Монстр. Маленький изобретатель

– Зачем тебе это? – король прищуренными глазами наблюдал за магом. Савойн был хитрым лисом и никогда не делал ничего просто так, Гатис прекрасно об этом знал.

– Блажь старика, ничего более. В мою академию собирается поступать один заинтересовавший меня парнишка, хочу сделать всё поинтереснее.

– Парнишка? – король встрепенулся. – Высший? Почему я не знаю?

– Нет-нет, он – не высший. Официальное измерение показало потенциал, немного не дотягивающий до высшего, – Савойн почти что ощущал тонкое лезвие под ногами. Он сейчас, и правда, балансировал на самом краю. Формально он не врал, но в реальности подобное утаивание информации легко могло быть сочтено изменой.

– Чем же он тебя так заинтересовал? Интересное родство?

– Псионик.

– Тогда совсем не понимаю.

– Помните, лет семь назад был случай, когда годовалый малыш смог применить магию? Но из-за его болезни и сопротивления родителей было решено пустить всё на самотёк.

– Хм… да, что-то такое было. Погоди, хочешь сказать, что ему сейчас… восемь?

– Точно так, Ваше Величество. Будет девять.

– И он поступает в Дом Магии?

– Именно.

– Действительно, очень интересно, – Гатис задумался.

Король ещё подозревал, что Савойн что-то недоговаривает, но посчитал, что большую часть маг всё-таки выложил. А к тому, что старик постоянно что-то чудит, монарх уже привык. Савойн Листер был на сто процентов верен Кристории и никогда бы не пошёл против короля, так что Гатис прощал ему подобные «шалости». В конце концов, ректор Дома Магии был высшим, а им многое сходило с рук.

– Хорошо, даю тебе карт-бланш. Можешь проводить любые мероприятия, какие хочешь, но оплачиваешь сам.

– Разумеется, Ваше Величество.

– Что-то ещё?

– Да, Ваше величество. Разрешите Базилу оставить свой пост на пять лет. Ласс со всем справится, парень очень смышлёный, а Там-Там, – король поморщился, ему не нравилось, когда при нем высших магов называли так фамильярно. Савойн, заметив изменение лица Гатиса, поправился. – Базил будет мне очень полезен. Всё-таки с таким большим набором, боюсь, один не справлюсь.

– Ладно, – Гатис махнул рукой. – Если он сам будет не против, то я не буду встревать. Ласс справится с его постом.

– Благодарю, Ваше Величество.

– Это всё?

– Да.

– Тогда можешь идти.

– Доброго вечера, Ваше Величество.

Старый маг покинул кабинет короля. А Гатис, тяжело вздохнув, откинулся в кресле. Понимание того, что Савойн что-то задумал, было таким же чётким, как и то, что сегодня ему не закончить работы с бумагами до ночи. И при этом ректор Дома Магии оставался самым исполнительным, внимательным и вежливым из всех высших магов Кристории. Эта странная двойственность характера: с одной стороны – чёткость и строгость, с другой – хитрость и даже какая-то игривость – делала Савойна Листера одновременно и идеальным, и невыносимым подчинённым.





* * *


Комната, находившаяся в одном из дальних крыльев дворца Талитейма, была погружена в серую полутьму. Не горели светильники на стенах, не блестела тысячами отблесков люстра под потолком, даже сквозь окна пробивались лишь сумрачные лучи пасмурного утра. Лишь одно место оставалось ярким и живым в этом нейтрально-пустом мире.

Айниталия лежала в кровати, разглядывая пожирающее кусочки дерева пламя. Она могла одним движением превратить этот огонь в яростный пожар, а могла затушить появившейся из ничего водой. Существование этого очага было полностью в её власти, но маленькую девочку это не интересовало. Как и снующие туда-сюда служанки, как и настойчивый стук снаружи, на который девушки не обращали никакого внимания.

Наконец, терпение её отца лопнуло. Да, это был он, больше никому не хватило бы смелости так тарабанить в дверь принцессы. Резким ударом магии засов был вырван из креплений и в комнату вошёл высокий мужчина в кроваво-алом плаще.

– Снова всех слуг зачаровала?! – оглушительный рёв Кагана отразился от стен, заставил вибрировать хрустальную люстру и вывел из оцепенения некоторых прислужниц. Девушки, слабо помотав головами, наконец, смогли сфокусировать внимание и поняли, что происходит.

– Мой Каган! – самый глубокий поклон из возможных. А уже потом – зажать рану на кисти, из которой на пол капала красная жидкость.

– Заберите всех, кто ещё без сознания, и проваливайте, – ему сейчас было не до разборок с дворцовыми служками.

– Да, мой Каган… – приказание было исполнено с максимальной расторопностью, благо тупо уставившиеся в пустоту жертвы магии не сопротивлялись попыткам их увести. Некоторые уже потеряли так много крови, что едва держались на ногах.

– Что ты устроила? – каган говорил спокойно, но на виске у него отчётливо проступила пульсирующая жилка.

– Они исполняли свою работу… – ей было неинтересно спорить.


С какого-то момента ей вообще ничего не было интересно. Айна пыталась вспомнить, почему вдруг мир вокруг стал серым и блёклым, но каждый раз, когда она закрывала глаза и погружалась в воспоминания, сознание заливало бордовым сиянием. Она точно знала, что это было. Кровь. Единственное, что ещё её взволновало. Вид человеческой крови будоражил, щекотал нервы, оживлял мир вокруг неё. Пламя ей было неинтересно, как и все вокруг. Только рубиновые капельки на полу притягивали взгляд.

– Их работа – убираться здесь, а не разбрызгиваться кровью!

Каган уже давно понял, что тот визит в Чертоги был, мягко говоря, лишним. Что-то в его дочери сломалось, и мужчина понятия не имел, как это исправить. Лучшие целители страны, даже десятого ранга, лишь разводили руками. С телом принцессы всё было в порядке, проблема лежала куда глубже.

Может быть, даже в самой душе, но познания современных магов в этой проблеме были очень скудными. К тому же, появлялось куда более сложное препятствие: чародей не может напрямую влиять магией на что-то, имеющее более плотную энергетическую структуру, чем его собственная душа. Да, первый ранг мог поранить десятый, но это будет травма тела. Влиять на чужую душу, условно говоря «снизу вверх», было невозможно. А с потенциалом Айниталии никому в целом свете не было дано повлиять на её душу.

Либо же дело было в разуме, но тут уже врачи разводили руками. В медицине Люпса ещё не было знаний о болезнях сознания. А обращаться с самим разумом напрямую могла во всей стране лишь сама Айна.

Да, её «особое родство», наконец, проявило себя. Сила влиять на волю, сознание и эмоции других людей – каган дрожал от предвкушения каждый раз, когда думал о возможных перспективах использования такой способности. Ведь тот, кто управляет желаниями окружающих, может стать величайшим правителем за всю историю человеческой расы.

Вот только цена этой магии оказалась слишком большой. Единственным цветом в мире Айниталии стал красный, а её собственные эмоции словно бы умерли. Нет, она продолжала усердно заниматься, даже усерднее, чем раньше. Её успехам не могли нарадоваться учителя, а прогресс магических способностей девочки превышал все прогнозы.

Но Каган понимал, что правитель не может быть таким. Безразличным ко всему, кроме человеческой крови.

– Ты должна быть на занятии по огненной магии, – выдавил из себя мужчина, резко растеряв всю злобу. Это было бесполезно – злиться на человека, который не почувствует ни страха, ни вины, ни раскаяния.

– Хорошо, уже иду.

Маленький силуэт скрылся за сломанной дверью, а Каган ещё долго смотрел ей вслед. А потом кулак в латной перчатке сжался так, что едва выдержали сочленения доспеха.

«Если ты не можешь стать величайшим правителем, то сделаешь им меня!»





Глава 15




Конец 3672 года мировой истории в Кристории был ознаменован грандиозным по масштабу событием. Савойну Листеру, второму высшему магу королевства и ректору крупнейшей и известнейшей магической академии, исполнялось девяносто лет. На Люпсе круглым датам не придавали такого большого значения, как на Земле, но используемая десятеричная система счета обязывала выказывать некоторое уважение таким числам. Тем более, когда это десять раз по девять лет – к тройкам и девяткам здесь было особое отношение.

Но не сам день рождения так взбудоражил Кристорию. Савойн объявил, что в этот год любой человек, имеющий желание научиться магии и отвечающий определенным требованиям, сможет поступить в возглавляемое им учреждение. Следовало понимать, что обычно уже только плата за обучение отметала львиную долю всех претендентов. Из-за большого разрушительного потенциала магии академия тратила огромные суммы только на ремонт помещений и полигонов. А ведь ещё было необходимо оплачивать услуги медицинских работников и целителей, учителей, поставщиков всего, от еды до тех же строительных материалов… Потому обычно принимать бесплатно было возможно лишь десяток человек ежегодно.

Но на этот раз принять обещали вообще всех, кто захочет. Единственное требование для прохождения вступительных испытаний было даже слишком простым: всего лишь иметь потенциал выше минимального. В результате в последний месяц уходящего года в Апрад со всех концов страны потянулись тысячи и даже десятки тысяч молодых людей, юношей и девушек, решивших попытать удачу в, скорее всего, единственный в жизни раз.

Не обошлось без жуликов. Желающие попасть куда-то или сделать что-то задарма будут всегда и везде. Да, информация о магических данных каждого человека записывалась и сохранялась, но бумажки можно было подделать, тем более, с помощью магии. Так что верить им на сто процентов было нельзя.

А потому в содружестве магии на тридцать дней раньше заработали определители потенциала и родства. Конечно, были и такие, что пытались обмануть и эти, проверенные годами, аппараты, причём, зачастую совершенно идиотскими методами. Так, один мужчина пришёл в панцире большой морской черепахи, почему-то считая, что это поможет. А другой уникум измазал ладонь, которую нужно было класть на контактную пластину мочой льва, непонятно откуда взявшуюся в холодной Кристории. Ещё были такие, что, не до конца понимая принцип магического потенциала, считали, что за прошедшие годы он у них вырос, а может, просто надеялись на удачу.

В итоге, несмотря на предупреждение о минимальных требованиях отбора, почти треть претендентов была отбракована. Однако, это было лишь началом. Следующим этапом шёл тест родства, и вот тут процент отсева был уже куда большим. У многих людей банально не было связи с природными элементами, так что, несмотря на потенциал, нормально колдовать им было не дано. А к псионикам были куда более жёсткие требования по потенциалу, потому что именно от силы души у них зависело почти всё.

Когда уставшие и вымотанные проверяющие закрыли, наконец, этот этап, последний человек значился под номером 2651. Дальше испытуемых ждали личные собеседования, на которых внимание уделялось возрасту, интеллекту, уже имеющемуся прогрессу в магии и прочим личностным качествам. Кто-то слышал «Нет» за то, что был глуп, кто-то – за то, что был лентяем, кто-то – за излишнюю жестокость, а кто-то – за то, что решил начать обучаться магии только в семьдесят.

Савойн, получивший финальный список прошедших, увидел на последней странице уже куда меньшую цифру 216. Оставался лишь один шаг – личный разговор с самим ректором. Юбиляр задавал свои, зачастую очень странные вопросы, что-то обдумывал, помечал в блокнотике, а параллельно слушал пульс собеседника. С определёнными навыками это было несложно. В свою академию он не мог допустить шпионов или тех, кто не гнушался продавать врагу ценную информацию.

В результате из десятков тысяч осталось чуть меньше сотни. Вместе с такими людьми, как Лаз с сестрой, которые получили особое приглашение и не нуждались в проверках, новый курс академии насчитывал сто восемьдесят пять человек против обычных сорока-пятидесяти.

– Думается мне, что даже без нашего маленького уникума это будут нескучные пять лет, – подытожил Савойн, ставя последнюю подпись на приказе о зачислении.





* * *


– Ух ты…! – лучшая академия Кристории, Дом Магии, находилась значительно севернее Апрада, всего в сотне километров от побережья Пустого океана. А потому, выехав из заснеженной столицы на север и попав в мир лесов и трав, Лаз не мог не удивиться.

Они словно проехали сквозь невидимую стену, отделяющую белый цвет от зелёного, холод от тепла, зиму от лета. Подобная атмосфера не создавалась искусственно, никто специально не растапливал снег и не сажал клёны, дубы, осины, ели, сосны и ещё десятки разных деревьев, как знакомых, так и совершенно неизвестных. Просто природа любила магию. Энергия, используемая чародеями, лишь частично тратилась на заклинания, остаток уходил в окружающий мир, питая его и насыщая силой. И когда в одном месте одновременно собирались сотни сильных магов и ежедневно творили чары, природа просто не могла не буйствовать, даже если вокруг все было ещё в снегу.

Академия Савойна Листера, впрочем, поражала не только окружающей зеленью. Великолепное здание, выстроенное в тени невысокой скалы, сияло чистотой. Нежный беж стен, мягкий аквамарин крыш, благородный и уважаемый серый камень фундамента – всё это в совокупности создавало просто невероятный вид. А высаженная везде, где только возможно зелень и протекающая у подножия здания река завершали картину, идеально объединяя академию с окружающей природой.

Когда Морфеи подъезжали к месту, Лаз и Лани чуть не вывалились из окон, разглядывая своё новое место учёбы. Дороги, ведущие к Дому Магии, тоже заслуживали особого внимания. Это были настоящие мосты, протянутые над лесной зеленью, напоминающие Лазарису римские виадуки. Появляясь в недрах академии, белые ниточки пересекали речку и, извиваясь между самыми высокими деревьями, исчезали где-то вдали, ведя к главным городам страны.

На берегу были разбиты сады, били фонтаны, вдалеке виднелись возделываемые поля… академия была похожа на сказку, на воплощённую мечту безумного и гениального архитектора, на кукольный домик, ставший вдруг настоящим… Лазарис не мог подобрать слов. Королевский дворец Апрада поражал великолепием царственным, но искусственным, Дом Магии казался естественной частью рельефа, словно он вырос сам по себе.

К сожалению, рассмотреть внутреннее убранство академии на этот раз Лазу не удалось. Проехав здание насквозь, они вышли из кареты, отдали слугам свои вещи, и влились в общий поток. Место назначения показалось довольно скоро: широкая площадь была уже заполнена людьми. Кто-то сидел прямо на камнях, другие болтали, третьи уплетали взятые с собой бутерброды. Было понятно, что многие прибыли сильно заранее, чтобы занять лучшие места для обзора.

А посмотреть было на что. Церемонию приветствия вёл лично Савойн Листер и, как и каждый год, в конце выступления высший маг неизменно показывал нечто невероятное. В этом, юбилейном для старика году, зрелище обещало быть поистине волшебным.