На волнах оригами

* * *


Наверное, я бы потерялась в аэропорту «Домодедово», где мы, собственно, благополучно и крайне мягко приземлились, если бы не Нинка, уверенно шагающая в нужном направлении, катя свой здоровенный чемоданище.

Когда мы забирали багаж, Матвей, который, видимо, отошел от их стычек, великодушно предложил нам побыть грузчиком, но Нинка на него только фыркнула как раздраженная кошка.

Когда мы вышли из аэропорта, на улице уже вовсю светило теплое утреннее солнце. Несмотря на это, температура тут была куда ниже, чем дома, и я зябко повела плечами, с интересом рассматривая все вокруг.

Нинка же времени даром не теряла – она позвонила куда-то, и вскоре за нами подъехало такси. Матвей в него не сел, лишь проследил за тем, как мы погрузились в него и, кажется, запомнил номер машины. Видимо, «парень Нины» чувствовал, что действительно обязан присматривать за нами. Перед тем, как такси тронулось, он пожелал нам «отличной конференции» и «прекрасного выступления с докладом».

Мы ничего ему не ответили.

– Бесит, – недовольно сказала Ниночка, откинувшись на спинку сиденья.

– Мне кажется, ты ему нравишься, – осторожно заметила я, с любопытством глядя в окно.

Мы быстро ехали по относительно пустой автомагистрали, однако ничего интересного я пока не видела, но сам факт того, что я нахожусь в другом городе, да еще и встречусь с Антоном, меня будоражил.

– Главное, что он не нравится мне, – отозвалась подруга беспечно.

– А целуется он как? – хмыкнула я, вспомнив ее рассказ.

– Мокро, – была крайне информативна Нинка.

– Хуже, чем Келла?

– Конеч… Радова! – вспылила она, и я прижала пальцы к губам, чтобы спрятать улыбку.

Надувшаяся Нинка достала телефон, привела в нормальный режим и позвонила отцу, дабы отчитаться, что прилетела и едет в гостиницу. Иначе поступить свободолюбивая Журавль не могла – дядя Витя начал бы волноваться, а волнующийся дядя Витя – это крайне плохая его версия, как человека. Я последовала ее примеру, однако до Томаса не дозвонилась, как и до Леши с Нелькой, а потому, плюнув на все, послала простое сообщение, что, дескать, добралась. Зато Антон, которому я тоже написала, отреагировал сразу – он перезвонил, и хоть разговор наш был коротким, но мне было приятно, что он беспокоится обо мне.

– Завтра вылетаю, – напомнил Антон мне тихо перед тем, как попрощаться, и я возликовала.

– Я жду тебя, – счастливо улыбаясь, сказала я голосом совершенно счастливого человека.

Вскоре и он окажется в самолете, чтобы завтра мы с ним могли увидеться. Ему лететь из Берлина до Москвы – два с половиной часа. Мы летели дольше.

Нинка со смесью любопытства и брезгливости наблюдала за мной.

– Любовные ути-пути, муси-пуси, – прогундосила она. – Аж тошнит от всей этой вашей розовой сгущенки, – и в подтверждение своих слов добрая подруга сделала вид, что сует в рот два пальца. Я закатила глаза.

– Просто я соскучилась по нему.

– Ах, соскучилась, – просюсюкала Журавль и по привычке подергала меня за щеки – я едва от нее отбилась. – Как это мило, когда два любящих сердца воссоединяются! У меня аж желчь из ушей течь начинает от умиления, и кровь из… хм, пусть из носа, – кинула она взгляд на зеркало заднего вида, в котором отражались глаза молчаливого, но все слушающего водителя.

– Слышь, Радова, а ты от Тропинки в ад детей родишь? – вдруг задорно спросила подруга, явно пребывая в хорошем расположении духа. – Дети от рок-старс – это сильно. Над ними уже в детстве издеваться можно будет. Ирокезы там делать, нос прокалывать, прививать вкус к металу. Или ты его ближайшие лет десять наказывать будешь? – ткнула она меня локтем в бок с явным подтекстом.

– Отстань! – сердито посмотрела на нее я. Подобные вопросы меня смущали.

– А что? – ничуть не смутилась Ниночка. – Он выразительно поиграет тебе бровками, скажет своим невероятным опасным голосом: «Дорогая, пойдем в спальню», а ты взамен устроишь ему представление на пилоне, и баиньки. – И она опять захохотала.

Всю дорогу – а это больше часа, когда мы не слишком быстро, но и не особо стоя в пробках, двигались по МКАД, обгоняя темные тучи, а затем и по улицам столицы, – Нинка подкалывала меня, смеялась, шутила, болтала обо всем на свете…

А я смотрела в окно и едва заметно улыбалась. Сложно было понять, нравится ли мне Москва или нет – для этого нужно было выйти из машины и неторопливо пройтись по всем этим улицам, площадям, набережной, осмотреть достопримечательности, побывать на обзорной экскурсии, увидеть с высоты смотровой площадки и просто вдохнуть полной грудью ее воздух.

Из окон автомобиля любой город кажется лишь картинкой, изображение на которой постоянно меняется: вот только что были новенькие, похожие на перья высотки, а вот уже монументальные гордые «сталинские» постройки; минуту назад проносились мимо известных музеев и старинных памятников, а вот уже модные торговые центры и салоны с блестящими вывесками. Но я точно могла сказать, что столица меня заинтересовала, и мне хотелось познакомиться с ней поближе.

К конечному пункту нашего путешествия мы прибыли даже как-то незаметно для меня, и вскоре уже стояли перед входом в достаточно помпезное здание. В это же время пошел и дождь – мелкий, противный и холодный.

К моему удивлению, отель, в котором забронировала номер Нинка, находился почти в самом сердце столицы, неподалеку от Красной площади, название имел длинное и загадочное и больше был похож на какой-нибудь недавно отреставрированный музей, построенный несколько столетий назад видными деятелями с уклоном в византийскую культуру. Величественный, с колоннадой и рестораном на крыше, он сразу меня пленил. Хотя сколько стоит номер в таком заведении, я даже представить не могла и с тревогой посмотрела на Нинку. Та себя чувствовала вполне в своей тарелке. По крайней мере, когда нас встретил самый настоящий швейцар, подхвативший вещи и препроводивший к стойке регистрации через шикарный холл, где нас встретила симпатичная и очень улыбчивая вежливая девушка, она не смутилась, а восприняла это как должное. Я лишь следовала за подругой и молчала, ошарашенная грандиозностью убранства.

Время в этом месте, похожем на музей, словно замедлялось, и если снаружи кипела жизнь, было шумно и многолюдно, а в воздухе витали десятки разных эмоций, то внутри отеля все было иначе – уверенное сытое спокойствие роскоши мягко давило на сознание.

Нас поселили на восьмом этаже, куда скоростной лифт доставил буквально за пару десятков секунд, и только уже в номере, который оказался не таким помпезным, а, скорее, стильным и современным, я обрела дар речи.

Номер был как с картинки.

Большой, уютный, выполненный в спокойных орехово-бежевых тонах и визуально поделенный на две зоны – гостиную и спальню. В гостиной стояли мягкий темно-шоколадный, с тонкими полосками диван, два таких же кресла напротив и круглый ажурный столик с между ними; в углу, около огромного, во всю стену, окна с тяжелыми песочными портьерами располагалась рабочая зона; в противоположной стороне высилась довольно внушительная барная стойка с высокими табуретами. На стенах, кроме ненавязчивых картин в стильных рамках, висел и огромный жидкокристаллический экран. Шаги скрадывал мягкий темно-золотистый, с непонятными геометрическими узорами, ковер. И даже воздух тут был каким-то свежим, приятным.

– Как здесь здорово! – хриплым голосом сказала я и, словно сбросив оцепенение, подбежала к этому самому окну во всю стену, из которого открывался потрясающий вид на Москву, а Нинка, сбросив туфли, с радостным криком бросилась в спальню, на мягкую кровать – я видела через раскрытые двери, как подруга развалилась в подушках.

– Божественно! – простонала она, упав посредине кровати и раскинув ноги и руки в стороны, и я вскоре присоединилась к ней.

Спальня оказалась ничуть не хуже гостиной – интерьер был продуман до мелочей. Кроме двух огромных комфортных кроватей, туалетного столика, пуфиков, мини-бара и разных приятных мелочей вроде кофемашины, букета цветов, планшета для управления номером, в ней оказалась – о чудо! – и самая настоящая гардеробная. А за соседней дверью обнаружилась не просто туалетная комната с душевой кабинкой, а с шикарной огромной ванной, которая, правда, располагалась около самого окошка. Нинка, увидев это чудо, тотчас заявила, что собирается прямо сегодня принимать пенную ванну с бокалом шампанского в руках и, глядя на город, думать о бытии.


– О каком еще бытии? – решила я для себя, что если захочу принять ванну, закрою жалюзи.

– О своем, естественно. С Гектором, – подмигнула мне довольная-предовольная блондинка, слишком уж часто косившаяся на бар.

– Ты сняла точно такой же номер, как и у твоих «Лордов»? – уточнила я на всякий случай.

– Ты что, – искренне рассмеялась Нинка. – Мои, как ты выразилась, «Лорды» сняли такие шикардосные номера, что даже я не смогла бы оплатить их, потому что стоят они офигеть сколько. За такую цену можно на пару дней позаимствовать «Мону Лизу» из Лувра. Мы с ними просто оказались на одном этаже, – хитро улыбнулась она. – Классно я придумала, да?

– Очень, – вздохнула я.

– «Лорды» приезжают завтра рано утром, – информировала меня Нинка с блаженной улыбочкой, уставившись на фотографию рок-музыкантов в телефоне: шестеро рослых молодцов с устрашающим гримом и в сценических костюмах, которые более бы подошли для исполнителя роли Темного властелина из столицы Империи Зла. Кожа, латекс, заклепки, шипы, ремни, шнуровки, мрачные цвета, тяжелые ботинки и украшения – все это придавало музыкантам этакий темный опасный шик, если так можно выразиться. Они казались не совсем людьми, а пришельцами из какого-то иного мира, воспевающими непонятные для меня вещи, но завоевавшие любовь, иногда гипертрофированную, у поклонников во всем мире.

Вокалист – ее несравненная любовь, два гитариста, бас-гитарист, барабанщик и тип, музицирующий на скрипке: вот и весь звездный состав Red Lords, которого ожидало несколько десятков тысяч поклонников, купивших билеты на их концерт.

– Разве он не чудесен? – спросила Ниночка, глядя на высокого человека, стоящего чуть впереди остальных: черные длинные прямые волосы, солнцезащитные круглые очки на носу, закрывающие глаза, тонкие губы с опущенными вниз уголками, высокие скулы, неестественная бледность… Этот молодой мужчина не казался мне эталоном красоты, но было в его образе что-то действительно притягивающее, почти демоническое. А, может быть, всему виной была игра теней на породистом лице.

В руке перед собой Гектор держал плеть – да так уверенно, словно собирался прямо сейчас отхлестать кого-нибудь по пятой точке, а потом еще и пинка добавил бы в наказание.

– Не знаю. Твой Гектор больше похож на русалку, – съязвила я. – Распустил волосы. И взгляд такой, будто утопить собирается. Кстати, ты нормально относишься к тому, что у твоего парня могут быть волосы не только длиннее твоих, но и пышнее?

Я думала, Нинка обидится на шутку, однако она вновь оглушительно расхохоталась.

– А ты можешь, когда хочешь, Катюха, – заявила она.

– Что могу? – растерялась я.

– Предвидеть. Вообще-то Гектор снимается в фильме ужасов «Темный пруд». В эпизодической роли, правда, но какой! – всплеснула руками эта любительница всевозможных триллеров и ужастиков. – Это фильмец по книге одной, я ее читала – там один психопат в середине века убивал всех, кого ни попадя, и трупы прятал в пруду, с камешками на шее. Вроде как кормил чудовищное нечто, жившее в водичке. Потом его пасынок по куполу огрел от страха, увидев, что папаня делает, и психопат в этом же озере благополучно потонул, – с вдохновением, достойным поэта, рассказывала Ниночка. – А через сорок лет, как водится, в его дом въехала новая семья, и там с сыночком стали происходить странные вещи… Ожившее прошлое, духи, зомби апокалипсис местного значения, море кровищи, крутые спецэффекты – все как я люблю! И режиссер – сам Дженкинс!

– Это еще кто? – удивилась я, не в силах оторвать взор от вида за окном. Никогда не думала, что сердце столицы можно увидеть так близко!

– Боже, темнота, – простонала Ниночка. – Ничего не знаешь о мире искусства! Тони Ларкинз. Режиссировал «Гнилое сияние», «Сотня миль до твоей смерти», «Красный колодец» и «Искушение мертвеца». Между прочим, «Пруд» – сиквел к «Колодцу», там рассказывается про сына того пасынка, в которого пытался вселиться дух психопата и….

– Я ничего не хочу об этом знать, – замахала руками и я. – Кого там твой Гектор-то играет? Психопата?

– Чем ты слушала? Я же сказала, что у него роль эпизодическая. Гектор там – первая жертва психопата, он потом тоже из мертвых восстал, – непонятно чему улыбнулась Журавль, а я лишь покачала головой и вновь уставилась в окно.

В этот же день, после завтрака в номере, мы спешно посетили ту самую научную конференцию, где Нинка должна была выступать, что она и сделала, причем с блеском, получив даже какую-то награду за свои изыскания будущего юриста, специализирующегося на коммерческом праве. Конференция, честно сказать, была не слишком весела и проходила уныло и долго – как и полагается проходить серьезным мероприятиям такого уровня. Однако после нее мы с чувством выполненного долга отправились на прогулку.

Я хотела посетить как можно больше известных мест, дабы, так сказать, соприкоснуться с историей, а вот Ниночка была настроена на шопинг в не менее известных торговых центрах, к тому же шел дождь, и большую часть времени мы проболтались там – я решила, что погулять смогу и немного попозже.

Вечер мы заканчивали с шампанским и вкусным ужином, вновь заказанным в номер ликующей от собственного плана Ниночкой, и легли спать далеко за полночь, усталые, но довольные, предвкушающие каждая свою встречу.

А в окна настойчиво бил дождь, который усиливался час от часу, и под утро над Москвой гремела гроза.

Как оказалось, во всем был виноват какой-то там циклон, и если столицу только лишь «задело» его крылом, то во многих городах Европы шли непрерывные ливни, сопровождаемые сильным штормовым ветром.

Ветер нес перемены.

– …сильный ветер и непрекращающиеся ливни также стали причиной массовой задержки рейсов из ряда крупнейших европейских городов, – вещала утром ведущая новостей, глядя на нас с экрана ЖК-телевизора с самым сосредоточенным видом.

Мы с Нинкой сидели в гостиной в одинаковых светло-синих халатах с логотипом отеля на рукавах и вкушали завтрак: вроде бы простые «утренние» блюда – омлет с беконом и сыром, тосты, свежие булочки, кофе, но все это было приготовлено и сервировано так умело, что еда казалась царственным угощением. Одновременно мы смотрели телевизор. А за окном было серо и дождливо, правда, гроза миновала, и теперь на московских улицах моросил мелкий холодный дождь.

– Нарушено авиасообщение в аэропортах Бельгии, Франции, Нидерландов, – продолжала ведущая новостей, а я едва не облилась кофе. – Ухудшение погодных условий ожидают и в Германии в самое ближайшее время. По словам синоптиков, ситуация ухудшится еще больше, и тогда плохая погода сохранится над Европой в течение суток. Это может привести…

Я едва не пролила на себя горячий ароматный кофе с пенкой. А если и рейсы в аэропорте Берлина будут задержаны?!

Тогда ты увидишь Кея с большим опозданием. Или не увидишь вовсе.

Я со стуком поставила чашку на столик.

Подруга посмотрела на меня с долей иронии в голубых глазах, которые в непогоду казались отчего-то почти серыми.

– Видишь, сама природа запрещает Антошику видеться с тобой, – фыркнула она. – Ваша пара – противоестественна. Богомерзка, – добавила она, но увидев мой грозный взор, пошла на попятную:

– Чего ты на меня таращишься взглядом а-ля Иван Грозный? – улыбнулась блондинка весело. – Прилетит твой миленький, Катька, не парься. О, Лорды! – вдруг оглушительно крикнула она едва ли не мне в ухо.

На экране действительно показывали тех, на чей концерт мы приехали.

– Ой, подумаешь, – фыркнула я в великом раздражении, но добрая подруга закрыла мне рот, жадно вглядываясь в экран телевизора, будто бы не имела ни телефона, ни ноута, ни планшета, и видеть «Лордов» для нее было в диковинку.

– …Популярный рок-коллектив «Red Lords» утром впервые прибыл в столицу – их личный самолет приземлился в одном из аэропортов, несмотря на неблагоприятные метеорологические условия, – вещала все та же ведущая, и в это время по экрану шли кадры из аэропорта.

Сначала показывали огромный темно-серый самолет с названием группы и их символом на блестящем от дождя боку. Затем – непонятных шестерых личностей, которые спускались по трапу и явно не испытывали желания глядеть в многочисленные объективы камер.