На грани вызова

Открытий для себя сделала немало. Больше, конечно, умозаключительных, нежели фактологических, но даже это уже прогресс. Итак…

Первое. В жизни на верхних этажах нет никакого престижа. Иначе местная мадам, в ожидании платформы, не выговаривала бы своему спутнику: «Последний оборот я это терплю. Если не купишь квартиру в нижнем ярусе, обо мне можешь забыть».

Второе. Один из коридоров заканчивается открытым балконом, а с него далеко внизу видна площадь с парком, по которому мы с Ньевором шли. Может, конечно, другая, потому что чуть дальше виднелась еще одна, но очень похожая. И несмотря на то, что, кроме меня, желающих провести время на балконе не наблюдалось, я с удовольствием подставляла лицо теплому ветру и рассматривала крошечные движущиеся точки. В общем, негатива по отношению к высотному месту жительства я не разделила.

Третье. Рарки – существа абсолютно безбашенные в плане сохранности личного имущества, потому что дверей не запирают. Нет у них замков! Нигде! Ни на дверях в квартиры, ни на шкафах! А комнаты совсем без дверей. Даже гигиенические. Такое впечатление, что в этом мире единственный замок – на ящике стола в доме старика, где была спрятана коробка с загадочным флакончиком.

Четвертое плавно вытекло из третьего. А именно: я порылась в самых разных… легкодоступных местах в пределах жилплощади Ньевора (заходить в соседние квартиры не рискнула) и убедилась – читать я не умею категорически, а наглядные картинки рарки в письменности не используют. Потому как нашлась уйма информационных пластин, оставшихся для меня тайными манускриптами.

Пятое. Техника тут… Ну нормальная техника! Я не ошиблась, когда причислила рарков к развитой в этом смысле цивилизации. Беспроводная передача энергии, антигравитационные механизмы, ультрамикропроцессоры, волновые излучатели, силовые компрессоры, вакуумные нагнетатели… Опять же обратимая дегидратация… Просто рай для специалиста! То бишь меня.

Разобраться с назначением и принципом работы большинства бытовых приборов труда не составило. И даже несмотря на то, что в присутствии хозяина я упорно делала вид потрясенный и опасливый (исключение составлял тот самый кухонный агрегат, название которого мне так и не удалось выяснить), в его отсутствие я нагло пользовалась благами цивилизации.

Впрочем, моя наглость держалась в рамках инстинкта самосохранения. Быть застуканной на месте преступления я не хотела. И потому все делала с оглядкой.

Вот и сейчас, после завтрака, прежде чем удобно расположиться на диване в бордовой гостиной и включить визор – то бишь устройство, транслирующее новости и развлекательные передачи, – я рассыпала перед входной дверью сухие питательные гранулы. Так у меня есть шанс узнать о возвращении хозяина квартиры. Бесшумно мимо такой ловушки Ньевор не проскочит, а если я закончу просмотр раньше, то все соберу, он и не заметит. По крайней мере, в прошлые дни убирать успевала до его появления.

Местный аналог нашего земного головидения был не таким уж реалистичным. Изображение, хоть и голографическое, но плоскостное, не объемное. Цветовая насыщенность не самая высокая. Контуры контрастные и четкие только при стабильной картинке, а при смене кадров сразу «плывут». Звук – моно, не стерео. В общем, создателям сего «шедевра» еще есть над чем работать. Тем не менее для меня в настоящий момент это был единственный источник информации! С которого я не сводила глаз, запоминая, вслушиваясь, вдумываясь и анализируя.

– На орбитальной станции вводится в эксплуатацию новый рабочий модуль, предназначенный для ремонта и тестирования патрульных крейсеров. В сфере оптимального использования космического пространства Ракис вновь лидирует среди других планет, – лучезарно улыбаясь, вещала сидящая за столом симпатичная остроухая темноволосая дикторша, в идеально пошитом лиловом деловом костюме. За ее спиной на фоне звезд и космоса медленно вращалась эта самая станция и на пару мгновений попала в кадр полусфера с бежево-коричневой поверхностью, испещренной белесыми штрихами.

Планету я узнала сразу. Ведь именно она появилась на экране дискоида, когда рарки на нас напали. Именно на ней я сейчас находилась. А теперь и название мне известно. Ракис…

– Очередной совет правящей тетрады состоится через десять дней и продлится стандартные сутки. На Лангосте и в прилегающем секторе космоса в это время будет будет действовать режим повышенного уровня безопасности.

М-да… Они и так палят по всем без предупреждения. Боюсь представить, что означает этот «повышенный уровень». Не меньше, чем уничтожение угрозы до того, как у нее самой возникнет мысль, что она может стать таковой.

Появившееся на экране изображение сине-красной планеты сменилось колоритным пейзажем: коричневые горы с белыми вершинами, море растительности цвета морской волны и мегаполис на горизонте.

Видимо, у рарков несколько населенных планет. Две как минимум. Хотя если подумать… правящая тетрада… Возможно, это означает, что есть четыре планеты, у каждой из которых свой правитель, но общее правление.

– Согласно сводным данным Департамента аналитики и статистики за последний оборот по поставкам и вкладу в экономику Ракиса лидирует провинция Гохор, где объем добычи шритовой руды превысил их собственный рекорд, поставленный три оборота назад. Дагон Зирьер Вайс выразил благодарность дагам и работникам своего региона, а также надежду на высокие показатели в будущем. Второй в рейтинге стоит провинция Шиссар, поднявшаяся сразу на шесть позиций по сравнению с прошлым оборотом. Дагон Пурс Кьер официально заявил, что это не предел и работа продолжается.

Ага… То есть планета разделена на провинции, и во главе каждой – дагон. А «даг» это, по всей вероятности, еще один начальственный статус чуть более низкого уровня.

– Традиционно, со времени начала ведения статистики, последнюю строчку рейтинга занимает провинция Рагнаир. Однако дагон Дьер Шайхот заверяет, что прикладывает все силы, чтобы ситуация изменилась. Напоминаем, что двадцать шесть оборотов назад, при назначении на должность, на него, как на одного из сыновей правящей тетрады, были возложены особые полномочия. Так что мы все ждем результатов.

Упс! «Отдашь только дагону Дьеру Шайхоту» – как наяву резанул по сознанию голос старика, а я мысленно застонала. Ничего себе требование! Где я и где этот… дагон! Да еще и приближенный к правящей верхушке! Меня ж к нему на пушечный выстрел не подпустят! Ну и как я обещание буду выполнять?

Никак – холодным душем окатило осознание. У меня нет для этого ни возможностей, ни того самого флакона, ни даже способа вернуться, чтобы его забрать. Если он вообще цел.

Придется мне смириться с тем, что я буду вечной должницей перед рарком, который… А, кстати, что он сделал? Заставив втереть жидкость, закрепил возможность понимать и говорить? Да, похоже на то. Но именно похоже. Может, она и так у меня бы не пропала. Гадать тут бессмысленно.

Не только новостная программа оказалась информативной в плане познания менталитета рарков. После нее начался фильм, хотя, скорее, сериал, потому что менялись короткие сюжетные фрагменты, а основные действующие лица оставались теми же. И вот тут стало понятно, что имел в виду Ньевор, когда говорил про некий вызов.

Оказывается, у ушастых типов все в жизни строится на жесткой иерархии. Либо подчиняешься и уступаешь ты, либо тебе. Равенство возможно лишь как временный, промежуточный этап, и то условное – в случае если встречаются два рарка, которые ранее не взаимодействовали. А дальше начинается выяснение «кто круче». Своеобразный спор. В некотором смысле пари. И вот как раз это выяснение и есть вызов. Его можно принять – соответственно выиграть или проиграть, бросить свой или ответить встречным, отказаться, проигнорировать, уступить… Ничуть не меньше было и форм: от физической борьбы до интеллектуальной дуэли.

В общем, вариаций оказалось так много! Трудно было предсказать, какой тип «вызова» выберет главный герой, который из серии в серию только этим и занимался, поднимаясь по служебной лестнице, уничтожая врагов и добиваясь расположения дам. Последние, кстати, в стороне не оставались и лезли грудью четвертого размера на амбразуру ничуть не менее активно. То есть вызовы тоже бросали. Правда, чаще проигрывали, поэтому сколько их перебывало в постели местного мачо, я точно сказать не могла – перестала считать после первого десятка.

Прояснился и мучающий меня вопрос высокой частоты, с которой рарки хватаются за оружие и практически не раздумывая применяют по прямому назначению. Просто закон им это позволяет. Принцип в нем заложен такой: уверен в необходимости – пожалуйста, стреляй. Но если ошибся и действовал необоснованно, следующей мишенью будешь ты сам.

Как они вообще еще живы, с такими законами… Не понимаю.

Задумавшись об этом, я так глубоко ушла в себя, что о реальности забыла. О том, что вечер неуклонно приближается, потому что атмосферная дымка за окном уже тускнеет. О том, что головизор продолжает работать, демонстрируя очередную красотку, флиртующую с местным кобельеро. О том, что нужно успеть приготовить ужин…

Спохватилась, когда до сознания дошли неестественные звуки: хриплая ругань и треск лопающихся гранул.

Осознав ужас своего положения, подорвалась и заметалась по комнате. Рванула в коридор, чудом ухитрившись щелкнуть выключателем головизора, и, не успев затормозить, впечаталась в грудь прущего мне навстречу Ньевора. Причем злющего до крайности, потому что пальцы намертво вцепились в мои плечи, толкая обратно, а на голову обрушилось:

– Ты с кем там разговаривала?!

– Ни с кем! – жалобно пискнула я, но, по-моему, это было совершенно бессмысленно.

Гневно сопящий рарк испепеляющим взглядом окинул помещение, естественно, никого не обнаружил и снова пошел в наступление:

– Кто с тобой был?! Я же слышал!

– Никого не было! – взвизгнула я от страха, и, наверное, из-за него же мозг моментально придумал оправдание: – Я пела!

– Что?… – изумился, отступая, Ньевор. Похоже, от такого признания он опешил куда сильнее, чем если бы обнаружил в комнате десяток мужчин.

– Пела! – сообразив, что терять мне все равно нечего, нагло отрезала я. – Ля-ля-ля… – сфальшивила фальцетом. – До-о-о… – последнее выдала басом, чтобы окончательно снять подозрения.


– Зачем? – потрясенно выдавил рарк, часто моргая. Одна из его рук с моего плеча медленно переместилась на ремень брюк, и я решила обороты снизить. Несколько секунд помолчала и, шмыгнув носом, спокойно ответила:

– Скучно.

Вполне вероятно, что на этом скандал бы и завершился, если бы Ньевор не вспомнил о гранулах.

– А сублиматы рассыпала тоже потому, что скучно?! – рявкнул, вытаскивая меня за шкирку обратно в коридор.

– Я случайно. Хотела убрать. Пошла искать тряпку, отвлеклась и забыла.

– Гр-р-раш! – сердито выругался рарк. Отпустил меня и, неуклюже подпрыгивая, быстро прошел в сторону кладовой. А когда вернулся, вручил в руки впитывающую ткань и приказал: – Убирай!

Я именно этим и занялась, ползая на коленях по полу и сгребая в кучу уцелевшие и раздавленные шарики. Ньевор, по-прежнему неуклюже, заваливая ботинки на ребро, чтобы не разносить по квартире прилипшие к подошве гранулы, направился сначала в ванную, потом, уже без обуви и носков, босыми мокрыми ногами прошлепал к себе переодеваться.

Выбросив мусор в утилизатор, я поспешно принялась за готовку. Естественно, не успела.

– Ты даже ужин не сделала?! – рявкнул мужской голос за спиной. Вернее, прямо в ухо.

Я подпрыгнула. Рефлексы сработали, сама не ожидала. А в итоге…

В итоге новая, только что открытая коробка, которую я держала в руках, дернулась так сильно, что заполняющие ее гранулы оставаться внутри уже никак не могли. С радостным перестуком покатились по столу и не менее активно поскакали на пол.

– Прос…

Не договорила. Вернее, не дали. Видимо, произошедшее стало последней каплей, и Ньевор сорвался окончательно.

– Ты издеваешься? – взвыл, выхватывая коробку и швыряя ее в мусорку. С той же силой оттащил меня от стола и впечатал в стену. – От тебя одни проблемы! – проорал в лицо. И даже то, что я зажмурилась и вжала голову в плечи, меня не спасло. – «Я все, что скажете, буду делать: убирать, готовить, шить. Я буду хорошей помощницей». Твои слова?

Мне показалось, это был вопрос. Увы. Мое тихое: «Я стара…» он не услышал.

– Я тебя не для того забрал, чтобы влипать в неприятности! И дома от тебя никакой пользы! Ты настоящее бедствие! Или от того, что спариваться не с кем, у круглоухих вообще мозги отказывают? Так это легко исправить.

Схватив меня за руку, поволок в коридор. Нет, в спальню. А я в шоке от его действий, от напора, с которым этот щуплый на вид субъект на меня набросился, но больше, наверное, от непонимания – что ж он так трепетно к этим гранулам относится?! – даже сказать ничего не могла.

Упав на кровать спиной, потянула было вниз задравшуюся юбку, которая и так-то не слишком сильно закрывала ноги, но жилистые мужские пальцы, одним движением схватив ткань на груди и рванув на себя, оставили от платья лишь два разорванных куска. И это при том, что ни намека на вожделение в маленьких темных глазках не было, лишь злость и раздражение. Даже когда на обозрении оказались обычно для мужчин привлекательные… части тела.

Наверное, от смущения, потому как нижнего белья на мне не было, я дернулась, переворачиваясь на живот. К сожалению, поза оказалась не самой удачной для спасения. Подхватив за бедра, Ньевор резко меня поднял, поставив на колени. Удерживая одной рукой, другой начал расстегивать ремень.

И я… Я застонала. От собственного бессилия, от понимания, что нет у меня возможности что-либо изменить, от безысходности…

А потом поняла, что Ньевор остановился. Замер, прекратив раздеваться. Неожиданно резко меня оттолкнув, перекатился на бок и слез с кровати, рявкнув:

– Убирайся! Немедленно! Вон из моего дома, пока жива! И чтобы я тебя больше не видел!

Трясущимися руками я схватила то, что осталось от одежды. Прижав к себе, выбежала в коридор и лишь там попыталась ее на себя натянуть, оглядываясь на проем, из которого вот-вот мог появиться разгневанный рарк. Поняв, что занятие бессмысленное, прошмыгнула в комнату, чтобы надеть хотя бы ночнушку. Огляделась в поисках обуви, потому как домашние туфли благополучно свалились с меня в спальне…

– Ты еще здесь?

Уже нет.

Как есть, босиком, в тонкой рубашке и, сжимая остатки платья в руках, я скользнула мимо Ньевора на выход. О том, куда именно бегу, в тот момент даже не думала. Наверное, потому, оказавшись за дверью, метнулась туда, куда чаще всего ходила эти дни, – смотровой балкон.

По сути, больше мне и некуда было бежать. На платформу? Она ночью редко ходит, это я от недовольных жителей «поднебесья» слышала. Но даже когда дождусь, что дальше? Вниз, в неизвестность? Ночью, да еще и в таком потрепанном виде? Не зная, как на меня среагируют другие? С их менталитетом всего можно ожидать. Есть, конечно, еще один путь…

Вцепившись в перила, я заглянула в темный клубящийся туман, скрывающий в себе неясные огни отраженного от окон света, и отпрянула. Нет уж. К нему не готова точно.

Опустилась на пол, сжалась в комочек, больше не сдерживая рыданий, которые до этого безмолвными приступами сотрясали тело. Какая же я все-таки дура! Гранулы рассыпала у дверей, еще и радовалась, какую удачную хитрость придумала. Идиотка! Вот он, результат.

Уткнувшись лицом в мягкий ком, когда-то называвшийся платьем, я так и сидела, вздрагивая каждый раз, когда из общего коридора до меня доносились какие-то звуки.

Металлический лязг скрепляющейся с этажом платформы. Чьи-то торопливые шаги, эхом отражающиеся от стен. Смех, кажется идущий с балкона, где-то еще выше. Далекий стрекот от неведомого мне источника. И на грани восприятия, хриплое: «Дея?»

Встрепенулась, напряглась, вслушиваясь, готовая то ли снова бежать, то ли забиться куда-нибудь подальше. Но больше ничего тишины не нарушило. И голову я опустила. Показалось.

Наверное, даже незаметно задремала, потому что неожиданно очнулась от громких голосов, раздавшихся совсем рядом.

– Не хочу возвращаться, здесь проще.

– Побыстрей. Я жду.

Первый голос был женский, и именно девушка спустя мгновение впорхнула на балкон. Молодая, одетая в нарядное платье до колен, с наброшенной поверх него короткой пелериной. На меня она бросила лишь краткий взгляд и спокойно села на узкую скамеечку, выступающую из стены. Закинув ногу на ногу, стянула туфельку и принялась поправлять, видимо, неудобно надетый мысок колготок. Она ничуть не удивилась тому, что кто-то решил здесь ночевать. И даже мой облик ее не смутил. Или она только вид сделала?

– Овриса, ты скоро? Опоздаем, – поторопил второй голос, мужской, и незнакомка, быстро вернув обувь на ногу, тут же вскочила.

– Все, все, иду…