Моя новая жизнь

Мне очень понравилась атмосфера торгового центра, все вокруг было таким оживленным. Играла приятная фоновая музыка, я заметила много компаний молодых ребят и девушек. Думаю, это прекрасно: жить с родителями, ходить в школу, общаться со своими друзьями, и даже выбираться с ними в какие-нибудь подобные этому центру места.

Когда тетя Рита говорила о масштабах предстоящих покупок, в моей голове никак не всплыло даже близкое представление о том, насколько много мне оказывается «необходимо», по словам Маргариты.

Мы зашли в косметический магазин и вышли с огромным пакетом от их фирмы. В нем была не только косметика, но и всевозможные средства для ухода за кожей, волосами, ногами, лицом и еще черт знает чем. Я совсем в этих вещах ничего не понимаю, но красивое ухоженное лицо Маргариты говорило о том, что выбору этого человека стоит доверять.

Затем обувной магазин. Я старалась не смотреть на цену по советам тети Риты, но этого делать не получалось. Ценник абсолютно каждой вещи в этом магазине превышал границу приемлемой суммы для меня, даже той обуви, которая мне не нравится.

После этого магазина Александр вынужден был отнести покупки в машину, ибо шататься со всей этой горой не представлялось возможным. Мы же отправились в магазин одежды. Фирму я даже не читала, как и последующие.

Тете Рите не нравилось, что я выбираю более строгие, универсальные вещи классических цветов, но сопротивление не проявляла.

— …просто я хочу, чтобы в гардеробе были не только серое, белое, черное и все в таком роде, но и что-то яркое, веселое. Впрочем, тебе решать, все можно будет докупить потом.

Александр к концу нашего шопинга казался совсем замученным. Впрочем, как и я. Маргарите же покупки доставляли большое удовольствие, и, хотя брала эти вещи она не себе, советы давала хорошие, вкус у нее был.

Домой я возвращалась уставшая, ноги болели от долгой ходьбы по бутикам, но внутри поселилось предвкушение увидеть себя в обновках.

Слово «дом» в мыслях прозвучало так по родному, словно он был у меня всегда…

Уже в своей комнате, когда Александр помог дотащить все добро ко мне на вверх (помогала скорее я, он тащил большую часть покупок и спускался за тем, что не влезло в руки. Я помочь пыталась), я упала на кровать, планируя немного отдохнуть от тяжелой поездки, но организм решил все за меня. Думаю, бессонная ночь из-за волнения перед встречей с отцом, непростой день, который длиться уже, казалось, очень долго, привел к тому, что я почти сразу погрузилась в сон.

Разбудила меня Маргарита легким поглаживаниями по голове.

— Вставай, Арин, ужин готов, и отец ждет тебя за столом.

Услышав это, я сразу встала с кровати. Неужели я столько проспала, за окном уже стемнело, и комната затонула в полумраке. Я достала из картонного пакета, одного из тех, что занимали весь пол у входа в шкаф, расческу, приводя волосы в порядок, направлялась к включателю, в сторону приоткрытой двери, откуда виднелся бледный свет.

— Давай переодевайся и вниз. — полушепотом сказала тетя Рита перед тем, как покинуть комнату.

Уже у входа в столовую я занервничала, не решаясь войти. Глаза лихорадочно забегали в полутьме, прикусила запястье. Что мне ему сказать? Поздороваться? Мы же сегодня уже виделись. Ничего говорить? Молчать тогда? Прилично ли это?

Я сделала глубокий вдох и прошла в зал. За столом меня дожидался Дмитрий Алексеевич. К еде он еще не прикасался, все его внимание было направлено на экран телефона, но, услышав шаги, он поднял на меня голову и улыбнулся. Очень красиво улыбнулся.

— Здравствуй, присаживайся, извини, что пришлось разбудить, день был не простой. Тебе понравились покупки?

— Да.

Я немного помедлила, осматривая Дмитрия. На нем была белая рубашка, брюки, на стуле висел пиджак. Мне, наверное, следовало одеться по-другому, чем штаны в черную клетку и расстёгнутая, надетая поверх майки рубашка в ту же клетку, что и штаны. Да и волосы у меня распущены. Может, стоило их прибрать? Я даже не знаю какие порядки в этом доме.

— Не переживай, ты замечательно выглядишь, — понял моё смятение Дмитрий. — я с работы, не успел переодеться.

Я села за накрытое место, напротив своего родителя и взяла вилку. Еда выглядела очень вкусно, запах внешней составляющей соответствовал. Я осмотрела тарелку: спагетти с курицей и помидорами черри… даже голод проснулся.

— Что ж, я очень хочу с тобой подружиться, надеюсь ты мне с этим поможешь, — начал Дмитрий, поставив локти на стол и сложив ладони вместе. Это моя бывшая привычка, Риму Петровну сильно раздражали мои локти на столе, и она быстро меня от нее отучила. У нее радикальные методы. — я понимаю, что сильно много пропустил в твоей жизни и ничто теперь это не окупит. Все, что я могу сейчас — дать достойное образование, хорошее, безбедное будущее. Если не хочешь учиться в России — пожалуйста, есть много других стран, выбирай любую.

Ничего мне не надо…

Почему-то его слова меня расстроили, не это я хотела от него услышать. Неужто богатые люди такие черствые и думают только о материальных благах?

— Мне нравится Россия… — тихо произнесла я, наматывая спагетти на вилку.

- Хорошо, в таком случае гимназия, в которую ходит твоя двоюродная сестра, Алиса, тебе подойдет. Это лучшая частная школа, я хорошо знаю ее учредителя, поэтому проблем с устройством не возникнет.

Да, сейчас эта информация, как никогда, актуальна. Август закончится уже через неделю, и я сама хотела поднять вопрос со школой, но зацепилась за Алису.

— Сестра? — я подняла на него заинтересованный взгляд.

— Да, у меня есть старший брат, у него дети. Алиса — твоя ровесница. Они приедут к нам в воскресенье, чтобы познакомится с тобой. Мои родители, твои бабушка с дедушкой, тоже будут. Бабушка уж точно.

Внутри что-то зашевелилось, сердцебиение стало частым. Это же уже через два дня! Ко мне приедут родственники, это же так здорово. Главное не думать, что я могу им не понравиться. Только больше переживать буду.

— У тебя, наверное, много вопросов ко мне. Задавай, не стесняйся, — снова улыбнулся мне Дмитрий, откладывая пустую тарелку.

Я глубоко вздохнула, щипая себя за запястье. Дурацкие нервы, даже боль не чувствую от волнения.

— А… как я могу к вам обращаться? — голос меня подвел и вышло очень хрипло и растеряно. Я прочистила горло, но не уверена, что стало лучше.

— Как пожелаешь, до отца мы с тобой не сблизились, но я буду не против. И давай перейдем на «ты».

— Хорошо, я… хотела спросить о маме, — я невольно зажмурила глаза, это спрашивать было страшнее всего. — где она и кто? Почему она не хочет меня видеть? Она ни разу не пришла ко мне.


Дмитрий откинулся на спинку стула. Ни одна мышца на его лице не дрогнула. Наверное, он знал, что я буду спрашивать у него об этом и даже ждал этого вопроса.

— Её звали Виктория Вольская, была известной телеведущей. Она умерла две недели назад. Рак крови. Собственно, сообщила она о тебе не за долго до своей смерти.

Я опустила голову. Эта новость не вызвала во мне чувства сожаления. Подумала лишь о том, что, если бы она не умерла, я бы и дальше жила в детдоме и он бы обо мне, может, никогда бы и не узнал. Наверное, плохо злиться на уже не живого человека и держать на него обиду, но у меня не получалось отпустить претензии, накопленные за детство, которого и не было.

— Вы не были близки, да? — вид у него, хоть и безрадостный, но скорби в глазах я не нашла.

— Она была замужем. Два раза. Оба раза не за мной. Мы познакомились на какой-то вечеринке, уже и не вспомню что это было за событие. Мне было девятнадцать, ей — двадцать четыре. О втором ее браке я ничего не знаю, а вот с первым мужем ее ничто не связывало, брак был по расчету.

— Вы были ее любовником. — заключила я. Тут я поняла, что сказала, причем сказала вслух. А потом вспомнила и просьбу. — ты.

Отчего-то стало очень стыдно, захотелось спрятаться куда-нибудь подальше от его тяжелого взгляда, но я не слушала инстинкты. Наперекор логике и своим ощущениям, я посмотрела на отца. Встретившись с светло-карими, потемневшими слегка, глазами, старалась отразить своими вызов.

Он усмехнулся одним кончиком губ, опуская взгляд. Эта усмешка выглядела так по-мальчишечьи, он словно на миг стал моим ровесником.

— Да, все так. Наши отношения не продлились долго, она очень резко исчезла из моей жизни, а я не стал долго переживать по этому поводу. Думаю, тогда она и узнала о тебе.

— Она ни разу даже не пришла ко мне, даже шанса не дала. Вдруг я бы ей понравилась, — сама не заметила, как стала говорить смелее.

— Ты бы точно ей понравилась, — он наклонился над столом, смотря мне в глаза, легонько провел пальцем по моему носу. — у тебя ее носик и милые веснушки. — он вернулся в прежнее положение, улыбка стала печальнее. — В остальном я пока сходства не нашел, но этот человек возводил красоту в культ, ты была бы ее главной красавицей. Но, к сожалению, карьеру она ценила выше жизни. И своей, и чужой.

Я потрогала свой нос. Это его жест был приятным, и отчего-то таким родным. Он внимателен, веснушек у меня не много, и они плохо выражены. Их легко замазать тональным кремом, что, к слову, очень удобно.

— А вы… ты, когда узнал, что я есть, обрадовался?

Ответил он не сразу. Может подбирал правильные слова, может искал альтернативный ответ, чтобы не обидеть.

— Я сильно удивился, сначала не знал как к этому относится и не понимал правда ли это, или лишь воспаленное сознание сильно болеющей женщины. Она просила тебя забрать, а мне казалось, что она говорит чушь, ведь я даже не думал, что у меня могут быть дети.

— Я здесь, потому что она этого хотела?

— Ты здесь, потому что ты моя дочь. Это подтвердилось всем, чем может подтвердиться в наше время.

Я поджала губы, не зная, что на это сказать. Его можно было понять, ведь, по сути, до теста я никем ему не являлась и относится ко мне не иначе, как к чужому человеку, он не мог.

— Времени уже много, — он посмотрел на наручные часы. — отправляйся в кровать. День и без того тяжелый, я еще и приехал поздно.

Я залпом допила вишневый сок и встала, чтобы унести свою тарелку с бокалом.

— Оставь, не надо ничего уносить.

Я посмотрела на тарелку. Нет ничего сложного в том, чтобы помыть за собой посуду, но я поставила все обратно и направилась к выходу.

— Спокойной ночи. — уже у выхода из зала сказала, глядя на его неподвижную фигуру.

— Спокойной ночи. — будто эхо, ответил он.





Глава 3




За два дня я немного освоилась. Встаю теперь не по режиму — в семь утра от криков Римы Петровны, которая не подбирала культурных слов, когда будила. Правда, привычка подниматься рано и ждать громкий, раскатистый бас воспитателя, не прошла, но к хорошему привыкаешь быстро. Поэтому теперь могу позволить себе поваляться, с такой кроватью это стало одним удовольствием.

Было время разложить вещи. В моей комнате, оказывается, есть туалет и даже душ. Моему восторгу в моменты обнаружения этой комнаты не было предела, и как я ее не заметила, дверь в нее находиться у входа и не увидеть ее сложно.

Я изучила дом, побывала в каждой комнате и на заднем дворе, узнала, что Маргарита не единственная работница в доме. Оказывается, есть садовник, он следит за садом. Звучит очевидно, но почему-то я удивлялась.

И есть еще одна домработница — Раиса, на вид, лет тридцати. Казалось, что смотрит она на меня не очень по-доброму.

И если Раисе не особо нравилось мое общество, то Виктор Степанович, садовник, был рад со мной пообщаться. Этот милый дяденька застал меня, разглядывающую клумбу для рисунка, и предложил мне экскурсию по двору, я смутилась, поскольку с незнакомыми людьми общаться боюсь, но от предложения не отказалась. Так и стали общаться.

Он оказался очень добрым и веселым. Я даже предложила нарисовать его портрет. Выглядел он хорошо на свои пятьдесят шесть лет. Хоть он и седой, но это седина выглядела благородно, а небольшая белая борода дополняла образ.

Виктор Степанович посмеялся на мое предложение, но не отказал. Я пообещала, что процесс будет совсем не долгим, поскольку я делаю это не профессионально и не умею прописывать детали, да и холста с кистями и палитрой у меня нет. Его это порадовало.

— Не думал, что у такого молодого Дмитрия Алексеевича такая взрослая дочь, чем он только в молодости занимался, — говорил Виктор Степанович, дожидаясь завершения рисунка.

Мы сидели на веранде заднего двора, она была довольно большой, поэтому удобней было устроиться на плетеных креслах, слегка отодвинув стол. Я была поглощена работой, поэтому не сразу поняла, о чем он говорит.