Найденные ветви

11


8 июня 1969 г.

Рик пялился в окно на залитую солнцем улицу внизу. Он приехал в Гонолулу в начале апреля и восстанавливал бедро. Ему сказали, что скоро его переведут на новое место службы. Он ждал только приказа отправляться.

Врачи решили, что больше ничего не могут сделать с его травмой, и реабилитация должна заключаться в укреплении мышц. Рика эта новость не обрадовала, но он надеялся найти морфий как только получит увольнительную. Рядом с военными базами всегда полно наркотиков, потому что много молодых людей и девушек поддерживают бизнес на плаву.

Теперь Рик заметно хромал при ходьбе, но это было лучше, чем ездить в инвалидном кресле. Он продолжал напоминать себе, что могло быть и хуже, но это редко помогало. Сейчас тоже достаточно плохо, и Рик гадал, насколько ужасной будет жизнь, когда он станет стариком в сорок или пятьдесят, если предположить, что доживет до такого возраста. Окажется ли он в итоге все равно в инвалидном кресле?

В Гонолулу было хорошо и тепло. Рик ходил на гавайские пляжи на южном берегу так часто, как мог. Они напоминали ему дом, хотя волны здесь затмевали дентонские. Дома классным считался серфинг при волнах высотой от шести до восьми футов, и то это обычно случалось, когда в заливе бушевал ураган, центр которого находился к западу от Дентона. Здесь же, на южном побережье, летом они иногда возвышались на пятнадцать или двадцать футов над поверхностью, и Рик слышал, что волны северного побережья могут быть опасными в зимние месяцы.

Конечно, теперь серфинг ему недоступен. Вьетнамский снайпер проследил за этим. Словно чтобы подчеркнуть реальность, Рик уже знал, что на новом месте будет перебирать бумажки.

Мимо палаты, поздоровавшись с ребятами, прошла Дана, одна из медсестер на его этаже. Рик дюжину раз приглашал ее на свидание, и каждый раз она отклоняла его предложения. Конечно, почти каждый в палате делал то же и непременно был отшит. Рик недавно услышал, что Дана встречается с доктором, так что решил, что ни у кого из них нет шансов, но это не причина не попробовать еще раз.

– Привет, Дана! Я скоро уезжаю. Последний шанс узнать поближе лучшего морпеха в госпитале.

– Спасибо за приглашение, Рик, но вынуждена отказаться. В этот вечер я записана в парикмахерскую.

– Ты даже не знаешь, когда я хочу тебя пригласить.

– Именно.

Она пошла дальше по коридору, болтая с мужчинами и мучая их своей улыбкой.

На следующий день, девятого июня, пришел приказ отправляться на базу Кэмп-Пендлтон в Сан-Диего. Рик догадался, что его определили туда, чтобы не отправлять слишком далеко. Похоже, военные всегда делают все для своего удобства.

Он будет приписан к управлению по делам личного состава, возиться с бумажками в качестве клерка. Он едва умел печатать, и подобное много говорило об эффективности военной машины, когда дело касалось использования сильных сторон своих подчиненных. Это была часть метода «экономить гроши, тратить миллиарды», который, похоже, охотно применялся военными.

Он отправляется через три дня, двенадцатого.

В назначенный срок он попрощался со всеми, с кем успел познакомиться в госпитале, включая Дану, которая увела его в укромный уголок и подарила поцелуй, который он не скоро забудет.

– Может, еще увидимся, – сказала она, хотя оба знали, что этому не бывать. Ее улыбка сулила обещания, которые, Рик знал, Дана никогда не сдержит.

Во время коммерческого рейса до Сан-Диего ему приходилось вставать и ходить каждые полчаса. Он не мог долго сидеть, иначе бедро начинало беспокоить его больше обычного. На подлете к Сан-Диего он был близок к панике из-за того, что придется сидеть во время снижения, которое может продлиться намного больше тридцати минут. Чем дольше он летел, тем сильнее ныло бедро. Хуже всего будет во время снижения, когда придется оставаться в кресле, надежно пристегнутым ремнем безопасности.

Рик жаждал морфия, чтобы перенести это все, но, конечно, его не было в меню самолета. Он купил бы чего-нибудь выпить, но у него с собой было мало наличных и не было кредитки, так что приходилось страдать. Он сумел выдержать, не заорав, напоминая себе о том, как тяжело было в лагере для новобранцев и как он пережил те ужасные месяцы.

Наконец он сошел с трапа, хромая, как человек в четыре раза старше, и сел в автобус, который ждал его, чтобы вместе с другими морпехами, прилетевшими разными рейсами, отвезти в Пендлтон. По дороге, разглядывая проносившиеся мимо пейзажи Сан-Диего, он думал о своем младшем брате Джеке и гадал, написать ему или нет. В итоге он решил не беспокоить Джека, представив, что тому и так хватает проблем с их пьющими родителями.

Сойдя с автобуса в Пендлтоне, Рик похромал оформлять документы в отдел, где ему самому предстояло работать в скором времени, и начал новую жизнь, хотя и чувствовал себя стариком, готовым уйти на пенсию.

Через три дня работы он познакомился с младшим капралом Гэри Хиггинсом. Гэри был тем, кого некоторые военнослужащие называли «офицером особого снабжения». Его наградили таким титулом, потому что он мог достать препараты, особенно наркотики, для тех, кто готов был платить. Молва утверждала, что у него были связи с работниками разных аптек, готовыми подделать записи и украсть медикаменты из поставок.

Рик понятия не имел, как Хиггинс получал наркотики, и ему было плевать. Он просто хотел купить морфий или его заменитель, чтобы утолить свое пристрастие.

Совсем скоро после прибытия в Пендлтон он потратил большую часть денег, которые ждали на его банковском счете по возвращению в штаты. За время пребывания во Вьетнаме и в Гонолулу он почти ничего не покупал, так что большая часть денег так и лежала на месте, когда он приехал в Пендлтон. Наркотики съели сбережения в момент.

В первую встречу один на один Хиггинс сказал Рику:

– Чтобы ты знал, если станет известно, что я продал тебе что-то незаконное, можешь готовиться к похоронам. Я не стану ничего делать, но моим поставщикам это раз плюнуть.

Рик понял и заверил Хиггинса, что будет молчать.

До приезда в Пендлтон Рик подсел незначительно. Теперь же он полностью зависел от наркотиков. Морфий дарил не только приятные, расслабленные ощущения. Он был жестоким рабовладельцем. Без необходимого наркотика жизнь превращалась в жуткую агонию, тело требовало подавитель боли, который со временем превратился в ее создателя. Стоило принять наркотик – и все было хорошо, но без него Рик не мог функционировать.

Эта потребность затмила все другие занятия, его больше ничего не интересовало, кроме следующей дозы. Через четыре месяца службы в Пендлтоне его арестовали за проникновение со взломом. Поскольку это было первое нарушение, ему удалось избежать тюремного срока, получив только условный.

Второй арест состоялся через два месяца, и его с позором уволили из морской пехоты США.

Так началась его подогреваемая наркотиками преступная жизнь.





12



25 марта 1992 г. среда

Как только Дженни вошла в дом тем вечером, Джек поприветствовал ее словами:

– Ты не поверишь. – Что?

Она видела, что новость какая-то выдающаяся. Джек почти светился от восторга.

– Я выяснил, что мой брат Рик был жив еще три года назад! Он не погиб во Вьетнаме.

Она моргнула и открыла рот.

– Как ты узнал?

– Из неожиданного источника. Оказывается, Том Гордон сидел с ним в тюрьме в восемьдесят девятом. Рик был в Рейфорде.

Дженни засмеялась:

– Не думаю, что когда-либо видела, чтобы кто-то был так счастлив, узнав, что его брат сидел в тюрьме.

– Это значит, что он жив.

– Ты знаешь, там ли он еще?

– Том сказал, что Рик должен был выйти вскоре после него. Рик сидел за кражу со взломом и причинение вреда.

– Что будешь делать?

– Я написал письмо начальнику тюрьмы в Рейфорде. Надеюсь выяснить, где Рик жил, когда совершил преступления, которые привели его туда. Может быть, он вернулся и продолжает жить там.

Джек сел, как будто от волнения его не держали ноги.

– Тебе еще нужно знать то, что расскажет мой папа, когда перезвонит мне? Не хочу, чтобы он зря тратил время, если тебе не нужна информация.

– Нет, она мне все еще нужна. Будет легче искать, когда я буду знать все, что смогу найти.

Дженни села рядом с ним.

– Джек, не хочу быть негативной. Понимаю, ты в восторге от этой новости, но подумай. Твой брат связался с наркотиками. Наркотики убивают. Он мог быть жив три года назад, а сегодня – нет. – Джек посмотрел на нее. До него начала доходить правда. – Я не хочу, чтобы ты слишком расстраивался, если выяснится, что он умер от передоза или чего-то еще.

– Извини. Я об этом не подумал. Просто я был так рад узнать, что он совсем недавно был жив и находился во Флориде.

– Знаю, милый. Надеюсь, что ошибаюсь, и ты отругаешь меня потом за то, что нервировала тебя, но нужно иметь в виду все варианты.

– Ты права. И все же это хорошая новость, верно?

– О да. Конечно хорошая. Я не имела в виду, что это не так. Просто… я не хочу видеть, как ты страдаешь.

Джек улыбнулся. Ему нравилось, что она так переживает, заботится о его чувствах.

– Так что насчет той запеченной курицы? – спросила она.

– Ох, да. Совсем забыл, что надо поесть! – Ему стало стыдно за такую странную ошибку. – Я могу забывать про еду, когда слишком взволнован.

– Счастливчик! – сказала Дженни. – Я никогда не забываю про еду, разве только когда больна. Из-за этого приходится следить за фигурой.

– Хочешь сходим куда-нибудь? Нам вроде как есть что отметить.

– Кроме того, что три года назад твой брат был жив и находился во Флориде, что еще мы отмечаем?

Он пожал плечом.

– Нас.

Она улыбнулась.

– Ты хочешь отметить нас?

– Почему нет? Я не силен в маленьких годовщинах/датах/юбилеях, но сегодня ровно неделя, как мы в первый раз пообедали вместе, несмотря на то, что мне кажется, будто я знаю тебя вечность. Думаю, наши отношения продвигаются очень хорошо.

– Правда?

– Конечно. А ты нет?