Моя новая жизнь

Мы устраиваемся за ближайшим столиком и делаем заказ.

Он смотрит на меня серьезно. На его лице нет привычной беззаботной улыбки и смешливой искорки в глазах.

Кажется, услышанное мне не понравится.

— Я знаю всю вашу аферу. Подурили всех, молодцы, теперь пора заканчивать. Для твоего же блага в первую очередь. Филу, конечно, все равно, хотя он и будет делать вид, что это не так. Чертов Робин Гуд.

— Ты это к чему? — нахмурившись, посмотрела на него.

— К тому, что ты влюбилась в него. Лучшее сейчас для тебя — сказать всем, что порвала с ним отношения и держаться от него как можно дальше. Он совсем не тот хороший мальчик, какого придумало твое влюблённое сознание. Он очень даже плохой человек. Не так, как у вас там у девочек, типа бэд бой, а в очень реальном, далеком от розовых соплей смысле, плохой человек.

Плохой… Да кого угодно можно назвать плохим человеком, но не его, самого доброго, отзывчивого…

Хотела возразить, сказать, что не влюблена, но тут вспомнилось, что я всю ночь о нем думала, что реагирую на его сообщения и звонки, будто он самый ценный человек в моей жизни, что, когда он рядом, я забываю обо всем и сердце вырывается из груди, будто бы ему в руки, к хозяину.

— Он считает меня близким другом, и я искренне хочу ему помочь. Скажи, где он?

Матвей тяжело вздохнул.

Нам принесли заказ, и он уткнулся в тарелку, будто избегая со мной дальнейшего разговора.

Посмотрела на свой заказ. Понимаю, что тоже должна поесть, но аппетита нат. Горячие хрустящие вафли с шоколадом выглядят, как на картинке в самых дорогих ресторанах, запах невероятный, но от него почему-то мутит.

Странно. Утром я побоялась даже на кухню зайти и ничего за сегодня еще не ела.

— Если он так чувствует свою вину и биться попадаться мне на глаза… — все же продолжила я.

— Вот об этом он вряд ли думает сейчас. — отложил вилку Матвей. — не должен я, наверное, тебе это говорить, Фил сейчас не Фил. У него случаются периоды, когда человеческая кожа сходит и он превращается в чудовище. Чтобы уберечь отношение с окружением он запирается у себя и сидит в подвале, пережидает этот период. Не ищи его.

Долго смотрю на него, пытаясь понять серьезно он это или это все шуточки его.

— Не смешно, — отодвигаю тарелку с вафлями и отпиваю коктейль из трубочки, — разве так сложно просто сказать, где он и почему не пришел в школу? Может ему нужна помощь. Я чувствую, что мне необходимо с ним поговорить.

— Ладно, говорю серьезно сейчас. Смотри сама. Я тебя предупреждал. — он откладывает пустую тарелку и откидывается на спинку кресла. — У Фила что-то вроде биполярного расстройства, не знаю, он не рассказывал подробно. Он обычно это контролирует, но бывают срывы. Как сейчас. Его настроение скачет: позавчера он был самым счастливым человеком на свете, сегодня, вероятно, он испытывает противоположные чувства, если говорить мягко.

— Ему нужно срочно помочь!

— Ты ничем не можешь ему помочь. Он видеть никого не захочет. Всегда он справлялся с этим сам, в одиночестве. Переждет и вернется в школу. Не парься.

Смотрю на Матвея недоуменно. Как он может так легко говорить о серьезных вещах? Да он даже не понимает, насколько это серьезно! Думает, психический заскок, все мы не без изюминки будто бы, но это и близко не заскок, не особенность, это очень страшная штука.

— Я знала девочку с этим расстройством. Она покончила с собой. — серьезно смотрю на него, делая свой голос жестче. — если друга не жалко, то можешь и дальше утешать себя тем, что он сам разберется.

— Что я могу? Дворецкий и на порог не пустит, его Фил предупреждает. Сколько я пробовал… а проникать на территорию опасно и бесполезно, там везде камеры и охрана, скрутят и увезут в приемник.

— Хорошо, предоставь это мне, тебе только остается показать, где он живет.

— Там частные сектора, закрытая территория…

— У меня есть ключи, я там же живу… жила, а вот дом его не знаю.

Дом у Фила выглядел очень шикарно, ощутимо больше, чем у папы, хотя у него далеко не маленький. Территория огромная и охраны, правда, много.

Матвей после всех уроков довез меня на такси и уехал сразу. Сказал, что у него тренировка и третье опоздание ему тренер не простит.

Позвонила в домофон у калитки. Ответил мужской голос.

— Здравствуйте, я к Филу.

— Приказано никого не впускать. — сухо отозвались в ответ и домофон выключился.

Нажала на кнопку снова, упрямо поджав губы.

— Филипп Игоревич никого не ждет, — тут же раздалось терпеливое пояснение прошлого сброса.

— Постойте! Я принесла конспекты по сегодняшним урокам, они ему очень нужны, он, видимо забыл, — протараторила, стараясь придать голосу важности.

— Извините, я не могу нарушить распоряжение, — все также сдержанно прозвучало в домофон.

— Ну погодите! Я понимаю, что ему сейчас не просто, я хочу помочь. Хуже, чем сейчас ему не станет, я обещаю! — снова очень быстро сказала в трубку, боясь, что он выключит вызов снова.

— А вы кто? — ровный тон изменился, приобретя нотки любопытства.


Сейчас главное не ошибиться с обозначением своего статуса. Матвей мне в машине сказал, что друзей дворецкий посылает. А кто может быть ближе друзей?

— Я его девушка, Арина.

В трубке повисло молчание, но, судя по горящей красной кнопочке, он не отключил. Задумался.

Я ждала еще какое-то время. Потом прозвучала короткая мелодия и кнопочка загорелась зеленым.

Открыла калитку и прошла.

В дверях меня ожидал седовласый мужчина. Небольшого роста, но выше меня, в белой рубашке и черной жилетке, в очках из металлической оправы.

— Из-за вас я получу выговор, Арина. — сводя брови к переносице, говорит мужчина.

Кажется ему уже самому не кажется хорошей идей впустить меня.

— Извините, очень попрошу Филиппа вас не ругать. В крайнем случае скажу ему, что проникла в дом сама, как он ко мне вчера, — тепло улыбнулась ему, виновато глядя в глаза.

Мужчина тут же оттаял и в глазах его тоже появилось тепло.

Девушкам проще заполучить желаемое, когда преграда к этому желаемому — мужчина. Улыбнулась, глазками похлопала. Это у меня врожденное. Мною с детства умилялись. Но удочеряли тех, кто настойчивее и смелее, кто рвался на руки. Я же боязливая и слишком стеснительная, контакт искать со мной всегда было сложнее.

— Ну раз уж у вас такие отношения, — развел руками мужчина. — чай, кофе, горячий шоколад, какао?

— Нет, спасибо.

— Тогда пройдемте, провожу вас до его комнаты.

Мы поднялись на второй этаж, прошли холл и остановились у одной из комнат.

— Здесь я вас оставлю, — отчего-то шепотом сказал мужчина и бесшумно поспешил удалиться.

Огляделась. Не только внешне дом меня удивил, но и внутри все кричало о своей роскоши.

Несмело нажала на ручку и немного отворила дверь.

Просунула голову и поздно спохватилась, что нужно было сначала постучать.

В комнате оказалось темно. Окно плотно закрыто шторами, и я могла видеть лишь слабые очертания мебели: широкая кровать, кресло неподалеку, рабочий стол.

Все разглядеть не получилось, но основные вещи видела.

— Фи-и-ил… — вдруг прошептала в пустоту.

Почему шептала, сама не поняла. Прониклась осторожностью дворецкого.

Ответа не последовала. Более того, оглядывая комнату, я не могла найти в ней знакомый силуэт.

Может он вышел…

Обернулась, осматривая холл и широкий коридор. Никого не было.

Все же решилась и зашла в комнату, осматриваясь. Закрыла за собой дверь и прошла к кровати. Она была не заправленной, подушки валялись как попало и одеяло на половину стянуто вниз.

Прочертила взглядом дальше к тумбочке у кровати и вздрогнула, испугавшись на миг. Рядом с тумбой сидел парень, опершись о стенку. В его руках что-то блеснуло от пробившегося лучика света. Он спрятал это за спину.

— Привет, — сказала севшим голосом, разрушая тишину.

Села на мягкий ковер, напротив него.

Ответа от него не последовало, а тишина все еще очень напрягала.

— Спасибо за цветы, мишку и… — голос дрогнул. Меня пугало это молчание, а нарушать тишину было будто бы преступно. — я не обижаюсь на тебя и о расставании ничего никому не говорила. Решила, что мы сначала должны это обсудить. — все же упрямо продолжила я.

Снова тишина. Жуткая, пробирающая до костей.

Наверное, я говорю что-то не то. Это все ему сейчас не нужно. Он сейчас возьмёт и выгонит меня, и будет прав, ведь я ему ничем не помогаю.

Уже открыла рот, чтобы было не так тихо, но тут увидела, как его белая футболка с низу, несмотря на его приложенную к этому месту руку, начинает пропитываться красным дальше его ладони.

— У тебя кровь… — закрыла рот рукой.

Он тяжело вздохнул и наконец посмотрел на меня.

— В тумбочке, в нижнем ящике бинты и спирт, — глухо произнес он.