Морфо

Музыка закончилась, как и терпение Флинна. Он вырвался из цепких объятий Аннабет. Она же продолжала буравить его взглядом, полным презрения и брезгливости. Флинн попятился, мысленно желая растаять и просочиться сквозь щели в полу или превратиться в ветер и умчаться в открытое окно. Сделав еще пару слепых шагов, он случайно кого-то толкнул.

– Больно! – пропищал кто-то.

Это была Твидл, Флинн узнал ее даже в маске. Странная девушка пришла на бал все в том же растянутом грязно-оранжевом свитере. Она оказалась настоящей коротышкой. В «Унылом слизне» Флинн этого не заметил: девушка весь вечер просидела на стуле.

– Прости, Твидл. – Флинн помог ей подняться. – Я тебя не увидел. Ты как? Жива?

– Вообще-то нет, как и ты, – резонно заметила Твидл, приводя себя в порядок.

– Я все забываю, что умер, – печально вздохнул Флинн.

– Потому что не помнишь КАК, – проницательно отозвалась Твидл.

– Точно, не помню. И если честно – не хочу вспоминать. – Флинн напряженно глянул туда, где недавно стояла Аннабет, – ее и след простыл.

– Придется, – сказала Твидл.

– А ты что тут делаешь? – спросил Флинн.

– Звездопад, – ответила Твидл и указала на открытое окно.

– Пришла посмотреть на звездопад? Обещают незабываемое зрелище, – Флинн натянуто улыбнулся.

Небо над кварталом Разбитых Сердец выглядело совсем иначе, нежели над остальной частью города. Его точно разрезали пополам: алая сияющая дорожка растянулась в вышине, будто некогда кровавая луна развалилась на тысячу частей и теперь ее бесчисленные осколки опоясывали небосвод.

– Ух ты! – невольно удивился Флинн. – Да, ради такого стоило прийти. Но мне раньше казалось, что ты с трудом переносишь шумные компании.

– На мне маска. Так легче, – пробормотала Твидл и зарылась в свитер.

– Ты права, в масках людям куда легче общаться друг с другом. Открыть душу проще, если лицо закрыто, – выдал Флинн, обнаружив в себе философа.

– Твидл, познакомь нас со своим другом, – неожиданно послышалось за их спинами.

Флинн резко обернулся.





23. Когда небо кровоточит




Перед ним стояла странная парочка. Светловолосая девушка, одетая в кожаное платье с кринолином, пряталась за пугающей маской – будто с лица кожу содрали. В нос ударил запах химикатов. Она держала под руку высокого темноволосого мужчину в сером костюме. Тот скрывался за похожей полумаской, а его шею обвивал белый шелковый платок с яркими пятнами крови. Оба сжимали в руках бокалы с «Кровавой Элизабеттой».

– Это Флинн, – представила его Твидл. Она, как и всегда, не отличалась многословием. – А это Дэйл и Дэлла.

– Спасибо, Твидл, дальше мы сами. Можешь идти, – пропела девушка.

– Встретимся позже, – обратилась коротышка к Флинну и направилась к столу с напитками.

– Потрясающий бал, не находите? – взволнованно произнесла Дэлла, стеклянными глазами уставившись на Флинна.

– Да, вполне, – неуверенно ответил он. – Чему обязан?

– Мы с женой увидели вас в толпе и решили, что это «вы», – туманно высказался Дэйл.

– В смысле «я»? – Флинн почувствовал себя глупо, он ничегошеньки не понимал.

– Тот человек, с которым мы сегодня познакомимся! – весело воскликнула Дэлла.

– Ладно, – промычал Флинн, подумав, что в мире мертвых слишком много чудаков.

– Понимаете, мы в Чистилище довольно давно, – начал Дэйл.

– Лет сто пятьдесят, – подхватила Дэлла. – Или чуть больше. После первой сотни перестаешь считать, – захихикала она.

– Точно, дорогая. – Дэйл одарил жену лучезарной улыбкой. – Поэтому новые знакомства – это единственный способ развлечься и узнать хоть что-нибудь новенькое о мире живых.

– То есть я для вас что-то вроде колонки новостей? – спросил Флинн, скрестив руки на груди.

– Мы не это имели в виду! – спохватился Дэйл.


– Я и не обиделся, – пожал плечами Флинн. – Спрашивайте. Только вряд ли мир стал интереснее за последние сто пятьдесят лет. Или лучше.

– Поверьте, человеку из прошлого всегда интересно пообщаться с человеком из будущего! – с жаром сказал Дэйл. – Мне вот что любопытно: скажите, от всех ли болезней нашли лекарства?

Флинн не ожидал, что вопрос будет о медицине. Он крепко призадумался.

– Нет. И, наверное, никогда не найдут. Стоит нам победить одну болезнь, как появляется новая.

– Вот видишь, дорогая! – уж слишком радостно произнес Дэйл. – Я же говорил, что они никогда их не победят! Сколько бы ученые ни старались, болезни всегда будут бороться за свое существование, подстраиваясь под новые условия. Когда я выдвинул эту гипотезу, коллеги только посмеялись надо мной. Глупцы!

– Ты всегда был прав! – поддержала Дэлла супруга и кинула на него благоговейный взор. – Понимаете, мой муж хирург, он умер, изучая болезни. Так сказать, положил свою жизнь на алтарь медицины. Но его блестящий ум, увы, недооценили!

– Ничего, любимая. – Дэйл похлопал жену по руке. – Жалко, что в Чистилище нет болезней, изучать нечего. Скука такая, что хочется умереть во второй раз.

– И особенно жалко, что тут нет животных, – огорченно вздохнула Дэлла.

– Вы любите животных? – Флинн вспомнил своего пса, по которому так скучал.

– Обожаю! – Стеклянные глаза Дэллы загорелись нездоровым блеском. – Как не полюбить этих крошек, я же столько чучел из них сделала!

– Чучел? – опешил Флинн.

– Да! Я при жизни была таксидермистом. Умерла, отравившись химикатами. Печальная смерть, но я хотя бы скончалась на любимой работе. – Дэлла прикоснулась к руке Флинна. – Кстати, у вас отличная кожа. Такая белая, упругая.

Флинн подумал, что Дэлла смотрела на него как на новое платье. Если бы могла, то сняла бы с него кожу и примерила.

– Спасибо, мне никто раньше не делал такой… оригинальный комплимент, – дрогнувшим голосом сказал Флинн, отдернув руку.

– А зря! У вас действительно потрясающая кожа, – произнесла она, намеренно растягивая слова.

Флинн подумывал сбежать. Хоть через окно, только бы подальше от этой странной женщины, которая взглядом сдирала с него шкуру.

– И все же жалко, что тут нет болезней, – потирая подбородок, повторил Дэйл ранее озвученную мысль.

– Зато тут есть демоны, – подметил Флинн, радуясь, что появился шанс поговорить о чем-то другом.

– Это точно! – активно закивал Дэйл. – Демоны, между прочим, очень похожи на болезни, разница лишь в том, что разъедают они не тело, а душу. И те и другие всегда будут искать способ остаться внутри нас, притаиться и, дождавшись подходящих условий, вырасти вновь. Демоны и болезни настоящие приспособленцы. Но разве можно их в этом винить? – с устрашающей улыбкой спросил он.

– Вы защищаете их? – хмыкнул Флинн, недоуменно глядя на собеседника.

– Вовсе нет! Я не защищаю их, но прекрасно понимаю и в некотором смысле восторгаюсь ими. Они хотят существовать – и только. Да, они приносят вред человеку, но есть ли в этом их вина? Вряд ли они осознают то, что делают. Они борются, изменяются, адаптируются. Не достойно ли это восхищения? – В глазах Дэйла появился лихорадочный огонь.

– Звучит как-то неправильно, – поморщился Флинн.

– Вы так думаете? Но чем тогда человек лучше? – Дэйл облизал губы и отпил из бокала. – Он ведь тоже борется за существование, меняет окружающую среду так, как ему удобно, наплевав на последствия. А ведь природа страдает. Ее травили еще при моей жизни, не думаю, что за эти годы многое изменилось, не так ли?

– Наверное, в чем-то вы правы, – нехотя согласился Флинн.

– О, молодой человек, я всецело прав! – твердо воскликнул Дэйл. – Как был прав тогда, когда помогал тем беднягам.

– Только вот закон был против тебя, – раздосадовалась Дэлла.

– Этот закон никому лучше не сделал, – вздохнул Дэйл. – Уверен, вы меня поймете, Флинн, – многозначительно сказал он. – Дело в том, что я помогал несчастным и обреченным уходить на тот свет. Я находил неизлечимо больных, которые в муках доживали свои последние дни, и облегчал их страдания.

– Эфир, – с упоением пролепетала Дэлла.

– Да, я давал им эфир, а вместе с ним и легкую, быструю смерть. Взамен я изучал их тела, чтобы лучше узнать болезни и помочь тем, у кого еще был шанс. Я искал лекарства. Медицина всегда играла с болезнями в шахматы. Стоило нам выиграть одну партию, как они начинали другую, – и так до бесконечности. Но ведь трудности делают людей сильнее, они учат нас, заставляя идти дальше. Заставляя совершенствоваться. Если бы проблем не существовало, то мир бы замер. Зачем что-то делать? Зачем стараться? И так все хорошо. Вы ведь согласны, что я поступал правильно? Лучше подарить облегчение, если надежды нет. Ведь так? – вкрадчиво поинтересовался Дэйл.

Флинн еле держался на ногах. Ему стало душно, несмотря на то что он находился рядом с открытым окном. Желудок свело, а во рту появился мерзкий привкус. Он будто отравился парами химикатов, которые источала эта парочка.

– Мне кажется, люди не вправе становиться вершителями чужих судеб, – осипшим голосом ответил Флинн.

– А я никогда и не был вершителем! – возразил Дэйл. – Они бы все равно умерли, только позже и в страшных муках. Для них я был спасителем.

– Но вы отняли у них дни, которые полагались им по праву. Возможно, вы отняли у них счастье, пусть и недолгое.

– Полагались по праву? – повторил Дэйл и переменился в лице. С его губ исчезла доброжелательная улыбка. – А по какому такому праву люди должны страдать до последнего вздоха? Я спас их от боли, ничто другое их впереди не ждало. Мне почему-то думалось, что вы меня поймете. Жаль, что ошибся.

– Увы, я и себя понять не в состоянии, куда мне понимать других, – сбивчиво проговорил Флинн напоследок и метнулся к выходу.

Выбежав на улицу, он снял маску и шумно задышал. Казалось, что Алый дом осушил его до дна: в нем не осталось ни капли сил. Флинн прислонился к стене и опустил веки. В голове копошились отвратительные мысли. Они скользкими щупальцами облепили сознание и впились в него острыми челюстями. Он так боялся, что эти мысли угнездятся и останутся с ним навсегда.

– Вот-вот начнется, сэр. Осталось недолго.