На грани вызова

Ой-ей…

Едва удержалась, чтобы не спрятаться обратно, потому что прямо перед моим носом раскачивалась гибкая коричневая ветка, покрытая мелкими серыми листьями, а на ней, глядя на меня огромными глазами, сидел… сидела… в общем, жуткое что-то сидело, темно-серое, тонколапое, пушистое, размером с ладонь.

Узрев меня, существо еще сильнее выпучило глаза, противно крякнуло, оттолкнулось, расправило необычные гофрированные крылья и рвануло в воздух. Подальше от потенциальной опасности в моем лице. Испугалось, видимо. А я так и не поняла, птица это была или насекомое. Впрочем, я же не биолог, мне простительно. Это моя мама могла с одного взгляда принадлежность любой тварюшки определить. Она-то в этом спец… Была…

Водная пелена размыла картинку. Я зажмурилась, чувствуя, как слезы покатились по щекам, но все же взяла себя в руки и, судорожно вдохнув, их размазала. Нельзя мне раскисать, не для того родители собой жертвовали, чтобы я, как клуша, сидела и ревела. Тем более не факт, что я в безопасности!

Последняя мысль оказалась действенной: забыв о слезах, я полезла наружу, костеря куст, который закрывал собой путь. Веток старалась не касаться – может, они и безопасные, но лучше не рисковать, – потому пробиралась осторожно. Сползла с покрытой копотью обшивки, еще горячей, но, к счастью, уже не обжигающей. Перелезла через изуродованный оплавленный кусок невесть чего. Спрыгнула на рыхлую коричневую почву, оказавшись в яме, оставленной ударом. Чертыхаясь, выбралась наверх по осыпающемуся склону и лишь тогда позволила себе осмотреться.

И снова ой…

Планета, на которую мне «повезло» приземлиться, глаз не радовала. Небо – белесо-голубое, туманное, без облаков. Местность холмистая, с парой-тройкой гор на горизонте, местами пустынная, местами заросшая серолистными кустиками и толстоствольными деревьями с широкими кронами. Совсем недалеко, за грядой валунов, поднимается вверх столб черного дыма – видимо, там горит что-то. А буквально в паре метров от меня еще один небольшой кратер, в котором наполовину зарылся в грунт кусок обшивки. В общем, не я одна сюда падала.

Я невольно обернулась. Капсула, ничуть не изменившая своей сферической формы, лежала в яме. Тот самый куст, через который я пробиралась, оказался уцелевшей частью кроны поваленного дерева – оно не так уж близко от места падения росло, корни цеплялись за самый край воронки. И такое растение тут было не одно, просто большинство остальных превратилось в щепки и древесный мусор. Удар был неслабым.

В растерянности я опустилась на землю. Села, ничуть не заботясь о чистоте комбинезона, потому как тот и без того уже испачкан в саже. Непроизвольно зарылась пальцами в рыхлый грунт, напоминающий песок, набрала горсть и пересыпала из руки в руку.

Вот и что мне теперь делать? Да, я жива, но… Сколько я тут протяну без воды и пищи? Ладно хоть температура приемлемая, комфортная даже. Однако достаточно ли этого для выживания? Тем более помощь я вызвать не могу – для дальней связи мой коммуникатор не предназначен, а в пределах его действия банально некого звать. Мы одни летели, без страховки.

Но даже если найду способ себя обеспечить, что меня ждет? Какое будущее? Эта планета не необитаема, тут заправляют рарки, а от них ничего хорошего ждать не приходится, судя по тому… гм… приему, который они нам оказали. Ведь стрелять начали без предупреждения!

Перед глазами снова возникли подрагивающие звезды, какими они всегда становились, когда дискоид выныривал из временной ямы. Темные силуэты кораблей, которые оказались в той же точке пространства и времени, что и мы. И леденяще-синяя вспышка, озарившая нос ближайшего корабля и рванувшая к дискоиду – тот самый первый залп, который поразил меня до глубины души.

– За что?! – сорвалось тогда с моих губ возмущенное восклицание. – Мы же ничего им не сделали!

Искрящий разряд растекся по защитному экрану, который развернулся за долю секунды до удара.

– Видимо, сделали, раз они стрелять начали, – пробормотал папа, сосредотачиваясь на управлении. – И, скорее всего, счеты давние.

– А поговорить хотя бы для начала? Ситуацию прояснить? – растерялась я, не понимая, какие претензии могут быть у рарков к тем, кого они в глаза никогда не видели.

– Зачем, если выводы на наш счет у них однозначные? – буркнул отец и закрыл дискуссию: – Не отвлекай, дочка.

Выводы… И папа, и рарки что-то для себя решили относительно друг друга. А я? Я могу хоть какие-то предположения набросать? Могу. У меня ведь тоже есть информация.

Все, что я слышала о рарках, – характеризует их как очень неприятную расу. Неуживчивую, амбициозную и конфликтную до безумия. Так что, весьма вероятно, проявленный негатив лично к нам никакого отношения не имеет, и они просто уничтожают всех, кто оказывается на их территории. Оттого к ним в гости и в друзья никто и не рвется. Это мы… попали. То есть я попала.

И снова слезы размыли очертания окружающего мира. Да, хочется плакать. Нет, не так. Хочется волком завыть, лечь и исчезнуть, чтобы не думать, не помнить, не рвать душу…

Шмыгнула носом, стряхнула с ладоней пыль и вытерла тыльной стороной кисти глаза. Не время горевать. И не место. И вообще надо думать шире, а не хвататься за то, что лежит на поверхности!

Неуживчивые? Конфликтные? Два раза «ха»! Это не повод стрелять во всех без разбора! Наверняка есть еще что-то, иначе бы папа не сказал «давние счеты». И это «что-то» с высокой степенью вероятности может быть связано с тем необычным явлением, которое мы обнаружили.

И снова мысли мои ушли в прошлое, в деталях припоминая все, что в тот момент не казалось мне таким уж важным, а теперь…



– Я сделала, – торжествующе улыбаясь, протянула отцу накопитель и села в кресло напротив. Дожидаясь, когда он подключит флеш и развернет над столом экран, окинула взглядом кабинет – вроде привычный, однако в нем всегда можно было найти что-то новое.

Вот и сегодня на полочке, которую обычно занимала коробка с микросхемами, стояла широкая ваза с маленькими голубыми цветочками, обрамленными столь же крошечными веточками зелени. Ну а о том, кто именно мог вырастить для папы такую красоту, для открытого космоса, несомненно, экзотическую, можно было даже не спрашивать.

– Нравятся? Забери к себе, – заметив мое внимание, предложил отец. – Мама не обидится.

– Нет, что ты! – замахала я руками. – Они, конечно, изумительные, но ты же знаешь, что я больше люблю…

– Технику, – опережая меня, кивнул папа, разворачивая на экране карты, которые я составила по его просьбе. – Так, посмотрим.

Между нами сформировался виртуальный куб, заполненный яркими точками-звездами. Несколько минут я следила, как уверенно руки отца совмещают с ними сделанные мной плоскостные изображения и постепенно рождается единая картина.

– Любопытно… – рассматривая ее, сощурились серые глаза. Папа откинулся на спинку кресла, потирая рукой подбородок.

– Что? – заинтересовалась я, едва ли не носом утыкаясь в границы изображения, а в ответ получила веселый смех:

– Ты не вблизи смотри, издали лучше видно.

Издали так издали. Я послушно отодвинулась. Оценила размер временных деформаций, похожих на рельефные воронки, зависшие между звездами, ухватилась за их подозрительную регулярность, обнаружила явную тенденцию к угасанию и снижению временных промежутков…

– Ничего не напоминает? – подтолкнул меня папа.

– Круги на воде, – высказала я предположение. – Чем дальше, тем «яма» больше диаметром, но менее глубокая. Получаются прерывистые волны, которые расходятся по нарастающей от исходной точки. Действительно интересно, – поняла, наконец, реакцию родителя, – мы же думали, что такие деформации явление спонтанное и между ними связи нет, а выходит наоборот?

– Выходит, так. А точка… – рука отца потянулась к виртуальной панели, увеличила изображение и коснулась звезды, которая визуально попадала в центр, свободный от временных искажений. – Звезда Лидвот, – прочитал он пояснение, появившееся на боковой панели экрана.


– И чем же эта звезда такая особенная?

– Вроде как ничем. Обычная звезда спектрального класса G. Таких в галактике миллиарды, и временных провалов около них не наблюдается.

– Но ведь эта система обитаема, – встрепенулась я, углядев рядом с названием звезды значок заселенности. – Кто нам мешает полететь к местным жителям и спросить напрямую? Мол, так и так, тут у вас вот такие непонятные штуки. Может, они сами их изучают.

– Там живут рарки, – вздохнул отец, – С ними трудно налаживать контакт. Задаешь, казалось бы, нейтральный вопрос, а они его воспринимают как претензию и прямое обвинение. В указаниях совета по контактам с внеземными расами рекомендовано к ним не соваться. Так что просто продолжим изучение. У нас еще один сектор остался незакрытым. Видишь, вот здесь. – Палец обвел область девственно чистого космического пространства, действительно смазывающего цельную картину. – Вдруг зависимость не совсем кольцевая, а, например, эллиптическая. Или параболическая. Есть же варианты. Тогда и рарки ни при чем окажутся.

– Ну да… – согласилась я, прикидывая, насколько должно быть сильным напряжение сингулярности, чтобы временной дефект существовал в пространстве так долго. В тот момент меня куда больше интересовала природа необычного явления, нежели те, кто невольно оказался в его эпицентре.



Невольно?

Нехорошее предчувствие, в общем-то ни на чем конкретном не основанное, заставило ахнуть и ужаснуться собственной несообразительности.

А вдруг эти временные ямы имеют искусственное происхождение? Вдруг рарки нашли способ искажать течение времени в локальных точках пространства! И все эти ямы – их рук дело! Тогда понятно, почему они нас обстреляли – не хотели, чтобы об их открытии узнал кто-то еще. И это они каким-то неведомым способом накачивали энергию, чтобы ямы не схлопнулись!

Хлоп!

Я вздрогнула, испуганно оглядываясь. Вот и реальность о себе напомнила, заставляя отвлечься от воспоминаний и предположений.

К счастью, ничем страшным звук не оказался – просто летучая тварюшка вернулась. С хлопком, как оказалось, у нее крылья складываются, а вместо веток поваленного дерева на этот раз в качестве посадочной площадки выбрала она прогалину между невысокими кустарничками. Покосилась на меня, изумленно выпучив глаза, и принялась склевывать маленькие черные ягодки.

Я же заметку сделала – возможно, они и для меня съедобные. Правда, проверять совсем не хочется, но, если выбора не останется, и на это решусь. Мне же есть совсем нечего, так какая разница от чего умирать: от отравления или голода?

А вот воду добыть можно. В стабкапсуле несколько блоков работают на водородном топливе, а его получают из воды фотолизом. Так что…

Так что я поднялась, осторожно сползла обратно в воронку, добралась до технологического люка, едва заметного на гладкой, пусть и покрытой копотью поверхности. В коммуникаторе отыскала электронный ключ – сама же прошивки к капсуле делала. Через несколько секунд уже закачивала обратно в бак драгоценную влагу, ушедшую из топливной системы. Отсоединила канистру, поболтала, прикидывая, на сколько же мне ее хватит.

Два литра. Значит, пару суток продержусь. Если буду экономить, то неделю. М-да, негусто… И все же это лучше, чем ничего.

Осталось хоть какую-то жизненную стратегию выработать. Решить, куда идти – ведь просто сидеть и ждать, когда меня найдут, точно не вариант. Не факт, что найдут до того, как я умру с голоду, – это раз. А если найдут и поймут, кто я такая, то или убьют, или заточат где-нибудь навечно – это два. Мне же жить хочется. И вернуться домой тоже.

Да, Лидвот от Солнечной системы в трех тысячах парсек, это невообразимо далеко, но ведь рарки в космос летают! И двигатели у них, пусть менее мощные, уступают земным в скоростях, но мне этого хватит. Главное – найти такой корабль. И угнать! А уж как именно на нем лететь, разберусь. Я все же техник.

Аккуратно закупорила канистру и положила на рыхлый грунт. На всякий случай залезла снова внутрь капсулы. Пусть она и не предназначена для длительного пребывания, потому в ней нет неприкосновенного запаса, но, возможно, мама успела положить внутрь хоть что-то. Пару упаковок пищевого концентрата. Или оружие какое.

Я знала, что это маловероятно. Спешка. Отсутствие в лаборатории еды. Да и оружие хранилось в сейфе – мы же не на войну летели, у нас исследовательская миссия была. Но неистребимое «а вдруг!» не давало покоя.

Увы, сколько бы я ни перебирала мягкие складки, подсвечивая для верности фонариком коммуникатора, ничего не нашла. Зато поняла, что снова плохо вижу из-за новой порции слез – паника и отчаяние накатили с новой силой, словно не я пять минут назад убедила себя в бессмысленности душевных терзаний.

Я поспешила обратно. Меня не учили быть сильной, не готовили к выживанию в экстремальных условиях, но все же я не настолько глупа, чтобы не найти правильной стратегии самостоятельно.

Итак. Первое. Никто не должен предположить, что на планету проник нелегал. Значит, капсулу придется уничтожить – она внутри целехонькая, сразу наводит на подозрения.

Таймер на отсрочку, канистру в руки, лихорадочный подъем вверх по склону, десяток шагов в сторону для безопасности, пара минут ожидания…

Яростное шипение и искры, родившиеся в технологическом отсеке, быстро сменились гулом и белесым дымом, повалившим из люка самой капсулы. А потом и огонь с треском вырвался наружу, напугав насторожившееся птиценасекомое, которое потрясенно крякнуло и вспорхнуло, тяжело отлетая подальше от беспокойного места кормежки.

Проследив за ее полетом, я снова вернулась взглядом к обгоревшим останкам, которые больше не выдавали моего присутствия. С этим всё.

Второе. Нужен запас потенциальной еды. Может, ягодки и ядовиты, но вдруг я даже такого пропитания больше нигде не найду? Ведь не просто так «птичка» настойчиво сюда рвется. Вон опять вернулась и устроилась на краю делянки. А потому…

Расстегнуть верх комбинезона, снять футболку, снова надеть курточку. Завязать узлом низ, соорудив мешок с рукавами-ручками, – удобно нести будет. В него ягод набрать: плотных, сладко-пахучих, чем-то напоминающих чернику.

Наверное, мне повезло, что я пока не голодна. Мы ведь из деформации выходить начали, едва я пообедать успела. Я прямо из столовой к отцу в рубку побежала, а спустя час, когда искажение окончательно сошло на нет, стало понятно, что мы в этой точке пространства-времени не одни.

Вздохнула, поднимаясь с колен, когда ягод набралось достаточно. Осмотрела белесое небо и открытое пространство, где по-прежнему не наблюдалось никакого движения. Тут я точно одна. А это значит, мои шансы на выживание сомнительны.

И потому третье. Самое проблемное. Карт местности у меня нет, но решить, куда идти, надо. Мне добраться до какого-нибудь поселения нужно, дальше уже действовать по обстоятельствам.

Долго я не раздумывала, побрела в сторону самого высокого холма. Если с него обзор будет недостаточный, придется к горе пробираться через заросли растений, которые там кажутся гуще, и на самый верх взбираться, в надежде оттуда хоть что-нибудь заметить.

– Пока, птичка, – пройдя пяток метров, все же обернулась, не удержалась, очень уж любопытно было.

Животное сидело на песке, нахохлившись, сердито сверкая глазами и жутковато перебирая в воздухе тонкими лапками. Словно ткало невидимую паутину проклятий, в отместку расхитительнице личных угодий.

Чушь, конечно. Это нормально, что мозг, не имея готового решения, старается снять с себя груз неизвестности, радостно принимая невероятные объяснения. Но я все же ученый, прагматик, не верю в мистику, магию и прочие ненаучные штучки. Так что, помахав местному обитателю рукой, удобнее перехватила канистру, поправила «ручки» импровизированной сумки, которую надела на плечо, и сосредоточилась на маршруте.

Идти по плотной почве оказалось легко. Мои полуботиночки, предназначенные для перемещения по кораблю, пусть и не походные, но легкие, мягкие, с упругой нескользящей подошвой, ног от длительной ходьбы не натирали, и чувствовала я себя в них комфортно. Одежда тоже не доставляла проблем – она и от перегрева защищала, и от ветра, который становился все сильнее, по мере того как я медленно приближалась к пологому холму.

Почва под ногами постепенно превратилась в песок. Песок сменился мелким гравием, затем крупным каменным крошевом, а на ровной как стол вершине мне пришлось прыгать по крупным валунам, между которыми было немало глубоких расщелин. С учетом порывистого ветра, надвигающихся сумерек и моей ноши, занятие казалось не самым безопасным. И все же я с настырным упорством сосредоточилась на цели – самом крупном валуне, возвышающемся над остальными и похожем на обелиск. А когда забралась и осмотрелась…

Н-да… Перспектива мне открылась не радостная. Насколько хватало глаз, в три стороны вдаль простиралась все та же холмистая местность, где не было никаких намеков на постройки. С четвертой стороны пейзаж становился разнообразнее – поднятия сближались и заканчивались внушительным горным хребтом, который я, из-за удаленности и неудачного ракурса места посадки, приняла за несколько небольших гор. В общем, идти туда бессмысленно. Обратно не выберусь.