Мотив для испуга

– Мы часто встречаем здесь людей, которые посещают группу какое-то время, а потом просто исчезают. Тут нет ничего необычного.

– Да, но, кажется, девушка, которая боится огня, сильно расстроилась поведением этого последнего парня.

– Да. И у нее есть на то причины. Он подшучивал над всеми. Через неделю после его первого посещения у нас даже состоялся разговор с ним о том, что если он продолжит вести себя подобным образом, то приходить ему сюда не стоит.

– И он вернулся после этого? – спросила Эйвери.

– Да. Причем вернулся он с зажигалкой и держал ее прямо перед лицом девушки. Возникла перепалка, и я попросила его удалиться. Он ушел, но снова вернулся через неделю. Я пригрозила вызвать полицию, после чего он покинул нас раз и навсегда.

– Я понимаю, что конфиденциальность в Вашей работе стоит на первом месте, – продолжила Блэк. – Но, учитывая подобное поведение, совпавшее по времени с началом убийств... Мы должны проверить его.

Мун недовольно кивнула. Она была полностью согласна, но ей не нравилась идея нарушения правил.

– У него была так называемая фобиофобия, то есть боязнь самого страха. И за тот короткий промежуток времени, который я провела с ним, я поняла, что он считает необходимым самому поставить себя в такое положение, создать стрессовую ситуацию, чтобы перебороть себя. В основном он начал тренироваться на других, но периодически действительно доводил себя до стресса.

– Миссис Мун... Вы же сами понимаете, насколько явно он выглядит подозреваемым, – произнесла Эйвери.

– У меня есть лишь имя и номер телефона, – ответила она, признавая поражение. – Это все, что он указал в анкете... Уверена, что номер телефона на самом деле принадлежит не ему.

– Это не важно, – кивнула Блэк. – Нам хватит и имени.

Вздохнув, Долорес назвала его, отвернулась и молча вернулась в комнату. Выражение ее лица было слегка опечалено, судя по всему, за счет необходимости раскрытия конфиденциальной информации. Ей казалось, будто она предала кого-то.

Честно говоря, Эйвери многократно нарушала подобные принципы. Ее гораздо больше волновало спасение жизней... И если при этом приходилось раскрыть несколько человек, то так тому и быть.





ГЛАВА 27




Парня звали Дэн Хадсон. После звонка в А1 Эйвери получила его адрес, который, как оказалось, находился всего в пятнадцати минутах езды от общественного центра по борьбе с фобиями. Пока она парковала машину напротив его дома, расположенного между двумя практически идентичными зданиями в очень дешевом районе города, стало ясно, что подозреваемый находится на месте. Изнутри грохотала музыка, и в окне гостиной кто-то постоянно мелькал туда-сюда. Жалюзи были прикрыты, но тень человека легко было разглядеть.

Когда они вышли из машины и направились к входной двери, Эйвери поняла, что музыка ей знакома. Роуз некоторое время была ярой фанаткой этой немецкой рок-группы под названием Rammstein. Данная мысль заставила ее усмехнуться, одновременно напомнив о дочери. Как только Блэк разберется, она съездит в больницу к Роуз, чтобы проверить ее состояние, вне зависимости от того, чем закончится их визит к Дэну Хадсону.

Эйвери немного отступила назад, позволив Келлэвей постучать в дверь. Та сделала это достаточно громко, чтобы звук перекрыл рев музыки. Через мгновение музыка стихла, и они услышали приближающиеся тяжелые шаги. Дверь открылась лишь частично, максимум на шесть дюймов. Оттуда появилась голова мужчины.

– Вы кто? – спросил он.

Эйвери и Келлэвей показали свои значки, хотя Кортни это было делать необязательно, поскольку она была в форме.

– Я детектив Блэк, Убойный отдел Департамента полиции Бостона, – сообщила Эйвери. – Мы ищем Дэна Хадсона. Это Вы?

– Да. Я слишком громко включил музыку или что?

– На самом деле, да. Но мы здесь не по этой причине. Можем ли мы войти и задать Вам пару вопросов?

– По какому поводу? – подозрительно спросил Дэн, глядя на них всего одним глазом через открытую щель. Эйвери тут же ощутила первые признаки страха в его голосе.

– Мы всего лишь хотим задать несколько вопросов о группе поддержки, которую Вы посещали несколько недель назад, – пояснила она.

– Серьезно? – спросил он, чуть шире приоткрыв дверь. – Неужели Долорес все же позвонила в полицию?

– Нет, она не звонила, – покачала головой Блэк. – Мы сами посетили ее по другому вопросу.

Казалось, подобный ответ удовлетворил Дэна и он, наконец, открыл дверь целиком. Тем не менее, дискомфорт, испытываемый им, все еще ощущался.

– Проходите, – сказал он.

Войдя внутрь, Эйвери обратила внимание на практически безукоризненную, хотя и безвкусную обстановку. На стенах не было ни единой картины или же декорации. Даже светильники отсутствовали. Ей стало интересно, не имеет ли это какого-то отношения к его фобии. Вполне возможно, что чем меньше предметов находилось в доме, тем меньше он боялся.

– Итак, что вы хотите знать? – спросил Дэн. – Могу поделиться тем, что это была самая большая группа нытиков из всех, кого мне приходилось видеть. Они боятся буквально всего.

– А почему Вы пришли туда? – поинтересовалась Келлэвей.

– Я страдаю фобофобией. Боюсь, что могу испугаться. Это не совсем обычно. Она то появляется, то проходит. Временами бывает несладко. Я пытался найти какую-то помощь и, по иронии судьбы, встретил всех этих бедолаг, которые трясутся по любому поводу… В общем, мне даже как-то стало лучше.

Он проводил их в гостиную, где даже не было телевизора, лишь кресло и старый диван. На полу стояла старая модель магнитофона, которая только что извергала музыку. Шнуры аккуратно были спрятаны за динамиками.

– Сколько недель Вы посещали эту группу поддержки? – спросила Эйвери.


– Три. На четвертой неделе меня попросили удалиться.

– А когда это произошло?

– Недели две назад.

– Не считая того, что Вы почувствовали себя легче из-за фобий других участников, группа как-то помогла Вам? – продолжила Блэк.

– Послушайте, нельзя сказать, что я издевался над ними.

– Из того, что я слышала, Вы размахивали зажигалкой перед лицом девушки, которая сильно боится огня. Это звучит как издевательство. Я бы даже назвала это проявлением агрессии.

– Я считал, что помогаю им. В моем случае, стоит столкнуться со страхом напрямую, как фобия ослабевает. Мне это действительно помогает.

После этого у Эйвери в голове возник целый список вопросов, хотя она понимала, что разговор пойдет вполне спонтанно. Поэтому, стараясь придерживаться более-менее стандартной линии допроса, она спросила:

– Во время проведения занятий, Вам довелось познакомиться с Альфредом Лаунбруком, Эбби Костелло или Джанис Сандерс?

– Да. Я знал их всех, – кивнул Дэн, плюхнувшись в кресло. – Альфред на самом деле был довольно крутым. Я имею в виду... Кто ж, твою мать, не боится пауков? А Эбби... Там вроде было что-то связано с водой. Какого черта? Как же ты принимала ванную?

– Вы бы могли сказать, что были как-то связаны с Альфредом, поскольку пауки могут напугать и Вас? И, раз они пугают Вас, это вызывает фобию, так ведь?

– Нет, я не могу сказать, что как-то связывал себя с ним. Была неделя, когда мы вместе ходили пропустить по кружке пива после занятий. Но говорить о том, что мы были друзьями или чем-то в этом роде, было бы неправильно.

– А что Вы думаете о Джанис Сандерс?

– Нельзя сказать, что я знал ее хорошо. Я даже не уверен, что она рассказала группе, чего на самом деле боялась. Во всяком случае, при мне этого не произошло.

– А что насчет Вас самого? – поинтересовалась Эйвери. – Вы помните тот момент, когда впервые испытали страх?

Он покачал головой и, если только Блэк не выдумала себе это, на его лице нарисовался страх. Когда Дэн взглянул на нее, это стало слишком явно. По какой-то неведомой причине, направление беседы в сторону его собственных страхов сбило Хадсона с ног.

– Я не знаю. Скорее всего, это началось, когда я еще был ребенком. Хотя... Вряд ли можно выделить определенный момент.

– Вы выглядели слегка напуганным, когда открыли дверь, – влезла Келлэвей. – Причиной было Ваше предположение, что Долорес Мун все же решилась вызвать полицию?

– Нет, – ответил он. – Я всегда такой.

Теперь он казался еще более возбужденным, начав немного ерзать в кресле. Появилось ощущение, что он перевоплощается в совершенно иного человека. Словно в фильмах ужасов, когда люди становились оборотнями.

– Какой такой? – уточнила Эйвери.

– Стук в дверь. Телефонный звонок. Вы же никогда не знаете, кто там, правильно? И вы также не в курсе, что они хотят. Этот мир проклят. Люди могут быть жестоки без какой-либо причины.

– Получается, Вас напугал неожиданный стук в дверь?

Дэн нахмурился и кивнул. Он явно испытывал сильный дискомфорт, в прямом смысле слова вжимаясь в кресло.

– Я... Я хочу, чтобы вы сейчас же ушли, – произнес он. – Это снова начинается и все плохо. Никогда не проходит нормально...

– Что начинается? – спросила Эйвери.

– Я не должен был впускать вас. Я знал, что это плохая идея и...

– Дэн, все хорошо, – произнесла Блэк, понизив голос и пытаясь казаться спокойной и полностью безопасной для него. – Мы просто хотим удостовериться, что...

– Вы чего-нибудь боитесь, детектив? – спросил он, сверля глазами Эйвери. Она заметила, что он начал потеть и впервые занервничала сама. Блэк была слишком далека от психиатрии и подумала, что могла слишком надавить на Дэна, даже не подозревая этого.

– Естественно.

– Чего же?

«Потерять свою дочь», – подумала она, но не стала озвучивать это.

– Видите? – нервно улыбнулся он. – Не так уж весело рассказывать о том, что пугает лично Вас. А теперь прошу вас... Уходите.

– Мистер Хадсон, – продолжила она. – Не только мы можем помочь Вам пройти через страх, но и Вы способны помочь нам найти убийцу.

– Убийцу? – произнес он полным ужаса голосом. Он сказал это так, словно маньяк мог прятаться где-то в его доме. Блэк обратила внимание на появившееся в его глазах безумие, удостоверившись в том, что явно перешла какую-то черту при допросе.

Именно в этот момент до нее дошло, почему он так сильно извивался. Дэн не только всячески вжимался в кресло, чувствуя дискомфорт от разговора, он к чему-то тянулся.

Дернувшись подобно загнанному зверю, он достал пистолет. Эйвери успела уловить лишь блеск чего-то черного, резко подскочившего вверх. Выхватив пистолет, Дэн вскрикнул.