Музыкальный приворот

— Непедагогичным? — переспросила Ниночка со смехом.

— А вообще он был у нас недавно, — подхватила Нелли, запихивая в рот печенье, — на родительском собрании. Училка попросила меня потом, чтобы папа больше не приходил.

— Это почему? — заинтересовалась тут же сплетница Нинка, которая считала нашу семью забавной. — Кать, я тоже еще супа хочу. И котлет. Спасибо.

— Пожалуйста, проглот, — ответила я, вновь раскладывая еду по тарелкам и одновременно рассказывая эту историю подруге. — Дядя Томас пришел на собрание после очередной выставки. Точнее, он сбежал с этой выставки, а потом намеревался вернуться обратно. Приперся в школу в костюме из голубой кожи, повсюду порванной и покрытой лаком. Это у них на выставке что-то вроде дресс-кода было — из-за антигламурной тематики.

— Леша этот костюм папе целых три дня делал и при этом страшно ругался, — подхватила сестренка.

Мне тут же вспомнилось, как, вместо того чтобы идти к друзьям на вечеринку, дядя сидел на полу и делал выкройки, а Томас ходил рядом и учил младшего брата правильно резать ножницами и рисовать линии мелом.

— Зачем художникам такой дресс-код? — поинтересовалась Журавль.

— Они там протестовали против моды, — сказала Нелли, усиленно жуя.

— Ага, протестовали, — подтвердила я, глядя на этих обжор. — Собрание было в восемь часов вечера, а Томас сбежал с выставки и очень, по ходу дела, хотел на нее вернуться. Поэтому он попросил знакомого байкера подвезти его на мотоцикле до школы. Чтобы пробки проскочить. Тот согласился. Подвез. Вместе с ним в школу поехали и его друзья, штук эдак восемь. А так как они, по-моему, все были слегка навеселе, — я выразительно поиграла бровями, — то очень сильно захотели пойти вместе с папой на собрание.

— Папа сказал, что байкеры соскучились по школьным временам и захотели освежить воспоминания, — вмешалась Нелли.

— И как, освежили? — оживилась в предвкушении подруга.

— Освежевали, это будет правильнее, — мрачно сказала я. — Только не воспоминание, а присутствующих. Вломились в класс всей толпой. В своих «косухах», шлемах, кожаных штанах, заклепках, браслетах с шипами. А там как раз куча учителей сидела, несколько завучей и даже директор, потому что обсуждали что-то важное. Они сначала испугались их, а потом, когда узнали, что это «родственники Нелли Радовой», чуть в обморок не попадали.

— Естественно, — хмыкнула сестра. — Никто не хочет ходить в школу, так что учителя думали, что у меня вообще родни нет.

А я продолжала:

— В результате байкеры остались вместе с папой в классе, довели молоденькую математичку до слез своими шуточками…

— Они называли ее «телочкой»!

— …затем напугали завуча непристойными предложениями, поприставали к родителям и чуть было не устроили «серьезный разговор» с одним из отцов на школьном дворе. Директор, видя это, как можно быстрее закруглился и выставил Томаса и его дружков вон, в вежливой форме, правда… А потом вместе с классной руководительницей попросил Нельку больше не говорить папе приходить в школу до выпускного вечера. Да и на выпускной ему, типа, вовсе не обязательно идти.

— А Леша не пойдет ваш? — вспомнила про второго взрослого моя беловолосая подруга, откровенно смеясь.

— Он не пойдет. Во-первых, я же сказала, что он уехал в Питер, а во-вторых, он тоже один раз был в этом злачном месте — в школе, — устало отвечала я.

— И? — подняла на меня большие голубые глаза Ниночка.

— Наша физичка до сих пор его любит. Ну прямо с ума сходит, ба-а-ака, — со вздохом ответила сестра, приканчивая остатки котлеты. — А русичка меня ненавидит люто. Леша с ней встречаться не стал потому что. Хорошо еще, что в этом году она у нас больше не ведет русский. А то она бы меня живьем съела… Как будто я виновата, что она такой крокодил и Лешка ее вообще боялся!

— Я бы тоже на его месте побоялась. Поэтому идти мне, — сделала вывод я. — А в школу таскаться мне совсем не хочется.

— Сходи разочек, — опять заныла сестра. — Эдгар-то не пойдет…

Эдгар точно не пойдет. Посмотрит только на младшую сестру совиными глазами и скажет: «Иди в „Контру“ поиграй, не лезь ко мне». Нинка, знавшая это, бестактно захохотала.

— Ладно, так и быть… попозже, — пришлось согласиться мне.

Сестра тут же принялась орать «аригато» на весь дом — это значит японское «спасибо». Нелли на японском совсем помешалась. А ее «ня» меня порой раздражают!

Журавль вдруг подавилась, бурно закашлялась и уставилась на спину Нельки, которая как раз доставала из шкафа чай.

— «Лорды», — хищно произнесла Нинка и вмиг оказалась возле сестры.

— Ты чего? — удивилась та, прекратив верещать.

— Откуда майка? — все так же хищно блестя глазами, спросила голубоглазая девушка.

Я внимательно вгляделась в спину сестры и увидела на ней изображение Нинкиных любимчиков.

— Купила в Интернете, — пожала плечами счастливая обладательница майки.

— Когда?

— Два дня назад. Они эксклюзивные, их только те, кто в российском фан-клубе официальном состоят, купить могут.

Нинка в фан-клубах принципиально не состояла.

— Ты любишь «Ред Лордс»? — вкрадчиво поинтересовалась она у сестры.

— Ага. Что, и ты тоже любишь? Они такие няшки,[5] да? — обрадовано спросила Нелли. — Ой, а я думала, ты только всякую там классику уважаешь!

Чтобы не терять свой правильный имидж в глазах ребенка, Нина тут же нашлась:


— Нет-нет, что ты, дорогая. Просто наша с Катей подруга из университета их очень любит, прямо с ума сходит. Ей тоже такую майку захочется иметь. А у нее как раз скоро день рождения. Давай я тебе дам денег, а ты ей такую майку закажешь?

Я покачала головой, но ничего не сказала.

— Хорошо, — тут же согласилась Нелли. — А ведь классная группа, послушайте! Хотя вы такую музыку не поймете… Но «Лорды» реально кавайны,[6] круты и популярны!

— Мы знаем, не отсталые, — ответила я ей.

Еще час я с тоской слушала, как Нелли соловьем разливается про «Красных Лордов». Нина делала вид, что впервые о них слышит. Вообще ей было приятно даже просто слушать о своих любимчиках даже то, что она сама давно знала. Я заметила, что собачники, к примеру, готовы слушать разговоры о собаках часами, или, скажем, молодым родителям нравится внимать давно знакомым историям о собственных чадах в пересказе друг друга. И вот фанаты тоже получают фактически физическое удовольствие, слыша сплетни о кумирах.

Потом Нинку вдруг хватилась собственная мать, которая ждала ее, дабы вместе с ней пойти в гости к какой-то высокопоставленной особе. Подруга убежала, оставив гору фантиков и три немытые чашки. Сестра вскоре тоже куда-то ушла, и я до самого вечера была одна — а это в нашем доме большая редкость. Нет конкуренции за телевизор или за Интернет, и сладкое всегда остается…

Я и думать забыла о какой-то там тетке, которая занимается магией и приворотами. И оказалось, что зря.

То, что задумала моя лучшая подруга, стало известно мне на следующий день.



Была суббота, и в этот день мы не учились (к большой зависти Нельки, у которой в шестой день недели стояло четыре урока). Я спокойно спала в своей комнате, с головой укрывшись одеялом, и видела чудесный сон с милым молодым человеком, который ласково держал меня за руку.

— Ты дорога мне, и я не знаю, как пробыл без тебя все эти годы, — говорил он приятные слова нежным бархатным голосом, а затем вдруг завопил:

— Ну давай же. Отрывай зад от кровати! Подъем! Ку-ку! Алло!

Я открыла глаза и увидела нависшую надо мной Нинку.

— Чего тебе? — прошептала я. — Где этот парень?

— Какой парень? — прищурила умело накрашенный глаз подруга. — Очнись, крошка. Мы опаздываем.

— Куда?

— Туда.

— Это ты, может быть, опаздываешь, — сердито сказала я. — А я никуда сегодня идти не планировала.

— Зато я планировала, — ничуть не смутилась эта сумасшедшая. — Значит, так. Даю тебе двадцать минут. Завтракай, умывайся, одевайся, и пойдем. Такси нас уже ждет.

— Куда это мы пойдем? И вообще кто тебе дверь открыл?

— Твой братишка, — ответила подруга. — Давай-давай, я не шучу. Через сорок минут мы должны быть на приеме.

— У психиатра? — нехотя вылезла я из кровати и стала нашаривать недавно купленные тапки в виде пушистых зайчиков.

— Не умничай. Руки в ноги, и пулей одевайся.

— Пока не скажешь, куда и зачем — не буду, — заупрямилась я.

— Как ты мне надоела. Ладно, объясняю. Поедем к той самой тетке, привораживать. Я тебе вчера из-за твоей сестрички не успела все рассказать.

— Ты рехнулась? — медленно спросила я, садясь.

— У Кривого Носа подействовало, значит, и у меня тоже подействует! — топнула ногой Нинка. — Я вчера этой тетке звонила и договорилась на сегодня. Она еле согласилась — у нее клиентов море.

— И кого ты там приворожить хочешь? — я хмуро глядела в красивое и раздраженное лицо подруги.

— Там и узнаешь. Ну, Катечка, ну, пожалуйста, ну поехали, — добреньким голоском стала убеждать меня Нина. — Солнышко, я тебя в дорогой ресторан отведу… Мне одной страшно… Милая, пошли, а?

И я согласилась. Если в эту светловолосую голову что-то взбредет, Нинка не успокоится, пока не воплотит в жизнь.

У местной ведьмы мы оказались вовремя. Субботним утром дороги были пусты, и водитель, молодой парень, который явно положил глаз на Нинку, быстро довез нас по нужному адресу, весело насвистывая какую-то мелодию.

— Может, телефончик оставите? — игриво спросил он Нинку, когда она протягивала ему деньги небрежным жестом.

— Пошел на хрен, — нелестно ответила та, захлопывая дверь авто, и первой подскочила к двери подъезда.

Тетка-магичка принимала на дому.

— Извините, — сказала я водителю, — у нее ПМС.

И поспешила следом за Журавлем.

Дом, в котором жила колдунья, ничуть не уступал дому Нины и ее семьи. Двенадцатиэтажная башня с темно-синими лоджиями и с одним подъездом, который, как оказалось, охранялся бдительными охранниками с оружием, производила хорошее впечатление.