейчас потечет по ногам, – стыдясь, прошептала Майя, прислоняясь лбом к стене. Ноги по-прежнему отказывались держать её полноценно.

Негромкий смех мужа подкинул поленьев в огонь её смущения.

– Ты невероятная, Майя.

В душ они всё же попали. По отдельности. Майя сполоснулась первой под лейкой. Очень быстро и частично. Волосы она мыла с утра, не хотелось, чтобы влажность осела на них.

Когда обтиралась полотенцем, Вадим заканчивал мыться.

– Майя, геля нет. Не подашь?

– Конечно.

Майя как раз успела надеть чистое белье. Мыльные принадлежности хранились в напольном белом шкафу.

Она сделала по направлению к шкафу два шага, когда резкая боль скрутила её.

– Ай… – не удалось сдержать вскрика. Она согнулась, схватившись рукой за живот.

– Майя?

Непонятно каким образом Вадим расслышал её вскрик. Или у мужчины сработала интуиция. Он отодвинул створку душевой и, увидев полусогнутую, замершую посреди просторной ванной Майю, выругался.

– Майя! Тебе плохо?

Майя хотела ответить, но боль усиливалась, и девушка согнулась ещё сильнее, выставив вторую руку вперед в поисках опоры. Что такое… Боль была опоясывающей, отдающей в желудок и куда-то в спину.

– Сейчас… Черт!

Вадим действовал быстро. Выскочил из душевой, схватил полотенце, обмотал им себя и оказался рядом с Майей.

– Где болит? Что? – он говорил и действовал одновременно. – Ну-ка, иди ко мне.

Попытался её подхватить на руки, но Майя уперлась рукой ему в плечо, отталкивая.

– Мы упадем… плитка мокрая…

– Тогда просто держись за меня! Это… ребенок? Да?

Боль начала отступать так же неожиданно, как и обрушалась на девушку. Возможность полноценно дышать возвращалась постепенно.

– Всё нормально, это…

– Ну-ка пойдем.

Её ответ никак не удовлетворил Вадима, и он аккуратно направил её к выходу из ванной. С мужчины продолжала течь вода, оставляя мокрые разводы. Сначала Майе его забота пришлась по душе. Даже его испуг. Глупое, конечно, восприятие, но когда только-только открываешь все грани общения с любимым человеком, тебе всегда мало его эмоций. Хочется ещё и ещё. Постоянно. Становишься невообразимой жадиной.

И сейчас Майе его тревога – в голосе, на лице – понравилась. Что-то эгоистическое всколыхнулось в душе. Даже мелькнула мысль: а не продолжить ли казаться чуточку больной. Но вовремя очнулась, отогнав глупую идею. Манипулировать собственным здоровьем, при этом наслаждаясь испугом другого человека, бесчестно или, по крайней мере, бесчестно к партнеру.

Они вышли из ванной, и уже тогда Вадим подхватил Майю на руки.

– Вадим, пусти… – она слабо воспротивилась, обнимая его за шею, чтобы мужу было удобнее.

Решительно направился к кровати, осторожно положил жену на покрывало и, не глядя больше на Майю, потянулся за телефоном, что кинул на прикроватную тумбочку.

Майя села, нахмурившись.

– Ты кому хочешь позвонить?

Мужчина, казалось, её не слышал.

Закаменелые плечи…

Тремор рук…

Господи!

– Вадим!

– Тебе надо в больницу.

Максимально расторопно, но всё же стараясь не делать резких движений, Майя встала на колени и потянулась к мужчине. У него на самом деле дрожали руки, он разблокировал экран, но никак не мог попасть на цифры.


Вот тут уже пришла её очередь пугаться. Тело обдало холодной волной, или после душа обычный воздух в комнате казался более прохладным?

– Не надо мне в больницу, – прошипела она, потянулась и попыталась взять телефон из мужских рук. – Вадим, ты меня слышишь? Вадим!

Наконец, ей удалось до него достучаться.

Он обернулся и посмотрел на Майю, а у той душа ушла в пятки.

На мужчину было больно смотреть. Майя настолько привыкла видеть его сдержанным, сосредоточенным, непробиваемым в обычной жизни, что сейчас растерялась.

Ему было больно. В глазах застыла тревога, смешанная ещё с чем-то.

С беспомощностью.

Отматывая назад, Майя попыталась понять, что его могло настолько дезориентировать.

Получается, он подумал, что она теряет ребенка?!

– Майя, надо вызвать скорую. Врача.

– Зачем?

Она подалась вперед, обнимая мужа сбоку. Он сидел таким образом, что ни со спины, ни спереди к нему подобраться нельзя.

– У тебя тонус матки.

– С какого перепугу? Вадим, это просто…

Он ей не дал договорить, резко повернувшись. Выражение лица изменилось, теперь на нем проступила зарождающаяся злость. Майя по инерции разжала руки и подалась назад.

– С какого перепугу?! – он повысил голос. – Ты сейчас серьезно? Майя, у тебя может открыться кровотечение! Может случиться выкидыш! А ты так спокойно на это реагируешь! Ничего… Это по-твоему нормально?

Майя никак не ожидала, что он вспыхнет. Это первое. Второе, и самое главное и обидное, что его агрессия оказалась направленной на неё.

– Не кричи на меня, – сказала она не без усилия, намеренная сгладить ситуацию, добавила: – Пожалуйста.

– Не кричать? Или тебе всё равно на собственного ребенка? Ты так спокойна, что я просто охреневаю!

Если до его последнего заявления Майя ещё как-то пыталась реагировать нормально, то, услышав брань, опешила. У неё даже рот приоткрылся от удивления.

Что она там думала минуту назад? Что ей понравилась реакция Вадима? Ответная не заставила себя долго ждать.

Майя в недоумении качнула головой. Да, вот тебе и прекрасное окончание вечера! Разговаривать в подобном тоне она не собиралась. Ругань и разбор полетов – это не для неё.

Она отвернулась и хотела встать с кровати, в одном белье ещё рано оставаться, но мужская рука не позволила – Вадим перехватил её за кисть.

– Майя, подожди…

– Вадим, отпусти, – не заметила, как голос дрогнул.

Обида драла горло, и выказывать свою слабость перед мужчиной девушка не намеревалась.

Смотреть на него она тоже не могла.

Вернее – не хотела. Разочарование ядовитой змеюкой заползло на грудь.

– Тебе нельзя вставать. Давай ты сейчас успокоишься, полежишь немного и…

– А, может, это тебе стоит успокоиться? – она всё же не удержалась и обернулась, яростно сверкая глазами. – Со мной как раз уже всё в порядке. Это обычная колика, Багов. У тебя, возможно, никогда такого не бывает, а мой организм нет-нет да подобное подкидывает! Мы ели на ужин грибы! Кишечник запросто может отреагировать неправильно. И я не сказала, что у меня тянет низ живота! У меня нет кровотечения, и я до последних минут не была расстроена, чтобы как-то моё состояние могло повлиять на беременность. И ещё… – она вырвала свою руку из его пальцев. Вернее, он разжал. – Мне никогда не было и не будет безразлична судьба ребенка! Моего… нашего ребенка! И если ты так думаешь… Если ты допускаешь подобные мысли, а ты, Вадим, допускаешь, мне очень жаль. Прежде всего, себя. Потому что… Ай, да какая разница! Всё! – она вскинула руки кверху. – Не хочу больше говорить об этом! И ты мне больше, пожалуйста, ничего не говори!

Майя встала с кровати и направилась к шкафу, уговаривая себя ни в коем случае не плакать и не расстраиваться дальше.

В семьях ругаются. Такое случается. Это жизнь. Быт. Или что там ещё.

Просто она оказалась неготовой.

Майя распахнула шкаф и невидящим взглядом посмотрела на его содержимое. Потом достала теплые пижамные штаны – никаких кружевных сорочек – и просторную футболку. Вот так-то, Вадим Рустамович.

Рьяно надела штаны, потом натянула футболку. Так-то лучше. В одежде она почувствовала себя более защищенной.

Пыл от ссоры не прошел. Тут два варианта: или уходить с глаз долой, или продолжить разговаривать.

Майя повернулась, ещё не зная, какой выбрать.

Вадим продолжил сидеть на кровати, наблюдая за ней, оперевшись локтями на колени и соединив пальцы в замок. Ей не понравилось, как выглядит мужчина. Она тоже на него наехала в ответ, и можно было предположить, что он рассердится.