Мокрое волшебство

Итак, в приятном солнечном свете, между голубым небом и мелким песком, приключение с русалкой, казалось бы, подошло к концу и превратилось всего лишь в рассказанную сказку. И когда все четверо медленно отправились домой обедать, думаю, им было немного грустно оттого, что все закончилось вот так.

– Давайте сделаем круг и взглянем на пустую тачку, – сказала Мавис. – Она напомнит нам о той, что в ней была, как дамские перчатки напоминали трубадурам о дамах.

Тачка стояла там, где ее оставили, но не пустая. В ней лежал очень грязный сложенный листок бумаги, подписанный карандашом неровными буквами: «Фрэнсу. Открыть».

Фрэнсис открыл и прочитал вслух:

«Я снова тут и она снова тут и хочет штоб вы были тут глубокай ночю. Руб».

– Ну, я не пойду, – сказал Фрэнсис.

Голос из кустов у ворот заставил всех вздрогнуть.

– Притворитесь, что не видите меня, – сказал Блестящий Мальчик, осторожно высовывая голову.

– Похоже, ты обожаешь прятаться в кустах, – заметил Фрэнсис.

– Угу, – коротко ответил мальчик. – А вы разве не собираетесь… Ну, увидеться с ней снова?

– Нет, – сказал Фрэнсис. – С меня надолго хватит «глубокой ночи».

– А ты пойдешь, мисс? – спросил мальчик. – Нет? Вы… трусоватая команда. Ну тогда пойду я один.

– Значит, пойдешь?

– А ты как думал? – хмыкнул мальчик.

– На твоем месте я бы тоже пошел, – сказал беспристрастный Бернард.

– Нет, не пошел бы, – возразил Фрэнсис. – Ты даже не представляешь, какая она противная. Я сыт ею по горло. Кроме того, сейчас нам просто не выбраться из дома глубокой ночью. Миссис Пирс будет начеку. Нет уж… никаких вылазок.

– Но вы должны что-то сделать, – сказала Кэтлин. – Не можете же вы все бросить на полпути. Если бросите, я вообще не поверю в волшебство.

– На нашем месте тебе бы хватило волшебства, – парировал Фрэнсис. – Почему бы вам самим не пойти? Тебе и Бернарду?

– А что, я не против, – неожиданно заявил Бернард. – Только не глубокой ночью, потому что я наверняка уроню ботинки. Ты пойдешь, Кэти?

– Ты же знаешь, я с самого начала хотела пойти, – укоризненно напомнила Кэтлин.

– Но как? – спросили все остальные.

– Тут надо подумать, – сказал Бернард. – Вот что, парень, нам пора на обед. Ты после здесь будешь?

– Ага. Я никуда не собираюсь. Может, притащите мне чуток еды? Я ничего не ел со вчерашнего вечера.

– Тебя перестали кормить в наказание за то, что ты промок? – дружески спросил Фрэнсис.

– Никто и не узнал, что я промок, – мрачно ответил мальчик. – Я не вернулся к палаткам. Я дал деру, свалил, сделал ноги…. сбежал.

– И куда же ты теперь?

– Без понятия, – ответил Блестящий Мальчик. – Я убегаю откуда-то, а не куда-то.





Глава шестая. Дом русалки




Родители Мавис, Фрэнсиса, Кэтлин и Бернарда были очень разумными людьми. Будь они другими, эта история никогда бы не случилось. Они любили общаться со своими детьми не меньше остальных известных вам отцов и матерей, но не суетились вокруг них постоянно. И они прекрасно понимали, что детям не хочется абсолютно всегда находиться под родительским надзором. Поэтому было много хороших минут, которые вся семья проводила вместе, но бывали и такие моменты, когда отец и мать уходили вдвоем и наслаждались своей взрослой жизнью, а дети наслаждались своей детской. Случилось так, что именно в тот день в Лимингтоне должен был состояться концерт, и папа с мамой собрались на него сходить. Они спросили детей, не хотят ли те присоединиться, и ответ был настолько же вежливым, насколько твердым.

– Что ж, хорошо, – сказала мама, – тогда занимайтесь чем угодно. Я бы на вашем месте поиграла на берегу. Только не заходите за утес, потому что во время прилива это опасно. Держитесь на глазах береговой охраны, и все будет в порядке. Кто-нибудь хочет еще пирога? Нет? Тогда я, пожалуй, побегу переодеваться.

– Мама, можно, мы отнесем пирог и еще что-нибудь маленькому мальчику, который сказал, что ничего не ел со вчерашнего дня? – вдруг спросила Кэтлин.

– А где он сейчас? – поинтересовался отец.

Кэтлин густо покраснела, но Мавис осторожно ответила:

– Где-то на улице. Мы обязательно его найдем.


– Очень хорошо, – сказала мама, – а еще можете попросить миссис Пирс дать вам хлеба и сыра. А теперь мне надо быстро бежать одеваться.

– Мы с Кэти тебе поможем, мама, – сказала Мавис и тем самым спаслась от дальнейших расспросов отца.

Мальчики ускользнули при первых же удивительно неосторожных словах Кэтлин о поджидающем Рубе.

– Да все в порядке, – возразила Кэтлин позже, когда они шли по полю, бережно неся тарелку со сливовым пирогом и хлебом с сыром и далеко не так бережно – некий сверток. – Я увидела, что маме не терпится бежать, и тогда уж заговорила. А если можно попросить разрешения, прежде чем что-то сделать, всегда безопаснее попросить.

– Послушайте, – сказала Мавис, – если русалка хочет нас видеть, нам нужно только спуститься к морю и прочитать: «Сабрина прекрасная», и она обязательно явится. Если она действительно хочет повидаться с нами, а не поучаствовать в еще одном смертельно опасном ночном приключении.

Возможно, манеры Рубена за едой были хуже ваших, но он явно наслаждался принесенным ему угощением. Он оторвался от него всего на полсекунды, чтобы сказать:

– Высший класс. Спасибо, – в ответ на искренние расспросы Кэтлин.

– А теперь, – сказал Фрэнсис, когда исчезла последняя крошка сыра и с ложки были слизывалины остатки сливового сока (с оловянной ложки, потому что, как правильно заметила миссис Пирс: «Всякое случается»), – теперь слушай. Мы идем прямиком на берег, чтобы попытаться ее увидеть. Если хочешь пойти с нами, мы можем тебя замаскировать.

– Как это – замаскировать? – спросил Рубен. – Однажды я действительно нацепил фальшивую бороду и зеленые усы, но даже собаки на такое не купились.

– Мы подумали, что тебе лучше переодеться в девочку, – мягко сказала Мавис. – Потому что, – поспешно добавила она, чтобы рассеять грозовую тучу, пробежавшую по лицу Рубена, – потому что ты такой мужественный. Никто ничего не заподозрит, даже на миг. Ты станешь вовсе непохожим на себя.

– Валяй дальше, – сказал Блестящий Мальчик, лишь наполовину успокоившись.

– Я принесла тебе кое-что из своих вещей и пляжные туфли Фрэнса, потому что мои-то, конечно, слишком детские.

Тут Рубен расхохотался, а потом очень музыкально промурлыкал:

– Твоим я не поверю клятвам, льстец,

Иначе увязну и мне конец.





– О, ты знаешь «Графиню-цыганку»? Как здорово! – обрадовалась Кэтлин.

– Старая матушка Ромэн знала уйму песен, – сказал он, вдруг сделавшись серьезным. – Давайте, швыряйте сюда свои шикарные шмотки.

– Ты только сними куртку и выйди, а я помогу тебе одеться, – предложил Фрэнсис.

– Лучше сперва натянуть юбку на мои ходули, – сказал Рубен. – А то вдруг кто-нибудь пройдет мимо и узнает цыганского ребенка. Давай сюда свои шелка, а побрякушки придержи пока.

Дети протолкнули сквозь раздвинутые ветви синюю саржевую юбку и вязаную кофту.

– Теперь шляпу, – велел Рубен, протянув руку.

Но шляпка оказалась слишком большой, чтобы пропихнуть ее в кусты, и мальчику пришлось выйти. Как только он появился, девочки увенчали его большой соломенной шляпой, обмотанной голубым шарфом, а Фрэнсис и Бернард, схватив Руба за ноги, натянули на них коричневые чулки и белые пляжные туфли. И вот Рубен, блестящий беглец из цыганского табора, стоит среди своих новых друзей как довольно неуклюжая, но вполне приличного вида маленькая девочка.

– Теперь-то мы живенько дотопаем, – сказал он, с фальшивой улыбкой оглядывая саржевую юбку.

Так и случилось. Доверив оловянную ложку, тарелку из-под пирога и сброшенные ботинки Рубена любезному укрытию кустарника, все направились прямиком к морю.

Когда дети добрались до той прекрасной части берега, где между низкими скалами и высокими утесами лежит гладкий песок и громоздится галька, Бернард резко остановился.

– Послушайте, если прекрасная Сабрина окажется симпатягой, я не прочь продолжить приключение. Но если в нем будет участвовать Кэтлин – не стану.

– Это нечестно! – воскликнула Кэтлин. – Ты же сам сказал, что мне можно!

– Разве я так говорил? – любезно обратился Бернард к остальным.

– Сказал, – коротко подтвердил Фрэнсис.

Мавис заявила:

– Да!

А Рубен подытожил:

– Ну ты же сам ее спросил, согласна ли она пойти с тобой.

– Хорошо, – спокойно проговорил Бернард. – Тогда я не иду. И все тут.

– Да чтоб тебя! – воскликнули по крайней мере трое из пятерых ребят, а Кэтлин хныкнула: