На краю бездны
Часть 37 из 66 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Потом началось: «Если бы ты меня любила, то согласилась бы».
«Я люблю».
«Тогда нечего ломаться».
Потом «втроем» превратилось во «вдвоем». И не с ее бойфрендом. Она вдруг запоздало понимает, что с самого начала так и было задумано.
Она вспоминает, что советовали другие девушки. Не надо плакать. И сопротивляться тоже. Будет только хуже. Если не думать, все не так и ужасно.
Она и не думает. Она думает о своем бойфренде. Он сказал, что любит ее. Она знает, что у него было много девушек, но они для него ничего не значат, по-настоящему он любит ее одну. Значит, так и есть, иначе зачем это говорить? И если она тоже его любит, как говорила, то должна сделать то, что он просит, это ведь не так уж и много, сущая мелочь. Ради него? Ради них обоих?
Она ведь в долгу перед ним. Она в долгу перед своим бойфрендом – и перед этим мужчиной, который сейчас, кажется, раздавит ее. Она в долгу перед обоими.
Что-то с треском рвется. Он сопит ей в ухо, хрюкая, как боров. Изо рта у него воняет. Она лежит неподвижно, стараясь не шевелиться. Может, если поднатужиться, получится представить, что ничего не происходит. И вообще это не она.
Он сказал, что любит ее, а ради любви иногда приходится потерпеть. По ее лицу что-то течет. Это слезы. Просто слезы. По крайней мере, скоро уже все закончится, это последний раз. Он обещал. Один раз, и все.
Но это только начало. Она уже это знает.
Сейчас
32
Я спускаюсь по лестнице следом за Моникой. В зале, кажется, прибавилось народу – я вижу за барной стойкой несколько новых лиц, и перед входом в лаунж-зону толпятся люди, – но все они будто притихли. Хозяйка озабоченно хмурится, да и все остальные явно встревожены и даже переговариваются вполголоса. Расслабленную атмосферу как ветром сдуло.
– Что-то случилось, – замечает Моника, прокладывая нам дорогу сквозь толпу к барной стойке. – Пойду спрошу у Беверли.
Дурное предчувствие, которое все это время спало, теперь просыпается и уверенно поднимает голову. Моника добирается до стойки первой и вполголоса переговаривается с хозяйкой. Мне отчаянно не хочется ни о чем спрашивать: кажется, задав вопрос вслух, я впущу случившееся в область реальности, но выбирать не приходится.
– Элли. Она пропала.
На меня накатывает странное чувство, чем-то напоминающее облегчение. То, чего я все это время так боялась, наконец произошло.
– Когда?
– Они с Кэт должны были встретиться, – поясняет Моника. – Но она так и не появилась. И дома ее нет.
– Дозвониться пробовали?
– Да, Кэт звонила. У нее отключен телефон.
– А полиция?
– Они сказали, рано поднимать панику.
– Рано? А про Дейзи им не напомнили? И про Зои?
– Напомнили. Они возразили, что девочка, скорее всего, найдется, но все равно на всякий случай пришлют кого-нибудь. Ее отец уже едет. Кое-кто из ребят собирается идти на поиски.
Я чувствую слабость, из меня словно выпустили весь воздух. Я не успела ее спасти. Беверли придвигает ко мне бокал с виски, который я заказала ранее.
– Вот, выпейте.
Я делаю большой глоток. Напиток обжигает пищевод, и я наслаждаюсь этим ощущением. Все это нереально. Неужели опять? Внезапно меня охватывает нестерпимое желание закурить. Я уже готовлюсь попросить у Моники сигарету, но сдерживаю себя усилием воли. В дальнем углу поднимается шум, разговор на повышенных тонах, еще не ссора, но что-то близкое. Один голос перекрывает остальные:
– Мне плевать! Я своими глазами видел! Чего мы ждем?
– Нет! – отзывается знакомый голос.
Брайан. Тон у него умоляющий и в то же время раздосадованный; он явно пытается удержать ситуацию под контролем.
– Ну ребята! Хватит…
– Эй, народ! – кричит поверх голов Беверли, и все в пабе умолкают. – Что у вас там происходит?
– Ладно, валяй, – говорит кто-то из группы, окружившей Брайана.
Вперед выступает парень, в котором я узнаю Пита из зала игровых автоматов. Гомон более-менее стихает.
– Я просто сказал. – Пит обводит взглядом зал. – Мы все знаем, что именно он снимал девочек на видео. Так что это вполне логично. Надо идти туда к нему, наверх.
Я замираю. Кое-кто бросает взгляды в мою сторону. Я понимаю, кого Пит имеет в виду и что это за видео.
– Откуда вы знаете, что это он?
Теперь взгляд Пита устремлен прямо на меня. Я не могу сообразить, что именно привлекло его внимание, как будто из съемки выпали несколько кадров, но потом он спрашивает, что я имею в виду, и до меня доходит, что это я заговорила. Кашлянув, я повторяю:
– Откуда вы знаете, что это Дэвид? Что именно он снимал девушек?
От толпы отделяется еще парень, стоявший у двери:
– Я его видел.
Все оборачиваются на него.
– Он ошивался там, внизу, – говорит он, указывая в сторону лодочного спуска. – С камерой в руках. Вел себя в натуре странно. Потом я увидел девушек, Кэт и Элли. А он начал их снимать. Типа исподтишка. Со Смагглерс-уэй.
Он имеет в виду переулок, который начинается сразу за пабом.
– А ты-то сам что там делал? – интересуется кто-то из толпы.
В ответ без промедления следует язвительное:
– Не лез в чужие, мать твою, дела. И тебе советую. Суть в том, что он их снимал. На хрена? После того, что случилось с Дейзи и остальными, гадать не приходится.
– Гадать о чем? – Это снова говорю я, и все взгляды обращаются ко мне. – Вы считаете, она у него?
– Вам-то что?
– Да ладно тебе, – перебивает Моника. – Она просто пытается помочь.
– Никто ее о помощи не просил.
Они сверлят меня взглядами. Я не знаю, что сказать.
– Он и с Зои был знаком.
Едва я произношу эти слова, как тут же понимаю, что делать этого не стоило. Теперь расспросов не миновать. Придется рассказать, что Зои изнасиловал взрослый мужчина, которого она называла своим бойфрендом. По толпе пробегает шепот.
– Зря вы, – тихонько говорит мне Моника, без злобы, но с укором.
На мгновение в зале наступает тишина, но решение уже принято. Народ тянется в сторону двери.
– Ну раз так, идем, – заключает кто-то в первых рядах, невысокий малый с рыжим ежиком. – Разберемся с ним.
– Погодите! – взывает Брайан из задних рядов, но почти никто его не слушает. – Давайте хорошенько все обдумаем…
В толпе назревает раскол. С десяток человек под предводительством рыжего вываливаются наружу. Цель подогревает их: они думают, будто знают, где Элли, сейчас пойдут и вернут ее, а может, и отомстят попутно за Дейзи и Зои.
Честное слово, им только вил не хватает. Меня накрывает чувством вины, гнетущим и странно знакомым. Это все моих рук дело, думаю я. Все из-за меня. Я кошусь на Брайана, словно он может остановить их, вернуть обратно и утихомирить, но он ничего не замечает. Он подходит к нам и заговаривает с Моникой.
– Лучше нам тоже пойти, там будет жарко. – Он поворачивается ко мне. – Идем.
Мы доходим до Скал и поднимаемся к Блафф-хаусу. Воздух кажется наэлектризованным, он дерет горло, я кошусь на своих спутников: они, похоже, ничего подобного не чувствуют. Брайан шагает впереди, пока перед нами не вырастает Блафф-хаус, все такой же мрачный и зловещий даже при свете дня. Я вытаскиваю камеру и немедленно испытываю очередной приступ угрызений совести, но напоминаю себе, что это моя работа и я не друзей искать сюда приехала. Толпа добралась до Блафф-хауса раньше нас, успев прирасти еще несколькими людьми, видимо присоединившимися по дороге. Большинство держатся в отдалении, вполголоса о чем-то друг с другом шушукаясь, но рыжий заводила уже стоит перед дверью Блафф-хауса. Он колотит в нее кулаком, раз, другой, потом отступает на несколько шагов.
– А ну выходи, скотина! – кричит он срывающимся от гнева и ненависти голосом.
Я беру его крупным планом. В глубине души я не могу не радоваться возможности заснять эту сцену, хотя ради того, чтобы вернуть Элли домой в целости и сохранности, я отказалась бы даже от нее.