Мокрое волшебство

– Наверное, золотая рыбка немного качнулась, – сказал Бернард. – Вот и все.

– Нет, не похоже, – ответил Фрэнсис. – Скорее похоже на…

– На что?

– Не знаю… Не заслоняйте свет. Давайте посмотрим еще разок.

Он наклонился и снова всмотрелся сквозь стекло.

– Это не золотая рыбка, – сказал он. – Рыбка неподвижна, как снулая форель. Нет… наверное, тень или что-то такое.

– Расскажи, как оно выглядело, – попросила Кэтлин.

– Оно было похоже на крысу? – поинтересовался Бернард.

– Ничуть. Скорее на…

– На что, к примеру? – спросили три раздраженных голоса.

– На Сабрину – только очень-очень маленькую.

– Куколка Сабрина, – воскликнула Кэтлин. – Как чудесненько!

– Она совсем не была похожа на куклу, и это вовсе не чудесненько, – огрызнулся Фрэнсис. – Только мне хотелось бы, чтобы она появилась снова.

Но ничего подобного не случилась.

– Послушайте, – сказала Мавис, осененная новой идеей, – а вдруг аквариум волшебный?

– Давайте играть, что он волшебный, – предложила Кэтлин. – Давайте играть, что через его волшебное стекло мы можем увидеть все, что захотим. Я вижу сказочный дворец со сверкающими шпилями из хрусталя и серебра!

– А я вижу футбольный матч, и наши выигрывают, – медленно сказал Бернард, присоединяясь к новой игре.

– Заткнись, – велел Фрэнсис. – Никакая это не игра. Там и вправду что-то было.

– Предположим, это волшебство… – снова начала Мавис.

– Мы так часто играли в волшебство, и никогда ничего не случалось, – напомнил Бернард. – Даже когда мы развели костер из ароматной древесины, восточной камеди и тому подобного. Нет, лучше с самого начала только вообразить, будто мы что-то видим. Все равно в конце концов всегда приходится притворяться. Волшебство – пустая трата времени. На самом деле никакого волшебства нет, правда, Мавис?

– Заткнитесь, говорят же вам! – только и ответил Фрэнсис, снова прижавшись носом к гладкому зеленому стеклу.

И тут на лестничной площадке послышался голос тети Энид:

– Младшие, в постель!

Ее тон не терпел возражений.

Двое заворчали, хотя и тихо, но умолять тетю Энид было бесполезно, и они послушались. Их ворчание становилось все слабее, пока они шли по комнате, и сменилось безнадежным молчанием, когда они внезапно столкнулись с тетей Энид на верхней площадке лестницы.

– Закрой дверь, – напряженно велел Фрэнсис.

Мавис послушалась, хотя он и не добавил: «Пожалуйста». Она и вправду была прекрасной сестрой. В минуты слабости Фрэнсис заходил так далеко, что признавал: она не так уж плоха.

– Послушай, – сказала Мавис, когда щелчок замка дал знать, что они остались одни, – откуда здесь взяться волшебству? Мы же не читали никаких заклинаний.

– И ничего такого не делали, – подтвердил Фрэнсис, – разве что… Кроме того, все это чепуха, конечно, насчет волшебства. Мы просто так играем, верно?

– Да, конечно, – с сомнением согласилась Мавис, – но что ты имел в виду, когда сказал «разве что»?

– Мы не произносили никаких заклинаний, правда?

– Конечно, мы… Мы ничего такого не говорили…

– Когда это случилось, я говорил.

– Что говорил? Когда?

– Когда все произошло.

– Что произошло?

Трудно поверить, но тетя Энид выбрала именно этот момент для того, чтобы приоткрыть дверь достаточно широко, чтобы сказать:


– Мавис – в постель.

И Мавис пришлось послушаться. Но, уходя, она снова спросила:

– Так что же произошло?

– Это, – ответил Фрэнсис, – чем бы оно ни было. Я как раз говорил…

– МАВИС! – позвала тетя Энид.

– Да, тетя Энид… И что же ты говорил?

– Я говорил: «Сабрина, прекрасная», – напомнил Фрэнсис. – Как думаешь… Но, конечно, ничего подобного не могло быть… И ведь в аквариуме сухо, ни капли воды.

– Может, волшебство как раз и должно быть сухим? – задумалась Мавис. – Иду, тетя Энид! Хотя магия обычно заключена в горящих предметах и, конечно, она не сработала бы в воде. Так что ты там увидел?

– Оно было похоже на Сабрину, – ответил Фрэнсис, – только очень маленькую. Не маленькую куклу, понимаешь, а живую – как будто я глядел через неправильный конец телескопа. Хотелось бы мне, чтобы ты тоже ее увидела.

– Скажи еще раз, быстренько: «Сабрина, прекрасная», а я посмотрю.

– Сабрина прекрасная,

меня услышь

из…





Ох, Мавис, да! Получилось! Там действительно что-то есть. Смотри!

– Где? – спросила Мавис. – Я не вижу… Ой, дай-ка взглянуть.

– МАВИС! – позвала тетя Энид очень-очень громко, и Мавис оторвалась от аквариума.

– Надо идти. Ничего страшного, завтра еще посмотрим. Ой, Фрэнс, если это и вправду оно… Волшебство, в смысле… Вот что я тебе скажу…

Но она так ничего и не сказала, потому что тетя Энид влетела и вылетела, утащив Мавис прочь – так сказать, в вихре нетерпеливого раздражения. На ходу, едва приостановившись, тетя задула четыре свечи, а в дверях обернулась и бросила:

– Спокойной ночи, Фрэнсис. Твоя ванна уже готова. Не забудь хорошенько вымыть за ушами. Утром у нас будет мало времени.

– Но Мавис всегда купается первой, – возразил он. – Я же самый старший.

– Ради бога, не спорь, дитя мое, – отрезала тетя Энид. – Мавис для экономии времени помоется в тазу в моей спальне. Ну же, без глупостей, – сказала она уже из-за порога. – Дай мне увидеть, как ты уходишь. Быстро, развернись – и шагом марш!

И мальчику пришлось подчиниться.

«Если ей обязательно надо изображать сержанта, могла бы хоть научиться команде: «Кругомм!» – размышлял он, борясь с пуговицей воротничка в полной пара ванной. – А, ладно. Завтра я встану пораньше и, может, снова увижу русалку».

Так он и сделал – но, хотя пришел очень рано, тетя Энид и слуги побывали здесь еще раньше. Аквариум был пуст: чистый-чистый, сверкающий и совершенно пустой.

Тетя Энид никак не могла понять, почему Фрэнсис за завтраком так мало ест.

– Что она сделала со всем, что было внутри? – позже гадал он.

– Я знаю, – серьезно сказал Бернард. – Она велела Эстер поставить все на кухонную плиту. Я только что спас свою рыбку.

– А мои ракушки? – ужаснувшись, спросила Мавис.

– Она их забрала, чтобы самой о них позаботиться. Сказала, что ты еще слишком мала, чтобы привести их в порядок.

Вы, возможно, удивитесь, почему дети сразу не спросили саму тетю Энид, что сталось с содержимым аквариума. Да просто вы не знаете тетю Энид. А кроме того, в самое первое утро нашей истории, еще до того, как случилось то, о чем стоит рассказывать (ведь Фрэнсис мог просто напридумывать, будто что-то видел) в сердцах Мавис и ее брата возникло некое смутное, странное, трепетное ощущение: лучше не говорить об аквариуме и о том, что в нем появлялось, никому из взрослых, а уж тем более тете Энид.

Труднее всего было оставить аквариум дома. Дети подумывали, не послать ли телеграмму матери с просьбой все-таки разрешить его привезти. Но, во-первых, трудно составить телеграмму так, чтобы мама все поняла и не сочла это безумием или розыгрышем, а во-вторых, их десять пенсов полупенсовиками не оплатили бы даже самого приблизительного изложения фактов.

«Миссис Десмонд,

живущей у миссис Пирс,

вилла на Ист-Клиф,

Льюис-Роуд,