Молодые боги

– Папа помог? – спросил я, думая совсем о другом.

– Нет, ты что, как это папа-чиновник будет помогать сыну делать бизнес? Это же неправильно. Сережа просто очень талантливый молодой человек.

– Ясно. Сюда-то он как?

– Папа под следствием с недавнего времени, сядет скоро. Сына решил немного переждать в тишине.

– Остальные?

– Майя. Ее и в первом отражении так зовут, кстати. Достаточно загадочная девушка – она в проекте «Хеллгейт» работала, без погружения. Недавно у них в центре какой-то криминал случился – десяток трупов, разгромленный офис. Ужас настоящий, в общем, подробностей никто не знает, а кто в курсе, тот не рассказывает. В кабинете отдела из пяти человек только она одна выжила – и ее, видимо, сюда на время сплавили, не зная, что делать. Ну и последний, хоккеист – самый простой и надежный парень, наверное, в твоей команде.

– Почему хоккеист?

– Он из Питера, ему всего шестнадцать, но уже чуть ли не во взрослой команде играл.

– Как он здесь?

– В Питере такой хоккей, что там через одного уважаемые люди. Может, впечатал в борт кого-нибудь не того с особым цинизмом.

– Он же не девушка.

– Ты к чему?

– Софья не аркадианка, потому что у нее любовник был.

– В хоккей командами играют, может, нашлись и в его звене добрые люди – чуть менее влиятельные. Но это все домыслы – про него знаю только, что хоккеист. Может, он на ставках играл или надежд не оправдал – сотни вариантов. Узнать?

– Если получится, – неопределенно пожал я плечами. – А теперь что? – спросил, раздумывая над множеством вопросов, как вдруг Юлия кошачьим движением запрыгнула на меня.

– Теперь мы займемся любовью без этих магических приблуд. Хочу видеть твои глаза, а не огненные блюдца.

При упоминании о глазах накатила тоска – впрочем, Юлия быстро сделала так, что я забыл обо всем. Через некоторое мы молча лежали молча, понемногу переводя дыхание. Сладко потянувшись, Юлия вдруг резким движением вскочила на ноги и принялась одеваться.

– Мне пора, – ответила она на вопросительный взгляд.

– Постой, – остановил я ее окликом, угадав характерный жест открытия портала. – Мне опять надо забыть все то, что только что произошло?

Юлия отвечать не стала, лишь неопределенно и легко улыбнулась.

– Тебе тоже пора собираться – конная прогулка с мастером, не забывай.

Раздался уже знакомый вакуумный шелест, и не прощаясь девушка шагнула сквозь голубое сияние. Когда портал исчез, я, не одеваясь, подошел к бойнице, вглядываясь в облака. Ребекки еще не было – и, скорее всего, с драконом мне придется попрощаться – в то, что чародейку поймали, я просто не верил.

– Неплохо, неплохо, – раздался позади знакомый томный голос с легким акцентом. – Это ведь тот самый друг?

От неожиданности я даже подскочил на месте, разворачиваясь. И сразу столкнулся с прищуренным взглядом чародейки. Ребекка сидела на краю ванны, покачивая носком сапожка.

– Какой друг? – выдохнул я.

– Ты мне рассказывал, что тебе друг помог – из рабства освободил. Друг Джулия, значит.

– А. Да, друг. Как ты так…

– Элементарный покров невидимости первого уровня. Учиться тебе надо, чтобы подобные вещи чувствовать.

Я сконфуженно подошел к разбросанной одежде и принялся одеваться.

– Учиться тебе надо… – еще раз задумчиво протянула чародейка. – Хотя в чем-то ты хорош, бесспорно. Мне самой тут, как бы это сказать… понравилось.

Я долгим взглядом посмотрел на чародейку, вспоминая все то, что только что происходило.

– Ладно-ладно, – усмехнулась Ребекка, – я отворачивалась в самые интересные моменты.

На самом деле меня больше волновало не то, что чародейка увидела, а то, что она услышала в нашем с Юлией разговоре – о чем я не преминул ей сообщить.

– Да, уши не закрывала, извините, – пожала плечами чародейка.

– Твоя очередь.

– Ух ты, – загадочная улыбка появилась на лице Ребекки.

Застегнув куртку, я уселся на подоконник, стараясь выглядеть невозмутимо.


– Рассказывай. Можно пока в общих чертах.





Тени величия




Разговор наш продолжался долго, оставив весьма тягостное впечатление.

– Так значит, местная цитадель под стягом Российской империи просто… – подытоживая, протянул я отстраненно.

– Пустышка.

– Но зачем?

– Не считаться с русскими – серьезная ошибка, и никто ее больше допускать не будет. Посмотри на киберспорт… ты же знаешь, что это такое? – увидев мой недоуменный взгляд, поинтересовалась Ребекка.

– Конечно. Я удивлен, что графиня Аре…

Резким движением и взглядом Ребекка заставила меня замолчать на полуслове, явно расстроенная моей опрометчивой несдержанностью.

– Но мы же в личном пространстве, – попробовал я оправдаться. Как выяснилось, напрасно.

– Некоторые вещи, – холодно произнесла чародейка зазвеневшим металлом голосом, – невозможно узнать с помощью прослушивания, просто потому что о них не говорят вслух. Привыкай.

– Учту, – кивнул я, не чувствуя, впрочем, особой вины.

– Возвращаясь к киберспорту. Оборот игровой индустрии уже составляет миллиарды долларов, и было бы странно, если бы я не знала об этом рынке, который сейчас уже невозможно представить без русских, стремительно занявших на нем одну из ведущих позиций. Поэтому здесь, в новых мирах, процесс взят под контроль.

– Вообще-то не только русских, а спортсменов из СНГ-региона, – поправил я чародейку, – это и Украина, и Казахстан, и…

– В Амбере и Диаманте количество обучающихся из России, – даже не заметила моей ремарки Ребекка, – сопоставимо с составом учащихся русской цитадели. И их социальное и имущественное положение несравнимо с теми, кто учится здесь – аналогично ситуации в мире первого отражения.

– Как несопоставимо? А Макленин, например? Он же…

– Он же отправлен сюда не просто так. Если бы этот юноша был более адекватен, ему бы не отказали в Амбере и Сапфире. Французского и немецкого он не знает, поэтому в Диамант и Обсидиан попасть не пытался. Отказано ему было с определенным умыслом – находясь здесь, он представляет собой одну из серьезных проблем для этого клоуна Орлова.

– Почему клоуна?

– Потому что к тем самым Орловым никакого отношения не имеет. Зато заявляет, что принадлежит к Гольштейн-Готторпскому дому.

– Это еще кто?

– Гольштейн-Готторп-Романовы. Знаешь таких?

– Так он… Романов? Настоящий?

– Нет, ни к одной из ветвей дома Романовых он отношения не имеет, и его притязания почти никем не признаются.

– Почти никем, кроме?

– Кроме Генерального Совета международной организации «Концерт держав», – несколько отстраненно продолжила Ребекка и поинтересовалась другим тоном: – Скажи, ты чтишь память соотечественников, погибших во Второй мировой войне?

– Ты жила в России и наверняка знаешь, какое значение имеет для нас эта война.

– Я задала вопрос, ответь, пожалуйста.

– Да. Конечно, – несколько резко ответил я. Перед взглядом мелькнула тень, и по выражению лица Ребекки я понял, что только что сверкнул глазами – в буквальном смысле слова.

– Может быть, ты слышал, что при обороне Берлина некий Сергей Протопопов подбил пять танков и сбил из пулемета самолет-разведчик, после чего погиб от осколочных ранений?

– Не слышал. Это к чему?

У меня прадед погиб при взятии Берлина, но сообщать об этом чародейке я не стал.

– Ты слышал слово «Шарлемань»? – вопросом на вопрос ответила Ребекка.

– Карл Великий? Основатель династии Каролингов?

– Подбивший за один день пять советских танков и один самолет Сергей Протопопов был русским добровольцем французской дивизии СС «Шарлемань». Внук последнего министра внутренних дел Российской империи, расстрелянного большевиками в восемнадцатом году. Думаю, к сохранению памяти этого человека у тебя будет неоднозначное отношение.