Надежда Габриэля Ролена

— Зачем — не тот вопрос.



— А какой тот?



— Почему расходятся даты. Смотри, работать на него ты начала лет шесть назад, верно? А спустя два года он вдруг решает узнать, чем живёт и дышит сотрудница? Не вяжется как-то.



— Тогда что?



— Не знаю, Дэми. Не знаю, — по слогам произнёс он, поднимаясь и начиная отмерять шаги по кабинету. А затем замер вдруг, уставившись на цветы, как будто именно они в силах были найти отгадку. — Но, кажется, знаю, кто может помочь.





Оказалось, что в неведении пребывала только я, Аскур успел разузнать, что анонимным дарителем оба раза выступал Данки. Да, именно Данки, тот самый до невозможности кучерявый очкарик, которому я сделала минимальное одолжение в виде обещания позвонить, когда освободится Габриэль, кто бы мог подумать. Но куда более важным было другое — именно он мог выступить палочкой-выручалочкой в нашей деликатной проблеме.



— Ты шутишь.



— Хотел бы, — вздохнул Аск в ответ на мою недоверчивую мину, когда он сообщил, что Данки ни много, ни мало компьютерный гений всея Дара. — Но это факт, если он не сможет найти информацию, то вообще мало кто сможет.



— А какого тогда держат всех остальных, если он один такой уникальный? — продолжила сомневаться я. Всё-таки не соотносились в голове два образа, хоть убей.



— Потому что, во-первых, его услуги стоят довольно дорого, не все из клиентов готовы тратить подобные суммы на решение рядовых вопросов. А во-вторых… ты же не думаешь, что он использует исключительно законные способы? Данки не дурак, он понимает, что в свободном плавании никто ему находиться не даст, вот и сидит по тёплым крылом Ролена, который в случае необходимости сделает всё, но своего птенчика защитит.



Птенцы, крылья… Нет, всё же мастером аллегории Нарцисс не был. Но суть я уловила, так что какая разница, в самом деле.



— Значит, предлагаешь нанять его в обход агентства?



— Нанять? — он закатил глаза на секунду и, похоже, хотел постучать мне по лбу, но вовремя остановился. — Боже, ты девушка или кто? Не просто же так он тебе веники таскает, так используй это! Построй глазки, пусти слезу, скажи, что опасаешься мести бывшего начальника и хочешь узнать, чем его можно пошантажировать, в случае чего. Импровизируй! Кстати, можешь насочинять чего-нибудь, в этом плане чуйки наш уникум полный профан.



Я потёрла отчего-то вспотевшие ладони друг о друга.



— Так шантажировать я и этим могу, — палец ткнулся в монитор.



Но Аскур непререкаемо качнул головой:



— Не можешь. Подписывала соглашение о неразглашении? То-то и оно. Это не просто бумажка, там вполне серьёзные чары. Всё, что станет тебе известно в ходе работы, никому постороннему рассказать не удастся при всём желании. Среди наших можешь обсуждать, вот как мы с тобой сейчас, например, но не больше.



Вот же чёртова магия! Ещё она мне палки в колёса не вставляла. Но Нарцисс прав, нам нужно узнать о делах Бернада как можно больше. Теоретически, никто не мешает обратиться в Дар как клиенту, пусть даже заплатить эту баснословную сумму, благо деньги пока есть. Но в таком случае без вариантов возникнет вопрос, зачем мне это.



— Ладно, ты прав, — озвучила я очевидное. — Где его кабинет?




— Ты сейчас собралась? Сиди, работай. Напиши ему, или позвони, скажи, что подойдёшь во время обеда, чтобы точно никто не помешал. Ну, и тебя здесь не хватятся.



И снова в точку. А у меня вместо мыслей просто желе какое-то, да и само состояние, как после болезни — слабость, апатия и желание забиться в угол. Даже вчерашний день, проведённый примерно в таком духе, не помог.



— Не трусь, прорвёмся, — ободряюще произнёс Аскур. Даже улыбнулся слегка, прежде чем уйти и оставить меня в одиночестве перед кучей открытых карточек на экране.



Мне бы вашу уверенность, мистер Алуро. Мне бы вашу уверенность.





Легко сказать — сиди, работай, когда голова забита совершенно другим. Единственное, на что меня хватало, это консолидировать количество желающих отдохнуть за счёт компании. Остальное время я провела в интернете, занявшись тем, что сделать пора было давно — изучением противника.



Да, у эскорт-агентства «Лаодика» был собственный сайт. Куцый в сравнении с нашим, а ещё, как по мне, аляповатый, но был. Правда извлечь их него много полезной информации не удалось — пафос, вода, завуалированные намёки, и ноль в сухом остатке. Впрочем, оно и логично, такие вопросы лучше решать при личной встрече. Там вам, наверняка, и девочек в рядок выставят, если по фото не сориентируетесь, и их «родословную» расскажут. Я едва не передёрнулась брезгливо, представив картинку выбора «попутчицы».



Нет, на словах всё было красиво и исключительно прилично. Агентство не занималось сводничеством, оно помогало серьёзным людям в ситуациях, когда необходима спутница. Это мог быть светский раут, куда принято приходить парами, или же деловая поездка в наш город, и тогда девушки выступали своего рода экскурсоводами по лучшим заведениям. Все они, если верить словам составителя текста, обладали приятной внешностью, имели как минимум одно высшее образование и умели с лёгкостью подстраиваться под любые условия. Словом, не бордель, а просто институт благородных девиц, не меньше.





К двери нужного кабинета я подходила с уверенностью полководца, ведущего в атаку армию. Но всё равно замерла перед ней, уставившись взглядом в тёмное полотно. Десять секунд, пятнадцать, двадцать. Веки задрожали, пытаясь сомкнуться, но я не позволила им этого, продолжая держать глаза широко открытыми. И лишь дождавшись, когда в уголках и по нижнему краю скопится влага, наконец моргнула. Вот так, а теперь заходим, пока слёзы не высохли.



Если честно, даже не знаю, какой катаклизм должен был произойти, чтобы я действительно заинтересовалась Данки — вот уж кто точно был полностью не в моём вкусе. Но знание, что парень может помочь, придавало ему определённой привлекательности. А этот взгляд, полный искреннего беспокойства, стоило деве в беде появиться на пороге?



На какую-то секунду мне даже стало несколько неуютно от необходимости использовать человека, который совершенно ни в чём не виноват, но понимание, что обратиться больше не к кому затмило собой всё остальное.



Наверное, я ему действительно нравилась, иначе как объяснить тот факт, что затея не провалилась с треском. Данки легко мог проверить сказанное, так что нет, не врать — оперировать теми фактами, что известны и непреложны, всыпав добрую горсть эмоций, пусть они чужды и незнакомы. Рассказывая историю, в которой из посоветованного Аскуром «насочиняй что-нибудь» лишь треть, я словно погрузилась в неё с головой.



Это не на Диметрис — на меня кричал отец, узнавший, что его маленькая девочка уже давно не девочка, и посмела своим поступком поставить под угрозу его репутацию и карьеру. Это меня на год отослали из дома, держали едва ли не взаперти, как принцессу в башне, только чтобы затем разлучить с маленькой, беззащитной частичкой меня — с моим сыном. Это я сбежала на другой конец страны, чтобы найти его. Это я… Это я… Это…



Работа в довольно посредственной забегаловке, липкие взгляды, а иногда прикосновения, принуждённые улыбки в надежде получить чаевые побольше, замкнутый круг, выход из которого надёжно забит досками. И вдруг — Бернар, прорубивший, как тогда казалось, новую дверь. Дверь с совершенно иной мир, с возможностью жить, а не выживать, с дорогими вещами и умными мужчинами, с реальным шансом спасти уже чужого, но всё равно моего ребёнка.



Не знаю, откуда что бралось, видимо, актриса из меня вышла бы не настолько посредственная, как думалось раньше. И Данки поверил, просто не смог не поверить. И получила я всю интересующую информацию и даже немного больше.



Вот только вываливаясь, по-другому и не скажешь, из кабинета, я никак не могла понять, испытывать ли облегчение или, наоборот, начинать беспокоиться ещё больше.





Непонятно, кого за это благодарить, но у вернувшегося Габриэля хватало своих дел, чтобы доставать меня. Так что оставшуюся уйму времени до конца рабочего дня я тоже фактически бездельничала, при этом умудряясь создавать видимость полной занятости. Не дождавшийся хоть каких-нибудь новостей Аскур явился сам, но был решительно отправлен восвояси.



Потом, всё потом. Будет день, будет пища.