На грани вызова
Часть 7 из 57 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Острый нос и такой же заостренный подбородок. Маленькие бегающие глазки, прячущиеся под длинной черной челкой. Да и сам он тощий, длинный, угловатый. И при таком несуразном облике от него даже на расстоянии разило опасностью. Причин подобного впечатления объяснить я не могла. Разве что…
Присмотрелась внимательнее и поняла – уши! Они у него совсем узкие, но чрезвычайно длинные, потому сильно заостренные. А если отталкиваться от услышанного и соотносить этот признак с уровнем интеллектуального развития, наложив его на своеобразный облик, то получится умная, пронырливая и наверняка вездесущая бестия. От такого лучше держаться подальше.
Подумала и вздрогнула – словно ощутив мое внимание, голова на тощей шее резко крутанулась, а черные как угольки глаза безошибочно нашли меня. Оторвались буквально на мгновение, чтобы оценить диспозицию, и вновь вцепились в мое лицо, теперь уже изучая досконально.
На всякий случай я опустила взгляд, одернула подол платья, сложила руки на коленях. Простая сельская девушка. Скромная, стеснительная, глупая. Что с меня взять? И вообще, что такого страшного в моем внимании? Обычное женское любопытство. Ведь не каждый день нам, живущим в глубинке, выпадает счастье лицезреть столь выдающиеся уши. То есть умы. А это значит, что мне будет не только простительно, но и закономерно проявить заинтересованность.
Набралась смелости (а может, наглости), чтобы из-под челки и упавших на лицо волос посмотреть на ушастика. Убедившись, что он по-прежнему изучает мою персону, смущенно хихикнула и повела плечиком. Мол, льстит мне проявляемое внимание со стороны столь важной персоны.
– Не понял, – прервал мое позерство Легор, закончивший с воспитательной беседой и незаметно подошедший. – Ты все еще здесь? А ну кыш домой.
– Куда? – растерянно пролепетала я.
– Домой, домой иди.
Рарк, взяв за руку, стянул меня с сиденья, заставив отойти. Сам же забрался в машину, завозился, устраиваясь удобнее, и обернулся к напарникам, которые сели позади. Принял из рук худощавого планшет и уложил в подставку на маленьком столике перед собой.
Военные тоже развили бурную активность: перепрыгивая через высокие борта, забрались в кузов, который закрылся сверху прозрачным колпаком. Двери машины, которые до этого были подняты наподобие крыльев, развернулись и сложились, закрывая проемы и придавая технике обтекаемую форму. Я же судорожно соображала – как поступить?!
Остаться в поселении? Но что я здесь буду делать? Отсюда в космос точно не полетишь, а местное население меня в два счета признает чужачкой и разоблачит, даже если в доме старика поселюсь. Так что мне в город нужно! А еще лучше – на какой-нибудь местный космодром. Надеюсь, таковой имеется.
В общем, я решилась. Бросилась наперерез поднявшейся на воздушной подушке и начавшей разворачиваться машине.
Поступок был безумным. Вполне вероятно, самоубийственным. Меня могли задавить, отбросить, искалечить… И все же тупоносая громада затормозила, а из-под начавшей подниматься дверцы-крыла выскочил Легор.
– Идиотка! – заорал, надвигаясь на меня. – Жить надоело? Я неясно сказал? Домой пошла!
– Я не хочу! – отступать я не стала, не для того собой рисковала. – Не могу! В этом доме дедушку убили, как я туда вернусь и буду жить? Совсем одна! Я же не выживу! Заберите меня с собой. Пожалуйста! Я все, что скажете, буду делать: убирать, готовить, шить. Я буду хорошей помощницей. Правда!
– Не придумывай глупостей! У нас прислуги хватает. А твое место здесь. Все живут и ты ничем не лучше! – возмутился рарк, продолжая меня теснить. Когда же я упрямо отказалась отступать, толкнул. Сильно. Настолько, что я не удержалась на ногах и упала в пыль, как оказалось, на острые песчаные грани.
От боли в ладонях и бедре, но больше, наверное, от обиды и отчаяния, я разревелась. В этот момент мне уже было безразлично – убьют меня или оставят в живых. Первое было вероятнее: Легор уже полез в кобуру. Не вытащил оружие лишь потому, что тонкая костлявая рука легла на его предплечье, останавливая, а тощая долговязая фигура склонилась к уху и принялась что-то шептать.
– Хорошо. Сам разбирайся, – неожиданно согласился Легор. Застегивая фиксатор на кобуре, он отступил к машине, а его нескладный напарник, шагнув ко мне, присел на корточки.
– Со мной поедешь? Мне как раз нужна… помощница.
От вопроса, вернее весьма выразительного уточнения, двусмысленность которого не понял бы только наивный идиот, я даже о своих переживаниях забыла. Ой-ой… Перестаралась. Он решил, что я с ним заигрывала.
Однако отказываться от щедрого предложения – не вариант. Возможно, это вообще мой единственный шанс отсюда выбраться. А способ, то есть планы на меня остроухого… Ну не силой же он меня в постель потащит и не с нахрапу. Успею что-нибудь придумать. Жаль только, совсем ничего не знаю о местных традициях и действовать придется наугад…
– Поедешь? – повторил вопрос рарк. Доброжелательности в голосе ощутимо убавилось, видимо, не понравилась ему моя нерешительность. Мне даже почудились злые, резкие интонации, как приговор.
Потому и пришлось кивнуть поспешно. Для пущего эффекта, пока он поднимался, в очередной раз всхлипнуть, стирая запястьем слезы. На протянутую мне руку опереться, чтобы встать, а оказавшись рядом с машиной и почувствовав на спине ладонь, которая настойчиво подтолкнула внутрь, сообразить:
– Мои вещи!
Я-то о доверенном мне пузырьке подумала. И о моей одежде, которую было бы неплохо либо получше спрятать, либо с собой забрать вместе с двумя другими платьями. Да только у моего нового спутника на этот счет мнение оказалось иным.
– Вещи? – острый взгляд придирчиво скользнул по моей фигуре. – Если они такие же, как те, что на тебе сейчас, то я не собираюсь тратить на них время.
– Они… нет. То есть да… То есть…
Пока я судорожно соображала, что же ему ответить, и путалась в словах, из недр машины раздалось недовольное: «Гр-р-раш, Ньевор! Тащи уже свою девку сюда. Или мы уедем без тебя!»
На этом деликатность остроухого рарка иссякла окончательно. Он просто обхватил меня за талию, приподнял и впихнул в салон. Сам запрыгнул следом, уже на ходу, практически поднырнув под закрывающуюся дверь.
Надо же… Сильный. А ведь, казалось бы – кожа, кости да жилы! Я, хоть и потеряла вес на вынужденной голодовке, но все же не стала невесомой. Ан нет, он меня без особых усилий поднял.
Оказавшись между ним и его коллегой, который косился на меня с понятным интересом, я благоразумно молчала. Ньевор, если это было его имя, а не фамилия, тоже говорить не спешил. Почему? Строить предположений я не стала, сделала вид, что ушла в себя, – как-никак я в одночасье и единственного родственника лишилась, и дома. Имею же я право на этот счет переживать?
Зато, пользуясь возможностью, прислушалась и присмотрелась к машине. Изнутри здесь все было в особенности притягательным, знакомым, завораживающим!
Ритмичные вдохи-выдохи системы нагнетания воздуха – судно определенно движется на воздушной подушке. Легкое ощущение падения, словно мы катимся с горки, хотя я точно вижу – движение идет по равнине, – значит, для облегчения массы активируется что-то антигравитационное. Вибрация от работающей ходовой – тут механика явно на первом месте. Едва слышный тонкий писк, почти на уровне ультразвука, – это однозначно идет беспроводная передача сигналов.
Диагноз: уровень технического развития на высоте. Хорошо, что не только в космосе, но и на планете. А то ведь бывают перекосы…
Впрочем, они-то как раз имеются, раз в глубинке, куда мне «посчастливилось» приземлиться, ничего даже близко похожего в техническом плане не обнаружилось. В доме у старика все было исключительно простое. Самое продвинутое устройство, что я видела, – аппарат для автоматического приготовления еды. В пристройке же вообще царила атмосфера глубокой древности.
Посмотрим, какие сюрпризы преподнесет город…
Сюрпризов пришлось ждать долго. Больше часа прошло, прежде чем равнина за частично прозрачным материалом, из которого были выполнены двери, сменилась на низкие постройки. По мере продвижения вглубь города дома становились выше, масштабнее и все плотнее теснились друг к другу.
Машина тоже изменила «поведение». Если до этого она двигалась практически на уровне земли, то теперь набирала высоту. А затем вообще нырнула в воздушный туннель с матово-фиолетовыми стенами, за которыми оставались видимыми контуры зданий. Двигатель заглох, а нас подхватила мне пока неведомая сила, утаскивая в сложную разветвленную систему полостей. Похоже, «дорогу», транспортирующую попавшую в нее технику, рарки считают более экономичной, нежели движение каждой машины в отдельности.
– На сегодня все, по домам, – обернулся к нам до этого занятый какими-то своими делами Легор. Увы, мне из-за спинки сиденья совсем ничего не было видно, замечала лишь движение плеч и отсветы от экрана планшета. – Завтра не опаздывать. Особенно это касается…
Серые глаза пробежались по мне и перескочили на лицо моего долговязого соседа. Послышался отчетливый смешок, но продолжать Легор не стал. Отвернулся, словно никаких намеков и не делал.
С тихим шипением дверца поднялась. Следом за Ньевором я вылезла, спрыгнув на упругое покрытие небольшой площадки, выступающей из стены туннеля.
Машина тут же уплыла дальше, а я, ведомая за руку, потрясенно осматриваясь, шла за рарком. Потрясенно, потому что идти на ошеломительной высоте по полупрозрачному материалу – занятие не для слабонервных сельских девушек.
В общем, рука моя дрожала очень натурально, ноги двигались неуверенно, дыхание спокойным не оставалось…
– Если страшно, можешь закрыть глаза. Я тебя доведу.
Сказал словно одолжение сделал. Снисходительно, с налетом превосходства. Впрочем, чему удивляться при такой высокой задиристости и амбициозности?
– Спасибо. Я потерплю, – пролепетала в ответ и добавила заискивающе: – Мне ведь нужно привыкать, да?
– Было бы неплохо, – похвалил мою инициативу Ньевор, заводя меня в услужливо раскрывшийся проем.
Огромная площадь, на которую мы шагнули, наверняка была создана как место для прогулок тех, кто живет на верхних этажах зданий. Здесь прослеживалась такая явная имитация земной поверхности!
Неширокие дорожки из рыжего материала – искусственного песка. Квадратные тумбы-кубы, привлекающие к себе, чтобы посидеть, уставших прохожих. Кустарники с длинными серо-голубыми игольчатыми листьями, напоминающими хвою земных сосен. Даже небольшой фонтанчик в центре, куда сходились все прогулочные дорожки. Над всем этим господствовало серо-жемчужное светящееся небо, а под нами притаилась пусть и невидимая, и неосязаемая, но… бездна! Этажей на сорок, не меньше.
Разумеется, были здесь и люди. То есть рарки. Одиночками и парочками, целыми группами, они двигались, кто неторопливо, а кто поспешно. Мужчины, женщины, дети… Последние неизменно в сопровождении взрослых.
Но примечательнее всего была одежда. Особенно женская. Яркая! Броская! Красивые полупрозрачные блузки и открытые топы. Длинные юбки с высокими разрезами и совсем короткие, пышные. Изящные туфли на высоком каблуке и удобные низенькие лодочки… Радующее глаз разнообразие!
Мужчины оказались более консервативны. Узкие брюки. Длинные навыпуск рубашки. Жилеты или короткие пиджаки. Все одноцветное или в два-три близких оттенка, не более.
– Перестань на всех пялиться! – строго одернул меня Ньевор. – Может, в твоем поселении в этом не видят ничего особенного, но здесь точно сочтут за дерзость. А мне не нужны проблемы. Если кто-то решит, что ты его оскорбила, я защищать не стану. Будешь доказывать свое право на вызывающее поведение сама. Ясно?
Я бы спросила, как именно доказывать, но вовремя прикусила язык. Уж что-что, а такие вещи знать обязан каждый. Наверняка подобные формы доказательств в таком задиристом обществе часто встречаются, значит, настоящая Дея могла их видеть.
Пришлось любопытство поумерить. Теперь я лишь украдкой посматривала на прохожих, стараясь делать это незаметно. Больше смотрела под ноги и путь запоминала – если мне здесь жить, то ориентироваться жизненно необходимо.
Закончилась дорога у примыкающего к одному из гигантских домов павильона. Оказался он входом в еще один вид транспорта, перемещающего пассажиров внутри здания – этакий гибрид лифта и эскалатора, в котором площадки-ступени поднимались, ускоряясь и замедляясь по мере приближения к этажам.
На одну из таких ступеней мы и зашли вместе с еще одной парой. Молодая, уверенная в себе брюнетка в броском сиреневом платье, с юбкой выше колен и плотно облегающим красивую грудь верхом. Короткие рукава оставляли открытыми изящные руки с надетыми на предплечье браслетами, а на ногах, ощутимо их удлиняя, красовались туфельки на каблуках, состоящие из одних ремешков. Мужчина, тоже темноволосый, был одет куда лаконичнее: черные узкие брюки, темные туфли, бледно-голубая рубашка.
Не обращая на нас внимания, рарк обнимал свою спутницу и что-то шептал ей на ухо. Та улыбалась, упираясь ладошкой в грудь кавалера, словно удерживая на расстоянии. Наверное, так и было, потому что, едва он проявил чуть большую настойчивость и попытался поцеловать, как доброжелательность девушки мгновенно пропала. Красотка зашипела что-то явно ругательное, и мужчина тут же отступил. Из объятий не выпустил, но неприличных, с точки зрения девицы, действий больше себе не позволял. Потому и она свое расположение к нему вернула на исходную позицию.
Все это время Ньевор стоял к ним спиной, я вполоборота, а потому видела пару не столько боковым зрением, сколько в отражении от чернильно-зеркальной поверхности стены, вдоль которой плыла ступенька. И в том, что мой спутник, как и я, наблюдал за происходящим, можно было даже не сомневаться – его лицо я тоже видела.
Взгляд маленьких глубоко посаженных глаз, прикрытых длинной челкой, был цепким, подмечающим детали. Он словно сканировал попутчиков, что-то для себя выясняя. И то, как они общались, ему однозначно не нравилось.
Наверное, я зря на этом сосредоточилась – мой интерес не остался незамеченным. Ньевор прищурился, плотно сжал губы и осуждающе покачал головой, по-прежнему глядя на меня лишь в отражении. А когда я опустила взгляд, склонился к уху, чтобы едва слышно предупредить:
– Даже не мечтай. У тебя права выбора не будет. Я тебя не для того с собой притащил. Мне вольных самочек и здесь хватало. Если решишь бросить вызов, я его не приму. Просто тебя убью, поняла?
Ничего себе заявление! Наверняка рассчитанное на то, что я устрашусь, а потому буду послушной… любовницей.
И я его разочаровывать не стала, мне лишние подозрения сейчас ни к чему. Кивнула, так и не подняв глаз. Ведь круглоухая, а потому не слишком сообразительная Дея именно такой тип поведения должна выбрать – испугаться за свою жизнь и предпочесть полное подчинение. Однако сам факт того, что в этом обществе женщина может рассчитывать на равноправие и даже иметь право выбора, более чем обнадеживающий. Перспективы есть! Главное, узнать побольше и найти способ держать долговязого субъекта на расстоянии. Хотя бы пару-тройку дней. А дальше уже действовать.
В общем, вместо того, чтобы расстроиться, я, послушно сойдя со «ступеньки» и шагая рядом со своим провожатым, начала продумывать план. Сложно ведь что? Убедить его, что я в общем-то совсем не против его кандидатуры в роли любовника, но не готова к столь стремительным отношениям. Могли же меня воспитывать в строгости и воздержанности? Это же не только от ума зависит. А даже если зависит, «дедушка-то» у меня остроухий был. Мог внучку в правильном русле наставлять. И учить пытался наверняка…
– Тебя что, совсем ничему не учили?! – негодующее шипение и рывок за руку вернули меня из своих мыслей в реальность и впечатали в жесткий корпус Ньевора. – Даже читать не умеешь? Написано же: «Стоять! Идти опасно!»
Изумленно захлопав глазами, я уставилась на зависшую в паре-тройке метров от нас светящуюся голографическую картинку, куда тыкал палец рарка, возмущенного моей вопиющей безграмотностью. Видела я при этом лишь точки, перекрестья черточек и волны. Словно баловался маленький ребенок, толком не умеющий рисовать.
За те несколько секунд, пока я соображала, в чем вообще проблема, нам под ноги скользнула платформа, а картинка изменилась. Значки пришли в движение, плавно изменив конфигурацию. Рарки, стоящие рядом, тут же шагнули на ребристое покрытие. Не дожидаясь ответа, Ньевор потянул меня туда же и, лишь когда платформа медленно поплыла вверх, вдоль отвесной стены, все же вопрос повторил:
– Действительно не умеешь читать?
Видимо, нет. Не учат этому ни ягодки, ни чудодейственный раствор из бутылочки. Потому я лишь пожала плечами и виновато на него посмотрела, в душе радуясь, что моя капсула не ухитрилась приземлиться в каком-нибудь более просвещенном месте. В этом же городе, например. Тут бы я точно на местную не потянула.
С тонких губ сорвался сокрушенный тоскливый вздох. «Настолько тупая?» – так явственно читалось в крошечных глазах, что я с трудом удержалась от демонстрации чего-нибудь, доказывающего мою способность мыслить и соображать. Например, выдать ему принцип работы антигравитационного аппарата, поднимающего эту самую платформу, на которой мы стояли.
Прикусила язык вовремя. Нет уж. Пусть считает меня безнадежно дремучей. Мне до его мнения никакого дела нет. И вообще, не нравится – пусть отпустит на все четыре стороны. Разумеется, предварительно снабдив инструкцией, куда безграмотной селянке можно податься в городе, и одарив хоть какими-то денежными средствами в качестве компенсации за причиненное беспокойство.
М-да… Мечты и оптимизм это, бесспорно, замечательно. Да только в реалии местного мира и менталитет его обитателей они никак не укладываются. Потому что изо всех перспектив, что только что пронеслись у меня перед мысленным взором, сбылась всего одна. Мою руку на самом деле отпустили. Однако лишь для того, чтобы по-хозяйски обнять за талию и, успокаивающе погладив по волосам, сообщить:
– По сути, тебе это и не нужно. Будешь дома сидеть, а гулять со мной.
– Спасибо, – выдавила я, не найдя других слов. Надеюсь, издевки в моем голосе он не услышал, лишь благодарность за проявленное снисхождение. А то ведь вдруг тут за безграмотность расстрел на месте положен? Я, вот честно, не удивлюсь.
Присмотрелась внимательнее и поняла – уши! Они у него совсем узкие, но чрезвычайно длинные, потому сильно заостренные. А если отталкиваться от услышанного и соотносить этот признак с уровнем интеллектуального развития, наложив его на своеобразный облик, то получится умная, пронырливая и наверняка вездесущая бестия. От такого лучше держаться подальше.
Подумала и вздрогнула – словно ощутив мое внимание, голова на тощей шее резко крутанулась, а черные как угольки глаза безошибочно нашли меня. Оторвались буквально на мгновение, чтобы оценить диспозицию, и вновь вцепились в мое лицо, теперь уже изучая досконально.
На всякий случай я опустила взгляд, одернула подол платья, сложила руки на коленях. Простая сельская девушка. Скромная, стеснительная, глупая. Что с меня взять? И вообще, что такого страшного в моем внимании? Обычное женское любопытство. Ведь не каждый день нам, живущим в глубинке, выпадает счастье лицезреть столь выдающиеся уши. То есть умы. А это значит, что мне будет не только простительно, но и закономерно проявить заинтересованность.
Набралась смелости (а может, наглости), чтобы из-под челки и упавших на лицо волос посмотреть на ушастика. Убедившись, что он по-прежнему изучает мою персону, смущенно хихикнула и повела плечиком. Мол, льстит мне проявляемое внимание со стороны столь важной персоны.
– Не понял, – прервал мое позерство Легор, закончивший с воспитательной беседой и незаметно подошедший. – Ты все еще здесь? А ну кыш домой.
– Куда? – растерянно пролепетала я.
– Домой, домой иди.
Рарк, взяв за руку, стянул меня с сиденья, заставив отойти. Сам же забрался в машину, завозился, устраиваясь удобнее, и обернулся к напарникам, которые сели позади. Принял из рук худощавого планшет и уложил в подставку на маленьком столике перед собой.
Военные тоже развили бурную активность: перепрыгивая через высокие борта, забрались в кузов, который закрылся сверху прозрачным колпаком. Двери машины, которые до этого были подняты наподобие крыльев, развернулись и сложились, закрывая проемы и придавая технике обтекаемую форму. Я же судорожно соображала – как поступить?!
Остаться в поселении? Но что я здесь буду делать? Отсюда в космос точно не полетишь, а местное население меня в два счета признает чужачкой и разоблачит, даже если в доме старика поселюсь. Так что мне в город нужно! А еще лучше – на какой-нибудь местный космодром. Надеюсь, таковой имеется.
В общем, я решилась. Бросилась наперерез поднявшейся на воздушной подушке и начавшей разворачиваться машине.
Поступок был безумным. Вполне вероятно, самоубийственным. Меня могли задавить, отбросить, искалечить… И все же тупоносая громада затормозила, а из-под начавшей подниматься дверцы-крыла выскочил Легор.
– Идиотка! – заорал, надвигаясь на меня. – Жить надоело? Я неясно сказал? Домой пошла!
– Я не хочу! – отступать я не стала, не для того собой рисковала. – Не могу! В этом доме дедушку убили, как я туда вернусь и буду жить? Совсем одна! Я же не выживу! Заберите меня с собой. Пожалуйста! Я все, что скажете, буду делать: убирать, готовить, шить. Я буду хорошей помощницей. Правда!
– Не придумывай глупостей! У нас прислуги хватает. А твое место здесь. Все живут и ты ничем не лучше! – возмутился рарк, продолжая меня теснить. Когда же я упрямо отказалась отступать, толкнул. Сильно. Настолько, что я не удержалась на ногах и упала в пыль, как оказалось, на острые песчаные грани.
От боли в ладонях и бедре, но больше, наверное, от обиды и отчаяния, я разревелась. В этот момент мне уже было безразлично – убьют меня или оставят в живых. Первое было вероятнее: Легор уже полез в кобуру. Не вытащил оружие лишь потому, что тонкая костлявая рука легла на его предплечье, останавливая, а тощая долговязая фигура склонилась к уху и принялась что-то шептать.
– Хорошо. Сам разбирайся, – неожиданно согласился Легор. Застегивая фиксатор на кобуре, он отступил к машине, а его нескладный напарник, шагнув ко мне, присел на корточки.
– Со мной поедешь? Мне как раз нужна… помощница.
От вопроса, вернее весьма выразительного уточнения, двусмысленность которого не понял бы только наивный идиот, я даже о своих переживаниях забыла. Ой-ой… Перестаралась. Он решил, что я с ним заигрывала.
Однако отказываться от щедрого предложения – не вариант. Возможно, это вообще мой единственный шанс отсюда выбраться. А способ, то есть планы на меня остроухого… Ну не силой же он меня в постель потащит и не с нахрапу. Успею что-нибудь придумать. Жаль только, совсем ничего не знаю о местных традициях и действовать придется наугад…
– Поедешь? – повторил вопрос рарк. Доброжелательности в голосе ощутимо убавилось, видимо, не понравилась ему моя нерешительность. Мне даже почудились злые, резкие интонации, как приговор.
Потому и пришлось кивнуть поспешно. Для пущего эффекта, пока он поднимался, в очередной раз всхлипнуть, стирая запястьем слезы. На протянутую мне руку опереться, чтобы встать, а оказавшись рядом с машиной и почувствовав на спине ладонь, которая настойчиво подтолкнула внутрь, сообразить:
– Мои вещи!
Я-то о доверенном мне пузырьке подумала. И о моей одежде, которую было бы неплохо либо получше спрятать, либо с собой забрать вместе с двумя другими платьями. Да только у моего нового спутника на этот счет мнение оказалось иным.
– Вещи? – острый взгляд придирчиво скользнул по моей фигуре. – Если они такие же, как те, что на тебе сейчас, то я не собираюсь тратить на них время.
– Они… нет. То есть да… То есть…
Пока я судорожно соображала, что же ему ответить, и путалась в словах, из недр машины раздалось недовольное: «Гр-р-раш, Ньевор! Тащи уже свою девку сюда. Или мы уедем без тебя!»
На этом деликатность остроухого рарка иссякла окончательно. Он просто обхватил меня за талию, приподнял и впихнул в салон. Сам запрыгнул следом, уже на ходу, практически поднырнув под закрывающуюся дверь.
Надо же… Сильный. А ведь, казалось бы – кожа, кости да жилы! Я, хоть и потеряла вес на вынужденной голодовке, но все же не стала невесомой. Ан нет, он меня без особых усилий поднял.
Оказавшись между ним и его коллегой, который косился на меня с понятным интересом, я благоразумно молчала. Ньевор, если это было его имя, а не фамилия, тоже говорить не спешил. Почему? Строить предположений я не стала, сделала вид, что ушла в себя, – как-никак я в одночасье и единственного родственника лишилась, и дома. Имею же я право на этот счет переживать?
Зато, пользуясь возможностью, прислушалась и присмотрелась к машине. Изнутри здесь все было в особенности притягательным, знакомым, завораживающим!
Ритмичные вдохи-выдохи системы нагнетания воздуха – судно определенно движется на воздушной подушке. Легкое ощущение падения, словно мы катимся с горки, хотя я точно вижу – движение идет по равнине, – значит, для облегчения массы активируется что-то антигравитационное. Вибрация от работающей ходовой – тут механика явно на первом месте. Едва слышный тонкий писк, почти на уровне ультразвука, – это однозначно идет беспроводная передача сигналов.
Диагноз: уровень технического развития на высоте. Хорошо, что не только в космосе, но и на планете. А то ведь бывают перекосы…
Впрочем, они-то как раз имеются, раз в глубинке, куда мне «посчастливилось» приземлиться, ничего даже близко похожего в техническом плане не обнаружилось. В доме у старика все было исключительно простое. Самое продвинутое устройство, что я видела, – аппарат для автоматического приготовления еды. В пристройке же вообще царила атмосфера глубокой древности.
Посмотрим, какие сюрпризы преподнесет город…
Сюрпризов пришлось ждать долго. Больше часа прошло, прежде чем равнина за частично прозрачным материалом, из которого были выполнены двери, сменилась на низкие постройки. По мере продвижения вглубь города дома становились выше, масштабнее и все плотнее теснились друг к другу.
Машина тоже изменила «поведение». Если до этого она двигалась практически на уровне земли, то теперь набирала высоту. А затем вообще нырнула в воздушный туннель с матово-фиолетовыми стенами, за которыми оставались видимыми контуры зданий. Двигатель заглох, а нас подхватила мне пока неведомая сила, утаскивая в сложную разветвленную систему полостей. Похоже, «дорогу», транспортирующую попавшую в нее технику, рарки считают более экономичной, нежели движение каждой машины в отдельности.
– На сегодня все, по домам, – обернулся к нам до этого занятый какими-то своими делами Легор. Увы, мне из-за спинки сиденья совсем ничего не было видно, замечала лишь движение плеч и отсветы от экрана планшета. – Завтра не опаздывать. Особенно это касается…
Серые глаза пробежались по мне и перескочили на лицо моего долговязого соседа. Послышался отчетливый смешок, но продолжать Легор не стал. Отвернулся, словно никаких намеков и не делал.
С тихим шипением дверца поднялась. Следом за Ньевором я вылезла, спрыгнув на упругое покрытие небольшой площадки, выступающей из стены туннеля.
Машина тут же уплыла дальше, а я, ведомая за руку, потрясенно осматриваясь, шла за рарком. Потрясенно, потому что идти на ошеломительной высоте по полупрозрачному материалу – занятие не для слабонервных сельских девушек.
В общем, рука моя дрожала очень натурально, ноги двигались неуверенно, дыхание спокойным не оставалось…
– Если страшно, можешь закрыть глаза. Я тебя доведу.
Сказал словно одолжение сделал. Снисходительно, с налетом превосходства. Впрочем, чему удивляться при такой высокой задиристости и амбициозности?
– Спасибо. Я потерплю, – пролепетала в ответ и добавила заискивающе: – Мне ведь нужно привыкать, да?
– Было бы неплохо, – похвалил мою инициативу Ньевор, заводя меня в услужливо раскрывшийся проем.
Огромная площадь, на которую мы шагнули, наверняка была создана как место для прогулок тех, кто живет на верхних этажах зданий. Здесь прослеживалась такая явная имитация земной поверхности!
Неширокие дорожки из рыжего материала – искусственного песка. Квадратные тумбы-кубы, привлекающие к себе, чтобы посидеть, уставших прохожих. Кустарники с длинными серо-голубыми игольчатыми листьями, напоминающими хвою земных сосен. Даже небольшой фонтанчик в центре, куда сходились все прогулочные дорожки. Над всем этим господствовало серо-жемчужное светящееся небо, а под нами притаилась пусть и невидимая, и неосязаемая, но… бездна! Этажей на сорок, не меньше.
Разумеется, были здесь и люди. То есть рарки. Одиночками и парочками, целыми группами, они двигались, кто неторопливо, а кто поспешно. Мужчины, женщины, дети… Последние неизменно в сопровождении взрослых.
Но примечательнее всего была одежда. Особенно женская. Яркая! Броская! Красивые полупрозрачные блузки и открытые топы. Длинные юбки с высокими разрезами и совсем короткие, пышные. Изящные туфли на высоком каблуке и удобные низенькие лодочки… Радующее глаз разнообразие!
Мужчины оказались более консервативны. Узкие брюки. Длинные навыпуск рубашки. Жилеты или короткие пиджаки. Все одноцветное или в два-три близких оттенка, не более.
– Перестань на всех пялиться! – строго одернул меня Ньевор. – Может, в твоем поселении в этом не видят ничего особенного, но здесь точно сочтут за дерзость. А мне не нужны проблемы. Если кто-то решит, что ты его оскорбила, я защищать не стану. Будешь доказывать свое право на вызывающее поведение сама. Ясно?
Я бы спросила, как именно доказывать, но вовремя прикусила язык. Уж что-что, а такие вещи знать обязан каждый. Наверняка подобные формы доказательств в таком задиристом обществе часто встречаются, значит, настоящая Дея могла их видеть.
Пришлось любопытство поумерить. Теперь я лишь украдкой посматривала на прохожих, стараясь делать это незаметно. Больше смотрела под ноги и путь запоминала – если мне здесь жить, то ориентироваться жизненно необходимо.
Закончилась дорога у примыкающего к одному из гигантских домов павильона. Оказался он входом в еще один вид транспорта, перемещающего пассажиров внутри здания – этакий гибрид лифта и эскалатора, в котором площадки-ступени поднимались, ускоряясь и замедляясь по мере приближения к этажам.
На одну из таких ступеней мы и зашли вместе с еще одной парой. Молодая, уверенная в себе брюнетка в броском сиреневом платье, с юбкой выше колен и плотно облегающим красивую грудь верхом. Короткие рукава оставляли открытыми изящные руки с надетыми на предплечье браслетами, а на ногах, ощутимо их удлиняя, красовались туфельки на каблуках, состоящие из одних ремешков. Мужчина, тоже темноволосый, был одет куда лаконичнее: черные узкие брюки, темные туфли, бледно-голубая рубашка.
Не обращая на нас внимания, рарк обнимал свою спутницу и что-то шептал ей на ухо. Та улыбалась, упираясь ладошкой в грудь кавалера, словно удерживая на расстоянии. Наверное, так и было, потому что, едва он проявил чуть большую настойчивость и попытался поцеловать, как доброжелательность девушки мгновенно пропала. Красотка зашипела что-то явно ругательное, и мужчина тут же отступил. Из объятий не выпустил, но неприличных, с точки зрения девицы, действий больше себе не позволял. Потому и она свое расположение к нему вернула на исходную позицию.
Все это время Ньевор стоял к ним спиной, я вполоборота, а потому видела пару не столько боковым зрением, сколько в отражении от чернильно-зеркальной поверхности стены, вдоль которой плыла ступенька. И в том, что мой спутник, как и я, наблюдал за происходящим, можно было даже не сомневаться – его лицо я тоже видела.
Взгляд маленьких глубоко посаженных глаз, прикрытых длинной челкой, был цепким, подмечающим детали. Он словно сканировал попутчиков, что-то для себя выясняя. И то, как они общались, ему однозначно не нравилось.
Наверное, я зря на этом сосредоточилась – мой интерес не остался незамеченным. Ньевор прищурился, плотно сжал губы и осуждающе покачал головой, по-прежнему глядя на меня лишь в отражении. А когда я опустила взгляд, склонился к уху, чтобы едва слышно предупредить:
– Даже не мечтай. У тебя права выбора не будет. Я тебя не для того с собой притащил. Мне вольных самочек и здесь хватало. Если решишь бросить вызов, я его не приму. Просто тебя убью, поняла?
Ничего себе заявление! Наверняка рассчитанное на то, что я устрашусь, а потому буду послушной… любовницей.
И я его разочаровывать не стала, мне лишние подозрения сейчас ни к чему. Кивнула, так и не подняв глаз. Ведь круглоухая, а потому не слишком сообразительная Дея именно такой тип поведения должна выбрать – испугаться за свою жизнь и предпочесть полное подчинение. Однако сам факт того, что в этом обществе женщина может рассчитывать на равноправие и даже иметь право выбора, более чем обнадеживающий. Перспективы есть! Главное, узнать побольше и найти способ держать долговязого субъекта на расстоянии. Хотя бы пару-тройку дней. А дальше уже действовать.
В общем, вместо того, чтобы расстроиться, я, послушно сойдя со «ступеньки» и шагая рядом со своим провожатым, начала продумывать план. Сложно ведь что? Убедить его, что я в общем-то совсем не против его кандидатуры в роли любовника, но не готова к столь стремительным отношениям. Могли же меня воспитывать в строгости и воздержанности? Это же не только от ума зависит. А даже если зависит, «дедушка-то» у меня остроухий был. Мог внучку в правильном русле наставлять. И учить пытался наверняка…
– Тебя что, совсем ничему не учили?! – негодующее шипение и рывок за руку вернули меня из своих мыслей в реальность и впечатали в жесткий корпус Ньевора. – Даже читать не умеешь? Написано же: «Стоять! Идти опасно!»
Изумленно захлопав глазами, я уставилась на зависшую в паре-тройке метров от нас светящуюся голографическую картинку, куда тыкал палец рарка, возмущенного моей вопиющей безграмотностью. Видела я при этом лишь точки, перекрестья черточек и волны. Словно баловался маленький ребенок, толком не умеющий рисовать.
За те несколько секунд, пока я соображала, в чем вообще проблема, нам под ноги скользнула платформа, а картинка изменилась. Значки пришли в движение, плавно изменив конфигурацию. Рарки, стоящие рядом, тут же шагнули на ребристое покрытие. Не дожидаясь ответа, Ньевор потянул меня туда же и, лишь когда платформа медленно поплыла вверх, вдоль отвесной стены, все же вопрос повторил:
– Действительно не умеешь читать?
Видимо, нет. Не учат этому ни ягодки, ни чудодейственный раствор из бутылочки. Потому я лишь пожала плечами и виновато на него посмотрела, в душе радуясь, что моя капсула не ухитрилась приземлиться в каком-нибудь более просвещенном месте. В этом же городе, например. Тут бы я точно на местную не потянула.
С тонких губ сорвался сокрушенный тоскливый вздох. «Настолько тупая?» – так явственно читалось в крошечных глазах, что я с трудом удержалась от демонстрации чего-нибудь, доказывающего мою способность мыслить и соображать. Например, выдать ему принцип работы антигравитационного аппарата, поднимающего эту самую платформу, на которой мы стояли.
Прикусила язык вовремя. Нет уж. Пусть считает меня безнадежно дремучей. Мне до его мнения никакого дела нет. И вообще, не нравится – пусть отпустит на все четыре стороны. Разумеется, предварительно снабдив инструкцией, куда безграмотной селянке можно податься в городе, и одарив хоть какими-то денежными средствами в качестве компенсации за причиненное беспокойство.
М-да… Мечты и оптимизм это, бесспорно, замечательно. Да только в реалии местного мира и менталитет его обитателей они никак не укладываются. Потому что изо всех перспектив, что только что пронеслись у меня перед мысленным взором, сбылась всего одна. Мою руку на самом деле отпустили. Однако лишь для того, чтобы по-хозяйски обнять за талию и, успокаивающе погладив по волосам, сообщить:
– По сути, тебе это и не нужно. Будешь дома сидеть, а гулять со мной.
– Спасибо, – выдавила я, не найдя других слов. Надеюсь, издевки в моем голосе он не услышал, лишь благодарность за проявленное снисхождение. А то ведь вдруг тут за безграмотность расстрел на месте положен? Я, вот честно, не удивлюсь.