Найти себя

Безнадежность в освобождении, беспомощность, и мысль о том, что мне не от кого ждать помощи резали мое сердце как нож. Я прекратила вырываться, и чувствовала сейчас лишь жгучую, раздирающую боль. Боль не только в теле, но и на сердце, и в душе.

Я стояла и смотрела в толпу, и вдруг увидела, как на меня с безразличием смотрят карие глаза. Глаза моего жениха.

— Помоги. — Прошептала я одними губами, так как голос не желал сейчас слушаться меня.

Арен лишь помотал головой и улыбнулся. Что было в его улыбке? Восторг. Ликование. Победа. И в то же время предвкушение, ожидание. В этот момент к нему подошла она, рыжая Вилверина, и они начали целоваться. Целоваться прямо у меня на глазах. Я закрыла глаза, но продолжала видеть эту его улыбку, этот поцелуй. Я больше не знала, чего я хочу, не знала, зачем жить, не знала, во что верить, не знала, кому доверять.

Я подняла голову к небу, но не увидела его. Мои глаза застилали слезы, кровавые слезы. На землю уже опустился вечер. Странно, со всей этой погоней я даже не подумала о том, что сегодня последний день месяца. С неба на меня смотрели три солнца. Три, практически скрывшихся солнца. Сегодня праздник Рождения Новой Луны. Луна рождается в свете солнца. В свете всех трех сестер. Скоро, очень скоро они встанут в ряд. Лунный Друг, Сол, Ции и Ерра. И под светом трех солнц Луна переродится. Сейчас же был тот момент, когда сестры уже почти были укутаны теплым одеялом неба, а луна еще не вступила в свои полные обязанности. Последние лучи солнца. Ерра и Ции были уже почти не видны на фоне Сол. Они уже встали в ряд, готовые принять в свои объятия Лунного Друга, дабы освятить и придать торжественности его перерождению. Лунный друг уже плыл по небу, поднимаясь к Сол. Но, последние дети Старшей Солнечной Сестры никак не хотели забираться под одеяло, и ей приходилось ждать, когда же эти маленькие лучики устанут и уйдут вместе с ней. Один из этих лучей коснулся моего лица. Я открыла кровавые глаза, чтобы впитать ими солнечный свет.

Возможно, в последний раз…

Ерра, мне жаль, что я так и не поговорила с тобой сегодня. Будет ли у нас еще возможность? Состоится ли наша встреча? Я хотела бы верить…

Сол, ты никогда не приходила ко мне на помощь, но я помню тебя как очень мудрую и благородную женщину. Ты самая Старшая из сестер, ты самая сильная, ты мать для всех. Я всегда уважала тебя и боялась к тебе обращаться. Ты как строгая мать. Помоги! Прошу тебя, помоги!

Еще один лучик спрятался за горизонт. Время Сол заканчивалось, скоро ночь возьмет свое, и свои обязанности примет Лунный Друг, и мою казнь будет наблюдать Полная Луна.

Почему я никогда не разговаривала с Лунным Другом?

Если три солнечные сестры были — мать, сестра и дочь для всего мира, то месяц был для мира Другом. Он наиболее силен был в полнолуние. А сейчас? Сейчас полнолуние. На темнеющем небе уже сияла пока еще бледная полная луна, но с каждым ушедшим солнечным лучом, Лунный Друг набирал силу.

Прости меня, Лунный Друг, я никогда раньше не обращалась к тебе. Наверное, потому что боялась. Наверное, потому что ты казался мне всегда сильнее всего, что есть в этом мире. Мне всегда нравилось, как я сияю на солнце, ведь в душе я была слишком сера и невзрачна. И я любила за это солнце. Но я всегда боялась того холодного сияния, которое появлялось в твоем свете. Я не любила гулять ночью. Я всегда боялась дружить. У меня не было друзей, а те, кто были, уходили, и я боялась, что приняв твою дружбу, однажды уйдешь и ты.

Примешь ли ты мой разговор, Лунный Друг?

«Солнце и Луна на небе неразрывно сменяют друг друга. Мать никогда не бросит свое дитя. Я помогу тебе обрести силу, чтобы пройти по черте, но ты должна найти в себе силы, чтобы вернуться».

Услышала я ответ Сол. Ее строгий голос, наполненный властью, всегда вселял в меня чувство покорности и спокойствия. Но больше Сол ничего не сказала, и последний лучик, горящий в моих глазах, погас. Сол ушла.

«Ты всегда боялась смерти».

Тихий, нежный и сильный мужской голос прозвучал в моей голове. Я не стала отвечать, говоривший и так знал ответ.

«Больше чем потерять друга ты боялась потерять себя. Почему?»

— Из-за твоей близости со Звездным Мастером. — Я сказала это вслух. Знаю, для того, чтобы общаться с хозяевами неба, с природой, не нужно говорить вслух, достаточно мысленно озвучить слова, но сейчас мне хотелось дать ответ не столько Лунному Другу, сколько самой себе.

«Обретя друга, иногда нужно отдать ему что-то взамен. И иногда — себя. Ведь дружба меняет людей. Ты можешь измениться. Стать лучше».

Я знаю, мой Лунный Друг.

«Пока еще друг. Но я мог бы стать для тебя нечто большим…»

На этом я почувствовала, что наш разговор закончился. Надеяться ли мне на помощь? Возможно. Но точно я не знала. Как не знала и того, что именно означали его последние слова.

Звездный Мастер — твой брат. Слишком близко к пустоте, а я всегда боялась пустоты. Да, поэтому я и боялась говорить с тобой.

У меня осталась лишь одна мысль в голове. Усталая, неповоротливая, она даже не пыталась метаться, будто птица, запертая в клетку, нет, она просто лежала на дне своей клетки. Когда я обратилась к ней, она лишь встрепенулась, приподняв крыло и обратила на меня свой взор.

Как же тяжело было думать!

Я прошу о помощи! Из последних сил я дернула за ниточку, и мысль птицей взлетела вверх, ударившись о стену клетки — моей головы.

Все мои разговоры заняли буквально несколько мгновений. Кто-то что-то заметил? Возможно, но лишь тихое бормотание и невидящий взгляд в небо.

Солнце скрылось, луна осветила землю. Полная Луна заняла свое место в центре трех солнц.

Парад Хозяев неба…

Праздник «Рождение Новой Луны» празднуется раз в десять лет. Именно в тот момент, когда три солнечные сестры выстраиваются друг за другом, создавая парад солнц, и луна встает с ними в один ряд, создавая солнечное затмение. Происходит это все ночью, и на темном небе в этот момент Луна, будто подсвеченная изнутри бросает на землю теплый яркий свет. Ее серебро в сочетании с золотом солнца озаряют мир иными красками чем те, к которым мы привыкли.

В тот момент, когда я взывала о помощи к площади подошел мэр города.

— Итак, начинаем! — Скомандовал он палачу.

— Джиа ан Торрес, вы обвиняетесь в убийстве трех человек… — Начал оглашать палач мою вину.

«Просишь помощи, тогда, пой».

Неожиданно подал голос амулет отца.

Спасибо! Я поторопилась поблагодарить, совершенно не понимая, чем мне может помочь песня.


— И одного гнома… — Продолжал тем временем палач.

Петь?

«Пой!»



В серебре глаз, лишь грусть и печаль

Смотреть в них легко, но на сердце боль

Взгляд, словно блик погасшей звезды

Он сердцем проникнет в другие миры.



Где белые птицы и синий рассвет

В ночи небеса его просят взлететь

Тихий шум у воды и ласкает прибой,

И в сердце услышит он голос мой.





Когда я запела, вокруг для меня все затихло. В моем голосе чувствовалась боль, каждое слово я произносила с трудом, начиная с тихого шепота, но я пела, я не останавливалась. Остановить меня никто не пытался, да и зачем? Меня и так было почти не слышно. Если кто-то и слышал мой шепот, то лишь тот, кто умел слушать.

Я заметила, что с каждой новой строчкой мой голос твердел, а боль и страх уходили.



Но на прошлом лишь снегов пелена

И в двери опять стучится судьба,

Ты как лучик живешь между светом и тьмой

И если найдешь этот мир, обретешь ты покой.





Последние строки я произнесла с некоторым удовольствием. Когда я закончила петь все вокруг почему-то замерло. Я закрыла глаза не в силах больше видеть гневные взгляды своих палачей. Может, я умерла? Промелькнуло в моей голове.

Я ощутила толчок в груди, через мгновение осознав, что это сердце, ощутила еще один и еще. Но почему вдруг стало тихо? Слишком тихо. Вдруг я ощутила кожей рук холод металла, и в следующий миг кто-то освободил мои руки, а затем и ноги. Когда я почувствовала долгожданную свободу, я опустилась на колени. Безумной болью в спине отдавалось любое мое движение. Этот кто-то поднял меня на руки. Я не могла его увидеть, я не могла даже открыть глаза. Мое сердце стучало с бешеной скоростью. Теперь я это слышала, а ведь недавно мне казалось, что оно и вовсе не бьется.

Толпа начала оживляться. Когда мэр пришел в себя, он сам зажег первый факел и кинул его в нашу сторону. По его примеру поступили еще несколько стражников, создавая вокруг нас огненную преграду. Пламя быстро разгорелось. Я заставила себя открыть глаза, в надежде увидеть любимые карие глаза жениха, но вместо них окунулась в манящие черные с серебром.

Он держал меня на руках, отступать уже было некуда, огонь окружил нас, пока что довольно широким кольцом.

И только сейчас я поняла, что убила не только себя, теперь меня можно судить за убийство велианца! Мое сердце сковало страх.

Зачем?! Зачем ты сюда пришел?! Ты же сгоришь в этом бешеном огне! Неожиданно мне вспомнился тот вечер в лесу, когда я была окружена кольцом огня, не причинившим мне никакого вреда, и я засмеялась как сумасшедшая. Я была настолько зла на этот мир, на этот город, на Арена, на своих друзей, на этого велианца, а главное, на саму себя!

— Смеешься как старая ведьма, и почему ты с такой ненавистью на меня смотришь? У меня от твоего ледяного взгляда сердце мерзнет.

— Везет, а мне вот что-то жарко становится. А злюсь, потому что ненавижу тебя, ненавижу что приперся сюда меня спасать и сам же теперь и погибнешь! — Я перестала смеяться, и лишь кричала, не отводя глаз, и даже умудрилась несколько раз ударить его, по груди, спине и даже лицу.

— И что теперь делать? — Не обращая внимания на мой крик и попытки ударить, Дарио осторожно поставил меня на ноги, по-прежнему не отпуская и поддерживая. И прижав к столбу, закрыл от самых близких к нам языков пламени.

— Ну, ты же пришел меня спасать, значит, у тебя должен был быть план?

— Тогда он был, а сейчас уже кончился. — Дарио ухмыльнулся.

— А почему у тебя глаза такие?

— Какие? — Не понял велианец.

— Черные.