Мудрость палача

На этот раз все получилось совсем по-другому. Чирковский приехал в Тверь уже в третий раз за последние несколько дней. И приехал в сопровождении опытного инженера, который должен был проверить компьютер, установленный в кабинете директора спорткомплекса. Днем попасть незаметно в кабинет было невозможно, в здании находилось много народа, и вокруг директорского кабинета было весьма оживленно. Пришлось ждать вечера, чтобы попытаться проникнуть в здание. Однако, когда капитан Чирковский и его спутник попытались в полночь проникнуть в спорткомплекс оказалось, что у сторожа есть собака и она почувствовала приближение незнакомцев. Это было для них неожиданным. Если бы они заранее знали о собаке, они бы придумали, что делать. Теперь им ничего не оставалось, как пристрелить несчастное животное – благо оружие с глушителем у них было, – чтобы лай не разбудил уснувшего сторожа.

Чирковский печально смотрел на собаку, которая тихо взвизгнула после первого выстрела. Второй попал ей прямо в сердце, и она повалилась на землю, не издав больше ни звука. Только тогда они наконец смогли попасть в здание и войти в кабинет директора. Помощник Чирковского быстро включил компьютер, проверил последний выход в Интернет. Через несколько минут все было закончено. Он достал дискетку, на который был зафиксирован адрес, куда выходил Рашников, и дата выхода – 2 июля – за день до его «смерти». И только после этого они удалились.

Однако на этот раз все прошло не совсем гладко. Директор спорткомплекса, узнав о гибели собаки, немедленно позвонил в ФСБ. Оттуда приехали эксперты, которые довольно быстро выяснили, что в собаку дважды стреляли. Учитывая, что никто в округе не слышал выстрелов, они сделали вывод, что стреляли из оружия с глушителем. Сотрудники местного управления ФСБ проверили все здание и, не найдя никаких видимых следов, сообщили о происшествии в Москву.

На этот раз в Москве отреагировали предельно жестко, да и картина складывалась мрачная. Сначала в городе без предупреждения появляются сотрудники Службы внешней разведки, затем неизвестные проникают в спорткомплекс, пристрелив предварительно собаку. А накануне Собников погибает от снайперского выстрела, сделанного неизвестным точно в горло. Примерно так же был убит в Твери Юрий Аримов. Потапов и Машков уже не сомневались в том, кого искали в Твери сотрудники Службы внешней разведки. Но Потапов еще не знал, что среди посетивших Тверь в последние дни был Дронго, Машков же уже практически не сомневался в том, что человеком, которого директор спорткомплекса описывал в своих показаниях, был именно он. Он решил вечером заехать к Дронго, но предварительно ему позвонил.

– Добрый вечер, – сказал Машков, прослушав дежурный текст автоответчика, – это Виктор Машков. Я хотел бы с тобой поговорить.

Он не успел закончить фразы, как Дронго снял трубку. Они были знакомы несколько лет и особенно близко сдружились в Париже, когда террористы пытались взорвать американское посольство. Дронго знал и погибшего несколько лет назад в горах Афганистана старшего брата Машкова – Владимира, который был в отряде легендарного генерала Асанова.

– Здравствуй, Виктор, – обрадовался Дронго, – кажется, мы с тобой не разговаривали несколько месяцев.

– По-моему, это хорошо, – серьезно заметил Машков – значит, ничего страшного не происходит.

– Надеюсь, что так. Я тебя ко мне дело?

– Да, я хотел бы с тобой повидаться. Можно мне к тебе приехать?

– Конечно можно, приезжай, – Дронго положил трубку и обернулся к сидевшему в комнате Осипову.

– Кто это был? – спросил тот.

– Мой старый знакомый, – уклонился от ответа Дронго, – значит, вашим сотрудникам удалось установить, с кем выходил на связь Рашников.

– Он вышел через Интернет на свой счет в австрийском отделении «Дойчебанка», – сообщил Осипов, – мы направили запрос, но пока ответа не получили. Я них там свои правила. Но теперь уже ясно, как они связываются друг с другом. Очевидно, он открыл себе счет в Австрии, и теперь ему переводят туда деньги за исполнение заказа. Вы оказались правы, он использовал компьютер своего директора для выхода в сеть Интернета.

– Сколько времени они будут отвечать на ваш запрос?

– Долго, – откровенно ответил Осипов, – вообще у них не принято сообщать, сколько денег лежит на счету клиента. Мы только завтра отправим специальные документы через нашу прокуратуру. А завтра пятница. Пока наш запрос рассмотрит австрийская прокуратура, пока они дадут разрешение, пока будут оформлены все необходимые документы, понадобится не менее недели.

– Я нас нет недели, – подвел неутешительный итог Дронго, – он может начать действовать в любой момент.

– Вы имеете в виду какую-то конкретную дату?

– Да, более чем конкретную. Завтра состоится презентация фармацевтической фирмы, которая подписала многомиллионный контракт с российским правительством. Первый завод будет построен в Москве. Значит, московский мэр обязательно будет на презентации.

– Не подходит, – возразил Осипов, – презентация будет в закрытом помещении. Вход строго по пропускам. Как туда попадет Рашников? Ожидается приезд Премьера, поэтому охрана перекроет все входы и выходы. Он, конечно, профессионал, но не самоубийца. Тем более, если его ждет счет в Вене. Я не верю, что он выберет презентацию.

– Тогда в воскресенье в Лужниках, – достал газету Дронго, – состоится решающий футбольный матч между «Спартаком» и «Динамо». Учитывая, что нынешний Премьер будет болеть за «Динамо», можно ожидать, что мэр приедет, чтобы демонстративно выразить свою поддержку «Спартаку», который, кстати, имеет гораздо больше шансов на победу.

– В Лужниках… – повторил Осипов. – Как вы себе это представляете? Думаете, что он сядет на трибуне и начнет стрелять? Там столько милиции, на футбол не пускают даже с пивными бутылками. Нет, я думаю, что этот вариант тоже не подойдет. Он выберет что-нибудь другое.

– Он не выберет ничего другого, – возразил Дронго, – у него будет только два шанса. Либо завтра, либо в воскресенье на футболе. Других возможностей у него не будет.

– Почему вы так решили?

– Я два дня читаю все газеты. В понедельник утром мэр столицы улетает в отпуск. На месяц. Он проведет его в Швейцарии. Если бы это была страна Шенгенской зоны, тут возможны были бы разные варианты. Но в Швейцарию нужна конкретная виза этой страны. Не говоря уже о том, что туда придется провозить оружие, а это достаточно не просто. Да и в самой Швейцарии с оружием будут проблемы. Рашников не станет так рисковать. Он не должен позволить «клиенту» уехать из страны. Ближайшие три дня будут решающими, Георгий Самойлович, я в этом убежден.

– Так, – сказал Осипов, – убедительно. Хорошо, я попрошу, чтобы на презентации присутствовало как можно больше наших людей. Там мы еще сможем обеспечить охрану. Но на футболе? Это же невозможно. Там сто тысяч болельщиков.

– Давайте сначала подумаем о завтрашней презентации. Вы можете достать мне пропуск?

– Попытаюсь, – Осипов поднялся из кресла, – если вы опять окажетесь правы, то у нас будут проблемы. Большие проблемы, Дронго. Убийство мэра, если оно произойдет, вызовет такие политические потрясения, что наша страна может этого не выдержать. Придется вводить чрезвычайное положение, отменять президентские выборы, запрещать политические партии. Начнутся волнения в национальных республиках, вспыхнет восстание на Северном Кавказе. И это в условиях, когда у нас нет дееспособного Президента. Сейчас все ждут выборов нового Президента. И если мы дадим возможность Рашникову действовать, то поставим под угрозу будущее нашей страны.

– Усильте охрану, – мрачно посоветовал Дронго, – и устройте так, чтобы завтра с утра я мог там побывать. Может, на месте будет проще разработать наш план.

– Наш, – горько сказал Осипов. – Охраной в нашем государстве занимаются ФСБ, МВД и собственно служба охраны. Но эти ведомства как раз заинтересованы в том, чтобы все перевернуть вверх тормашками. Они как раз выражают интересы совсем других политических сил. Я не имею права сообщать вам все подробности, но уверяю вас, что у нас есть достоверные агентурные сведения о том, что в страну завозятся крупные партии наличной валюты. И мы знаем, кто за этим стоит. В стране прогнозируются потрясения. Неужели вам это не ясно?

– Вы не доверяете своим коллегам из других служб?

– Как я им могу доверять, когда заместитель директора ФСБ генерал Лосякин нанимает убийцу по поручению конкретных заказчиков. Как я могу доверять таким людям. – Осипов махнул рукой. – Они погубят Россию, – сказал он с неожиданной горечью. – До свидания. Я завтра утром за вами заеду.

Осипов вышел из квартиры Дронго в плохом настроении. После его ухода Дронго еще минут двадцать сидел в своем кресле, обдумывая ситуацию, когда в дверь позвонили. Он поднялся и пошел к входной двери. Хитроумная система скрытых камер и двойного глазка позволяла ему находиться за дверью, не опасаясь возможных выстрелов. На лестничной площадке стоял полковник Машков. Дронго открыл дверь.

Машков протянул ему руку. Дронго ответил на рукопожатие и пригласил гостя в кабинет. Только когда они прошли в кабинет и сели друг напротив друга в глубокие кожаные кресла, были произнесены первые слова.

– Кажется, сегодня ты пришел не в лучшем настроении, – заметил Дронго.

– Только не говори, что ты догадался по моему лицу, – невесело усмехнулся Машков, – я еще не сказал ни слова, чтобы ты мог о чем-нибудь догадаться. Я уже хорошо изучил все твои особенности.


– При чем тут твои слова? – улыбнулся Дронго. – Обрати внимание, как ты вошел в кабинет. Обычно у тебя бывает свободная постановка ног, а сегодня у тебя была несколько ходульная, деревянная походка, словно ты пытаешься излишним перенапряжением компенсировать некоторую нерешительность.

Посмотри, как зажато ты сидишь. Обычно ты сидишь более раскованно. И здороваешься немного по-другому. Ты подаешь мне руку, как человеку, которому доверяешь. А сегодня ты подал мне «стеклянную ладонь». Я тебя ведь «атлетический тип руки». Мускулистая рука, большая ладонь, сильный большой палец. Ты не должен так здороваться. И, наконец, твоя мимика. Я тебя сильно сжат рот, как будто ты готовишься к неприятной борьбе, чувствуется внутреннее напряжение. Направленность твоего взгляда, выражение лица, поза, в общем, я могу много о чем тебе рассказать.

– Хватит, – отмахнулся Машков, невесело улыбаясь, – убедил. Твои фокусы всегда забавны. Только на этот раз я приехал с тобой поговорить по очень серьезному вопросу.

– Я так и подумал. Что тебе нужно?

– Зачем ты влез в это дело? – вдруг спросил Машков. – Ты ведь с самого начала понимал, что это большая политика. Зачем ты в нее полез? Это ведь не обычное уголовное дело, где проходят твои аналитические фокусы.

– Я должен удивиться? Или спросить, откуда ты все знаешь?

– Знаю, – резко махнул рукой Машков, – ты был несколько дней назад в Твери, в спорткомплексе. Осматривал место работы исчезнувшего Рашникова. Мы не сразу догадались, что это Рашников. Подозрения возникли потом, когда из Службы внешней разведки нам прислали неполные списки. Рашников исчез, инсценировав собственную смерть. Теперь мы понимаем, что это с ним разговаривал покойный Лосякин. А ты об этом знал, очевидно, с самого начала. И поэтому согласился работать на СВР. Ты можешь объяснить, зачем тебе это нужно? Кому и что ты хочешь доказать?

– Я не понимаю, почему ты так нервничаешь?

– Ты все прекрасно понимаешь, – зло сказал Машков, – и все понимал с самого начала. Я только не знаю, когда ты начал работать на СВР, до того, как приехал к тебе Потапов, или после.

– Понятно, – вздохнул Дронго, – вы считаете, что я могу поделиться вашей информацией с ними.

– А ты этого не сделал? Тогда извини, я, возможно, не прав. Но откуда они могли узнать о пленке, о наших поисках? Почему ты поехал в Тверь и оказался в том самом спорткомплексе, где работал в последние годы Рашников? Почему на следующий день после твоего посещения двое неизвестных проникли в здание, застрелив собаку, и явно что-то там искали. Что они искали, ты можешь мне сказать?

– Могу, – кивнул Дронго, – если ты успокоишься и меня послушаешь. Только без нервов. Все, что могу, я тебе расскажу.

Во-первых, когда Потапов привез мне пленку, я ничего не знал. Я только удивился, почему мне не дают возможности послушать голос второго человека. Но не стал задавать лишних вопросов. Однако потом в СВР тоже узнали о пленке. Я им ничего не говорил. И до сих пор ничего не сказал. Они сами об этом узнали. Очевидно, у них есть собственные источники в вашем ведомстве.

Во-вторых, они сами вычислили Рашникова. Когда вы запросили список «ликвидаторов», они поняли, кто может вас заинтересовать. И смогли гораздо быстрее вас выйти на Рашникова. И наконец, в-третьих. В отличие от вашей службы, они довольно точно выяснили, для чего ваш генерал встречался с их «ликвидатором». Более того, им известно, кого именно должен убрать Рашников. И они – единственная служба в стране, которая пытается этому помешать. Вот тебе и вся правда. Почему вы этим не занимаетесь? Почему вы делаете вид, что ничего не происходит? Почему генерал ФСБ ищет убийцу для устранения известного политика? Вы считаете это нормальным? Прикрывая честь своего мундира, вы ставите под угрозу безопасность собственного государства. Неужели и это тебе непонятно?

– Подожди, – попросил Машков, – я ничего не могу понять. Какую честь мундира? Мы тоже ищем убийцу. И мы знаем, что этот убийца – Рашников. Он убрал всех свидетелей, всех, кто мог его опознать: Кулакова, Аримова, Собникова. Всех.

– Про Собникова я еще не слышал.

– Вот видишь. Мы тоже ищем Рашникова. Мы тоже хотим понять, что за всем этим стоит. Ты ведь ничего не знаешь. Генерал Потапов встречался с Тальковским. Он хотел показать банкиру, что нам известны их планы. Хотел остановить его хотя бы таким образом.

– Удалось? – иронично спросил Дронго.

– Иди ты к черту, – взорвался Машков, – я тебе говорю, что мы выполняем свою задачу так, как и должны выполнять. А эти специалисты из внешней разведки нам только мешают. Почему они не дали нам полный список? Почему сразу не указали на Рашникова?

– Они не верят вам, так же как и вы им. В этом государстве каждая спецслужба работает на конкретных людей, на конкретных политиков. Все служат кому-то, а не государству.

– Ты пытаешься их оправдать, – нервничая, сказал Машков.

– Я пытаюсь вас понять. И не могу, – честно признался Дронго.

Наступило молчание.

– Зачем ты полез в эту историю? – устало спросил Машков. – Это не твоя страна. И не твои проблемы. Не обижайся, что я так говорю. Я просто не хочу, чтобы тебя подставили.

– Ты знаешь, одиннадцать лет назад я был в Нью-Йорке, – вдруг сказал Дронго, – я никогда и никому об этом не рассказывал. Тогда в Вашингтоне и в Москве ждали покушения на жизнь трех президентов, которые должны были встречаться в Нью-Йорке. Рейган тогда уходил, Буша только избрали, Горбачев был в зените своей славы. Казалось, все будет хорошо. Тогда я был в составе группы, которая не допустила покушения. Может, ты слышал об этой истории. Уже после того, как мы завершили операцию, в меня стреляли. Я тогда чудом выжил. Неизвестно, каким образом. Врачи считали, что у меня не было шансов. Потом я провалялся в постели почти два года. А когда наконец вышел из больницы, оказалось, что я никому не нужен. И вообще оказалось, что все в мире изменилось. Была снесена Берлинская стена, в Румынии расстреляли Чаушеску. В Баку и Тбилиси произошли кровавые события. Оказалось, что я вернулся совсем в другое время и в другую страну. Я не говорю, что считаю негативным фактом объединение Германии. Или развал соцсистемы. Но это была уже другая ситуация, отличавшаяся от той, к которой я привык. И я видел, как нарастал общий развал страны, я видел, как нарастало брожение. А потом развал произошел.

Дронго замолчал ненадолго, потом тихо произнес:

– А я потерял в Австрии женщину, которая мне очень нравилась.

Он тяжело вздохнул и продолжил:

– Именно тогда я понял, что не бывает страны самой по себе. И не бывает человека самого по себе. В мире извечно борются только две силы. Добра и Зла. И если где-то побеждает Зло, то это наше общее поражение, а если побеждает Добро, то это наша общая победа. Хотя иногда мы путаем эти понятия, принимая Добро за Зло, а Зло за Добро. Но может, это насмешка дьявола?

– Ты не можешь уехать? – спросил вдруг Машков.

– Нет, – твердо ответил Дронго, – ты ведь знаешь, что я не уеду.

– Мы не знаем, чем все это кончится, – признался Машков, – может, они тебя используют. Может, история с Лосякиным – гениальная провокация, которую они устроили. Может, Рашников работает на них, и тогда они уберут тебя в нужный момент.

– Они считают, что Рашников работает на вас, – сказал Дронго. – По-моему, будет лучше, если обе службы встретятся и договорятся.

– Каким образом? Ты считаешь, что они могут договориться? Для этого оба ведомства сначала должны признаться в недоверии друг к другу. Ты понимаешь, что говоришь? Они никогда не договорятся.

– Уже лучше, – улыбнулся Дронго, – раньше ты считал себя на одной стороне, а меня на другой. Сейчас ты уже не делаешь такого различия.

– Хватит, – крикнул Машков, – завтра тебя могут убить, а ты смеешься!

– Почему именно завтра? – спросил Дронго.

– Ты ведь знаешь, на кого охотится Рашников, – тихо ответил Машков, – и все знают. Завтра будет презентация, на которой будут все наши политики. Если Рашников там появится, мы просто обязаны его остановить.