Мракадемия

— Ого, — округлила глаза Белла, посмотрела на меня, перевела испуганный взгляд на зеленоглазку и чуть сумку свою не порвала, так резко дернула ее от переживаний.

Я бы тоже с удовольствием что-то порвал, а лучше спалил. Договор на крови, например! А это идея...

— Идемте к ректору! — громко сказал я и мрачно добавил: — Зло не дремлет.

Глава 77

Леди Берклею разбудил тихий звон крохотного колокольчика. Шнурок от него тянулся в коридор, к специальному столику, на который служанка Грета обычно ставила поднос с едой или чаем и, дернув за шнурок, оповещала госпожу. Берклея строго-настрого запретила входить к ней в комнаты ни под каким предлогом. А убирать и проветривать покои следовало исключительно в ее отсутствие.

За шнурок требовалось дернуть не слишком сильно, сосчитать про себя до шестидесяти и дернуть еще раз, посильнее, чтобы госпожа наверняка услышала. А затем немедленно удалиться с этажа на кухню и плотно закрыть за собой дверь.

Свои причуды Берклея объяснила слугам депрессией и нежеланием видеть кого бы то ни было, даже доктора, о котором робко заикнулась сердобольная Грета.

Услышав внизу стук закрывшейся двери, леди Берклея подождала еще несколько мгновений, прислушиваясь к каждому шороху в доме. Излишняя предосторожность: к ней уже почти вернулся прежний цветущий вид после двух жертв. Еще одна порция юности и свежести какой-нибудь зазевавшейся ведьмочки, и можно забыть о разрушенном проклятии Шарлотты. Тем более, что сети Берклеи раскинулись широко, и оставшихся нитей, исправно поставляющих ей жизненную энергию, вполне хватит завершить ее многолетний изощренный план. Что для нее, прекрасной, почти бессмертной демоницы, десятилетия ожидания и временные неудачи? Ерунда, не стоящая переживаний.

Тонкий слух демоницы сообщил, что опасаться нечего, лишних глаз в доме нет. Грета принялась за уборку кухни, а старый мажордом принимал свежайшее мясо, отправленное для виконтессы из мясной лавки. Берклея тут же решила, что к завтраку ей не помешает отбивная с кровью. Лучше бы сырое мясо, но это вызовет подозрения, а они демонице ни к чему. Она должна быть безупречна.

Позвонив в колокольчик, Берклея встала, подошла к двери и потребовала приготовить ей любимое блюдо, причем, обжаривать стейк следовало не более минуты с двух сторон и снимать, как только посереет.

Дождавшись завтрака, Берклея забрала поднос и накинулось на мясо как голодный хищник. Собственно, именно им она и была. Хищником, нелюдью, врагом рода человеческого.

Утолив первый голод тела, Берклея ощутила вечный голод души и слегка потянула за невидимую нить проклятия, тянущуюся к Изабелле. Никто даже не подозревал, сколько на самом деле бешеной энергии, задора и жизни в тихой, тоненькой, болезненной на вид девушке. Берклея вкушала ее как леденец, прихлебывала как родниковую воду, каждый час. Немудрено, что Белла начинала чихать и кашлять от малейшего ветерка, просто так, лишь от того, что дышит. Но в последние года три тянуть силу из Беллы стало сложнее: даже у невзрачной сиротки появилась серьезная защита — кто бы мог подумать! — со стороны красавчика Конрада! Настоящая, серьезная, глубоко спрятанная любовь. Какая досада!

Скрипнув клыками, Берклея убрала поднос и покрутилась перед зеркалом. Улыбнулась: а ведь хороша. Даже сейчас хороша.

Берклея вовремя подобрала Изабеллу в приюте. Пара золотых, и у девочки появились новые документы, а у молодой «вдовы» — маленькая племянница. Притом, что родных человеческих сестер у демоницы, разумеется, никогда не было и быть не могло. Как и человеческих детей. Малютку Эрджину она купила у какой-то деревенской девки за медяк. Купила и тут же выпила молодую и крепкую краснощекую мамашу. И тот медяк забрала на счастье. Кто же оставляет такую улику-ключ рядом с проклятой жертвой, превратившейся в немощную, разбитую параличом и склерозом старуху!

Демоница открыла шкатулку с драгоценностями, с которых снимала копии для «ненаглядной дочки Эрджиночки» и нашла на самом дне шкатулки тот медяк, покрутила его в тонких пальцах, с удовольствием отмечая их белизну и ухоженный вид.

Открытая шкатулка и стала ее спасением, когда медяк вдруг раскалился за один миг и расплавился в руках, сжигая кожу в угли. Тело нелюди скрутила чудовищная отдача от разрушенного проклятия.

Дом не услышал ее страшного крика — демоница, спасаясь, перекинулась в нетопыря. Зато беззвучный вопль горевшей заживо летучей мыши услышали все окрестные собаки и зашлись бешеным лаем и воем.

Из последних сил нетопырь вытащил когтем из шкатулки кованый завиток, открыв потайное дно, где лежали на бархатной подложке стеклянные капсулы. Тринадцать штук. Двенадцать пустых, и одна — наполненная густой черной жижей. Кровью самого Повелителя Хаоса. Ее и разгрызла мышь и лизала дымящуюся, отвратительно воняющую жижу, невзирая на впившиеся в пасть осколки.

Когда на ковер спальни упало искореженное судорогой женское тело, в сломанной капсуле оставалось несколько капель.

Берклея с трудом поднялась, цепляясь скрюченными руками за кресло и край столика. Села, стараясь не смотреть в зеркало. Склонилась над осколками и тщательно собрала израненным ртом все оставшиеся и пролитые капли. И только тогда выпрямилась и взглянула на себя.

— Эрджина, дрянь, как ты сумела избавиться от моей власти? — прошептала демоница. — Ты еще пожалеешь, уродина!

Пока уродиной выглядела она сама. Но раны и ожоги затягивались на глазах, кожа стремительно приобретала белизну и сияние. Чудотворная кровь господина… И ничто не могло замаскировать жуткий страх, исказивший лицо женщины.

Зеркало колыхнулось, пошло рябью, как вода под ветром, и опрокинулось, открыв дыру с бахромчатыми краями. Не в стене. В мире. Бахрома непрерывно шевелилась, словно тентакли чудовищного осьминога. Берклея не посмела отпрянуть, когда щупальца выстрелили, захватили ее и подтянули ближе к мертвому тусклому глазу, появившемуся в сердцевине непрерывно и отвратительно кишевшего клубка.

Господин пришел узнать, с какой целью пролита его бесценная кровь.

Глава 78

— Вижу, ты использовала последний резерв, глупая самка, — глухо зашелестел жуткий, пробирающий до костей голос. — Но я не вижу на тебе особых ран. Для чего ты использовала самое крайнее средство?

Берклея задрожала, но постаралась придать голосу твердости:

— Мой возлюбленный господин, только что против меня и моей магии был применен рог единорога. Он разорвал мое заклинание и разорвал бы меня саму, если бы не ваша предусмотрительная защита и помощь вашей крови, о владыка. Под угрозой оказалась не только моя жизнь, но и вся наша великая цель в этом вкусном мире!

— Ты совершаешь ош-ш-шибку за ош-ш-шибкой, Берра! — прошипела потусторонняя тварь. Щупальце обвилось вокруг шеи демоницы, сжалось, и она захрипела, хватая воздух израненным ртом, но не посмела прикоснуться к петле руками. — Как ты намерена их исправлять?

Владыка Хаоса ослабил хватку, давая демонице возможность ответить. Отдышавшись, она простонала:

— Я все исправлю, великий! Моя сеть не порвана, это главное, и скоро я положу к твоим ногам последний фрагмент ключа от этого мира.

— Я уссстал ждать! Я хочу получить его немедленно!

— Этот тупой мир пока не способен на привычные моему господину скорости, — осторожно, боясь прогневить еще больше, прохрипела полузадушенная. — Но я заставлю его ускориться, клянусь! Драконий принц совсем скоро попадет в ловушку и вынужден будет притащить этот осколок, который они по глупости своей считают камнем истины. Он уже в ловушке! После разрушения Единой академии ему некуда было деться, кроме как приехать в Темное королевство.

— Это я уже слыш-шал!

— И план сработал! — заторопилась нелюдь. — Моя воспитанница Эрджина сумела его приворожить, не зря я внушила ей украсть у меня приворотное зелье. Темный король полностью в моих руках и выполнит любой мой каприз, как выполнял до сих пор. По моей просьбе он и открыл здесь Академию Мрака, с моей подачи он потребовал у графа Лиорского передать под академию Проклятый замок. И разве это не помогло добраться до двенадцатого камня? Помогло!

— И это я слыш-шал!

— А теперь я попрошу влюбленного в меня без памяти королишку перенести бал в академии на более ранний срок, и там, как мать влюбленной и обманутой дочери, потребую от принца дать ей клятву на камне истины. И уже никто и ничто не сможет защитить его от зова двенадцати преображенных камней! И еще приятный момент: весь цвет Темного королевства соберется на бал и умрет в эту прекрасную ночь, ты соберешь их жизни в свое воинство. А на десерт — лесной князь, основной претендент на королевский престол флари. Он, по слухам, теперь тоже в академии. Этот приз стоит ожидания, великий.


— Хм… и лесным некого будет посадить на трон, кроме моего беглого сына… А там я и поймаю мальчиш-шку! Неплохо, Берра, неплохо. Даю тебе, так и быть, еще неделю.

— Две недели, мой господин! — демоница поторопилась закрепить успех. — Для надежности. Надо сначала убедиться, что принц заглотил крючок. Всего две недели!

— Десять дней, не больш-ше! И это твой последний ш-ш-шанс, Берра! — щупальце соскользнуло с шеи демоницы. Дыра в потусторонний мир затянулась, рябь на зеркале успокоилась, и в его гладкой поверхности отразилось смертельно перепуганное синеватое лицо белокурой демоницы.

Не успела нелюдь прийти в себя, как почувствовала напряжение нитей, тянувшихся к двум другим ее «кормильцам», и, зло скрипнув зубами, Берклея сама сняла их. Силы, полученной от господина, хватило сделать это быстро и безболезненно. Ничего. При удобном случае она навесит эти петли обратно. Для второго проклятья, брошенного по следам старого, даже не нужен непосредственный контакт, достаточно какой-то любимой жертвой вещи, а таких вещиц в доме предостаточно.

И у нее остался еще один сильный и безотказный донор — прикованный ее стараниями к больничной койке бывший королевский лесничий.

Расправив плечи, прекрасная леди Виннер улыбнулась. Ничего еще не потеряно, не так ли? Найти ее по следу отката теперь невозможно — кровь Властелина собъет магов, даже если кто-то попытается. И эта же кровь дала ей дивную силу.

Она щелчком пальцев преобразила халат в роскошное темно-синее платье, все-таки у нее почти траур по увечному мужу, вытащила из шкатулки сапфировое колье и серьги. Открыв флакон с духами, мазнула за ушками, надушила запястья. Накрасила губы любимой помадой. Ни один маг, ни одна ведьма не поймет, что это сильнейшее приворотное. Лишь заподозрит, но никогда не докажет. Потому что приворотные зелья суккубу не нужны. Но маскировка необходима.

Вынув из секретера гербовую бумагу, Берклея написала несколько писем и, приложив магические печати, отправила адресатам, а уже через час она садилась в присланную за ней карету без гербов, но с черной розой на бархатном сиденье. Престарелый король Темного королевства был весьма галантен. Знал бы он, что его нежная возлюбленная терпеть не может любые цветы. Как, впрочем, и его самого, и всех людей, особенно, магов. Особенно, так называемых темных. Разве знают они, что такое настоящая Тьма, истинный Мрак, первозданная Бездна?! Ничего, скоро узнают.

Берклея брезгливо, двумя пальчиками, взяла цветок и вышвырнула из окна кареты.

Глава 79

— Санни, покажи-ка мне браслет еще раз, — тихо попросила Белла, останавливая меня и аккуратно, пока никто не видит, утягивая в сторону. Мы почти дошли до кабинета ректора, Тор, ну или Ричард, хотя первый вариант был привычнее, возглавлял наше шествие, опережая всех на несколько шагов.

— Лорд ректор, позвольте войти! — услышала я его голос, а затем и громкое недовольное “Войдите” Лиорского.

— Смотри, пожалуйста, — я закатала рукав, демонстрируя подруге саламандру.

— Угу, — Белла кивнула сама себе. — Браслет, — и она задумчиво потерла подбородок.

— Браслет, да. Только не говори, что ты знаешь о них что-то ужасное. Хотя, чего мне уже бояться? — обреченно пробормотала я.

— Не вешай нос! — обняла меня подруга. — Тор — дракон, они славятся хитростью и изворотливостью, разберется!

— Да, ящерица в женихах внушает оптимизм, — я погладила рисунок на своей руке.

— Вот и я о том, — серьезно сказала Изабелла. — По-моему, никакой он тебе не жених.

У меня, наверное, рот открылся после ее слов. Как это не жених? А татуировка?

— Именно, — кивнула Белла, похоже, возмутилась я вслух. — Это же брачный браслет, Сандра. Вы — женаты!

“И мы с тобой теперь помолвлены перед богами, людьми, прочими расами и живым огнем!” — вспомнила я слова своего рыжего. Живой огонь, скрепляющий помолвки... и как я в это поверила?!

— Вот … жук! — изумленно выдохнула.

— Белла, Санни! — окликнул нас Конрад.

— Ну я ему покажу помолвку! — зло сощурилась я.

— Так ты что, не хочешь за него замуж? — нахмурилась Белла.

— Конечно хочу! Я люблю его! — я поправила рукав мантии, закрывая брачный браслет. — Но это не значит, что можно меня дурить!

Белла рассмеялась, а я залюбовалась будто похорошевшей подругой. Глаза ее блестели, а на розовых щечках появились симпатичные ямочки! И даже волосы стали ярче, сияя будто жидкое золото.

Она вдруг погрустнела и тяжело вздохнула.

— Что такое? — я взяла ее за руку и крикнула другу: — Идите, мы сейчас!

Изабелла посмотрела на то, как за нашим рыцарем закрывается тяжелая дверь в кабинет ректора, и ответила:

— Конрад позвал меня замуж.

— Так ты же с детства в него влюблена, разве это плохо?

— Это чудесно, — мечтательно улыбнулась она. — Но как я могу выйти за него замуж, если уже ему изменила, целуясь с другим в карнавальную ночь!

Я прыснула:

— Изабелла, что за глупости?

— Ничего не глупости, не могу я так, — обиженно ответила подруга. — Ты-то небось с Рыжим в ту ночь целовалась? Ну вот, я так и думала, — прокомментировала она мой согласный кивок. — Нет, я должна ему честно во всем признаться!

— Вот, правильно, признайся и выходи за него замуж! А свадьбу сыграем вместе, так экономнее.

Белла серьезно задумалась, но не успела ответить. Из кабинета ректора вышла леди Шарлотта и нас позвала.