На лезвии любви

– Я больше никогда в жизни не хочу видеть, как к твоей шее приставляют кинжал. Не хочу держать умирающую тебя на руках, не в силах предпринять хоть что-то. Я всего лишь мечтаю, чтобы ты поскорее разобралась в той ситуации, в которой оказалась, и чтобы у тебя была защита. И в очередной раз не задаю никаких вопросов. Но лишь в надежде, что ты придешь и расскажешь все без давления, по собственному желанию. Думается, это я заслужил. Как и то, что ты можешь мне доверять даже самые страшные тайны.

От произнесенных Дареном слов стало совсем тяжело. Захотелось как-то оправдаться, объясниться, но вместо этого я продолжала молча гипнотизировать взглядом пол, пока ректор не решил прекратить эту пытку.

– Поговорим, когда будешь готова, – со вздохом произнес Дарен и активировал артефакт телепортации.

Я оказалась в комнате. Басик протяжно мяукнул, потянулся и подошел ближе, выпрашивая ласку. От этой внезапной нежности меня и прорвало.

Басик! Монстр из семейства кошачьих, жертва ошибки зельевара! Он еще ни разу не выпрашивал нежности, относился к любой ласке как к чему-то обыденному, иногда даже всячески отнекивался. И теперь… мягко и осторожно касался мордой моей ноги, настойчиво привлекая внимание.

И стоило мне тронуть его теплую чешую, как комнату тут же наполнило утробное мурчание. Кот подался вперед, чтобы поставить передние лапы мне на ноги, и принялся вылизывать мое лицо шершавым, даже колючим языком.

По щекам текли слезы, внутренности словно сжимались и разжимались.

Может, я как Басик? Изо всех сил пытаюсь делать вид, что сильная, независимая и в состоянии нотрар зубами прогрызть, а на деле мне всего лишь нужна защита и забота? Но почему в таком случае я поступаю с Дареном подобным образом? Почему обманываю его, не в силах рассказать все как есть? Играю в какие-то игры, правила которых так и не удосужилась узнать до конца. Ну не глупо ли? Брать на себя ответственность, садиться за карточный стол, не зная, какая масть козырная?

Глу-по.

Дверь скрипнула. Нира застала нас с Басиком почти что в обнимку. Только он мурчал, а я беззвучно рыдала. Подруга мгновенно юркнула в комнату, бросив тому, кто остался по ту сторону:

– Потом поговорим.

Щелкнула ключом.

– Не думала, что ты окажешься в комнате раньше меня, – неуверенно произнесла Нира, не решаясь подойти ближе.

Мое поведение ее явно смущало, она не знала, что со всем этим делать. Неловко переминалась с ноги на ногу. И наконец выдала:

– Как ты думаешь, дважды за день мы нагоняй от Неррса не получим?

– М? – Я шмыгнула носом.

Впервые за всю жизнь я не стеснялась проявленной слабости. Даже попытки успокоиться не предприняла. То ли потому, что рядом оказалась Нира, то ли я начинала взрослеть.

Говорят, сильные не плачут. Умудряются прожить свою боль в одиночестве, в подушку. Когда-то я думала так же. Когда-то, но не теперь. Сейчас мне хотелось верить, что для проявления любых честных и искренних эмоций нужна куда большая сила, чем для сдерживания.

– Может, сегодня мы и правда где-то ошиблись? – Нира сделала два шага к моему столу. – Вот только это ничуть не отменяет того, что день у нас был совсем не сахар, а посылы при этом абсолютно бескорыстные. А еще мне следует обработать ссадины.

Она взяла со стола бутылку. Ту самую, которую презентовал мне ее отец. Неловко махнула ею в воздухе, беззвучно интересуясь, как я отнесусь к такому предложению.

Еще вчера я бы отказалась. Но сегодня… кивнула. И пальцами стерла мокрые дорожки слез. Да, решение глупое. Да, если нас поймают за распитием спиртных напитков на территории академии, будет еще один выговор. Но, как по мне, уж лучше выговор за то, что совершаешь совершенно нормальные для возраста и положения ошибки, чем за то, что хотел как лучше, пытался по-взрослому, а получилось как всегда.

– Так вот почему ты Ричарда игнорируешь! – пораженно выдохнула Нира через час.

Я рассказала все. С самого начала и до самого конца. Утаила лишь то, что хоть как-то касалось темы Ведомства – ни к чему ей такое опасное для нее же знание. Поделиться всем с подругой – еще одно глупое решение, о котором я нисколько не жалела.

– Могла бы и раньше рассказать, я бы вообще не вмешивалась в ваши отношения! – неестественно растягивая гласные, выдала Нира. – Охренеть, однако! Неррс! Сам Неррс! Он ведь кажется таким… кхм… ответственным. А влюбиться в студентку – это очень даже безответственно, между прочим.

– Ну тебя, – насупилась я.

– Да я ж не говорю, что плохо, – хихикнула Нира. – К тому же он не такой уж и старый. А вы?..

– Нира! – возмутилась я. И потом совсем по-дурацки хмыкнула. – Ничего такого не было.

Мы сидели прямо на полу. Между нами, словно ораторское знамя, стояла бутылка, опустевшая на треть. Вино и правда оказалось коварным, выпили мы совсем немного, но обе уже не отличались особой трезвостью.

– А мы с Фирсом… Ну, это… Оно само как-то вышло, – тихо произнесла подруга, заливаясь румянцем то ли от выпитого, то ли от смущения.

– И как? – с любопытством поинтересовалась я. Даже вперед подалась.

Еще час назад мы с Нирой условились, что все, что будет произнесено в этой комнате, останется исключительно между нами и ни в коем разе не будет подвергнуто осуждению.

– Я… я не знаю. Вроде хорошо, но в то же время как-то странно. Ну, то есть мне понравилось.

Нира ударилась в смутные метафорические описания самого процесса, вынести из которых какие-то полезные практические советы было почти невозможно. Потом мы перешли к совсем девчачьим темам, на одной из которых я окончательно поплыла. Мир вдруг стал казаться таким легким, словно я могла вдохнуть его за один раз.

С этой дурацкой мыслью я и погрузилась в темноту без воспоминаний.





* * *



Болело все тело. Голова, руки, ноги, даже веки! И вместо того чтобы открыть глаза, я смогла только издать невнятный протяжный звук, нечто среднее между «а-а-а», «у-у-у» и «ы-ы-ы».

С соседней постели раздался ответный вопль.

– Лучше бы нас Неррс отчитал, – все же смогла выдавить я. – Еще до второго стакана.

– Поддерживаю, – болезненно протянула Нира. – Даже не хочу знать, сколько пар мы проспали.

Пары… Точно. Я с трудом заставила себя открыть глаза. На прикроватной тумбе меня уже поджидал вестник. И, судя по характерным, уже знакомым вензелям, от ректора. Читать, что же там, не хотелось до боли во всем теле – буквально! Но более рациональная часть сознания вынудила узнать, что светит за очередную глупость в моем персональном Списке Глупостей имени Эрналии Краун Браунс.

«Спасибо за такое искреннее и честное письмо, Эрни!

С нетерпением жду, когда наступит этот твой „день, когда я тебе все расскажу“.

P.S. Буду искренне верить, что пятна на бумаге – виноградный сок. И алкоголем от этих пятен разит по какой-то невероятной случайности, которой ты сможешь дать разумное объяснение в „день, когда я тебе все расскажу.

Дарен“.



P.P.S. Можешь не спешить на занятия. Я дал всей вашей дружной компании отгул на сегодня из-за полученных травм. Уверен, свою царапину на шее ты обработала.

P.P.P.S. В конверте – зелье от головной боли. Активируй формулу.

P.P.P.P.S. На случай, если ты не в том состоянии, чтобы активировать формулу, приложи к конверту кольцо.

С теплом и заботой о твоем похмелье».



Прежде чем до меня дошел весь ужас произошедшего, я подумала о том, каким ехидством пропитаны все эти многочисленные «P.S.». И только потом выдала шокированное:

– Я ВЧЕРА ПИСАЛА ПИСЬМО?!

Тут же поморщилась. Голову прострелило острой болью.

– Что ж ты так вопишь?! – зашипела на меня Нира. После чего уже спокойнее добавила: – Ну… э-э-э… вроде…

Мы замолчали. В повисшей тишине были слышны только посапывания Басика. Кот вальяжно разлегся на стуле. О том, почему у него на хвосте три розовых банта и какими формулами мы их прицепили, что он не смог стянуть, я старалась не думать.

– И я вроде тоже… – почти шепотом выдала соседка по комнате. – Эрна, у меня, кажется, плохие новости. Вчера мы написали много писем.

Прежде чем ужаснуться этой чудовищной фразе, я подумала о том, что хороших новостей не предвидится в любом случае.

– Много?..

– Ну, я написала письма Фирсу, отцу и… о боги…

Я решила не спрашивать. Сама признается. Так и вышло:

– …и в галерею «Современность».

– Им-то что?!

– Сообщила о том, что никогда не буду выставлять у них свои работы, потому что они неудачники, – зловещим шепотом закончила Нира.

– Это я тебя надоумила? – осторожно поинтересовалась я.

– Судя по обрывкам моих воспоминаний, да. – Нира вдруг хихикнула. – Но знаешь, я не осталась в долгу. Ты написала письмо бабушке, сообщив, что ее тирания негативно воздействует на развитие внутри тебя человечности.

– Так и написала?..

– Эту формулировку я просто не смогла забыть!

Ка-та-стро-фа! Тотальная. В комнате ненадолго повисла тишина.

– Тебя добить? – поинтересовалась Нира.

– Если осталось чем.

– Еще ты написала письмо Дарену.

– Про это уже догадалась.