На краю бездны
Часть 23 из 66 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Девочка помладше вскидывает глаза на подружку. В их взглядах что-то мелькает. Кажется, это любовь, хотя если и она, то пополам с отчаянием. Мольба о спасении или, возможно, о прощении. Я протягиваю руку, но она шарахается от меня.
– Я не желаю вам зла.
– Тогда почему бы вам не отвалить? – огрызается Кэт.
Пристально смотрю на нее. Я ее пока не раскусила. Она определенно то ли под какой-то дрянью, то ли на отходняке. Может, спиды? Снова спрашивать об этом, как и интересоваться, где она их достала, явно без толку. Перевожу глаза обратно на Элли. Она примерно на год младше Кэт и выглядит соответственно – во всяком случае, пока не смотрит мне прямо в глаза и не пытается улыбнуться. Тоже, что ли, наелась какой-нибудь гадости? Я уже открываю рот, чтобы спросить, и тут Кэт протягивает руку за очередным кусочком сахара. Рукав ее блузки задирается, и я вижу на плече татуировку. Идеально ровный черный круг.
– Что значит твоя татуировка? – спрашиваю я.
Ее губы растягиваются в ухмылке, но это бравада. Девчонка явно струхнула. Она тянет рукав вниз.
– Отвяжитесь.
– Я пытаюсь вам помочь, пойми ты это.
– А кто сказал, что нам нужна помощь?
– Вы знаете Дэвида?
– Дэвида?
Она отвечает быстро – даже, пожалуй, слишком быстро – и напористо. Но в ее глазах на мгновение мелькает напряженное выражение. Это страх.
– Да, Дэвида. Из Блафф-хауса.
– Нет, не знаю я вашего Дэвида, – качает она головой.
Но уже слишком поздно, я видела ее страх. И знаю, что она лжет.
– Точно?
– Угу, точно.
Она отвечает с притворным отвращением в голосе. Ладно, без толку говорить, что я на ее стороне, она все равно не поверит.
– Элли, а ты его знаешь? Это он дает тебе наркотики?
Девочка качает головой, но я перехватываю ее ищущий одобрения взгляд, устремленный на Кэт.
– И чем вы напичкались?
– Ничем.
– Элли!
Я поворачиваюсь к Кэт:
– Дай ей сказать. Элли?
– Пожалуйста, – шепчет она. – Не трогайте его.
– Не буду, – уверяю я. – Честное слово. Я просто хочу с ним побеседовать.
Ее взгляд затуманивается; кажется, она вот-вот расплачется.
– Нет! Нет, только не рассказывайте ему, что мы с вами говорили!
Кэт берет младшую подругу за локоть:
– Элли, хватит!
Я наклоняюсь вперед:
– Я могу защитить вас. Вас обеих.
– Каким образом? – смеется Кэт.
Прежде чем я успеваю что-либо ответить, она хватает куртку Элли и подталкивает подругу к двери.
– Вставай, – говорит она. – Мы уходим.
Элли на ходу оглядывается на меня, и выражение ее лица в точности напоминает мне то, какое было у ее подруги, когда она выходила из «Иглы и чернил» со свежей татуировкой на плече, закрытой полиэтиленовой пленкой.
Идти за ними не имеет смысла. Они лгут, я это вижу. Лгут и боятся. Причем обе. Если я хочу им помочь, необходимо поговорить с Дэвидом.
21
Я натыкаюсь на него у Смагглерс-уэй, переулка, идущего от «Корабля». Прямо как знала, что он там окажется. Он стоит в полумраке: неподвижный, голова вскинута, как будто кого-то поджидает.
Я наблюдаю за ним издалека, и тут он внезапно срывается с места. Следую за ним узким переулком к ряду домиков, за которыми начинается крутая лестница, ведущая наверх, к утесам. Осторожно поднявшись по ступеням – они скользкие, а уже темнеет – на вершину, я вижу на заросшей дорожке чуть впереди Дэвида.
Стараюсь не потерять его из виду. Через минуту он сворачивает с дорожки и исчезает на узкой тропке, которая круто уходит вниз, к краю утеса. Я продираюсь по ней сквозь кусты, и через несколько шагов заросли расступаются.
Он стоит спиной ко мне в тусклом свете. Перед ним отвесно уходит в воду стена, построенная, видимо, чтобы прибой не подмывал утесы. Его взгляд устремлен поверх нее на море, бьющееся о подножие волнолома.
Я замираю. На секунду мне кажется, что он сейчас бросится туда, вниз, на камни. Но этого не происходит. Он подносит что-то к глазам, и тут я вспоминаю слова Софи. Это бинокль.
Присаживаюсь на корточки в полумраке и минуту-другую снимаю его, но потом понимаю, что не могу больше ждать. Я встаю и подхожу к нему:
– Дэвид.
Слова застревают в горле. Он шарахается. Бинокль падает у него из рук и повисает на шее.
– Кто?..
В его голосе слышится страх, и это меня радует. Придает мне уверенности.
– Мне очень нужно с вами поговорить.
Он щурится в темноту на мой голос.
– Это Алекс.
У него перехватывает дыхание.
– Ты!
Теперь меня отделяет от него всего пара ярдов. В сумерках он выглядит еще бледнее. Пепельная кожа словно прозрачная, кажется, я почти различаю за ней вены, напряженные и учащенно пульсирующие.
– Оставь меня в покое, – говорит он. – Пожалуйста.
– Не могу, – качаю я головой. – Вы знаете Кэт. – (Он никак не реагирует.) – И Элли.
А вот теперь, кажется, в его лице что-то дрогнуло. Хотя уже слишком темно, чтобы утверждать наверняка.
– Признайте это.
– Я никогда не… – начинает он, но потом, точно на ходу передумав, меняет формулировку. – Нет, я их не знаю.
– Если вы их хоть пальцем…
– Нет! – В его голосе звучит отчаяние. – Ты же знаешь, я бы никогда не…
– Они принимают наркотики, вы ведь в курсе?
Он молчит.
– Где они их берут? У вас?
– У меня?
Он явно в глубоком шоке, будто это последнее, что он ожидал от меня услышать, будто одна мысль об этом – полный абсурд.
– Нет, не у меня. Лучше спроси у своего приятеля.
Моего приятеля? Кого он имеет в виду?
– У Гэвина?
Он не отвечает. Нет, не может быть; где и когда он мог видеть нас вместе? Но если не Гэвин, то кто?
– При чем тут Гэвин? – спрашиваю я (никакой реакции). – Кто вы вообще такой?
– Я не желаю вам зла.
– Тогда почему бы вам не отвалить? – огрызается Кэт.
Пристально смотрю на нее. Я ее пока не раскусила. Она определенно то ли под какой-то дрянью, то ли на отходняке. Может, спиды? Снова спрашивать об этом, как и интересоваться, где она их достала, явно без толку. Перевожу глаза обратно на Элли. Она примерно на год младше Кэт и выглядит соответственно – во всяком случае, пока не смотрит мне прямо в глаза и не пытается улыбнуться. Тоже, что ли, наелась какой-нибудь гадости? Я уже открываю рот, чтобы спросить, и тут Кэт протягивает руку за очередным кусочком сахара. Рукав ее блузки задирается, и я вижу на плече татуировку. Идеально ровный черный круг.
– Что значит твоя татуировка? – спрашиваю я.
Ее губы растягиваются в ухмылке, но это бравада. Девчонка явно струхнула. Она тянет рукав вниз.
– Отвяжитесь.
– Я пытаюсь вам помочь, пойми ты это.
– А кто сказал, что нам нужна помощь?
– Вы знаете Дэвида?
– Дэвида?
Она отвечает быстро – даже, пожалуй, слишком быстро – и напористо. Но в ее глазах на мгновение мелькает напряженное выражение. Это страх.
– Да, Дэвида. Из Блафф-хауса.
– Нет, не знаю я вашего Дэвида, – качает она головой.
Но уже слишком поздно, я видела ее страх. И знаю, что она лжет.
– Точно?
– Угу, точно.
Она отвечает с притворным отвращением в голосе. Ладно, без толку говорить, что я на ее стороне, она все равно не поверит.
– Элли, а ты его знаешь? Это он дает тебе наркотики?
Девочка качает головой, но я перехватываю ее ищущий одобрения взгляд, устремленный на Кэт.
– И чем вы напичкались?
– Ничем.
– Элли!
Я поворачиваюсь к Кэт:
– Дай ей сказать. Элли?
– Пожалуйста, – шепчет она. – Не трогайте его.
– Не буду, – уверяю я. – Честное слово. Я просто хочу с ним побеседовать.
Ее взгляд затуманивается; кажется, она вот-вот расплачется.
– Нет! Нет, только не рассказывайте ему, что мы с вами говорили!
Кэт берет младшую подругу за локоть:
– Элли, хватит!
Я наклоняюсь вперед:
– Я могу защитить вас. Вас обеих.
– Каким образом? – смеется Кэт.
Прежде чем я успеваю что-либо ответить, она хватает куртку Элли и подталкивает подругу к двери.
– Вставай, – говорит она. – Мы уходим.
Элли на ходу оглядывается на меня, и выражение ее лица в точности напоминает мне то, какое было у ее подруги, когда она выходила из «Иглы и чернил» со свежей татуировкой на плече, закрытой полиэтиленовой пленкой.
Идти за ними не имеет смысла. Они лгут, я это вижу. Лгут и боятся. Причем обе. Если я хочу им помочь, необходимо поговорить с Дэвидом.
21
Я натыкаюсь на него у Смагглерс-уэй, переулка, идущего от «Корабля». Прямо как знала, что он там окажется. Он стоит в полумраке: неподвижный, голова вскинута, как будто кого-то поджидает.
Я наблюдаю за ним издалека, и тут он внезапно срывается с места. Следую за ним узким переулком к ряду домиков, за которыми начинается крутая лестница, ведущая наверх, к утесам. Осторожно поднявшись по ступеням – они скользкие, а уже темнеет – на вершину, я вижу на заросшей дорожке чуть впереди Дэвида.
Стараюсь не потерять его из виду. Через минуту он сворачивает с дорожки и исчезает на узкой тропке, которая круто уходит вниз, к краю утеса. Я продираюсь по ней сквозь кусты, и через несколько шагов заросли расступаются.
Он стоит спиной ко мне в тусклом свете. Перед ним отвесно уходит в воду стена, построенная, видимо, чтобы прибой не подмывал утесы. Его взгляд устремлен поверх нее на море, бьющееся о подножие волнолома.
Я замираю. На секунду мне кажется, что он сейчас бросится туда, вниз, на камни. Но этого не происходит. Он подносит что-то к глазам, и тут я вспоминаю слова Софи. Это бинокль.
Присаживаюсь на корточки в полумраке и минуту-другую снимаю его, но потом понимаю, что не могу больше ждать. Я встаю и подхожу к нему:
– Дэвид.
Слова застревают в горле. Он шарахается. Бинокль падает у него из рук и повисает на шее.
– Кто?..
В его голосе слышится страх, и это меня радует. Придает мне уверенности.
– Мне очень нужно с вами поговорить.
Он щурится в темноту на мой голос.
– Это Алекс.
У него перехватывает дыхание.
– Ты!
Теперь меня отделяет от него всего пара ярдов. В сумерках он выглядит еще бледнее. Пепельная кожа словно прозрачная, кажется, я почти различаю за ней вены, напряженные и учащенно пульсирующие.
– Оставь меня в покое, – говорит он. – Пожалуйста.
– Не могу, – качаю я головой. – Вы знаете Кэт. – (Он никак не реагирует.) – И Элли.
А вот теперь, кажется, в его лице что-то дрогнуло. Хотя уже слишком темно, чтобы утверждать наверняка.
– Признайте это.
– Я никогда не… – начинает он, но потом, точно на ходу передумав, меняет формулировку. – Нет, я их не знаю.
– Если вы их хоть пальцем…
– Нет! – В его голосе звучит отчаяние. – Ты же знаешь, я бы никогда не…
– Они принимают наркотики, вы ведь в курсе?
Он молчит.
– Где они их берут? У вас?
– У меня?
Он явно в глубоком шоке, будто это последнее, что он ожидал от меня услышать, будто одна мысль об этом – полный абсурд.
– Нет, не у меня. Лучше спроси у своего приятеля.
Моего приятеля? Кого он имеет в виду?
– У Гэвина?
Он не отвечает. Нет, не может быть; где и когда он мог видеть нас вместе? Но если не Гэвин, то кто?
– При чем тут Гэвин? – спрашиваю я (никакой реакции). – Кто вы вообще такой?