На грани краха

Затем метнулся к задней стене дома и нырнул за груду хвороста высотой по грудь. Пригнувшись, Лиам подошел к окну, чтобы осмотреть хижину изнутри. Но почти ничего не разглядел — окно было грязным и покрытым снегом. Он не заметил никакого движения.

Прокрался вдоль стены, завернул за угол и приблизился к входной двери. Наполовину скрытый стеной, Лиам протянул руку и подергал за ручку. Дверь оказалась заперта, но не представляла никаких проблем. Он быстро вскрыл замок и тут же упал ничком. При любой угрозе внутри, стрелок, скорее всего, выстрелил бы на уровне пояса или выше.

Прицелившись из «Глока», Лиам тщательно осмотрел помещение.

Хижина оказалось пуста.

Внутри все выглядело так, как он и ожидал: комната с простыми дощатыми полами и стенами, деревянные шкафы и полки для припасов вдоль одной стены, две односпальные кровати, придвинутые к противоположной стене. В другом конце комнаты стоял дровяной камин со стопкой сухих поленьев.

В хижине было холодно, но без ветра и снега она казалась почти комфортной.

Здесь пахло затхлостью, пылью и лесом.

Как только Лиам разожжет огонь, то сразу же согреется. И даже сможет приготовить горячий ужин.

Рот наполнился слюной — не потому, что сухой паек в его рюкзаке был вкусным, а потому, что Лиам ужасно проголодался. К тому же его мучила жажда. Долгая пешая прогулка по глубокому снегу отняла у него много сил.

Он присел на ближайшую койку, чтобы дать отдых усталым ногам. Затем положил пистолет рядом с собой, сбросил рюкзак и достал бутылку с водой. Она оказалась почти пуста. Лиаму нужно растопить побольше снега.

Он опустошил бутылку с водой и положил ее обратно в рюкзак, в котором лежали запасы на двое суток — сухой паек, высококалорийные протеиновые батончики, фильтр и

таблетки для очистки воды, аптечка первой помощи, клейкая лента, пара защитных очков, два спасательных одеяла, дополнительные шерстяные носки и нижнее белье, водонепроницаемые спички, кремень, пакет на молнии, содержащий ватные шарики с вазелиновой пропиткой для быстрого возгорания, швейный набор и складной нож, фонарик, большой и маленький, дополнительные батареи, компас и бумажные карты, а также три запасных магазина патронов для «Глока».

У Лиама почти закончилась кровоостанавливающая марля и гранулы для свертывания крови. Нет и жгута, который остался в Чикаго.

Он инстинктивно сунул руку в карман и нащупал пальцами кривую вязаную шапочку. Его единственную связь с прошлым.

Лиам почувствовал огромное давление, сдавливающее его грудь. Затем его окутало горькое сожаление. На языке ощущался привкус пепла. И на вкус он походил на смерть.

Лиам резко вдохнул, подавляя боль и пытаясь сосредоточиться на чем-то другом. Например, на своем плане, на выживании.

Он стянул перчатки и подул на озябшие руки. Уши замерзли под серой вязаной шапочкой. Снег таял в меховом капюшоне его парки и стекал по шее.

«Она замерзнет насмерть, пока ты тут сидишь в тепле и комфорте».

Та женщина была сумасшедшей. Или, возможно, бредила. Маленькая и бледная, с огромными безумными глазами на вытянутом лице.

Лиам никого не хотел видеть рядом. Он покончил с привязанностью и заботой. В этом-то все и дело.

Нужно лишь добраться до усадьбы. Попасть в безопасное место. Тогда он сможет отгородиться от хаоса и жестокости мира, с которым не хотел иметь ничего общего. Он мог бы прожить остаток своей жизни в одиночестве, несчастный и преследуемый призраками.

Как и хотел. Как того и заслуживал.

«Ты видел ее, — прошептал голос, который не отпускал его. Женский, низкий и упрекающий. Голос Джессы. — Ты заметил ее положение».

Все верно. Он заметил то, что пыталась скрыть та женщина. Натянув пальто на живот, она отодвинулась от него в попытке защититься.

Но Лиам заметил. Как только увидел ее, то сразу все понял.

Женщина была беременна.



Глава 22

ХАННА

День третий



Ханна замерзла.

Она наклонила голову, защищаясь от пронизывающего ветра, и заставила свои ноющие ноги продираться сквозь глубокий снег. Его становилось все больше и больше, сугробы выросли уже почти по бедра. Деревья сомкнулись вокруг, опуская ветви все ниже и ниже.

Глаза Ханны горели. Она устала, очень устала. Ее правая лодыжка слабо пульсировала. Было больно, но уже не так сильно, как вначале. Может быть, потому, что лодыжка начала неметь.

Она обхватила руками свое лицо и начала дуть на рукавицы, пытаясь дыханием согреть щеки. Но это не помогло. Солнечные очки запотели от сильного холода, и какое-то время назад Ханна убрала их в карман.

В любом случае сейчас они ей не нужны. Наступили сумерки. Мир окрасился в мутно-серый цвет и с каждой минутой становился темнее и холоднее.

Ханне стоило найти убежище еще час назад. Или вырыть себе снежную траншею, а может, слепить снежную хижину, как у инуитов.

Каждый маленький шаг казался Ханне триумфом.


Вода закончилась. И у нее не осталось сил рыться в рюкзаке в поисках арахисового масла — единственной оставшейся еды.

Тело отказывало. Неуклюжие пальцы больше не слушались. Мелкая моторика исчезла.

Вскоре Ханна утратит способность мыслить рационально, когда кровь отхлынет от мозга и конечностей, чтобы согреть и защитить жизненно важные органы.

Она пережила здесь две ночи и три дня. Получится ли дожить до четвертого?

Мать-природа неумолима. Неважно, как сильно она хотела жить. Неважно, насколько сильна ее воля.

Холод представлялся живым существом, диким и безжалостным хищником. В детстве Ханна любила лес и зиму, но сейчас они вели себя враждебно. Охотились за ней.

Внезапно она поняла, что не знает, где находится. Широкая дорога исчезла. Ханну окружал лишь глухой лес. Должно быть, дорога повернула в другую сторону, а она просто продолжала идти.

Но как давно? Ханна сосредоточилась на трудной задаче переставлять одну ногу за другой, оставаясь в вертикальном положении, и потеряла след, тем самым совершив огромную ошибку.

Сердце гулко отдавалось в ушах.

Ханна обернулась, вглядываясь в густой лес, окруженный тенями. Сквозь деревья, тени и снегопад дороги было не видно.

Нужно вернуться назад, идти по своим быстро исчезающим следам, пока она снова не найдет дорогу. Она должна придерживаться дороги. В конце концов, та приведет ее к цивилизации.

Ханну охватило отчаяние. Каждый шаг требовал огромных усилий, и теперь ей приходилось идти назад, потратив еще больше драгоценной энергии. Энергии, которой у нее почти не осталось.

Справа послышался шорох. Между деревьями и кустарником метался Призрак.

Ханна сморгнула снежинки с глаз и затуманенными взглядом стала искать пса. Он казался почти невидим в полумраке.

— Призрак! — слабо позвала Ханна. Но ее слова оказались растерзаны ветром.

Сделала несколько шагов назад в том направлении, откуда пришла. Ее ботинок зацепился за твердую глыбу снега, и она упала на колени.

Шарф соскользнул с лица. Ханна резко вдохнула. Ледяной воздух проник в ее легкие, и она почувствовала, как те онемели.

У нее перехватило дыхание. Все больше холодного воздуха попадало в ее горло. Казалось, легкие обледенели и больше не функционируют. Как будто Ханна тонула.

Неловкими, онемевшими от холода пальцами попыталась натянуть шарф обратно на рот и нос. Она сделала несколько неглубоких, болезненных вдохов. Благодаря воздушной прослойке между шарфом и кожей, дышалось чуть легче.

Но все равно каждый вдох обжигал ей горло. Легкие горели.

Мысли Ханны текли медленно и вяло. Ее одолевала усталость.

Может, ей просто стоит немного посидеть. Возможно, именно так и нужно сделать. Ведь она так устала. Просто сесть и отдохнуть. Всего на несколько минут.

«Нельзя засыпать в снегу. Это неминуемая смерть».

Справа раздался лай. Появился Призрак, который промчался по узкой тропинке и чуть не врезался в Ханну. Его лохматый хвост хлестал ее по плечу и затылку.

Пес ей нужен. И каким-то образом он это знал. Пес знал и пришел Ханне на помощь.

Призрак кружил вокруг нее, почти танцуя — высоко поднимая лапы в снегу. Мех вокруг его черной морды был окрашен в слабый красный цвет.

— Ты нашел кролика, дружок? — пробормотала Ханна. — Рада, что нашел… Еду. Ты должен… Позаботься о себе… Сам.

Слова звучали невнятно. Ее била сильная дрожь, говорить было тяжело. Стоило отдохнуть. Еще несколько минут.

Пес ткнулся мордой ей в бок и тревожно заскулил. Его дыхание коснулось щек Ханны, но она не почувствовала его.

Онемение — это плохо. Ханна не чувствовала ног. Как будто те превратились в обледенелые обрубки. Это плохой знак. Признак того, что… У Ханны больше нет сил повторять то слово.

— Знаю, знаю… Я скоро встану… Скоро.

Она попыталась подняться на ноги. Приказала онемевшим и замерзшим мышцам двигаться. Ей нужно идти дальше, чтобы отыскать дорогу.

Еще один шаг. Разве не это она обещала Призраку?

Внезапно Ханна потеряла равновесие и упала в снег на бок. Она перевернулась на спину и посмотрела вверх, на голые ветви. Безжалостный ветер стонал и выл, метая в разные стороны бесконечный рой снежинок.

В уголках глаз Ханны застыли слезы. Ледяная корка покрывала ее брови и ресницы. Она чувствовала, как замерзают волоски у нее в носу.

Призрак плюхнулся рядом с ней. Он прижался к ней своим длинным телом, предлагая тепло густого меха, как будто знал, что ей нужно.

Собрав последние силы, Ханна повернулась к Призраку и зарылась лицом в мягкий загривок. Она любила его. Любила этого пса всем сердцем.