На пороге Тьмы
Часть 11 из 76 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ага, мне бы тоже проснуться, – прохрипел я, мотая головой и пытаясь вырваться из-под навалившегося как пыльная перина сна.
Кое-как удалось, тоже поплелся умываться, почему-то в мыслях сбившись на «Марш авиаторов», видать Федей и антуражем навеяло.
Потом пришлось вспомнить, как мотать портянки. Приодеться в обновки решил, оставив на себе лишь старый свитер. Нечего из рядов выделяться, да и пригодятся мне еще, чувствую, мои резиновые сапоги. Тут с ними, кажется, тоже дефицит, поберегу.
Английская танковая куртка вызвала у Феди завистливый взгляд и шквал расспросов. Узнав, что меня назначают на мотоцикл, он и вовсе обзавидовался.
– Везет тебе, Вовка! А я все в атаке охреневаю. А водила наш сидит курит, пока мы с фонарями по развалинам лазим. А сколько за баранку просился.
– Так мне сказали, что мотоциклы пустые, ездить некому! – удивился я.
– Не, мотоциклов чета боюсь, – признался он. – Мне бы на машину.
Надев пояс с кобурой, причем весьма продвинутого вида, самоделкой, видать, он извлек оттуда легко узнаваемый ТТ, выкинул магазин из рукоятки, оглядел, заглянул в патронник, после чего зарядил оружие, поставив его на предохранитель. Какая-то деталь словно по глазам резанула, очередная мелкая неправильность.
– Федь, что не так с твоим стволом?
– В смысле? – не понял он.
– Чем от нормального отличается?
– Ну ты спросил! – удивился он. – Откуда я знаю, как там у вас было?
– А откуда ты «Фендер Стратакастер» знаешь? – требовательно спросил я. – Из моего слоя песенка.
– Да здесь от кого-то слыхал, – оправдался он. – А «Стены древнего Кремля» у нас тоже пели.
– А ствол?
– Да сам глянь, только не пальни случайно, патрон в патроннике.
Разницу долго искать не пришлось. Рукоятка отличалась формой, больше заваленная назад, так, что пистолет было держать удобней, и патроны оказались совсем другими, в девять миллиметров, с довольно длинной гильзой, вполне тэтэшной. И вес у ствола солидный, от нашего ТТ отличный вроде. Серьезный агрегат.
– Ты гля…, – удивился я. – И как?
– Шьет любую тварь насквозь, – ответил Федя.
– А пэпэша твой под такой же патрон?
– Ага, под такой.
Ага, то-то магазин в его автомате не такой изогнутый, как в том ППШ, что в нашей реальности в пользовании был. Заодно я обратил внимание, что назвал оружие «автоматом», как было принято у нас во время войны, и как тут, похоже, его именуют. Да я и не против, у меня от сочетания «пистолет-пулемет» язык в трубочку заворачивается.
Народ внизу толпился у «пепелаца», так и оставшегося на ночь во дворе, но мне Федя предложил пойти пешком.
– Тебе же фотографироваться? По пути ателье. Срочную съемку закажешь, в обед карточки заберешь. К вечеру документ выпишут.
– Ага, нормально, – обрадовался я. – Пошли тогда.
Дождя сегодня не было, но стало еще холодней. Сырость висела в воздухе, озноб забирался под одежду, заставляя радоваться приобретенной куртке и сохранившемуся свитеру. «Фураньку» я, кстати, тоже натянул на голову, а танковый шлем нес подмышкой, полагая, что меня наверняка сегодня захотят посадить на мотоцикл. А раз уж нормальных шлемов здесь нет, то хоть такой защитит, случись навернуться. А случится навернуться обязательно, потому что любой мотоциклист знает – невозможно кататься и не падать, рано или поздно ты со своего стального коня полетишь.
Мы шли по улице не одни, много народу спешило в разных направлениях, все по своим делам. Хватало и машин, на которые я глядел с настоящим восхищением – прямо музей на свободу вырвался и здесь катается. Видел и «виллис», и «бантам», и наш ГАЗ-67, и «Додж ¾», и знаменитый «Студебейкер» пронесся мимо нас, разбрызгивая лужи колесами. Протарахтел мимо трофейный серый «Кюбельваген», пронеслись два советских мотоцикла М-72, в каждом по водителю и бойцу с пулеметом в коляске. Много было «полуторок», который тут, похоже, были за основное развозное средство, вроде «газели» у нас, некоторые машины я просто не знал. Может их не было в моей реальности, а может просто не видел, я специалист в них не великий, знаю только то, что любили в хронике и в кино показывать.
Хватало тентованных грузовиков, которые везли, судя по одежде, рабочих. Уточнил у Феди, тот подтвердил:
– Ага. На перегонный, на угольный разрез, на электростанцию, на металлургический. Там всех всегда с доставкой и охраной, чтобы не вышло чего дорогой.
– А чего так?
– А за периметром почти все. Дорога тоже под охраной, в общем, но все же бывают инциденты. Но с работягами никогда, их от КПП под охраной брони повезут еще.
Я продолжал глазеть и вскоре меня особенно восхитила высокоосная и явно полноприводная машина, эдакая смесь представительской и внедорожника, с запаской на водительской дверце и запасными канистрами на бортах. Не удержался, спросил у Федора.
– «Додж» пятьдесят третий, который «Карри Олл», «Вези все». Это, кстати, начальник Горсвета проехал, наш босс, так сказать.
Действительно, помимо водителя внутри можно было разглядеть мордатого мужика в фуражке и серой шинели. Прямо генерала на фронт повезли.
– Симпатишный экипаж, – прокомментировал я.
– Ага, – согласился Федя, но добавил: – Но мне для моих дел «Блитц» куда лучше. Кстати, когда за генератором поедем? Это же золотое дно, у тебя его с руками оторвут.
– А когда лучше?
– Ну… послезавтра? Если тебя на сутки не поставят, ты все равно выходной, и я сменюсь. Оружие-то не выдали?
– Пока нет.
– За периметр без него не надо. Нельзя даже. Купить можно, но в продаже ничего такого особого нет, «болты» одни. «Мосинки» и немецкие «маузеры», и ничего больше обычно. Да и дорого. И все равно документы нужны.
– Кстати, Федь, народу со стволами много, до стрельбы дело не доходит в городе? Друг в друга, в смысле.
– Доходит. Но редко очень.
– А чего так?
По моим прикидкам где народ нервный, а при такой жизни под Тьмой им точно станешь, до пальбы должно доходить легко, и главное – часто.
– У нас за это расстрел, если первый начал и кого-то подранил хотя бы, усмехнулся Федя. – Если просто не по делу, от избытка чувств пострелял, лихость показать, или спьяну, то на общественно полезные работы. А общественно-полезные у нас конкретно стремные.
– Это какие?
– Дома разбирать за периметром. Не, фонарщики там профилактику постоянно делают, но не везде успевают. Так что могут быть проблемы. И бывают регулярно. Больше года не дают, считают, что за год точно соображать научишься. Кстати, тебе ствол пока не выдали?
– Да обещали выдать, если какой-то там экзамен сдам и документы будут готовы.
– Экзамен несложный, а документы… ну вон ателье, пришли уже.
Фотоателье словно в кино или воспоминания детства меня окунуло. Тогда тоже были такие большие деревянные фотоаппараты на треногах, и фотограф с головой накрывался черной тканью, а тебе надо было чинно глядеть в объектив. Пахло химикатами, запах которых ни с чем не спутаешь, я в свое время увлекался фотографией сам, пытаясь щелкать «Сменой» все подряд, честно проявляя пленки и печатая, а потом сваливая получившиеся скручивающиеся фотографии в коробки из-под обуви. Скручивались они потому, что у меня не было глянцевателя, еще одного страшно необходимого прибора.
На стенах ателье висели фотографии с незнакомыми людьми, в углу стояла даже пальма в кадке, заметно пожелтевшая с одной стороны. Фотограф тоже был словно из кино, немолодой усатый дядька в жилете с кармашками и мятых брюках.
– На документы? – с ходу спросил он, едва глянув на нас.
– Так точно, – подтвердил я.
– И срочно, чтобы в обед забрать? – уточнил он.
– Именно так.
– Два рубля тогда с вас, авансом.
С расчетной книжкой я был пока знаком плохо, поэтому пришлось искать, где там пропечатаны «рублевые» листочки. Фотограф терпеливо дожидался, кивнул, когда я нашел нужное и аккуратно вырвал по перфорации, затем пригласил садиться. Я почему-то ждал, что он помянет вылетающую птичку, но все случилось молча и быстро. Он со скрипом посовал свою треногу по полу, затем раздался громкий и какой-то деревянный щелчок, затем он вынырнул из-под своего покрывала и взялся выписывать квитанцию.
В Горсвете, когда я уже отмечался на проходной. Дежурный, заглянув в какие-то записи, сказал мне:
– Иди на второй этаж, в ПБУ, там представишься и доложишься.
– Понял.
Федя лишь сказал:
– В четвертую группу просись! – и побежал куда-то по коридору.
А я пошел куда сказали. На лестнице было даже тесновато, народ валил на службу. За дверью с надписью ПБУ оказалось человек пять, все в военной форме, но без знаков различия, так что я растерялся – кому тут представляться?
– Новый? – спросил один мужик лет пятидесяти, худой, носатый, с залысинами на темных волосах над высоким покатым лбом.
– Так точно! Представляюсь по случаю прибытия, но не знаю…
– Антонов, – протянул он мне руку. – На «харлея»?
– Вроде бы, – осторожно кивнул я.
– Жди момент, – сказал он и отошел к столику, на котором стоял полевой телефон. Покрутил ручку, затем сказал кому-то:
– Инночка, Антонов, дай зампотеха, – затем после паузы заговорил с кем-то еще: – Антонов здесь. Петрович, мотоциклиста тебе посылаю, дай команду с матчастью знакомить, ну и пусть покажет, что умеет. Ага, ага… давай. Давай. Лады. Все.
Обернувшись ко мне, сказал:
– Тебя в штат на должность мотоциклиста-разведчика зачислят, если матчасть знаешь и на оружие норматив сдашь. Придадут второго номера, пулеметчика. А пока по коридору до конца, там по переходу в соседний дом. Спускаешься на первый этаж, находишь дежурного по парку, зовут Василь Иванычем, как Чапаева. С ним и говори, он в курсе. Понял?
– Так точно.
– Давай.
На этом разговор закончился, Антонов подошел к висящей на стене огромной карте, утыканной разноцветными флажками.
– Сергей Альбертович, – обратился к нему крепкий мужик с волосами ежиком, затянутый в кожаную куртку. – Получается, что одной мотомангруппы тут мало будет, надо сразу две посылать. А тогда не успеваем во второй сектор…
Кое-как удалось, тоже поплелся умываться, почему-то в мыслях сбившись на «Марш авиаторов», видать Федей и антуражем навеяло.
Потом пришлось вспомнить, как мотать портянки. Приодеться в обновки решил, оставив на себе лишь старый свитер. Нечего из рядов выделяться, да и пригодятся мне еще, чувствую, мои резиновые сапоги. Тут с ними, кажется, тоже дефицит, поберегу.
Английская танковая куртка вызвала у Феди завистливый взгляд и шквал расспросов. Узнав, что меня назначают на мотоцикл, он и вовсе обзавидовался.
– Везет тебе, Вовка! А я все в атаке охреневаю. А водила наш сидит курит, пока мы с фонарями по развалинам лазим. А сколько за баранку просился.
– Так мне сказали, что мотоциклы пустые, ездить некому! – удивился я.
– Не, мотоциклов чета боюсь, – признался он. – Мне бы на машину.
Надев пояс с кобурой, причем весьма продвинутого вида, самоделкой, видать, он извлек оттуда легко узнаваемый ТТ, выкинул магазин из рукоятки, оглядел, заглянул в патронник, после чего зарядил оружие, поставив его на предохранитель. Какая-то деталь словно по глазам резанула, очередная мелкая неправильность.
– Федь, что не так с твоим стволом?
– В смысле? – не понял он.
– Чем от нормального отличается?
– Ну ты спросил! – удивился он. – Откуда я знаю, как там у вас было?
– А откуда ты «Фендер Стратакастер» знаешь? – требовательно спросил я. – Из моего слоя песенка.
– Да здесь от кого-то слыхал, – оправдался он. – А «Стены древнего Кремля» у нас тоже пели.
– А ствол?
– Да сам глянь, только не пальни случайно, патрон в патроннике.
Разницу долго искать не пришлось. Рукоятка отличалась формой, больше заваленная назад, так, что пистолет было держать удобней, и патроны оказались совсем другими, в девять миллиметров, с довольно длинной гильзой, вполне тэтэшной. И вес у ствола солидный, от нашего ТТ отличный вроде. Серьезный агрегат.
– Ты гля…, – удивился я. – И как?
– Шьет любую тварь насквозь, – ответил Федя.
– А пэпэша твой под такой же патрон?
– Ага, под такой.
Ага, то-то магазин в его автомате не такой изогнутый, как в том ППШ, что в нашей реальности в пользовании был. Заодно я обратил внимание, что назвал оружие «автоматом», как было принято у нас во время войны, и как тут, похоже, его именуют. Да я и не против, у меня от сочетания «пистолет-пулемет» язык в трубочку заворачивается.
Народ внизу толпился у «пепелаца», так и оставшегося на ночь во дворе, но мне Федя предложил пойти пешком.
– Тебе же фотографироваться? По пути ателье. Срочную съемку закажешь, в обед карточки заберешь. К вечеру документ выпишут.
– Ага, нормально, – обрадовался я. – Пошли тогда.
Дождя сегодня не было, но стало еще холодней. Сырость висела в воздухе, озноб забирался под одежду, заставляя радоваться приобретенной куртке и сохранившемуся свитеру. «Фураньку» я, кстати, тоже натянул на голову, а танковый шлем нес подмышкой, полагая, что меня наверняка сегодня захотят посадить на мотоцикл. А раз уж нормальных шлемов здесь нет, то хоть такой защитит, случись навернуться. А случится навернуться обязательно, потому что любой мотоциклист знает – невозможно кататься и не падать, рано или поздно ты со своего стального коня полетишь.
Мы шли по улице не одни, много народу спешило в разных направлениях, все по своим делам. Хватало и машин, на которые я глядел с настоящим восхищением – прямо музей на свободу вырвался и здесь катается. Видел и «виллис», и «бантам», и наш ГАЗ-67, и «Додж ¾», и знаменитый «Студебейкер» пронесся мимо нас, разбрызгивая лужи колесами. Протарахтел мимо трофейный серый «Кюбельваген», пронеслись два советских мотоцикла М-72, в каждом по водителю и бойцу с пулеметом в коляске. Много было «полуторок», который тут, похоже, были за основное развозное средство, вроде «газели» у нас, некоторые машины я просто не знал. Может их не было в моей реальности, а может просто не видел, я специалист в них не великий, знаю только то, что любили в хронике и в кино показывать.
Хватало тентованных грузовиков, которые везли, судя по одежде, рабочих. Уточнил у Феди, тот подтвердил:
– Ага. На перегонный, на угольный разрез, на электростанцию, на металлургический. Там всех всегда с доставкой и охраной, чтобы не вышло чего дорогой.
– А чего так?
– А за периметром почти все. Дорога тоже под охраной, в общем, но все же бывают инциденты. Но с работягами никогда, их от КПП под охраной брони повезут еще.
Я продолжал глазеть и вскоре меня особенно восхитила высокоосная и явно полноприводная машина, эдакая смесь представительской и внедорожника, с запаской на водительской дверце и запасными канистрами на бортах. Не удержался, спросил у Федора.
– «Додж» пятьдесят третий, который «Карри Олл», «Вези все». Это, кстати, начальник Горсвета проехал, наш босс, так сказать.
Действительно, помимо водителя внутри можно было разглядеть мордатого мужика в фуражке и серой шинели. Прямо генерала на фронт повезли.
– Симпатишный экипаж, – прокомментировал я.
– Ага, – согласился Федя, но добавил: – Но мне для моих дел «Блитц» куда лучше. Кстати, когда за генератором поедем? Это же золотое дно, у тебя его с руками оторвут.
– А когда лучше?
– Ну… послезавтра? Если тебя на сутки не поставят, ты все равно выходной, и я сменюсь. Оружие-то не выдали?
– Пока нет.
– За периметр без него не надо. Нельзя даже. Купить можно, но в продаже ничего такого особого нет, «болты» одни. «Мосинки» и немецкие «маузеры», и ничего больше обычно. Да и дорого. И все равно документы нужны.
– Кстати, Федь, народу со стволами много, до стрельбы дело не доходит в городе? Друг в друга, в смысле.
– Доходит. Но редко очень.
– А чего так?
По моим прикидкам где народ нервный, а при такой жизни под Тьмой им точно станешь, до пальбы должно доходить легко, и главное – часто.
– У нас за это расстрел, если первый начал и кого-то подранил хотя бы, усмехнулся Федя. – Если просто не по делу, от избытка чувств пострелял, лихость показать, или спьяну, то на общественно полезные работы. А общественно-полезные у нас конкретно стремные.
– Это какие?
– Дома разбирать за периметром. Не, фонарщики там профилактику постоянно делают, но не везде успевают. Так что могут быть проблемы. И бывают регулярно. Больше года не дают, считают, что за год точно соображать научишься. Кстати, тебе ствол пока не выдали?
– Да обещали выдать, если какой-то там экзамен сдам и документы будут готовы.
– Экзамен несложный, а документы… ну вон ателье, пришли уже.
Фотоателье словно в кино или воспоминания детства меня окунуло. Тогда тоже были такие большие деревянные фотоаппараты на треногах, и фотограф с головой накрывался черной тканью, а тебе надо было чинно глядеть в объектив. Пахло химикатами, запах которых ни с чем не спутаешь, я в свое время увлекался фотографией сам, пытаясь щелкать «Сменой» все подряд, честно проявляя пленки и печатая, а потом сваливая получившиеся скручивающиеся фотографии в коробки из-под обуви. Скручивались они потому, что у меня не было глянцевателя, еще одного страшно необходимого прибора.
На стенах ателье висели фотографии с незнакомыми людьми, в углу стояла даже пальма в кадке, заметно пожелтевшая с одной стороны. Фотограф тоже был словно из кино, немолодой усатый дядька в жилете с кармашками и мятых брюках.
– На документы? – с ходу спросил он, едва глянув на нас.
– Так точно, – подтвердил я.
– И срочно, чтобы в обед забрать? – уточнил он.
– Именно так.
– Два рубля тогда с вас, авансом.
С расчетной книжкой я был пока знаком плохо, поэтому пришлось искать, где там пропечатаны «рублевые» листочки. Фотограф терпеливо дожидался, кивнул, когда я нашел нужное и аккуратно вырвал по перфорации, затем пригласил садиться. Я почему-то ждал, что он помянет вылетающую птичку, но все случилось молча и быстро. Он со скрипом посовал свою треногу по полу, затем раздался громкий и какой-то деревянный щелчок, затем он вынырнул из-под своего покрывала и взялся выписывать квитанцию.
В Горсвете, когда я уже отмечался на проходной. Дежурный, заглянув в какие-то записи, сказал мне:
– Иди на второй этаж, в ПБУ, там представишься и доложишься.
– Понял.
Федя лишь сказал:
– В четвертую группу просись! – и побежал куда-то по коридору.
А я пошел куда сказали. На лестнице было даже тесновато, народ валил на службу. За дверью с надписью ПБУ оказалось человек пять, все в военной форме, но без знаков различия, так что я растерялся – кому тут представляться?
– Новый? – спросил один мужик лет пятидесяти, худой, носатый, с залысинами на темных волосах над высоким покатым лбом.
– Так точно! Представляюсь по случаю прибытия, но не знаю…
– Антонов, – протянул он мне руку. – На «харлея»?
– Вроде бы, – осторожно кивнул я.
– Жди момент, – сказал он и отошел к столику, на котором стоял полевой телефон. Покрутил ручку, затем сказал кому-то:
– Инночка, Антонов, дай зампотеха, – затем после паузы заговорил с кем-то еще: – Антонов здесь. Петрович, мотоциклиста тебе посылаю, дай команду с матчастью знакомить, ну и пусть покажет, что умеет. Ага, ага… давай. Давай. Лады. Все.
Обернувшись ко мне, сказал:
– Тебя в штат на должность мотоциклиста-разведчика зачислят, если матчасть знаешь и на оружие норматив сдашь. Придадут второго номера, пулеметчика. А пока по коридору до конца, там по переходу в соседний дом. Спускаешься на первый этаж, находишь дежурного по парку, зовут Василь Иванычем, как Чапаева. С ним и говори, он в курсе. Понял?
– Так точно.
– Давай.
На этом разговор закончился, Антонов подошел к висящей на стене огромной карте, утыканной разноцветными флажками.
– Сергей Альбертович, – обратился к нему крепкий мужик с волосами ежиком, затянутый в кожаную куртку. – Получается, что одной мотомангруппы тут мало будет, надо сразу две посылать. А тогда не успеваем во второй сектор…