Мрачный шепот

Гвен должна была знать, что Ловцы захотят отплатить за то, что произошло в тех катакомбах.

Сабин фыркнул:

— Ваши женщины исчезли.

— А рыжеволосая? Мы видели ее с тобой. Эта шлюшка быстро переметнулась.

— Назовешь ее так снова, и я за себя не отвечаю, — он говорил с такой яростью, что Гвен изумилась, что Ловцы тотчас же не убежали.

— Она шлюха, а ты — ублюдок. Я закатаю тебя в медь, потом приведу в сознание и проведу всю оставшуюся жизнь, заставляя тебя мучиться за то, что ты сотворил в Египте.

— Ты убил наших друзей, сукин сын, — выругался кто-то еще.

Сабин ни слова не сказал. Лишь продолжал пробиваться вперед, глядя на них ярко красными глазами, а под его кожей вдруг промелькнуло видение острых, искривленных костей. Рядом с ним люди валились один за другим. Но сколько еще он сможет выдержать? Их еще оставалось восемь. И эти восемь стреляли в него. Не для того, чтобы убить, а для того, чтобы обезвредить, целясь в лодыжки и предплечья.

Гвен слышала, как демон нашептывает опасные сомнения в их уши:

«Ты не сможешь с ним справиться, ты же знаешь, верно? И вполне возможно, твоей жене придется сегодня опознать твое тело».

Заблокировав демона, собрав всё своё мужество, она стала пробираться вперед. Она отвлечет Ловцов и даст Сабину возможность напасть. Да, да. Хороший план. Ладно. Как их отвлечь, чтобы он смог напасть на них, воспользовавшись своим волшебством? А еще чтобы ее при этом не убили и не покалечили?

И при одной мысли о том, что надо сделать, ее едва не стошнило. Нет, нет, нет. «Другого способа нет», она это сознавала частью себя.

В то же время ее другая часть отвечала:

«Это глупо и попахивает самоубийством».

Не имеет значения. Она что-то сделает, проявит храбрость впервые в жизни, и она чувствовала себя… хорошо. Очень хорошо. Она всё еще была напугана и дрожала, но это ее не остановит. Не в этот раз. Сабин спас ее от Ловцов. Так что она у него в долгу. Более того, глядя на мужчин, которые в некотором роде были ответственны за ее заключение на год, она почувствовала, как чувство правоты смешивается с желанием причинить боль.

Сабин был прав. Так хорошо лично уничтожить врага. Существовала лишь одна небольшая проблема: ее не тренировали, как сестер. Она знала, что делать, но справится ли она с этим?

Стоит попробовать. Что может быть хуже? Ну, она могла умереть. Гвен вздохнула, выпрямилась и взмахнула руками в воздухе, отчего ее кинжалы заблестели на солнце.

— Вы хотите меня? Идите и возьмите.

Смертельный танец прекратился. Все посмотрели на нее, и она метнула нож. Он летел по воздуху, и по идее, должен был причинить вред, а потом упал на землю, совершенно бесполезный. Черт побери!

Она нагнулась, когда один из Ловцов выстрелил прежде, чем она успела укрыться, а его друг орал:

— Не убивай ее, — и оттолкнул его руки, чтобы сменить направление выстрелов. Но было слишком поздно. Пуля вонзилась в ее плечо, волна острой боли накатила на нее, отбрасывая ее назад.

Она полежала там мгновение, словно в тумане, тяжело дыша, чувствуя, как рука горит от боли. Она поняла, что боль от выстрела не так ужасна, как она думала. Да, рана чертовски болит, но такую боль она была способна вытерпеть. И сейчас ее зрение то проясняется, то затуманивается, то она видит голубое небо и белые облака, то они исчезают. Она чувствовала шаги где-то вдали, заворачивающие машины. Есть надежда, что она отвлекла Ловцов достаточно, чтобы дать возможность Сабину победить.

— Задержите его, а я возьму девушку, — закричал кто-то.

Сабин зарычал так громко, что она чуть не оглохла. Потом пуля отскочила от края шины и попала ей в грудь. На нее снова накатила жесточайшая боль. Ладно, теперь боль была нестерпимой. Всё ее тело дрожало, мышцы напряглись. Но больше всего ее волновало то, что теплая кровь пропитала насквозь ее новую красивую футболку, которую она специально выбрала для себя. Футболку, в которой она чувствовала себя гордой и счастливой. На эту футболку Сабин смотрел с желанием во взгляде.

«Она испорчена. Моя новая, красивая футболка испорчена», — при этом даже Гарпия встрепенулась в гневе, наконец, проснувшись.

Хотя было уже поздно. Гвен чувствовала, как из нее вытекают силы, а с ними и жизнь. Перед глазами была лишь абсолютная тьма, никаких цветов. Ее клонило манящий, такой убаюкивающий сон, с которым она боролась из последних сил.

«Не могу заснуть. Не здесь, не сейчас. Слишком много людей вокруг».

Она как никогда уязвима. Позор семьи, снова она стала мишенью.

— Гвен! — позвал Сабин. Вдалеке раздался тошнотворный треск, словно от тела оторвались конечности, а потом глухой стук. — Гвен, поговори со мной.

— Я… в порядке, — тьма, в конце концов, поглотила ее, и в этот раз она не боролась с ней.





Глава 15





Встреча с Сабином должна была начаться с минуты на минуту, но Аэрон пока нигде не видел Париса. Никто его не видел.

Аэрон всю ночь переживал из-за воина. Он никогда еще не видел всегда столь оптимистично настроенного воина таким мрачным. Что-то было не так и с этим нельзя было мириться. Вот поэтому Аэрон теперь стоял перед дверью в спальню Париса и настойчиво стучал.


Не было ни ответа. На звука шагов за дверью.

Он занес кулак, чтобы снова ударить, на сей раз громче и сильнее.

— Мой Аэрон, мой ш-шладкий Аэрон.

При звуке этого знакомого, детского голосочка, надежда затопила его и он развернулся. Перед ним стояла она. Его малышка. Легион. Он знал ее так недолго, но она уже стала его любимицей, проникла в его сердце, раз за разом демонстрируя бесспорную верность. Она стала дочерью, которую он всегда хотел.

Когда он увидел маленькую, лысую в зеленой чешуе с красными глазами, когтями, раздвоенным языком, доходящую ему до пояса демоницу, все его тревоги растаяли, и он тут же позабыл про Париса.

— Иди сюда, — грубовато приказал он.

Ей только этого и надо было. Широко улыбаясь, — обнажив острые зубки, — она прыгнула на него, лишив способности дышать, но он совсем не возражал. Обвившись вокруг, словно боа, она обняла его.

— Ш-шкучала по тебе, — ворковала она. — Так ш-шкучала.

Он протянул руку и поскреб ее за ушками, как ей нравилось. И вскоре она уже замурлыкала.

— Где ты пропадала? — ему нравилось ее общество, нравилось знать, что она в безопасности.

— В аду. Ты же знаешь. Я тебе говорила.

Да, он знал об этом, но надеялся, что она передумала и отправилась куда-нибудь в другое место. Она презирала ад, но Сабин убедил ее наведываться туда, чтобы «помочь» Аэрону в разведке, как всегда говорил воин. Ее собратья ощущали добро, таящееся в ней, и с удовольствием причиняли ей боль, насмехаясь над ней так, словно она была проклятой душой, а не одной из них.

— Кто-то причинил тебе боль? — спросил он.

— Пытался. Я убежала.

— Хорошо, — он бы вернулся в ту огненную пещеру, если бы они тронули хоть одну чешуйку на ее теле.

Она поползла вверх, опираясь локтями на его плечо, прижимаясь щекой к щеке. Ее прикосновение жгло, словно каленое железо, но он не оттолкнул ее. И не вздрогнул, когда она провел кончиком отравленного клыка по его подбородку. По какой-то причине Легион обожала его. Она скорее бы умерла, чем причинила бы ему боль, и он бы скорее умер, чем ранил ее чувства.

Легион лишь однажды обиделась на него, когда он отправился на окраину города, чтобы понаблюдать за жителями. По привычке. Их слабости и хрупкость одновременно отвращали его и завораживали. Они, казалось, совсем не задумывались о том, что им суждено умереть, возможно в этот самый день, и он очень хотел понять ход их мыслей.

Легион решила, что он искал девушку на ночь, и взбесилась.

«Ты принадлежишь мне! Мне!» — кричала она.

Только после того, как он сказал ей, что никогда не предложил бы себя этим слабым созданиям, она успокоилась.

— Твои глаш-ша пропали, — с облегчением сказала она.

«Его глаза», — его преследователь. И да, его «глаза» пропали. Но надолго ли? Он периодически чувствовал на себе этот взгляд, но никогда в одно и то же время дня и ночи. В прошлый раз он почувствовал этот взгляд, раздеваясь, чтобы принять душ. Но он остался один до того, как успел обнажиться полностью.

— Не волнуйся. Я узнаю, кто это или что это. — Так или иначе. — И непременно положу этому конец. -

Чего бы мне это не стоило.

— Ой, ой, я узнаю ради тебя! — Легион радостно захлопала в ладоши, потом вдруг надулась. — Это девуш-шка. Ангел, — демоница запнулась и вздрогнула.

Он моргнул, уверенный, что ослышался.

— Что ты имеешь в виду? Ангел?

— С… — еще одна заминка. — Небес, — и снова дрожь.

Зачем ангелу с небес понадобилось наблюдать за ним? К тому же еще и женщине? Такое создание не одобрило бы его вид. Татуировки, пирсинг… жесткость.

— Откуда ты знаешь?

— Все в аду об этом говорят. Поэтому я вернулассссь, ш-штобы тебя предупредить. Они говорят, что ангелу грош-шят неприятноссссти за то, что прессследует Повелителя Преисподней. Говорят, ш-што она падет.

— Но… почему? И что происходит с ангелами, когда они падают?

— Не знаю. Но у нее больш-шие неприятносссти. Ош-шень больш-шие.

— Должно быть, они ошибаются, — он мог бы понять, если бы за ним наблюдал бог или богиня.

Они хотели получить артефакты; они хотели получить ларец Пандоры. Крон, верховный Титан, обожал использовать воинов для достижения своих целей, требуя, чтобы они убивали его врагов или страдали.

Аэрону это было известно не понаслышке.

— Ненавижу ее, — выкрикнула Легион.

Если тенью в самом деле был ангел, то это объясняет, почему Легион не могла находиться в ее присутствии. Он узнал от Даники, что ангелы были убийцами демонов. Их контролировали не боги, а единое божество, которого никто никогда не видел. Его лишь… ощущали.