Набирая силу

— И зовут его император боли, — понимающе продолжил я.

— Угу. Он самый. Не дергайся, Гед. Убить тебя не убьют, а вот ноги прострелят запросто. Не надо этого, ноги тебе еще пригодятся.





ГЛАВА 22

КОРОТКИЙ СРОК




Без изменений



Чем лучше обстоят дела с физическими возможностями, тем больше осознаю, что основная моя проблема заключается вовсе не в них. То есть да, не так давно она была даже не основной, а фактически единственной. Но этот сложный жизненный период остался в прошлом.

И ему на смену пришел сложнейший.

Мне остро не хватает знаний. Самых разнообразных, начиная от ключевых моментов мироустройства Рока до самой приземленной информации о съедобных растениях севера материка. Не разбирайся Бяка в ботанике, пришлось бы нам поголодать, пока скитались от Черноводки до нелегальной шахты.

Да я и про материк этот не знаю главных моментов. Вроде бы северяне называют его Норусом, но употребляют ли это название другие народы? Какова площадь? Какие крупнейшие реки, горы и пустыни? Сколько государств делят его между собой?

Мать занималась моим образованием, мягко говоря, избирательно. Вещи, которые в моем мире знает любой уважающий себя школьник, зачастую вообще не сообщала. Зато половина головы забита знатной кашей из сложнейших взаимоотношении сильнейших кланов.

Да уж, полезная информация для мест, где один аристократ на сотни, если не на тысячи верст.

К тому же этот аристократ — я.

Немало полезной информации намотал на ус уже после того, как сбежал из горящей усадьбы. Но, увы, учителей у меня не было, знания получал от случая к случаю, фрагментарно, без системы. А это все равно что пытаться смотреть фильм, когда звук то и дело пропадает, а на экране там и сям показываются только крохотные кусочки изображения.

Вот и получилось, что мы попали в плен к человеку, о котором мне практически ничего не известно. Впервые о его существовании я узнал в тот день, когда к фактории прибило плот с освежеванными сборщиками рогоцвета. Зрелище не для слабонервных, понятно, что на такое способен лишь отъявленный садист. Плюс звание «император боли» намекало не только на желание истязать себе подобных, но и на манию величия.

По меркам Равы и ее вассалов — запредельно великая мания. Император здесь это фигура над фигурами. Можно сказать — последняя инстанция перед богами. И то, что кто-то, обдирающий с людей кожу и скрывающийся в северной глуши, требует к себе так обращаться, звучит почти святотатственно.

Что я еще знаю об Имбе? То, что он здесь вовсе не на троне из трухлявого пня восседает, под его началом работает некая структура, добывающая богатства севера без отчисления купеческим гильдиям, имеющим на это легальное право. Никакие налоги эти люди, разумеется, тоже не платят. Им вообще никто не указ. Чистый криминал, своего рода никак не контролируемая золотая лихорадка на опаснейших территориях Рока.

И еще несложно догадаться, что Мелконог как главный следопыт и борец с нелегалами — это кость в горле Имба. Дикие добытчики обязаны неистово мечтать поймать лесовика, чтобы потом испытать на нем весь арсенал своих пыток. И казнить таким способом, чтобы самим страшно стало. То есть попадать к ним в плен нельзя ни при каких обстоятельствах.

Однако лесовик, вместо того чтобы разбить голову о камень, легко сдался людям Имба. Да, положение его было безвыходным, только попадать в плен к тем, кто с обычных сборщиков специй кожу снимает, — чревато. Неоправданный риск даже для обычных жителей фактории, которые за всю жизнь мухи не обидели.

А если обижал не только мух, это вообще труба дело, лучше самому себе глотку перегрызть.

Но Мелконог не стал тянуться челюстями к горлу. И даже не попытался кинуться на людей, вышедших из леса. Крепкие мужики, хорошо экипированные и суровые на вид, но не похожие на кровожадных садистов. Похожих хватало в фактории — обычный типаж тех, кому приходится жить в дикой местности.

Мелконог позволил связать себе руки обычной веревкой. С нами тоже так поступили, и должен отметить, что путы не ощущались чрезмерно тугими. Дайте мне немного времени, и сумею освободиться.

Но, разумеется, заниматься этим на глазах целого отряда врагов — не самая разумная затея.

Помимо связывания рук, нам приказали помалкивать. В случае нарушения пригрозили забить в рот самую большую кедровую шишку, после чего зафиксировать ее веревочной повязкой. С таким кляпом ни поговорить, ни песню спеть, да и удобство сомнительное, поэтому пришлось вести себя тихо.

Вначале нас повели своим ходом. Добрались до подножия холма, потом свернули куда-то в северо-западном направлении. Денек выдался погожий, жарковатый, а идти пришлось быстро. Местами почти бежали. Видно, наши пленители ощущали себя в этих краях неуютно и потому старались удалиться отсюда с максимально возможной скоростью.

Перебравшись через низину, вновь забрели на вытянутую возвышенность и уже за ней вышли к болотистой низине, по которой струилась речушка. Крохотная, почти ручей, но достаточно полноводная, чтобы перемещаться по ней на легких лодках, собранных из коры и кожи на ажурных каркасах из тонких жердей.

Лодки оказались настолько легкими, что их без труда переносили по суше на то и дело встречающихся непроходимых участках. Во время одной из таких заминок на отряд напала стая неведомых созданий. Походили они на бронированных лисиц, вымахавших до габаритов овчарки. Возможно, близкие родственники крысоволков. В высокой траве и тростнике они прятались полностью, выдавая себя лишь колыханием растительности. Приближение угрозы люди императора боли заметили вовремя, после чего вновь застучали арбалеты.

Вот уже второй раз я убедился, что это оружие сжимают опытные руки. Значительную часть стаи выкосили вслепую, после чего оставшихся приняли на щиты и копья бойцы контактного боя. Плюс позади построения подозрительно крутились два мрачных субъекта, чем-то напоминавшие некроманта, павшего от моей руки. Возможно, боевые маги, или целители, или умельцы, обладающие иными волшебными навыками. Как бы там ни было, их услуги не понадобились, нелегалы справились честной сталью.

Дальше ничего сильно интересного не происходило. Лодки сначала спускались по ручью-переростку, затем добрались до его устья. Впадал он в небольшую и неглубокую реку. Должно быть, та самая Удавка, по которой я наивно рассчитывал проскочить к Черноводке.

То, что идея была полностью наивной, мне объяснил Мелконог еще раньше, а сейчас я лишь убедился в истинности его слов. Река только на первый взгляд показалась дикой. За несколько часов мы дважды натыкались на следы человеческого присутствия. В одном случае это был причал с парой лодок, с которого нашему каравану помахала рукой толстая женщина, полоскавшая там белье. Во втором мы остановились на бережку, выше которого стояла миниатюрная крепость: наблюдательная вышка с защищенной площадкой, частокол из тонких бревен, за ним несколько изб.

Судя по красноречивым следам, здесь занимались промывкой золота или драгоценных камней. У реки стояло несложное оборудование из досок и тонких бревен, там же русло частично стиснули неполной запрудой, усиливавшей течение, крутившее колесо, что подавало воду наверх. Ввиду позднего времени работы не велись, но в поселке мы заметили пару невольников с уже знакомыми украшениями на ногах. Вряд ли этих людей держат здесь просто так, да и по ним видно, что работать им приходится много и в полную силу.

В поселке добытчиков нас зачем-то разделили. Возможно, для того, чтобы мы не смогли друг с другом общаться. Ночь мне пришлось провести в углу избы, заполненной храпящими мужиками. Сбежать — не вариант, потому что кроме людей здесь находились две собаки. Дрессированные псы залегли рядом со мной, всем своим видом показывая, что баловство они не одобрят.

А я, засыпая, понял, что попал не просто к диким мойщикам золота и нелегальным сборщикам специй. Здесь, к северу от владений «Трех семерок», действовала немаленькая структура, подобная фактории. Да, возможно, она существенно уступала ей по масштабу, но все равно назвать это мелкой деятельностью банды криминальных личностей как-то язык не поворачивался.

Тут размах не банды, а настоящей мафии, контролирующей солидную территорию.


Хотя не факт, что император боли властвует здесь единолично. Насколько я понял, та же шахта «Красный глаз» являлась самостоятельным предприятием. Пафосному владыке нелегалов что-то отчисляли из добычи, но при этом лезть во внутренние дела ему не позволялось.



В логово императора боли мы добрались на следующий день. Часа три плыли вниз по течению Удавки от поселка старателей, а затем направились в правый приток, почти столь же узкий, как вчерашний. Течение в нем на всем протяжении оставалось неспешным, а глубины приличные даже под берегами. Хотя местами прекрасно просматривался каждый камешек на дне, тащить лодки ни разу не пришлось.

Спустя час добрались до истока. Оказалось, что речка берет начало из длинного озера, зажатого меж невысоких берегов, поросших светлым сосняком. Слева часть леса расчистили и поставили живописную бревенчатую крепость. Смотрелось это именно крепостью, а не окруженным частоколом убогим поселком, как это было у тех старателей, где мы ночевали. На единственной башне, увенчанной остроконечной крышей, даже флаг на слабом ветру колыхался. Черное полотнище с белым знаком, который я прежде ни разу не видел. Похож на сложнейший иероглиф и одновременно на скелетированные останки человекообразного существа.

Насчет последнего, скорее всего, подсознание образ подкинуло. Знак этот мне не понравился, потому что живо напомнил о недавних событиях. Да и россказни о том, что император боли является опаснейшим некромантом, тоже не позабылись.

А к этим ребятам я испытываю стойкую неприязнь. Не нравятся мне те, кто заставляет скелеты ходить. Предвзято к ним отношусь.

Мертвые должны в могилах лежать, а не приказы выполнять.

В честь прибытия лодочного каравана на берег высыпала немаленькая по меркам дикого севера толпа. Человек семьдесят всех возрастов и обоих полов. Что подтвердило мои предположения о существовании здесь структуры, схожей с той, которую создала гильдия «Три семерки».

Здесь не просто дикие добытчики набегами на ресурсы работают, здесь стоят вполне приличные поселения, где люди живут постоянно, с семьями и подсобным хозяйством. Вон дальше просматриваются делянки огородов на опушке, а к берегу направляется небольшое стадо коров.

Похоже, в этом месте ужасы Лихолесья поселенцев, может, и донимают, но не сказать, что сильно. Здесь располагается нечто вроде миниатюрного Пятиугольника — относительно безопасная зона.

И обитатели этой зоны не ладят с работниками фактории.

Не знаю, сильно ли я влип вместе с Бякой, а вот Мелконог влип по самые уши. Его не просто так целая толпа встречать высыпала, его привезли наказывать.

Завидую его спокойствию.



Народ на берегу встретил нашу высадку нехорошими взглядами и злобными ругательствами. Как я и предполагал, весь негатив изливался исключительно на Мелконога, меня с Бякой нелегалы игнорировали.

Даже более того, лесовика от нас отделили и повели неведомо куда. Ну а мы остались под навесом, где уселись за стол, на котором вскоре появились простые, немудреные яства: каша, слегка приправленная сливочным маслом, нарезка из уже позабывшейся черемши и огородной зелени, миска с кусками вареного мяса.

Да уж, покормили нас куда лучше, чем в первые дни моего пребывания в фактории. А ведь здесь мы пленники с неясными перспективами, а там были свободными людьми.

Я слегка приободрился. Хотели бы убить, не стали бы переводить на покойников недурственную пищу.

Надеюсь, что это не последняя милость для приговоренных…

Поев, мы просидели без дела около часа. Нас никто не беспокоил, и даже охраны вроде как не видать. Но куда-либо убежать, находясь посреди оживленного поселка, изначально неудачная затея.

Но на всякий случай я начал подумывать о том, чтобы прогуляться. Допустим, сходить к берегу озера. Если окрикнут, сделаю честные глаза и скажу, что хотел умыться. И заодно поблагодарю за сытную и вкусную кормежку. Глядишь, сильно бить не станут.

Или лучше не испытывать терпение нелегалов?

С решением определиться не успел. К столу подошел невысокий толстый мужик и недружелюбно приказал следовать за ним, что мы и сделали. Он вывел нас из ворот и направился влево по берегу к прогалине среди сосен. Там собралось несколько десятков обитателей поселка, и причина их сбора не вызывала вопросов.

Мелконог стоял в окружении диких, возвышаясь над ними на четыре головы, что для человека чуть ниже среднего роста как-то странно. Ничего удивительного, потому что его завели на бревенчатый помост, где оставили со связанными позади руками и петлей, надетой на шею. Плечистый мужик, замерший за спиной пленника, мог легко столкнуть его с невысокого края, после чего собравшемуся народу покажут редкое зрелище: мучительную казнь лесовика через удушение.

Да уж, мучиться бедняге придется долго. Высоты помоста недостаточно, чтобы сломать ему шею.

Нас подвели к месту казни, где мы оказались перед невзрачным человеком: болезненно-худой, голова полностью лысая и безобразно-угловатая, будто криворукий хирург натянул кожу на небрежно собранный из осколков голый череп. Глаза нездоровые, красные, руки скрещены на груди, пальцы с опухшими суставами напоминают конечности не самого милого инопланетного существа.

В общем, похож на вампиров, какими их изображают в тех фильмах, где сценаристы и режиссеры не симпатизируют кровопийцам. Вот кого надо упырем называть, а не Бяку.

Пройдясь по нам холодным взглядом, незнакомец безжизненным тоном заявил:

— У вас в фактории меня называют императором боли, или Имбом. Наверное, вам много чего про меня рассказывали. Значит, я не стану терять время на объяснения. Просто ответьте на мои вопросы. И не забывайте, что здесь врать нельзя. Ты ведь понимаешь, почему нельзя?

Он обратился к Бяке.

Тот торопливо закивал:

— Да-да, понимаем. Мы не соврем. Мы правду скажем. Честно.

Вожак диких повел головой в сторону помоста:

— Вот этот человек кое-что мне рассказал. И кое-что в его рассказе меня заинтересовало. Ты, — кивок в моем направлении, — скажи, правда ли, что Эш запер Кра в своем самом глубоком подвале?

Я подозревал, что отвечать «нет» на вопросы такого человека, как Имб, — это не самое разумное поведение. Поэтому покачал головой и ответил развернуто:

— Я никогда не слышал о человеке по имени Кра. При мне в подвал у Эша посадили двух охотников. Они не поделили добычу и поэтому подрались, когда напились. Но их на следующий день отпустили. Еще заперли проходчика из шахты по подозрению в краже самоцветов. Может, он до сих пор там сидит, я не могу это знать. Но горняка зовут не Кра.

Отвернувшись от меня, император боли уставился на Бяку: