Моя любимая половина ночи

Я неуклюже проехала в носках по комнате и чуть не упала на задницу, когда паркет сменился плиткой на кухне.

— Пицца уже в пути! — я бросилась, обойдя его, и закрыла ноутбук.

Рейд медленно повернулся ко мне с растерянной улыбкой.

— Что… там было?

— Порно.

Его глаза хитро загорелись, и он потянулся к ноутбуку.

— Дай посмотреть.

Я шлёпнула его по руке.

— Нет! Это чокнутое порно.

Боже, Милли.

Конечно, теперь он действительно заинтересовался.

— Для работы, — я надеялась, что помахала рукой беспечно. — Ты понял.

Рейда не получилось убедить.

— Надеюсь, ФБР не решит проверять историю твоего браузера, — и я надеялась. — Твоя работа очень странная, Миллс.

— Эй, не я же препарирую коровьи глаза?

К моему облегчению, он сменил тему и сел на стул перед моим ноутбуком.

— Эй, — тише сказал он. — У нас всё хорошо?

Новая тревога затрепетала во мне.

— Да, всё хорошо. Слушай, я собиралась идти спать.

— Разве ты не сказала, что заказала пиццу?

— Точно, — блин. — Я собираюсь спать после пиццы. И порно, — я обнадёживающе кивнула на дверь. — Может, поговорим завтра?

— Но если будет пицца, я тоже хочу, — он победно улыбнулся мне. — Я голоден, помнишь?

— Возьми немного с собой.

На его челюсти заходили желваки, он чуть склонил голову.

— Точно всё хорошо? Ты злилась на нас сегодня.

— Я… что? — я заметила, как естественно вёл себя Рейд в ситуациях, когда друзья говорили об эмоциях и конфликтах, и как в таких случаях я становилась дёрганой и немногословной.

— Миллс.

— Хорошо, я немного злилась, — выдавила я.

Он опустил подбородок на ладонь, внимательно слушая. Огромное достижение — признать, что и мне знакомы негативные эмоции. Его голубые глаза окружили морщинки от ободряющей улыбки.

— Но я уже забыла об этом, — сказала я и указала на стол, словно мои эмоции валялись там с моими ключами. — Всё ведь понятно. Я отправила тебе сообщения для твоих женщин. Я не сделала бы этого, если бы злилась.

Это… могло быть ложью.

Рейд выпрямил спину. Он сидел на стуле, а я стояла, и он был лишь немного ниже меня. Такой угол отвлекал по многим причинам. Он мог раздвинуть ноги и притянуть меня к себе. Он мог склониться и поцеловать мою шею. Я могла сесть ему на колени.

Заткнись, озабоченный мозг.

— Я рад, что ты уже забыла, — ответил он, — но если бы ещё злилась, то было бы справедливо. Я вёл себя как козёл, и ты мне об этом сказала. Спасибо.

Слушая его, я думала о мыле с лемонграссом, которым пахли его шея, грудь и живот.

Я кашлянула.

— Знаешь, я всегда рада помочь твоему моральному развитию.

— Кстати, я отправил сообщения, которые ты мне написала, — сказал он.


— Правда? — я отошла, вдохнула воздух без Рейда и вытащила из холодильника пиво для него. Я разрывалась между желанием узнать больше и необходимостью сменить тему. Ничего хорошего не выйдет из беседы о моём не такой уж и поддельном профиле.

— Да. Но пока не получил от них ответ.

Я замерла и оглянулась на него через плечо.

— Хм.

Рейд взял бутылку с тихим «спасибо», вытащил телефон и провёл пальцем по экрану.

— Ага, я… о, — он поднял голову и просиял. — Один ответ есть.

В дверь позвонили. Я устремилась туда и, расплатившись за пиццу, принесла на кухню райскую коробку. Мне нужно было сменить тему. Я хотела обсудить, заметил ли он, как всем этим интересовался Эд. Или послушать, как Рейд бормотал о науке или сплетничал о Дастине на сайте знакомств. Или узнать, соглашались ли мы с тем, что ему нужно было расширять область своих знаний, чтобы шансы на его становление деканом стали выше.

Мне нужно было, чтобы Рейд покинул мой дом. Я не хотела прогонять его, но ощущала себя так же, как ночью после праздника в его честь — будто позвать Рейда в мою постель было не такой плохой идеей. И об этом я думала, пока он читал сообщение от другой женщины.

Которая была мной…

Разрешите представить, трудности двадцать первого века.

Может, прочитав сообщение Кэт, он всё поймёт. Мы посмеёмся, и я смогу перестать думать об этом. Всё наладится.

Да?

Я задержала дыхание, наблюдая за ним. А потом его глаза загорелись, он, рассмеявшись повернул экран ко мне.

— Кэтрин, то есть Кэт, процитировала «Улётных девчонок». Она — твоя близняшка, Миллс!

От моего резкого хохота он с удивлением глянул на меня. Придумать себе оправдание, чтобы не выглядеть визжащей маньячкой, так и не получилось.

Он повернул телефон к себе и перечитал сообщение, а я вяло спросила:

— Та-ак, ничего необычного?

— Необычного? Нет. Она очень забавная, — теперь я не знала, обидеться ли, потому что он не понимал, что это я была забавной. Или упасть в обморок от счастья, ведь он говорил обо мне, сам того не зная. Блин, это и чертовски мило, и ужасно глупо.

Я открыла рот, чтобы сказать ему: «Это я, идиот». Вдруг он посмотрел на меня с глупой улыбкой, и моё сердце лебедем странно нырнуло в груди. Он искренне взволнован.

— Что мне ответить? — спросил он.

Я пожала плечами, ведь не должна была знать, что написала Кэт. Он прочёл сообщение вслух. Если честно, мне не нужно слушать: я прочла сообщение семь раз перед отправкой. Сейчас я, пытаясь сохранить бесстрастное лицо занималась тем, что раскладывала пиццу на тарелки.

— Неплохо, да? — спросил он, закончив.

— Ты прав, она крутая.

Он встал, взял тарелку. Я смотрела, как он поднял кусочек, сложил пополам и сунул огромный кусок в рот. Он не шутил насчёт голода. Проглотив пиццу, он сказал:

— Я рад, что мы решились. Все эти знакомства. Выглядит многообещающе.

Я кивнула, жуя, мысленно прося его продолжать.

— Я думал о том, что ты сказала в ту ночь, — он сделал многозначительную паузу и добавил, — по дороге к тебе…

Ой. Ещё кивок.

— Возможно, ты права.

Взяв новый ломтик пиццы, я поднесла его ко рту.

— Тебе стоит уточнить. Я всегда права.

— О том, что мы впятером лишаем друг друга шансов. Не знаю, наверное, нам так удобно. А стоит встряхнуться.

Я откусила немного и снова кивнула.

— Работа всегда была у меня в приоритете. Впервые в жизни я вижу, что должно быть нечто большее. Свидания были препятствием, которое я обходил. Нужно было бы объяснять, что я занят, а это не стоило усилий.

— А теперь?

Он взял пиццу и пожал плечами.

— Думаю, впервые в жизни мне кажется, что чего-то не хватает. Я хочу всё и сразу.