На волнах оригами

– Может быть, вы с нами… Того? – предложил молодой человек, выруливая со двора.

– Того? – приподняла бровь Ниночка, доставая косметичку и изучая в маленькое круглое зеркальце идеальную кожу.

– Ну, поедете? – отчего-то пересохшими губами спросил Стас. От блондинки едва заметно пахло терпкими волнующими духами.

Сергей едва не треснул друга по морде – терпеть на вечеринке эту ведьму?! Нет уж, спасибо! Он и так рядом с ней вынужден был тусоваться на море! На всю жизнь хватило.

– Нина занята, – поспешно заявил Сергей. – У нее куча дел, важные встречи и все такое. И вообще, чувак, не клейся к моей сестре, – сказал он другу без стеснения. – Она занята.

– Было бы странно, если такая девушка была бы свободна, – поникше согласился Стас, то и дело глядя на прекрасную пассажирку через зеркало заднего вида. – Наверное, надо быть суперменом, чтобы быть с вами? – пошутил он, чувствуя, как быстрее бьется сердце. Кажется, зловредный Амур только-только пронзил своей тугой стрелой его сердце.

Сергей только головой качал, понимая состояние друга. Красивых девчонок он тоже ценил, но одна только мысль, что его герлой будет некто, похожая по характеру на старшую сестру, ужасала.

– Надо быть человеком, – подняла умело подведенные глаза на водителя Ниночка, которая умела говорить нужные слова. Она любила играть эту роль милой барышни. – С большой буквы, имею в виду. Смелым и достойным. Умеющим отвечать за свои слова и поступки. Уверенным. Каждая девушка мечтает о таком человеке рядом.

– Ты прям своего Синего описываешь, – заржал, как всегда, не вовремя Сергей, вспомнив Келлу. – Капитан самец! Уверенный и достойный. Ты не злись, систер, – обернулся вдруг парень, почувствовав, как сверлит взглядом его затылок сестра.

– Ну что ты, милый, – проговорила она. – Я никогда не злюсь.

И пока Сергей о чем-то разглагольствовал, Ниночка молча достала из косметички маникюрные ножницы и аккуратно отрезала на модных, поставленных вверх, волосах пару клоков. Сергей ничего не заметил, а когда заметил, было поздно.

Когда машина почти доехала до бара «Три четверти», в котором Нинка условилась встретиться с приятельницами – такими же, как и она сама, гламурными девицами, ей позвонили.

– Что надо? – нелюбезно ответила она.

– Я же твой парень, чего ты такая неприветливая? – спросил весело Матвей. Слышно его было не слишком хорошо – на заднем плане играла музыка и раздавались голоса.

– Окстись, убогий, какой ты мне парень, – прошипела Журавль, с отвращением вспоминая тошнотворный поцелуй с этим больным болваном.

Стас в некотором недоумении прислушивался к ее телефонному разговору.

– Как грубо, Ниночка, – ничуть не обиделся он. – А ведь я звоню по делу.

– По какому такому делу?

– Помнишь, утром в лифте я обронил, дабы позлить твоего синеволосого дружка, что мои друзья ждут тебя сегодня в «Берлине» в девять? – спросил хитрым голосом племянник крестного.

– И?

– Догадайся, – хмыкнул Матвей.

У Нинки внутри вдруг все похолодело. И даже огонь вдруг превратился в синий лед.

Рыло… приехал? Ревнует? Победа, мать ее, победа!

В ее душе злодейски засмеялись тысячи голосов. На лице появилась полубезумная улыбка. И вдруг некстати вспомнилось. как целуется Келла: горячо, с тем самым напором, которому она может противостоять, не заботясь, как и где это происходит, видят ли это люди, и не соблюдая приличий, но все же по-своему нежно – с этакой дикой бережностью, искренней, пламенной. Хрупкой. Травящей душу.

Девушка решительно тряхнула головой, отгоняя воспоминания.

Этот сукин сын – ее враг. Тот, кто потоптался на гордости. Унизил. А унижать себя Нина Журавль никому не давала права.

– Он приехал? – будничным тоном, боясь выдать свои эмоции, спросила блондинка.

Матвей лишь рассмеялся.

– Мы с друзьями будем тут до одиннадцати, – сообщил он. – Если решишь подъехать и подразнить парнишу, я буду ждать. Готов сыграть ту же роль, моя актриса.

Журавль позволила себе злорадную улыбку.

Зачем мальчик пришел? Поглумиться? Проверить, действительно ли Нина – девушка Матвея? Или это случайность?

В случайности Нина не верила. Зато точно знала, что если Келла притащил свой зад в «Берлин», его что-то задело. Возможно, он попытается ударить первым, да только тот, кто бьет первым – проигрывает.

– Я приеду, – кровожадно пообещала Ниночка. – Изобрази ко мне самую пылкую свою любовь, зайка, – добавила она хищно, клацнув зубами.

– Как только увижу тебя, уведу в отель напротив, – пообещал со смешком Матвей, которого, кажется, все это весьма веселило.

– Сбавь обороты, идиот, – обозлилась девушка. – Я тебе не шалава с района с ценником на заднице.

– Верно-верно. А твоя грубость даже заводит, – все так же шутливо сообщил ей Матвей. – Ладно, Нина. Жду. И не только я, – обронил он.

– Жди. Скоро буду. Напишу, как буду подъезжать. – И девушка выключила мобильник. – Поворачиваем, – голосом железной леди велела Нинка. – Теперь мне нужно в «Берлин».

– А в Лондон тебя не отвезти? – взвился Сергей, не так понявший сестру. – Или на Мальту?


– Не груби! – шикнул на него Стас. Сережа только горестно посмотрел на приятеля, но ничего не сказала.

– Нина, куда вы хотите? – галантно уточнил водитель.

– Гриль-бар «Берлин», – отрывисто ответила Журавль. – И побыстрее.

– Будет сделано!

– Ой, дура-а-ак, – протянул тихонько Сергей. – Это же другой конец города! – возмутился он. – А нас ждут!

– Подождут, – лихо развернул тачку Стас. – Нина, я вас мигом домчу! – с этими словами он едва не врезался в впереди едущую машину.

– Аккуратнее, – поморщилась Нинка, растерявшая всяческое желание притворяться ангелом перед каким-то малолеткой. – Я на тот свет еще не планировала.

Домчал Стас Нину действительно быстро. К сияющему огнями заведению, названному в честь немецкой столицы, она приблизилась спустя двадцать минут, громко стуча по асфальту длиннющими каблуками. Матвей ждал ее у двери в гриль-бар, который этим теплым вечером был переполнен. В элегантной светлой рубашке с закатанными до локтей рукавами, брюках, летних ботинках, с зачесанными назад чуть волнистыми волосами, он чем-то едва уловимо напоминал успешного студента из какого-нибудь престижного зарубежного университета. И его друзья, сидевшие внутри за столиком у окна во всю стену, были ему под стать: молодые, веселые, успешные с виду, с дорогими часами на руках и модными гаджетами, в которых помещалась целая жизнь.

Как они условились по переписке, Нина подошла к Матвею, положила руки ему на плечи и, мимолетом улыбнувшись друзьям, поцеловала. И он тотчас обнял девушку, прижимая к себе. Со стороны эти двое казались красивой парой: оба высокие, светловолосые, статные. И целовались они красиво и нежно – может, лишь немного наигранно, но не каждый смог бы увидеть это. Матвей, отчего-то довольный, не позволял Нинке прервать поцелуй, кажется, на какое-то мгновение потеряв голову, и она вынуждена была отвечать ему. Пусть Синяя гниль видит, как ей хорошо с другим! Ха!

– Я его понимаю, – наконец прошептал Матвей, одной рукой зарываясь в густые длинные волосы, а второй гладя Ниночку по отчего-то бледной щеке. – Ты горячая штучка.

– Убери от меня свои лапы и жабры, пес, – прошипела разгневанная Нинка, которой казалось, что она облизывает мокрый асфальт, а не целует красивого парня. Никаких чувств, кроме очередной порции отвращения, поцелуи с Матвеем не вызывали. Нет, он был симпатичен, ухожен, приятно пах, касался нежно, но то, что он – не ее человек, Нинка ощущала очень остро.

Матвей нехотя отпустил девушку и рассмеялся.

– Боже, Ниночка, ты как что скажешь… Ты же девушка, что за уличный сленг?

– Захлопнись, – мило улыбаясь, сказала Журавль. – Где он? – шепнула Нина, которую накрывал злой восторг от того, что Келла видит эту картину. Чтобы позлить проклятого барабанщика, она могла пойти и не на такое.

– Давай, сначала ты познакомишься с моими друзьями? – зачем-то предложил Матвей. В сообщениях он писал ей, что Синий – в «Берлине», но Ниночка не видела его сквозь стекла окон. Возможно, он просто далеко сидел.

– Сначала ты скажешь мне, где этот ублюдок, – грозно посмотрела на него Нина, вдруг заподозрив неладное.

Матвей улыбнулся и, пользуясь моментом, погладил ее по волосам – почти невесомо, но ласково, словно они и впрямь были парой.

– Ты говорить умеешь? – окончательно вышла из себя блондинка.

– Умею. Он уже ушел, – ответил, наконец, Матвей. Глаза его весело блестели. Журавль сощурилась. – Идем внутрь, дорогая? Друзья жаждут с тобой познакомиться. Они о тебе много слышали, как оказалось.

– Пять минут назад ты писал мне, что он тут, – медленно проговорила девушка, окидывая тяжелым взглядом парня. Идти с ним она никуда не собиралась.

– Ему хватило и минуты, чтобы сесть в тачку и свалить, – пожал широкими плечами Матвей.

И Нина вдруг поняла совершенно точно, что ее развели и что Келлы тут не было, а она – гордая, сильная и независимая женщина! – ухватилась за соломинку.

Ее обманули.

Она сама себя обманула.

– Ты, кусок навоза, – медленно проговорила Нинка, и в глазах ее зажегся опасный огонек. Если бы рядом была Катя, она посоветовала бы Матвею в спешном порядке делать ноги, ибо огонек этот был демоническим. – Играть со мной вздумал?

Наверное, окажись на ее месте другая девушка, она бы почувствовала себя растоптанной – таким коварным способом, используя силу эмоций, украли поцелуй, да еще какой! Нинка, однако, чувствовала себя не раздавленной, а еще более разъяренной – сейчас ярость ее достигла апогея.

Она не была бы сама собой, если не воспылала бы жаждой мести: немедленной и беспощадной.

– Хотел перед друзьями со мной поиграть? – зловеще уточнила она.

– Ты не так поняла, Нина, – отвечал Матвей лукаво. – Я тебе помог сегодня утром, будь добра, отплати мне той же монетой сейчас.

– Отплачу, – пообещала Журавль.

Голубые глаза ее цепким взглядом обвели стоянку. И прежде чем Матвей успел что-либо сказать или сделать, Нинка быстро сняла с себя туфли и в три прыжка оказалась около его машины – даже узкое платье не помешало. Каблуки были высокие и острые, а стекло не такое уж и прочное. Несколько ударов туфлями – и по переднему стеклу стала расползаться паутина трещин.

Вообще, по идее стоило бы уйти с гордо выпрямленной спиной, холодно улыбаясь, а затем нанести удар в спину, но Ниночке нужна была разрядка, и мстить хотелось прямо сейчас и прямо здесь.

– Ты что делаешь! – заорал потрясенный Матвей.

Он знал, что у дяди ненормальная крестница, но не до такой же степени! Новенький автомобиль ему было откровенно жаль, да и друзья прилипли к окну бара, явно обалдев от происходящего.

Матвей схватил Ниночку, пытаясь спасти машину, думая, что Журавль начнет вырываться и орать, та, однако, в его объятиях притихла, с яростью сжимая в пальцах туфли. И Матвей, ожидая подвоха, отпустил девушку.

Она нападать на него, впрочем, не стала, как и на злосчастную машину.

– Ты думаешь, это все? – злорадно улыбнулась Нинка. – Твои страдания еще впереди.