Надежда Габриэля Ролена

— Ну…



— Меня от твоего «ну» подташнивать начинает, — отреагировала я на такое многообещающее начало. — Слушай, давай по-честному, ты же уже понял, что я никуда не денусь, а эти тайны Мадридского двора достали.



— Какого двора?



— Зубы не заговаривай.



— Да ладно, ладно. Ну… — на этот раз пауза была точно сделана специально, а вот нахмуренный лоб он потёр, будто пытаясь собраться с мыслями. Или же решая, что бы такого соврать позабавнее — в случае с Аскуром ни в чём нельзя быть уверенной до конца. — В общем-то, первопричина всего этого, всё равно Гейб. Эта защита, вроде той, что на тебя поставили — не панацея. Это как рыболовная сеть, которая крупных рыб поймает, а мальки без проблем проплывут.



То ли проведённая аналогия оказалась не так хороша, как блондин думал, то ли я под вечер разучилась мыслить аналитически. Парень снова поморщился, но зато решил больше тумана не пускать:



— Ты в курсе, как действуют чары инкуба?



— В смысле — как? — я бегло взглянула на притихшего Лисёнка. Не в качестве поддержки, а скорее раздумывая, как наш скромняга отреагирует на обсуждение подобных тем. — Как афродизиак, нет?



— В том то и дело, что нет. Они действуют не на тело — на эмоции. Культивируют чувство влюблённости, которое логично влечёт за собой возбуждение.



Я так растерялась от полученной информации, что даже не подумала подколоть Аскура на тему знания столь сложных слов. Так, стоп. Культивирует или нет, ключевое слово здесь — чувства. Те самые, который я лишена. То есть, теоретически, и без всяких там защит нахожусь вне зоны риска.



— Ладно, это я поняла, — решив поиграть в Скарлетт, временно отложила я этот вопрос. — И что?



— Да то, — начал несколько раздражённо, видимо от моей недалёкости, маг, — что защита спасает от масштабных выбросов чар, умышленных или нет, но не от тех, что постоянно, независимо от желания самого демона, его окружают. И каждая из этих девушек, проводя рядом с Гейбом немалую часть времени, рано или поздно влюблялась в него.



— И? Это повод их увольнять? — Вайс неожиданно закивал в поддержку — молча, но с энтузиазмом. Кажется, он тоже не видел ничего зазорного во влюблённости в собственного начальника.



— Это тащило за собой остальные проблемы. Эспаро, ты меня слушала, вообще? Говорю же, кого-то мужья уволиться заставили, кто начал халтурить и бездельничать, мечтая о прекрасных глазах шефа, или о чём вы там, девушки, мечтаете. Одна возомнила себя не правой рукой, а карающей дланью и начала чересчур много на себя брать. Первопричина одна, последствия разные. Но факт есть факт: нормально ни одна больше четырёх месяцев не продержалась.



Забавно, но из всего им сказанного, заинтересовало меня вовсе не то, что надо:



— А почему на меня тогда ставят всего на три? — дискриминация какая-то, в самом деле.



— Потому что ты выглядишь, как романтично настроенная блондиночка, которая пришла найти место рядом с богатым мужиком, а никак не работу, — честно отозвался беспредельно довольный собой маг, наверняка, уже пересчитывающий в уме будущий выигрыш.



Что самое обидное, поспорить с ним в этом я не могла — именно так я сейчас и выглядела. Впрочем, это проблемы тех, кто меня недооценивает. Кажется, кого-то ждёт не совсем приятный сюрприз.





Посуду я мыла под негромкий звук греющегося чайника и собственные мысли, так и этак прокручивающие полученные данные. Вполне вероятно, что всего Аскур не рассказал, но и того хватало, чтобы добавить в постепенно складывающийся пазл кусочков, и увидеть картину чуть более детально. Конечно, противоречий пока было предостаточно, да и я не могла понять, в чём проблема, например, нанять мужчину или сделать приёмную чуть дальше от кабинета, но это было скорее из области «хочу знать», чем действительно важного.




Так и прохлаждающиеся за столом парни о чём-то пошептались, и Лисёнок отчалил из квартиры, пообещав скоро вернуться. А я, закрыв воду и попытавшись развернуться, оказалась в капкане рук бесшумно приблизившегося Нарцисса.



Я уже говорила и готова была подтвердить хоть в суде — во мне, как в женщине, маг заинтересован не был. Это без труда читалось в глазах, хоть он и пытался создать видимость противоположного, до минимума сократив расстояние между нами. Между губами и вовсе осталось не более сантиметра, мне достаточно было выпрямить спину, чтобы его преодолеть.



Но делать этого, понятное дело, не собиралась.



Аскур, впрочем, тоже. Просто молча стоял, выискивая что-то уже в моих глазах, слегка склонив голову вправо, расслабленный и одновременно о чём-то напряжённо думающий.



— Значит, я тебе совсем не нравлюсь? — выдал он, наконец, сделав одному ему понятные выводы.



Я подняла мокрую ещё ладонь, проводя по оказавшемуся неожиданно мягким ёжику волос. И выдала, максимально мило, всё-таки почти касаясь губ губами:



— По сравнению с нашей первой встречей, я в тебя практически влюблена.



— Ауч! Вот сейчас обидно было, — уведомил ни капли не расстроенный парень. — И чем же я тебе так не угодил при первой встрече?



— Не люблю блондинов, говорила же, — я проскользила рукой по его шее и несильно толкнула в грудь, вынуждая отстраниться. — Успокойся уже, Ромео.



— Как скажешь, крошка, — ухмыльнувшись напоследок, он вернулся к своему стулу и расположился там, сделав вид, что ничего и не было.



Вот и славно. Знать бы только, что это была за проверка. А в том, что это именно проверка, я не испытывала ни малейших сомнений.





Когда в квартиру ввалился запыхавшийся Лисёнок, мы уже вели неспешный, малозначимый разговор, отвлеклись от которого лишь с шелестом водружённого на стол яркого пакета с неизвестным содержимым. И лучше бы оно оставалось таковым, осознала я, ощутив лёгкую тошноту.



Потому что это был торт. Небольшой аккуратный торт, покрытый немыслимым количеством пирамидок из взбитых сливок, увенчанных вишенками.



Видимо, нечто такое отразилось на моём лице, потому что парни притихли, переглянувшись недоумённо. И Вайс уточнил осторожно:



— Ты не любишь сладкое?



Что тут скажешь? Сладкое я, определённо любила. Особенно в то время, когда попробовать его удавалось чрезвычайно редко. И потом, уже за дверями детдома, купила нечто подобное сегодняшнему великолепию и ела его в одиночестве, как всегда мечталось — ложкой из середины, едва ли не испытывая кулинарный оргазм. И было мне обалденно вкусно, а потом также обалденно плохо, когда непривычный к такому организм решил вернуть всё обратно. Так что с тех пор один вид всяческих тортиков и пирожных вызывал разве что тошноту.



Именно это я и рассказала парням. Потому как пробовать хоть кусочек не собиралась, но и обижать их, явно желавших сделать мне приятно, тоже не хотелось.



Правда последовавшая реакция оказалась вовсе не той, которая ожидалась.