Наказание

За вратами города собралась толпа. Не Стражи, как в тёмном городе. И не люди. Животные? Нет, это были не они. По крайней мере, не вся масса. Они ходили на двух ногах, как люди. В руках у них было оружие — кинжалы и дубинки, совсем как у людей. Но их лица были почти как у собак… у них были грубые, чёрные морды и чернильные глаза, с круглыми ушами, торчащими по бокам головы. Пучки рыжевато-коричневых волос торчали у них на макушках, над морщинистыми бровями. Шеи у них были толстые и мохнатые, а туловища крепкие и бочкообразные. Пока Анна смотрела, некоторые из них опустились на четвереньки и запрыгали на мощных конечностях по песчаному участку за открытыми вратами. Некоторые из них ухмыльнулись, обнажив рты, полные сверкающих изогнутых клыков

— Это Мазикины, — пробормотала Анна, оценивая их.

Страх за Такеши застучал в её груди, посылая леденящий ужас по венам.

— Что они делают?

— Держу пари, они ждут, когда прибудет их добыча.

Её дыхание затуманило поверхность купола, но в горле пересохло.

Возбуждение в толпе было осязаемым; Анна чувствовала его даже сквозь толстый барьер. Они чего-то ждали. И причём охотно. Некоторые из них повернули головы и уставились на солнце, как будто оно могло сказать им, который час.

— В других мирах, Мазикины обладают человеческими телами, — объяснила она. — У них есть такая церемония. Они привязывают своих жертв к столу и зажигают ладан. Когда дым становится густым, они вызывают одного из своих духов из этого города, и тот принимает форму тени. Затем он овладевает телом… а душу человека отправляет сюда.

Она закрыла глаза, вспомнив процессию Мазикиных, свидетелем которой они стали с Малачи, спрятавшись в вентиляционном отверстии, ожидая прибытия взвода Стражей, чтобы сжечь гнездо дотла и убить всех выживших. Прошло несколько лет после смерти Такеши, но это было больно, как удар ятагана в сердце. Женщина выгнулась дугой, крича и отбиваясь от своих пут, когда дымчатая тень вонзилась в неё. Её лицо исказилось от боли, из-под закрытых век текли слезы. Анна никогда не видела ничего более ужасного, а она видела много ужасных вещей. Долгое время после этого она вновь переживала события тех дней в своих снах, только это был Такеши на том столе, крепко связанный, воющий, когда злой дух вырвал его из себя.

Позади них фыркнула змея. Она сонно моргнула, глядя на них, и медленно заскользила прочь по песку. Птицы-падальщики опустились на землю, радостно каркая, готовясь полакомиться растерзанными останками варваров «Горбунов», которым не посчастливилось спастись. Анна смотрела, как солнце отражается от изумрудной чешуи удаляющейся песчаной змеи, от маслянистых чёрных перьев огромных птиц-падальщиков, а затем снова повернулась к куполу. Толпа Мазикиных возросла. Они вытекали из городских врат, ухмыляясь и разминая когтистые пальцы.

Даже за барьером был слышен сосущий хлопок. Тёмная пустота разверзлась над песчаным местом сбора, и Мазикины подняли руки, их рты изогнулись в широкой клыкастой улыбке, когда они уставились на чёрную дыру. Сердце Анны билось так сильно, что казалось, вот-вот сломает рёбра. Саша резко втянул воздух, и она поняла, что схватила его за руку, отчаянно сжимая. Она в ожидании смотрела на чёрный проём, портал в другое царство, и тревога душила её…

Из дыры выпал человек, голый и обмякший, и рухнул на песок. Она смотрела, как он упёрся ладонями в землю и поднял голову, боль запечатлелась в каждой линии его лица, но Мазикины столпились вокруг него, закрывая ей обзор.

Анна отшатнулась от купола, не в силах сдержать крик.

Они овладели Малачи.



ГЛАВА 7



Саша успел поймать её до того, как она упала на землю, но она уже боролась, чтобы вернуться обратно к куполу. Она вытащила один из своих ножей и полоснула им по куполу, но острие с жалобным скрипом соскользнуло вниз, не оставив даже и царапины. Но она всё царапала и царапала, её удары шли в такт диким крикам.

— Нет! Нет!

Огромные ладони сомкнулись вокруг её рук.

— Ты видела его? — спросил Саша в замешательстве. — Это был Такеши?

— Нет!

— Тогда что ты делаешь, Анна? — закричал он, чувствуя, как в нём просачивается разочарование.

Анна выронила нож и бросилась к куполу, снова прикрыв глаза ладонями, чтобы заглянуть внутрь. Мазикины подняли Малачи с земли, держа его высоко над собой, пока он отбивался и сопротивлялся. Их когти царапали его ноги, бёдра и рёбра, и когда его кровь потекла вниз, их рты широко раскрылись, жаждая проглотить её. Его лицо превратилось в маску страдания — но появилась ещё одна эмоция, от которого у Анны потекли слёзы, то, что она видела в его глазах только однажды: когда он позволил Лиле пойти в гнездо Мазикиных.

Страх.

Малачи боялся.

Один из Мазикинов схватил его за волосы и откинул голову назад, а несколько других схватили его за руки. С широкими оскалами на лицах, Мазикины пронесли свою добычу через врата и закрыли их. Тёмная пустота закружилась в небытие, оставив только купол и небо над ним.

Чёрно-красные капли на песке были единственным доказательством того, что только что произошло.

Анна отпрянула от купола, и её вырвало. Тело тяжело вздымалось, отвергая всё, что она только что видела. Дрожа, она отползла в сторону и рухнула на песок, рыдания сотрясали её тело. Как бы она ни старалась этого не делать, она любила Малачи как брата. И вот теперь Мазикины схватили его. Как же это произошло? За семь десятилетий службы Стражем Малачи ни разу не был близок к тому, чтобы быть захваченным Мазикиными. Он был слишком умён, слишком опасен, слишком расчётлив. И она была уверена, что его скоро выпустят в Святилище, где ему больше никогда не придётся беспокоиться о Мазикиных. Лила обещала, что проследит, чтобы он вышел. И Анна была уверена, что девочка неравнодушна к Малачи.

Впрочем, она больше заботилась о своей подруге Наде.

Если Лила снова вытворила что-то глупое… Анна стиснула зубы. Лила зажгла этого парня так, как ничто другое никогда не зажигало. Даже его решимость уничтожить Мазикиных не была столь сильна. И даже его отчаянное желание покинуть город. Он любил её. Он бы пожертвовал собой ради неё в мгновении ока.

Если Лила была причиной этого, она заслуживала страданий.

— Анна.

Это был не голос Саши, но она узнала его. Она подняла голову. Рафаэль стоял рядом с Сашей, выглядя карликом в присутствии огромного Стража. Хотя запуганным выглядел как раз Саша. Он пристально посмотрел на Рафаэля, затем повернулся к Анне.

— Он только что появился, — сказал он, явно озадаченный.

Она вытерла рот рукавом и медленно поднялась на ноги.

— Он делает так иногда.


Рафаэль улыбнулся, и хотя его улыбка была едва заметной, она осветила всё его обычное лицо.

— Рад снова видеть тебя, — сказал он ей, — хотя это не самое приятное место для встреч.

— У них Малачи, — сказала она, а потом приложила руку к горлу, которое, казалось, было выскоблено наждачной бумагой.

Взгляд Рафаэля скользнул по изгибу купола над городом.

— Именно поэтому я здесь. Судья просит твоего присутствия в Святилище. Мы подумали, может быть, ты захочешь взять на себя эту миссию. На этот раз санкционировано.



Он оглядел её с ног до головы, оценивая её потрёпанный, забинтованный, жалкий вид.

— Я беру это дело, — сказала Анна. — Но ведь Судья знала, что я соглашусь, так ведь? Всё это было просто подставой, чтобы убедиться, что я приму нужное решение. Чтобы убедиться, что я знаю, что они оба оказались там.

Рафаэль усмехнулся.

— Сегодня подобные настроения просто зашкаливают. Ты сама решила отправиться сюда, Анна. Судья не отправляла тебя.

Анна закатила глаза.

— Это не имеет значения. Я сделаю это.

— Тогда пошли.

Он протянул ей руку.

— А что насчёт меня? — спросил Саша. Он переводил взгляд с Анны на Рафаэля. — Я сильный. Я могу помочь ей.

Рафаэль нежно улыбнулся Саше.

— Это миссия не для тебя. Прости. Тебя никто не вызывал.

Лицо Саши исказилось от отказа.

— Но я могу…

Рафаэль покачал головой.

— Прости.

Он снова посмотрел на Анну и вскинул брови.

Анна взяла Сашу за руки, его кожа была бледной на фоне её тёмной кожи, его массивные пальцы сомкнулись вокруг её тонких пальцев.

— Спасибо, что помог мне, — сказала она. — Спасибо тебе за всё. Уходи отсюда. И когда-нибудь ты найдёшь дорогу обратно к Генри. Это случится.

Саша моргнул, глядя на неё сверху вниз, его печаль потускнела в бледных глазах, уступив место смирению. Он склонил голову и сжал её руки.

— Ты… ты замолвишь за меня словечко перед Судьёй? Расскажи ему, что я для тебя сделал. Скажи ему, что я готов, что я воспользуюсь любым шансом, который он мне даст.

Она выпустила его руки и сомкнула их вокруг его талии, даруя ему крепкие объятия.

— Я всё сделаю, — прошептала она. — Безусловно.

Он шагнул назад, когда она отпустила его.

— Спасибо тебе.

Она повернулась к Рафаэлю.

— Я готова.

Рафаэль улыбнулся и взял её за руку.