На волнах оригами
Часть 31 из 96 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Спасибо за помощь, – произнесла она, четко проговаривая все звуки. – И чего я думала? В последнее время он стал таким… заставляющим сходить с ума. Тебя кто-нибудь сводил с ума?
Я покачала головой. О Максиме я тогда и не вспомнила.
– Ничего, это еще впереди. Знаешь, а я ведь сама знала, кто мне больше нравится. Просто раньше его брат был мне больше по вкусу. Вот же я дура. – И девушка расхохоталась.
– В смысле? – недоуменно спросила я.
– В прямом. Пока, девочки. Как там говорится? Мой Рубикон перейден, – бросила нам она и, повернувшись, зашагала в сторону выхода, на ходу набирая на дорогом мобильнике чей-то номер телефона и улыбаясь. Улыбка у нее была какая-то асимметричная, но этим и притягательная. Тогда я подумала, что эта особа более чем странная. А внутренний голос добавил, что количество не подкрученных винтиков в ее головушке зашкаливает.
Она ушла, не заметив, что одна из бумажек выпала у нее из кармана. Но от моего взора этот факт не ускользнул. И теперь у меня под ногами валялся измятый листок с желтой буквой «А», безразлично глядящей вверх, на Арлекина. Я нехотя подобрала кусочек бумаги, расправила, немного полюбовалась и тоже сунула в карман – чтобы выбросить в ближайшую мусорку, как только окажусь на улице.
А еще я тогда так и не ответила на сообщение Макса, хотя полностью напечатала ему ответ. Просто я забыла нажать на кнопку «Отправить», когда спешно совала телефон в карман, чтобы помочь черноволосой девушке определиться с ее непонятным мне выбором…
* * *
В моем солнечном сплетении заплясали теплые огоньки.
Неужели тогда, за два дня до Рождества, в галерее «Старт-арт» Антон и его брат подрались из-за той девушки с черными волосами. Получается, это была Алина. Та самая, что хотела обмануть меня. Забрать мою любовь себе.
О, нет!
О, да, милая, да.
Как такое могло произойти?! Как Алина в прошлом могла попросить свою соперницу в будущем о помощи в выборе? Быть этого не может!
Может. И ты своими руками выбрала для нее Антона.
И знаешь что?
Что же?
Если бы твой выбор пал на Кирилла, возможно, ты бы никогда и не познакомилась с Антоном. Между вами ничего не было бы. И возможно Антона – такого, как сейчас, тоже не было.
Я сама выбрала для себя будущее – еще в прошлом.
Если бы Антон никогда не познал прелестей предательства и боль одиночества, он не стал бы заниматься музыкой и не создал группу «На краю».
Их музыка не восхищала бы сердца стольких людей и не дарила им эмоции и надежду.
А я так и не узнала бы, что такое любовь.
В каждый момент своей жизни мы выбираем собственное будущее.
Каждая минута – выбор следующего часа.
А день – года.
Предначертала ли я себе судьбу сама, или это было лишь маленькое предзнаменование моих будущих чувств к Антону Тропинину, я не знала. И никогда уже не узнаю…
Но что я знаю точно – так это то, что он – мой. А Алина уже упустила свое время, потеряла свои минуты и дни. Пошла своим путем.
– Кажется, я зря завел разговор о прошлом, – увидев выражение моего лица, произнес Олег Иванович. Он явно подумал не о том. – Но, думаю, вам не о чем волноваться, Катенька. Все юношеские увлечения Антона остались позади, а к вам – я это говорю с уверенностью – он относится крайне серьезно.
– Нет, все в порядке, просто я немного задумалась, – улыбнулась я через силу, поправляя выбившийся локон.
– Даже и не думал, что Антон найдет себе девушку из творческой интеллигенции, – одобрительно глядя на меня, продолжал Олег Иванович, медленно потирая ладони друг о друга. – Хороший выбор, очень хороший.
Я ничего не ответила, смутившись, и смотрела в лишь свой бокал, надеясь, что Тропинин-старший перейдет на другую тему.
– Знаете, а вы мне чем-то напомнили Аллу… мать Антона, – вдруг прищурился мужчина, все так же рассматривая меня.
– Чем? – даже испугалась я, поднимая на него глаза. Ничего себе сравнение! На мамочку Кея я не желаю быть похожей ни на йоту!
– Судя по вашему голосу, вы с ней уже встречались, – тут же сделал правильный вывод Олег Иванович. – Нет, не характером и не нравом, Катя. У Аллы в юности были точно такие же волосы, как у вас, – он вдруг улыбнулся, и где-то на краешке его губ промелькнула давно забытая мечтательность, которая, впрочем, почти тут же пропала, как будто бы ее, превратившуюся в лесную лань, настигли голодные волки и переломили острыми зубами шею.
– Такие же, как у меня? – недоверчиво спросила я, опуская взгляд на плечи, на которые мои темные волосы, собственно, и падали.
– Ну, цвет был, конечно, другой, – продолжал Тропинин. – Натуральный цвет волос и Аллы, и Антона, и Кирилла – очень редкий: светлый, пепельный. Холодный. Невероятно красивый. А вот прически у вас просто идентичные. И вы одинаково поправляете выбившиеся пряди.
Я провела рукой по своей слегка отросшей челке, несмело улыбнувшись, а он рассмеялся.
– Веселимся? – появился за нашими спинами Антон.
– Конечно, – скорчила ему рожицу я, пока Тропинин-старший не видел. Парень с улыбочкой покачал головой, словно говоря, что я пожалею о содеянном.
– Спасибо, Катя, – нагнулся ко мне Олег Иванович, – у вас получается переубедить его вернуть волосам естественный оттенок. Становится похожим на человека, а не на белокурую куколку.
– Невероятная шутка, – заметил Антон, садясь рядом со мной в кресло и закидывая ногу на ногу. Волосы, честно сказать, у него уже были не такими серебристо-платиновыми, как раньше, но яркий пепельный оттенок сохранялся на них до сих пор.
– Научись уже воспринимать шутки о себе, – по-доброму посоветовал ему отец, после чего умело увел разговор в другую сторону, дабы сын не нервничал из-за явно неприятной ему темы.
В конце ужина Олег Иванович собственноручно принес кофе, сваренное им, и пирожные, которые он специально, как оказалось, для меня заказал в кондитерской.
– Мне даже неловко, – улыбнулась я хозяину дома, помогая на кухне, обставленной по последнему слову техники.
Уютной, однако, ее нельзя было назвать: много стекла и металла. Сверкающая хромированная поверхность привносила холод и даже стерильность. А глянцевый потолок, в котором отражались мебель и окна, добавлял ощущение чего-то ирреально-космического и совсем не домашнего.
– Все в порядке, Катя. Я действительно рад познакомиться с вами. И да, – вдруг сказал мне Олег Иванович серьезно, – если вдруг возникнут какие-то проблемы – смело обращайтесь ко мне.
– Проблемы? – переспросила я, застыв с подносом в руках.
Мужчина очень внимательно посмотрел на меня и почему-то улыбнулся.
– Мало ли что может быть… Семья у нас довольно, – Тропинин-старший замолчал на мгновение, подбирая нужное слово, – сложная. Что ж, идем к Антону? Он наверняка заскучал один.
Но едва только мы устроились за стеклянным столиком, нашему мирному распитию кофе помешали. Раздался звонок в дверь: долгий и настойчивый. А потом еще один и еще. Как будто бы в квартиру звонил кто-то крайне нетерпеливый.
– Ты никого не ждешь? – посмотрел на сына Олег Иванович. Тот отрицательно покачал головой. – Я тоже. Что ж, пойду, открою.
Едва только он скрылся из виду, Антон тотчас нетерпеливо поцеловал меня, одну руку запустив в волосы, а второй обняв за плечи и прижимая к себе. Сопротивляться ему и его желаниям я не могла, однако едва Антон опрокинул меня на подушки, пошла на попятную.
– Ты что, – положила я руки на его часто вздымающуюся грудь, попытавшись отстранить. – Твой папа же здесь… Вдруг увидит.
– Не увидит, – сообщил склонившийся надо мной Антон. Глаза его блестели, как у подростка, дорвавшегося до запретного, а дыхание было горячим. – Катя… – Нежно провел он кончиками пальцев по моим губам.
Антон смотрел на меня так, словно тонул по собственному желанию.
Однако в прихожей послышались голоса, и он вдруг прислушался, отстранившись. Нахмурился. Убрал руку от моих волос.
– Он здесь? – услышала я очень знакомый голос с совершенно незнакомыми интонациями.
– Мы ужинаем, – сказал Олег Иванович. – Присоединишься?
– Не собираюсь! – рявкнули ему в ответ. – Дай пройти!
Через несколько секунд – я едва успела нормально сесть и пригладить волосы, которые Антон успел растрепать, – в гостиную ворвался Кирилл Тропинин собственной персоной. Взгляд его был откровенно злым, губы – плотно сжаты. И хотя одет он был в стильный темно-синий классический деловой костюм, выглядел, как бунтующий подросток. Обиженный, сердитый и жаждущий справедливости.
Кирилл с огромной нелюбовью уставился на брата, тот, впрочем, тоже отвечал ему не слишком добрым взглядом. Здороваться они не спешили.
– Ты, – прошипел молодой человек.
– Что – я? – лениво спросил Антон. Он и не собирался вставать, чтобы поприветствовать брата.
– Решил все испортить? – пнул ни в чем не повинное кресло Кирилл. Кажется, сейчас он пребывал во власти эмоций. Однако ни я, ни Антон, ни стоящий со скрещенными руками весьма недовольный Олег Иванович не понимали, что происходит.
Атмосфера в доме моментально накалилась.
– Все испортить? – приподнял бровь Антон. – Хотелось бы. Но, боюсь, все испортить тебе мне не под силу.
– Нарываешься, козел? – сквозь зубы прошипел Кирилл.
– Полегче со словами, малыш, – посоветовали ему мрачно.
Выражение лица Антона, только что нежное, стало жестким. Он крайне не любил, когда на него наезжали. И моментально становился агрессивным.
– Да пошел ты…
– Хватит! Вы как мальчишки, – вмешался Олег Иванович. – Что опять не поделили? – как к маленьким, обратился к ним отец, явно недовольный тем, как общаются сыновья. – А у нас, между прочим, гостья. Будьте добры, ведите себя адекватно.
Кирилл словно только сейчас заметил меня и ухмыльнулся. Видимо, вспомнил, как я дала ему пощечину.
Ладонь тотчас стало покалывать. До сих пор было ужасно стыдно! Я даже взгляд отвела в сторону.
– Что случилось, Кирилл? – настойчиво продолжал Тропинин-старший.
Я покачала головой. О Максиме я тогда и не вспомнила.
– Ничего, это еще впереди. Знаешь, а я ведь сама знала, кто мне больше нравится. Просто раньше его брат был мне больше по вкусу. Вот же я дура. – И девушка расхохоталась.
– В смысле? – недоуменно спросила я.
– В прямом. Пока, девочки. Как там говорится? Мой Рубикон перейден, – бросила нам она и, повернувшись, зашагала в сторону выхода, на ходу набирая на дорогом мобильнике чей-то номер телефона и улыбаясь. Улыбка у нее была какая-то асимметричная, но этим и притягательная. Тогда я подумала, что эта особа более чем странная. А внутренний голос добавил, что количество не подкрученных винтиков в ее головушке зашкаливает.
Она ушла, не заметив, что одна из бумажек выпала у нее из кармана. Но от моего взора этот факт не ускользнул. И теперь у меня под ногами валялся измятый листок с желтой буквой «А», безразлично глядящей вверх, на Арлекина. Я нехотя подобрала кусочек бумаги, расправила, немного полюбовалась и тоже сунула в карман – чтобы выбросить в ближайшую мусорку, как только окажусь на улице.
А еще я тогда так и не ответила на сообщение Макса, хотя полностью напечатала ему ответ. Просто я забыла нажать на кнопку «Отправить», когда спешно совала телефон в карман, чтобы помочь черноволосой девушке определиться с ее непонятным мне выбором…
* * *
В моем солнечном сплетении заплясали теплые огоньки.
Неужели тогда, за два дня до Рождества, в галерее «Старт-арт» Антон и его брат подрались из-за той девушки с черными волосами. Получается, это была Алина. Та самая, что хотела обмануть меня. Забрать мою любовь себе.
О, нет!
О, да, милая, да.
Как такое могло произойти?! Как Алина в прошлом могла попросить свою соперницу в будущем о помощи в выборе? Быть этого не может!
Может. И ты своими руками выбрала для нее Антона.
И знаешь что?
Что же?
Если бы твой выбор пал на Кирилла, возможно, ты бы никогда и не познакомилась с Антоном. Между вами ничего не было бы. И возможно Антона – такого, как сейчас, тоже не было.
Я сама выбрала для себя будущее – еще в прошлом.
Если бы Антон никогда не познал прелестей предательства и боль одиночества, он не стал бы заниматься музыкой и не создал группу «На краю».
Их музыка не восхищала бы сердца стольких людей и не дарила им эмоции и надежду.
А я так и не узнала бы, что такое любовь.
В каждый момент своей жизни мы выбираем собственное будущее.
Каждая минута – выбор следующего часа.
А день – года.
Предначертала ли я себе судьбу сама, или это было лишь маленькое предзнаменование моих будущих чувств к Антону Тропинину, я не знала. И никогда уже не узнаю…
Но что я знаю точно – так это то, что он – мой. А Алина уже упустила свое время, потеряла свои минуты и дни. Пошла своим путем.
– Кажется, я зря завел разговор о прошлом, – увидев выражение моего лица, произнес Олег Иванович. Он явно подумал не о том. – Но, думаю, вам не о чем волноваться, Катенька. Все юношеские увлечения Антона остались позади, а к вам – я это говорю с уверенностью – он относится крайне серьезно.
– Нет, все в порядке, просто я немного задумалась, – улыбнулась я через силу, поправляя выбившийся локон.
– Даже и не думал, что Антон найдет себе девушку из творческой интеллигенции, – одобрительно глядя на меня, продолжал Олег Иванович, медленно потирая ладони друг о друга. – Хороший выбор, очень хороший.
Я ничего не ответила, смутившись, и смотрела в лишь свой бокал, надеясь, что Тропинин-старший перейдет на другую тему.
– Знаете, а вы мне чем-то напомнили Аллу… мать Антона, – вдруг прищурился мужчина, все так же рассматривая меня.
– Чем? – даже испугалась я, поднимая на него глаза. Ничего себе сравнение! На мамочку Кея я не желаю быть похожей ни на йоту!
– Судя по вашему голосу, вы с ней уже встречались, – тут же сделал правильный вывод Олег Иванович. – Нет, не характером и не нравом, Катя. У Аллы в юности были точно такие же волосы, как у вас, – он вдруг улыбнулся, и где-то на краешке его губ промелькнула давно забытая мечтательность, которая, впрочем, почти тут же пропала, как будто бы ее, превратившуюся в лесную лань, настигли голодные волки и переломили острыми зубами шею.
– Такие же, как у меня? – недоверчиво спросила я, опуская взгляд на плечи, на которые мои темные волосы, собственно, и падали.
– Ну, цвет был, конечно, другой, – продолжал Тропинин. – Натуральный цвет волос и Аллы, и Антона, и Кирилла – очень редкий: светлый, пепельный. Холодный. Невероятно красивый. А вот прически у вас просто идентичные. И вы одинаково поправляете выбившиеся пряди.
Я провела рукой по своей слегка отросшей челке, несмело улыбнувшись, а он рассмеялся.
– Веселимся? – появился за нашими спинами Антон.
– Конечно, – скорчила ему рожицу я, пока Тропинин-старший не видел. Парень с улыбочкой покачал головой, словно говоря, что я пожалею о содеянном.
– Спасибо, Катя, – нагнулся ко мне Олег Иванович, – у вас получается переубедить его вернуть волосам естественный оттенок. Становится похожим на человека, а не на белокурую куколку.
– Невероятная шутка, – заметил Антон, садясь рядом со мной в кресло и закидывая ногу на ногу. Волосы, честно сказать, у него уже были не такими серебристо-платиновыми, как раньше, но яркий пепельный оттенок сохранялся на них до сих пор.
– Научись уже воспринимать шутки о себе, – по-доброму посоветовал ему отец, после чего умело увел разговор в другую сторону, дабы сын не нервничал из-за явно неприятной ему темы.
В конце ужина Олег Иванович собственноручно принес кофе, сваренное им, и пирожные, которые он специально, как оказалось, для меня заказал в кондитерской.
– Мне даже неловко, – улыбнулась я хозяину дома, помогая на кухне, обставленной по последнему слову техники.
Уютной, однако, ее нельзя было назвать: много стекла и металла. Сверкающая хромированная поверхность привносила холод и даже стерильность. А глянцевый потолок, в котором отражались мебель и окна, добавлял ощущение чего-то ирреально-космического и совсем не домашнего.
– Все в порядке, Катя. Я действительно рад познакомиться с вами. И да, – вдруг сказал мне Олег Иванович серьезно, – если вдруг возникнут какие-то проблемы – смело обращайтесь ко мне.
– Проблемы? – переспросила я, застыв с подносом в руках.
Мужчина очень внимательно посмотрел на меня и почему-то улыбнулся.
– Мало ли что может быть… Семья у нас довольно, – Тропинин-старший замолчал на мгновение, подбирая нужное слово, – сложная. Что ж, идем к Антону? Он наверняка заскучал один.
Но едва только мы устроились за стеклянным столиком, нашему мирному распитию кофе помешали. Раздался звонок в дверь: долгий и настойчивый. А потом еще один и еще. Как будто бы в квартиру звонил кто-то крайне нетерпеливый.
– Ты никого не ждешь? – посмотрел на сына Олег Иванович. Тот отрицательно покачал головой. – Я тоже. Что ж, пойду, открою.
Едва только он скрылся из виду, Антон тотчас нетерпеливо поцеловал меня, одну руку запустив в волосы, а второй обняв за плечи и прижимая к себе. Сопротивляться ему и его желаниям я не могла, однако едва Антон опрокинул меня на подушки, пошла на попятную.
– Ты что, – положила я руки на его часто вздымающуюся грудь, попытавшись отстранить. – Твой папа же здесь… Вдруг увидит.
– Не увидит, – сообщил склонившийся надо мной Антон. Глаза его блестели, как у подростка, дорвавшегося до запретного, а дыхание было горячим. – Катя… – Нежно провел он кончиками пальцев по моим губам.
Антон смотрел на меня так, словно тонул по собственному желанию.
Однако в прихожей послышались голоса, и он вдруг прислушался, отстранившись. Нахмурился. Убрал руку от моих волос.
– Он здесь? – услышала я очень знакомый голос с совершенно незнакомыми интонациями.
– Мы ужинаем, – сказал Олег Иванович. – Присоединишься?
– Не собираюсь! – рявкнули ему в ответ. – Дай пройти!
Через несколько секунд – я едва успела нормально сесть и пригладить волосы, которые Антон успел растрепать, – в гостиную ворвался Кирилл Тропинин собственной персоной. Взгляд его был откровенно злым, губы – плотно сжаты. И хотя одет он был в стильный темно-синий классический деловой костюм, выглядел, как бунтующий подросток. Обиженный, сердитый и жаждущий справедливости.
Кирилл с огромной нелюбовью уставился на брата, тот, впрочем, тоже отвечал ему не слишком добрым взглядом. Здороваться они не спешили.
– Ты, – прошипел молодой человек.
– Что – я? – лениво спросил Антон. Он и не собирался вставать, чтобы поприветствовать брата.
– Решил все испортить? – пнул ни в чем не повинное кресло Кирилл. Кажется, сейчас он пребывал во власти эмоций. Однако ни я, ни Антон, ни стоящий со скрещенными руками весьма недовольный Олег Иванович не понимали, что происходит.
Атмосфера в доме моментально накалилась.
– Все испортить? – приподнял бровь Антон. – Хотелось бы. Но, боюсь, все испортить тебе мне не под силу.
– Нарываешься, козел? – сквозь зубы прошипел Кирилл.
– Полегче со словами, малыш, – посоветовали ему мрачно.
Выражение лица Антона, только что нежное, стало жестким. Он крайне не любил, когда на него наезжали. И моментально становился агрессивным.
– Да пошел ты…
– Хватит! Вы как мальчишки, – вмешался Олег Иванович. – Что опять не поделили? – как к маленьким, обратился к ним отец, явно недовольный тем, как общаются сыновья. – А у нас, между прочим, гостья. Будьте добры, ведите себя адекватно.
Кирилл словно только сейчас заметил меня и ухмыльнулся. Видимо, вспомнил, как я дала ему пощечину.
Ладонь тотчас стало покалывать. До сих пор было ужасно стыдно! Я даже взгляд отвела в сторону.
– Что случилось, Кирилл? – настойчиво продолжал Тропинин-старший.