На пути к трону

— Последний клан — Черный ветер — особенно опасен для вас, моя дорогая.

— Отчего же?

— Они заведуют судебной системой в империи, участвуют в создании законов, контролируют их выполнение, двое входят в Совет. Они давно и всеми возможными способами пытаются встать за императорским троном. Возможно, вскоре им это удастся.

— О чем вы?

— Любовница императора, мы говорили о ней как-то. — Я смутно вспомнила изящную брюнетку с неестественно светлой кожей, встреченную на приеме в честь Дня листопада. — Ходит слух, что она добивается, чтобы император взял ее в законные супруги, и уговоры вот-вот увенчаются успехом. А где супруга, там и наследники.

Меня передернуло. Император — дряхлый старик, какие наследники?!

— Мари, вам стоит лучше следить за лицом. Подобные гримасы недопустимы, — мягко произнес Фири, взяв меня за руку. — Поверьте, как только император обвенчается с Аназис в храме Стихий, она сообщит о своей беременности.

Решив, что пока не буду думать о личной жизни властителя, а просто приму слова Фири на веру, спросила его:

— А почему клан Ледяного ветра не относится к самым влиятельным при дворе? У него есть сильная магия и богатства.

Наставник наклонился ко мне и заговорил быстро, словно смущаясь откровенных слов:

— А вы бы позволили своим сторожевым псам считать себя приближенными? Клан Ледяного ветра — палачи, они выполняют самую черную и грязную работу за правящий клан столько же лет, сколько существуют. Появляться при дворе имеет право только граф, потому что заслужил его своей и чужой пролитой кровью. Остальные… — Фири покачал головой.

Я поблагодарила его, позволив умчаться в мастерскую.

— И помните, — добавил он, прежде чем удалиться в свое царство нитей и иголок, — магия решает не все. Вы должны быть умнее противников, которых найдется немало. Я верю в вас, ваше высочество.

— Просто Маримар, Фири. Зови меня по имени, — сказала уже в пустоту — для своего возраста мэтр двигался с удивительной скоростью.

Шара и Лилиан возникли подле меня, как только он ушел. Девушкам не нравилась идея носить откровенные платья, а я не понимала стремления к скромности и желанию укутаться с головы до пяток. Но восточные обычаи вообще дикие.

— Вам будет легче драться с неприятелем в случае угрозы, — обронила, и девушки перестали спорить, Шара даже заинтересовалась:

— Какие наши задачи дальше?

— Пережить этот вечер и добраться до спальни. У нас был насыщенный день, а завтра рано вставать, чтобы успеть на занятия в академию.

До позднего вечера я танцевала с принцем, знакомилась со знатными фамилиями, пару раз удалось переглянуться с мрачным как туча графом, который отказывался от всех танцев. В императорских садах не холодало даже после наступления темноты. Эта искусственная природа нравилась мне и пугала одновременно.

— Тавр, мне завтра вставать рано, пора спать. — Дернула за рукав жениха, чтобы отпроситься в постель.

Вдруг ощутила себя ребенком. По правилам этикета я должна была сообщить родителям, а не ему, но принц всем своим поведением давал понять, что теперь именно он выступает кем-то вроде моего опекуна.

— Доброй ночи, Мари. Ты подаешь нам всем хороший пример. — Тавр поцеловал меня в лоб, кивнул, отпуская.

Уходя, увидела, как маги огня прямо в воздухе зажигают причудливые фонари, прислуга несет вино и шампанское. Недоеденная пища валится со стола, и крохотная уродливая собачонка с наслаждением вылизывает серебряное блюдо. Я не жалела, что покидала празднество. Интересно, нравилось ли оно сияющему Тару, или же он притворялся, чтобы завоевать любовь аристократов?

Мои фрейлины-телохранительницы разместились в комнате неподалеку от моей. После скромности храмовой обители роскошь спальни их потрясла, а я вновь задумалась, так ли необходимы мне все эти изыски, золото и мрамор. Я засыпала в роскошном дворце, укрытая пахнущим лавандой одеялом, и думала: а счастливей ли я сейчас, чем была полгода назад?





* * *


Вся следующая неделя прошла как во сне. Мы тренировались. Но если отношение всех преподавателей ко мне изменилось до неузнаваемости — с меня стали меньше спрашивать и чаще хвалить — то Эльдар оставался прежним.

— Что, взглядом меня убьешь? Бежим, повелительница воды, ляжки растрясаем, — кричал он мне, подгоняя на утренней разминке.

Я даже обрадовалась, что хоть что-то, например хамство Эльдара, осталось неизменным. На восточных девушек тут же положили взгляд несколько парней, за что были биты во время перерыва. Служительницы храма Кровавой богини не понимали, что такое флирт, но хорошо умели ломать носы. Снежа каждый день бегала в кабинет ректора, обычно ненадолго, потому что у Роаха не было времени для настырной студентки. Один раз я краем уха услышала, как он отчитывал эту влюбленную дурочку:

— Снежа, если ты еще раз пропустишь занятие, я буду вынужден сообщить отцу.

— Только не папе! Роах, пожалуйста! — заныла она, подпрыгивая вокруг него.

Увидев меня, Снежа изменилась в лице. Хорошо, что наша с ней нелюбовь обоюдна. Граф перевел глаза-снежные бури на меня, и взгляд его потеплел, а я побежала на занятия. Весь оставшийся день Роах не шел из моей головы.

Ану тоже вернулся к занятиям в академии, он все еще носил браслеты, блокирующие магию, и был вынужден посещать уроки для студентов без способностей. Маг огня выглядел разбитым, и единственным, кто помогал ему адаптироваться, как ни странно, был Укр. Даже узнав о чудовищной пропасти, разделяющей их по происхождению, Укр решил сохранить дружеские отношения. Ану был раздражен, но спокойная доброта помогала притушить клокотавший в нем огонь.

После занятий я спешила во дворец, где император обучал меня магии воды. С чего-то Теренис-старший решил изменить наше расписание и взяться за обучение гораздо усердней. На одном из занятий он поинтересовался:

— Ты несчастна?

Я отрабатывала сложный, по его словам, трюк с вытягиванием влаги из воздуха. Получалось неплохо, хотя от сухого воздуха начинало болеть горло. Вопрос застал врасплох, слишком часто я размышляла над ним в последнее время.


— Разве может кто-то желать большего, чем имею я? — Снова принялась за сотворение заклинания, а император продолжал сверлить меня взглядом.

— У тебя сегодня очень хорошо получается. Говорят, магию воды плетут лучше те, кто испытывал боль. — Теренис коснулся кармана у сердца.

Интересно, что он там носит? Вспомнила, что мне сказала тетя Тавра, с которой у меня намечался урок в это воскресенье. Она говорила, что магов воды и ведьм объединяет одно — они должны хлебнуть горя, чтобы суметь обладать магией. Но откуда это известно императору?

— Это написано в каких-то манускриптах?

— Это устное знание. Им со мной поделилась жена, прежде чем я отправил ее на костер.

От этой откровенности Терениса я опять потеряла концентрацию. Про маму Тавра никто никогда не говорил. Все ее портреты из дворца пропали. По слухам, император потом долго находился в трауре.

— Зачем вы это сделали? — Теренис сегодня откровенен, может быть, расскажет что-то и о себе.

— «Чтобы обрести силу великую, маг воды должен пройти через испытания суровые. И стать причиной смерти любви всей своей жизни». — Старик тяжело поднялся с мягкого кресла в тренировочном зале.

Я помнила строчку про испытания, но не знала про любовь. Неужели Теренис осознанно пошел на то, чтобы лишить Горалину жизни только ради силы? Какая сила стоит такой жертвы? Этот последний возникший в голове вопрос и бросила в спину императору.

Он пожал плечами.

— Эта сила так и не пришла ко мне. Поэтому я не знаю.

Он оставил меня одну отрабатывать упражнение и размышлять, каким человеком надо быть, чтобы убить жену и мать своего ребенка. Теренис жаждал силы, ему всегда было мало магии. Отличался ли этим весь императорский род? И не за это ли был проклят? Метка на запястье приятно нагрелась. «Сила не приходит к тем, кто жаждет ее получить, лишь к тем, кто ее заслуживает».

После уроков с Теренисом обычно ужинали с Тавром. Принц развлекал меня веселыми историями, вкусной едой, ненавязчивыми, приятными прикосновениями. Он не скрывал своей симпатии, и мне льстило его внимание.

— У тебя изумительно красивые руки, Мари — он взял мою ладонь, — только на них мозоли.

— Это от тренировок.

— Я принесу тебе крем, которым пользуюсь, чтобы кожа не пересыхала. Он также снимает болезненные ощущения.

Тавр с удовольствием расчесывал мои волосы, укладывал в замысловатые прически. В эти моменты он украдкой касался губами шеи, и я каждый раз вздрагивала, как испуганная лошадь.

— Я не причиню тебе боли. — Принц не пытался сминать мою волю, как граф, но от его мягкого вторжения в личное пространство становилось не по себе — эта тактика работала, с каждым днем он нравился мне все сильнее.

— Прости, я пытаюсь. Просто вокруг, — обвела рукой роскошное убранство комнаты, — не то, к чему я привыкла.

— Ты можешь все изменить по своему усмотрению. Аназис уже трансформировала несколько комнат, а она всего-навсего любовница моего отца и не имеет никаких прав.

Позволения было недостаточно. Я не желала перестраивать покои матери Тавра, их делали не для меня.

— Что за история с их помолвкой?

— Не более чем история. Отец зарекся не жениться после смерти моей матери, — заявил Тавр уверенно, будто сообщил, что солнце восходит на востоке и садится на западе. Однако император мог позабыть о своих клятвах. Последняя любовь, как говорила Аделина, любовь, в которой мужчина чувствует свою смерть, — самая крепкая. Она поэтому и советовала девочкам приглядываться к старикам. «Нет ничего лучше, чем быть богатой вдовой. А траур носить придется всего-то год».

— А если это все-таки произойдет?

Меня пугала возможная конкуренция с кланом Черного ветра. Если их жажда власти так велика, как говорил Фири, они попытаются навредить мне.

— Если произойдет, у меня есть план. И не делай такие круглые глаза, Мари, я не собираюсь никого убивать.

Тавр поднялся с мягких подушек, на которых мы сидели на полу, и со свойственным ему изяществом удалился, чтобы принести крем. Умастив им кожу моих рук, он разрешил мне пойти с Романом на поиски его возлюбленной, даже гарантировал прикрытие от злых языков при дворе. Но взял с меня слово, что я не опоздаю на занятие по ведовству.

— Это важно для меня, Мари. Когда ты научишься этой магии, мы станем с тобой ближе. Мне одиноко, и я бы хотел иметь возможность говорить со своей женой на одном языке.

— Я не подведу тебя. Спасибо, Тавр.

Неуверенно обняла принца, а он нежно прижал меня к себе, поглаживая волосы. Поцеловал в губы, сначала мимолетно, словно случайно, но, не встретив сопротивления, стал целовать настойчивей, заставляя дыхание сбиться. С трудом оттолкнув его от себя, строго сказала:

— Пора спать.

— Не уверен, что хочу спать один.

Тавр прижался ко мне, как кот, словно был гораздо гибче, чем полагалось человеку.

— А я хочу. — Поднялась, указывая принцу на дверь.

— Никаких добрачных отношений? — Выглядел он расстроенным, но это была не первая подобная игра. Мне уже казалось, что его забавляли постоянные отказы.

— Никаких добрачных отношений.

— Доброй ночи, моя прекрасная невеста. — И Тавр покинул комнату.

Я же думала, сколько холодной воды предстоит на себя вылить, чтобы заглушить эмоции, которые так регулярно и настойчиво будил во мне наследный принц.