На пороге Тьмы

– В любом случае.

Федя сидел в караулке мотомангруппы, трепался с каким-то парнем, похожим на казаха. Увидев меня резко подхватился.

– Давай в оружейку и поедем, – сказал он, когда мы уже шли по коридору. – Значит так, чтобы ты в курсе был: патроны все равно под отчет, под отчет и сдаешь. При расходе недостачу тебе из зарплаты вычтут, понял?

– А так, самому покупать? – чуть удивился я. – Я на базаре видел у оружейника, там и под мой карабин были.

– Хочешь – покупай, проблем нет, но это на самом деле дороже. Тут, считай, та же покупка, только процентов на двадцать дешевле. Существенно, согласись, особенно если пострелять придется. Ты лучше магазинов себе купи, а то четыре штуки – это конкретно мало.

– Что-то я не видел их у оружейника, – чуть озадачился я.

– Да они у него всегда где-нибудь на задах, спрашивать надо. А так всегда есть.

– Спасибо, забегу. А то четыре мало точно.

Усатого замбоя в оружейке не было, вместо него сидела женщина неопределенного возраста, лицом похожая на лыжницу Кулакову. Лишних вопросов задавать не стала, лишь проверила удостоверения и выложила перед нами ППШ и «американца» с магазинами и боекомплектом, углубившись в какую-то потрепанную книгу с разваливающимися страницами.

Я обратил внимание, что часть рожков к ППШ у Федьки помечены колечками изоленты, причем намотанными через некоторые промежутки, так, чтобы их даже в темноте на ощупь можно было определить, а некоторые остались гладкими.

– Федь, а чего это?

Федька с любопытством глянул на меня, затем спросил:

– Тебя и по этому делу никто не удосужился просветить? Ну ваще, я фигею, Клава… Смотри.

Он протянул мне один из обмотанных рожков. Я глянул на патроны и хмыкнул понимающе – все головки пуль были срезаны до свинца, до плоских площадок.

– А тут обычные, – протянул он мне не обмотанный рожок. – Понял теперь? Тут же Женевских конвенций нет, так что для драк с тварями все пули срезают, а для боя на дистанции оставляют обычные. Надо и такие, и такие иметь. А в пистолете так все срезать. Людмил! – окликнул он оружейницу. – Ты нагановские патроны просверлить можешь?

– По рублю за пять штук, – буркнула она, не отрываясь от книги.

– До вечера сделаешь? – уточнил он.

– За час сделаю.

– Ждать не можем, но вечером заедем оружие сдать. Ты же на сутки заступила?

– На сутки, – кивнула она, поднимая глаза. – Сколько сделать? Боекомплект?

– А если больше, то доплачивать надо? – спросил я у Федьки.

– Ага, патрон – рубль.

Прикинув свои финансы, я сказал:

– Боекомплекта пока хватит, эти же сдам, верно?

– Если тридцать сдашь, то платишь только за сверление, – сказала Людмила. – Это уже мой заработок, халтурим мы так.

– Да это я понял. А с карабином что делать?

– Могу я тебе порезать, можешь сам, вон гильотинка стоит – показала она на большой резак с рычагом в углу помещения.

– Это мы сами! – засуетился Федька. – Справимся как-нибудь.

– Да чего там справляться-то? – сказала Людмила, углубляясь в чтение. – Дебил справится.





* * *




Дорога была совсем раскисшей, непрерывные дожди последних дней сказались. «Блитц» переваливался по колдобинам, месил грязь высокими зубастыми колесами, но пер вперед решительно, без проблем. А в кабине сидеть было так даже и уютно, вроде как все вокруг промокло, а ты в сухом, и даже тепло – печка имеется. Тьма далеко, висит все тем же мрачным черным облаком, вокруг лес.

– Ты поворот не пропусти, – сказал мне Федька, всматриваясь в дорогу. – Где я тебя подсадил – помню, а вот оттуда ты уже сам. Не потеряешься?

– Да не должон, вроде хорошо помню, да и ориентируюсь прилично. Кстати, Федь, а со зверьем здесь как? Ну, в смысле охота есть?

– Есть, куда ей деваться? – удивился он вопросу. – Твари на зверье и не охотятся, хоть звери подальше от Тьмы держатся. А так многие охотятся, на базаре даже дичью торгуют. Зимой волки иным деревням вообще жизни не дают, облавы на них устраивают.


– То есть я все правильно понял, твари исключительно на людей нападают?

– Точно, именно так. Тут вообще все вокруг людей завязано, в Отстойнике этом самом. Собак ведь видел? Кошек? Они что думаешь, сюда провалились?

– Нет?

– Нет ни разу, все местные. Собак одичалых поначалу полно было, от них щенков брали, а самих отстреливать приходилось, совсем беда поначалу с ними была, говорят. Только люди исчезли.

– Ну а куда все же? Хоть теория есть?

– Я тебе говорил, что у кого поумней спрашивай. На лекции спроси, там тебе за теории все разложат.

– Ага, вон домик, где я привал устраивал! – обратил я внимание на знакомое полуразваленное строение слева от дороги.

– Точно, тут я тебя и подсадил, – подтвердил Федька. – Дальше показывай.

– Километров десять еще вперед, потом будем искать поворот.

– Как скажешь.

Поворот я едва не пропустил, очень уж заросшей была просека, со стороны дороги выглядела как небольшая прогалина в кустарнике. Но все же заметил, не проскочили. Федька свернул куда надо, и еще несколько километров мы ехали медленно, с треском ломая ветки деревьев кабиной и обрушивая на себя целый водопад. Затем показалась знакома поляна, развалины в осиннике и ржавый металлический сарайчик, все равно выглядевший здесь явно не к месту.

– Он? – спросил Федя, останавливая грузовик.

– Он самый, – подтвердил я, беря в руки карабин.

– Как договорились, осматриваешься – я прикрываю, – сказал он, выбираясь на подножку с автоматом наготове.

– Ага.

Спрыгнул на мокрую траву, огляделся. Тихо, даже вороны нет. Подошел к развалинам, заглянул в окно, и тоже никого не узрел. В сарайчике опять же никто не угнездился, так что место я счел безопасным.

– Инструмент нужен? – спросил Федька.

– Я взял, – сказал я, похлопав по звякнувшей брезентовой сумке, висящей на боку.

Замбой тогда не соврал, сумка пригодилась, удобная. Вот сейчас я в ней притащил все инструменты, что тогда переселились со мной, генератором и сараем.

– Класс! – сказал Федька, заглядывая в сарайчик. – То, что нужно. И по весу нормальный, вдвоем поднимем.

– А если бы не подняли?

– Придумали бы что-нибудь, – пожал он плечами. – Или ты бы заранее предупредил, что вдвоем никак.

– Тоже верно, вынужден я был согласиться с ним. – Посвети, я коробку распределительную тоже отвинчу.

– Естественно, не хрен что-то вообще бросать. Надо было бы и сам сарай разобрать да вывезти, но че-то больно ржавый он снаружи. Ты как его так запустил?

– Это не я, это он сам. Был такой, как внутри.

– А… ну-ну. Давай, как будто я поверил.

Отвечать на подначку я не стал, а продолжал аккуратно отвинчивать саморезы. Затем, отложив крестообразную острую отвертку на планку под потолком сарая, я аккуратно снял коробку с ведущим к ней кабелем.

– Готово, – сказал я, укладывая ее на генератор. – Сейчас его сдергиваем и грузим.

Крепился он к полу не сложно, скобами на болтах, с которыми я спрятался за пару минут, благо все было новым и приржаветь или прикипеть не успело. Скобы и болты тоже бережливо собрал в противогазную сумку, затем сказал:

– Можем грузить. Брезент раскатывай, чего зря агрегат мочить.

– Ага.

До грузовика генератор дотолкали на салазках, которые по мокрой траве скользили как по снегу. Лишь у самого кузова пришлось поднапрячься, пока закидывали громоздкий агрегат в кузов, стараясь поставить его хотя бы на откинутый задний борт. Но справились, сумели поднять, а потом и дотолкали его до самой кабины. Еще через пару минут он был завернут в брезент и обвязан веревкой, то есть полностью готов к транспортировке.

– Жаль, что больше ничего полезного, – вздохнул Федька. – Поехали?

Я глянул на часы, прикинул, что справились мы быстро, время еще есть. Затем сказал:

– Федь, осмотреться здесь охота. Подождешь минут десять?

– Зачем? – не понял он.

– Да так, хрен его знает, пожал я плечами, действительно не зная, как объяснить свое желание. – Хочу понять, что такого может быть особенного в месте, куда меня выкинуло. Фонарь дай.

– Да нет тут ни хрена, – засмеялся он, протягивая мне свой «боевой» фонарь с массивной батареей в маленьком рюкзаке. – Ты первый, думаешь? Я сам голову ломал, что такого в тех развалинах, куда меня занесло, да так ни хрена и не понял. Ну давай, я покурю пока. Если чего не так – кричи, если совсем не так – стреляй, я хоть смыться успею.