Надежда Габриэля Ролена

Помянув дурочку-Диметрис за всё те же проклятые босоножки, я, подсвечивая фонариком в телефоне, направилась в кусты.



Хорошая новость — это была не собака, которая может укусить. Плохая — это был и не кот. Сверкая жёлтыми глазищами и издавая те самые странные звуки (теперь-то понятно, почему их сложно было идентифицировать), на меня пялилась лиса. Обычная такая, рыжая лисица, довольно небольшая и ухоженная, поэтому идею о том, что она дикая, я отмела сразу. Ну, а что? У нас в последнее время кого себе люди только не заводили, так почему бы и местному оригиналу на приобрести в качестве питомца вот эту красотку? Только не особо понятно, чего она бродит тут одна, да ещё и без ошейника.



— Ну, и где твой хозяин? — вслух поинтересовалась я, не особо надеясь, впрочем, что он отзовётся откуда-нибудь по соседству. Или, например, из окон первого этажа, где поголовно царила темнота.



Зверёк опять захныкал, дёрнувшись пару раз на месте, но как-то очень уж неуверенно, прижимая обе лапы куда-то под подбородок. Так, не поняла…



Переместив телефон чуть вправо, а затем влево, я убедилась, что отблеск вовсе не померещился. Да, ошейника не было. Зато шею животного опутывала проволока, вроде колючей, с торчащими в разные стороны «усиками». Вот уроды! Это додуматься нужно, разбрасывать подобные вещи. Или специально положили? Тоже вариант, в детдоме было полно извращенцев, получающих удовольствие от чужих страданий. Но от человека можно было и огрести, причём неслабо, а вот за бродячую, или даже уведённую у жителей соседских домов, собаку, мало кто заступался.



Ну, и что с ней теперь делать? В моей сумке был мультитул с кусачками, в рюкзаке блонди отсутствовали даже маникюрные ножнички. По-хорошему, можно разворачиваться и уходить, благо жалость, среди скудного ассортимента предоставленных мне чувств, тоже не значилась. Но лиса — зверёк явно недешёвый, а значит, от хозяина вполне можно потребовать неплохое вознаграждение, так ведь?



— Так, зубы не распускаем, — подбодрив себя этой мыслью, вновь обратилась я к рыжей, пытаясь умостить мобильник так, чтобы свет падал в нужном направлении. И опускаясь на колени, мысленно прибавила к сумме награды счёт за стирку светлых джинсов.



Лиса вела себя прилично, будто чувствовала, что я собираюсь помочь, а не мучить её. А может и правда чувствовала, кто их знает, этих животных. Вот только план «сейчас быстренько всё сделаю» оказался провальным. Лапы были не просто поджаты — зверёныш, пытаясь освободиться самостоятельно, запустил их под проволоку, лишь ухудшив ситуацию. И теперь при любой попытке ослабить ловушку, острые «усики» ещё сильнее впивались в плоть.



— Ну, ты, блин, гений, — высказалась я снова вслух, покусав твёрдый и, наверняка, не особо чистый ноготь на большом пальце.



Лиса подняла прежде слегка опущенную морду, глядя прямо в глаза, и вызывая странные эмоции. Что мне с чужого питомца, верно? Ну, останусь без финансовой благодарности, подумаешь. Только незримо натянувшаяся между нашими взглядами ниточка не давала оставить всё как есть и спокойно идти на поиски квартиры хозяйки тела.



Хорошо. Я помассировала переносицу. Ничего, что можно приспособить в качестве нужных инструментов, у меня нет. Седьмая квартира — это максимум первый-второй этаж. Рыжая тушка не выглядит такой уж тяжёлой, надорваться не должна. Правда существует риск, что она начнёт дергаться и тогда точно себя придушит, но если оставить всё, как есть, этот риск всё равно больше. Эх, добрая ты всё-таки баба, Надька.



Заранее попрощавшись с тонким шифоном кофты, я переместила ключи в карман, рюкзак на спину, чтобы не мешал, а телефон затолкала во второй карман так, чтобы фонарик продолжал светить. И принялась примериваться, чтобы приподнять хвостатую поудобнее. Та, к счастью, не позволяла себе ни единого лишнего движения, разве что поскуливала, почти неслышно. Ну, взяли.



Лисица и впрямь оказалась лёгкая, килограмм десять, не больше. Но то для меня. Для более хрупкого тела блондиночки ноша показалась с пару центнеров как минимум. Скрипнув зубами, я перевернула рыжую, взяв её на руки, как младенца, стараясь при этом не давить на проволоку и, вообще, не дотрагиваться до неё.



— Терпи, надеюсь, идти недалеко, — посоветовала, получив в ответ протяжное «фью» и что-то влажное на внутренней стороне предплечья. Кровь? Вот этого только не хватало…



Я оказалась права — на первом этаже располагалось восемь квартир и дверь в «мою» обнаружилась почти в углу, по правую руку от входа. Чего стоило извернуться и справиться с замками, не уронив при этом зверька, сложно описать словами. Зато автоматически вспыхнувший в прихожей свет добавил давно ушедшему в минус рейтингу блонди в моей голове пару пунктов.



— Я дома! — захлопнув дверь ногой, наудачу предупредила я темноту.



Никого? Отлично.



Не заморачиваясь с тем, чтобы разуться, я прошла в единственное незакрытое помещение, по пути боднув головой выключатель. Ага, кухня, всё верно. С дизайном потом разберёмся, не до него.



Уложив лису прямо на пол у стены, я начала наудачу начала выдвигать все ящики подряд, обнаружив приборы лишь в четвёртом по счёту. Ножницы, конечно, не бог весть какое подспорье, но едва ли в обиталище моего нового тела найдётся нечто посерьёзнее. Да она слово пассатижи наверняка в жизни не слышала.




При нормальном свете рыжая выглядела хуже, чем я предполагала. Шкурка на холке пропиталась бурой кровью, под глазами была мокрой, будто животное плакало, а дыхание — осторожным и поверхностным, ведь каждый глубокий вдох грозил отозваться болью.



Я вновь опустилась рядом с ней на колени, осматривая проволоку и решая, с какой стороны лучше начать. Она была какая-то странная, на самом деле, то ли алюминиевая, то ли вообще серебряная (кто бы вообще стал делать такие вещи из серебра?), а под лезвиями ножниц сначала мялась, деформируясь, как пластилин, уже потом разламывалась на две части. Размотать сразу не представлялось возможным, приходилось отделять участки по несколько сантиметров и осторожно выпутывать «усики» из шерсти, а иногда и вынимать из плоти, куда те успели впиться. Жесткие волоски в месте соприкосновения с металлом оказались будто припалены чем-то, но сложно предположить, что проволока изначально была накалена или нечто в этом духе. Вряд ли подобное осуществимо, так ведь?



На то, чтобы освободить лису ушло минут десять, не меньше. Но, наконец, последний кусок отправился в общую кучу, и я потрепала зверёныша между пушистых ушей, пока она пыталась размять явно затёкшие лапы, выдав целую серию этих своих «фью-фью».



— Все, рыжая, жить будешь. Жалко, ты не можешь рассказать, кто это был. Я бы поведала, куда им эту проволоку намотать надо…



Мои ноги тоже затекли, так что вставала с пола с кряхтением древней старушки. Покосилась на испачканные в земле колени и коричнево-красные разводы на руке, совершила променад до мусорного ведра, выбросив металлические огрызки, зачем-то заглянула в шкаф с тарелками и кружками. И поняла, что дико хочу спать.



Не знаю, сказался ли откат, после какого-никакого выброса адреналина, либо блондиночка рано встала, и её тело теперь жаждало отдыхать… Неважно, в общем-то. Главное найти кровать или диван, на худой конец, и что-нибудь укрыться. А со всем остальным, включая теории произошедшего, буду разбираться завтра. Может, вообще, проснусь утром прежней собой, в больничной палате, с сотрясением мозга и осознанием, что это были такие красочные и правдоподобные галлюцинации.



Глюк в лице желтоглазой подружки ткнулся влажным носом в лодыжку.



— Так, спишь здесь, с тобой тоже буду разбираться завтра, поняла? — кивок, наверняка показался с усталости, ну да и чёрт с ним. — Наделаешь кучу или лужу, вытру тобой же.



Надеясь, что животина всё же понимает, если не речь, так интонацию, я добрела до входной двери, закрыв её на оба ключа и бросив их обратно в рюкзак, разулась-таки, и отправилась на поиски лежбища. Впрочем, найти его в однокомнатной квартире, особого ума не нужно. А потом шустро разделать донага, сбросив грязную одежду неаккуратной кучкой у дивана, и забралась под шикарный мягкий плед, которым тот был накрыт. Подушка… Ай, ладно, без подушки обойдусь.



Сон пришёл почти сразу, едва только погасла полоска света из коридора, пробивающаяся под прикрытой дверью. И утихли приглушённые поскуливания рыжей, что бы она там не делала. Наверное, надо было обработать чем-нибудь раны, но при мысли о необходимости встать становилось дурно.



Завтра, всё завтра. Не умрёт же она за несколько часов, в самом-то деле.





Глава 2. О том, что если у кого-то лисьи глаза, уши и хвост, то это и есть лиса. Но не факт





Наутро надежда, что всё вернётся на круги своя, рассыпалась трухой. Для этого даже не пришлось открывать глаза — под боком чувствовалась обивка чужого удобного дивана, а не продавленный за пять лет пружинный блок моего. Значит, не галлюцинации. Ладно, приняли к сведению.



Отбросив одеяло и потянувшись до приятного хруста в позвоночнике, я прямо так, не одеваясь, как привыкла дома, направилась на кухню, чтобы промочить горло. Точнее, собиралась, успев только спустить ноги на пол, да так и застыв со склонённой набок головой.



Под окном, отвернувшись лицом к стене, прямо на полу, спал парень. Подложив одну руку под голову и смешно поджав босые ноги.



Так, вот сейчас не поняла.



Попасть в квартиру без ключей никто не мог, значит это какой-то знакомый блонди индивидуум. Парень? Сомневаюсь, тот бы устроился рядом, а не на тонком ковре. Какой-нибудь родственник? Брат там, не знаю.