Мой личный принц

Глава 1




— Далия! Далия, ты спишь? Мне срочно нужна чашка чая с молоком. Ах, как мне дурно...

Нет ничего хуже, чем прислуживать собственной двоюродной сестре. Особенно когда она возомнила себя королевой.

Невеста наследника престола — падите ниц, жалкие плебеи! Я победила на отборе принцессу Иштера! Разбейте в кровь свои лбы, унизительно преклоняясь пред моим величием. Вы недостойны целовать подол сиятельной госпожи.

Ладно, я завидовала, а Амалию иногда ненавидела. Не все сестры обязались любить друг друга по умолчанию.

— Если тебе плохо, Мали, подыши свежим воздухом у открытого окна, — ответила я с деланным равнодушием, не желая подниматься с соседней кровати.

— Нет, я хочу чаю! — не знали вы, принц Абель, на ком жениться собрались. И ваши влюбленные взоры на сегодняшнем ужине тому подтверждение.

— Тогда вызови прислугу. Возможно, кто-то соизволит принести тебе чаю среди ночи.

Ничем хорошим мой отказ не кончился. Кузина слишком привыкла к вниманию со стороны общественности. Собственный отец, граф Сент-Клер, потакал каждому капризу любимой и единственной дочурки. Так дядя восполнял недостаток внимания из-за постоянного отсутствия. Купил новое платье — Амалия не закатывала истерику посреди кабинета.

— Стой! — подорвалась я с постели, завидев, как кузина открыла рот и набрала в легкие побольше воздуха.

Не хватало еще, чтобы сюда явилась госпожа Сорель — наша бдительная наставница с орлиным взором и длинной тростью с металлическим набалдашником. Больно, было очень больно, когда она начинала применять меры воспитания прошлого столетия.

«Благородных юношей и дев надо учить уму-разуму. Даже насильно!» — прозвучал в голове скрипучий голос воспитательницы. Ох, да, я усвоила это правило сразу. Проще притвориться, что подчинился и избежать проблем.

— Так-то, — кивнула Амалия, прищурившись, пока я неохотно набрасывала на плечи махровый халат.

— Живее, гремлин, я не могу долго ждать. Нужно выспаться перед завтрашней встречей с моим милым Абелем, — вздохнула эта голубоглазая фея, хлопая ресницами и заставляя расцвести чахлую фиалку на подоконнике.

— Бегу и волосы назад, — пробормотала я под нос, наклоняясь к магическому шару на тумбе подле кровати и постукивая ногтем по стеклянной поверхности. Ленивые фейри с неохотой начали просыпаться, а комнату озарил голубоватый свет.

— Что ты сказала, гремлин? — поинтересовалась кузина, прекратив взбивать подушки.

— Бегу, дорогая сестрица. Так тороплюсь, что волосы расчесывать не стану, — я притворилась опечаленной, повязала пояс и, взяв в руки шар, двинулась из комнаты.

— Не забудь: чай не должен быть горячим, теплым и холодным! — крикнула мне вслед Амалия, а я закатила глаза на очевидную глупость. — Ты сейчас закатила глаза, гремлин?

Моя двоюродная сестра — невыносимое создание. Она не чудовище, просто глупая. Как истинная дочь графа, Амалия обладала невероятной способностью для благородной леди — управлять растениями. Один взмах длинных ресниц — сад расцветал, плодоносили деревья и зеленели кустарники.

Прекрасная будущая жена для какого-нибудь родовитого юноши.

В школе благородных девиц Амалию часто ставили в пример за исконно женские чары и природную красоту. Светлые волосы, тонкая талия, правильные черты лица, пухлые губы и овальное личико. Кузине не требовалось ни вмешательство магов-целителей, ни косметических средств, изобретенных эльфами.

В моем случае красота Сент-Клеров хоть не обошла стороной, но оказалась подпорчена плебейскими генами отца — Шона Кроссборна, библиотекаря. Курносый нос, высокий рост и фигура без нужных округлостей. Дядюшка говорил, что я походила на свою мать. Во всем, кроме магии.

От папы я получила специфический дар познания. Благодаря этому обучение давалось мне легко. Экономика, этикет, история, география, математика и даже грязный язык троллей. Именно за способность к невероятному обучению сестрица наградила меня обидным прозвищем «гремлин». Ведь только эти магические создания проводили будни за книгами, не интересуясь внешним миром.

Да, я умна, но какой от этого толк? Я едва ли могла рассчитывать на удачную партию. Общество очень негативно относилось к детям от морганатических браков. Разве что какой-нибудь герцог или принц женился бы на мне. Тогда никто не посмел сказать слово. Хотя я сама отказалась от участия в отборе за сердце будущего короля Данмара — старшего принца Абеля. А ведь могла внести свое имя в списке — родство с Сент-Клерами это позволяло.

Моя матушка, царствие ей небесное, приходилась графу сестрой. После побега с отцом Кэтрин Маргарита Браун, леди Сент-Клер перестала существовать для всего света. Даже для собственной семьи, не считая брата. Дядя Себастьян забрал меня, несчастную сироту, когда родители умерли от желтой лихорадки.

Да, мама вышла замуж по любви, обрекая меня на нищенское существование. Ни приданного, ни репутации — высший свет королевства Данмар не прощал аристократам нарушения традиций, сколь бы не пытались изменить их прогрессивные представители общества.

— Все было бы проще, не покиньте вы меня, — прошептала я в темноту, шагая по коридору гостевой части замка. Не имело смысла тосковать по ушедшим. Только бередить старые раны.

Магический шар освещал причудливые сцены битв на расшитых гобеленах. Представители династии Трастамара, правившие Данмаром несколько сотен лет, были изображены на каждом полотне в роли благородных защитников. Казалось, эту часть замка специально украсили подобными произведениями искусства ради банальной гордости. И такие гобелены отлично закрыли щели в стенах.

Ночью дворец напоминал дом с привидениями. Оглядываясь по сторонам, я ежилась от непроизвольного страха, стараясь не слишком присматриваться к самым темным участкам пустынного коридора. Жуткое место. Холодный ветер проникал во дворец, из-за чего кожа покрылась мурашками. Причудливые тени от огоньков магических ламп, развешанных вдоль стен, извивались в безумном танце.

— Чай ей с молоком, — проворчала я привычно, стараясь унять неприятное чувство беспокойства и невольно оглядываясь.

Почему здесь не было охраны? И куда подевались слуги?

— Плюну тебе в чашку. — Мысленно я представила, как учительница нашей школы грозит мне пальцем за подобные слова.

«Воспитанные девушки не ведут себя, как базарные торговки и уличные хабалки».

Позади хлопнули ставки, и я вздрогнула, резко обернувшись. Мой шар осветил пустой коридор от лестницы до окна. Шелковые шторы чуть колыхнулись из-за ветра, пока я вглядывалась вперед. Там что-то мелькнуло? Стоило сказать сестре, что кухня закрыта. К демонам подобные походы за чашкой чая.


Я уже шагнула обратно, когда меня внезапно схватили и потащили в сторону небольшой ниши. Шар выпал из рук, покатился к ступенькам, но замер у самого края. Испуганные светлячки заметались внутри, отбрасывая хаотичные тени. Я не успела вскрикнуть, как оказалась прижата к холодной каменной стене и почувствовала страстное дыхание у самого уха.

Боги, это мужчина!

— Я знал, что все отговорки просто слова. Ты пришла, любимая... — выдохнул нападавший и приблизился.

Мой плотный халат намок от дождевой влаги на ткани плаща. Хотя смущало не это, а ладони незнакомца. Он принялся бесстыдно ощупывать меня, дергая пояс, и приговаривал:

— Похудела? Не стоило. Мне нравились твои формы.

Ответить мне не дали. Бесстыдник навалился сильнее, покрывая влажными поцелуями шею и борясь с халатом. Честно сказать, я не знала, как поступить. Кричать? Отбиваться? Хотела оттолкнуть, однако мужчина принял это за попытку обнять себя и застонал.

— Идешь ко мне во всей красе, ты освещаешь ночи светом, — зашептал он, обжигая дыханием кожу.

«Этьена Торетти цитирует, но перевод неверный», — с негодованием подумала я, продолжая вялые попытки сопротивления.

— Коварства нет, но постоянство чуждо духу твоему. Все слезы о тебе, безмолвной грустью в сердце отзываются... Нравится? Для тебя сочинил, — похвастался развратник, томно дыша мне в шею.

— Не стыдно вам присваивать творчество давно почившего поэта, господин? — возмутилась я столь бесцеремонным издевательством над литературным трудом своего любимого писателя.

Незнакомец растерялся, а его руки замерли на талии. В темноте ниши я не видела лица, только очертания. Наверняка нахал удивился, поскольку сразу же резко отпрянул и выдохнул:

— Ты кто такая?

— А вы? — спросила я в ответ и нахмурилась.

— Где Мали? — проигнорировал вопрос незнакомец.

При чем здесь Амалия?

— Далия! Где носить эту дуреху? Ничего доверить нельзя. И почему нет слуг?!

Голос кузины — гром в ясном небе. Следом послышались шаги на лестнице. К нам спешили, и времени спрятаться не было совершенно. Тем более, когда Амалия подошла и направила свет магической лампы в нашу сторону.

Интересно, почему я не слышала шагов кузины?

— Ваше высочество?!

Резко повернувшись к своему «кавалеру», я вздрогнула и подтянула халат, сползший с плеч. Разглядывая лицо того, кто стоял передо мной, мысленно застонала: светло-зеленые глаза, взъерошенные каштановые волосы младшего сына нашего славного короля Агора. Явно не то, что я ожидала увидеть.

А затем сестра заорала, оповещая весь этаж о находке.





Глава 2





— Возмутительно! Какое бесстыдство!

Госпожа Сорель ходила из угла в угол, пока мы сидели, как узницы перед казнью. Плечи расправлены, осанка ровная. В школе благородных девиц нас привязывали веревкой к спинкам стульев. Хотел или нет, а сидеть прямо учились, дабы избежать подобных наказаний. Волос единорога, используемый в качестве основного материала для изготовления таких веревок, был очень плотным и жестким. Невозможно разрезать обычными ножницами, поэтому шансов на освобождение было мало. Мы пытались, честно, ничего не вышло.

— Как ты могла, Далия? Окончательно потеряла стыд? И где! В королевском дворце перед свадьбой его высочества занималась непристойными для девицы делами с... — госпожа Сорель осеклась, дабы перевести дух, — младшим принцем!

Я бы поспорила, кто и кем занимался, но ничего говорить не стала. Все равно никому не было дела. Скандал разразился в тот момент, когда бестолковая Амалия заголосила во всю мощь своих связок. Естественно, что на крики слетелся весь дворец: благородные леди в чепчиках, уважаемые лорды в ночных колпаках, а с ними полусонные гвардейцы, любопытные служанки и разгневанный король.

О, как же негодовал его величество! Агор Второй Трастамара был в ярости. Мне казалось, он убьет своего нерадивого сына под гобеленом, где изображено славное сражение при Ло-Перемье. Символично, ведь рядом висел другой: «Король Агор Первый убивает сына-предателя».

— Ты. ты. — не находил слов его величество, дабы выразить все свое возмущение. Получалось лишь стискивать и разжимать пальцы. Рядом печально вздыхал советник Кайзер, лорд Брустер, пытаясь шепотом успокоить взбешенного монарха.

— Отец, — начал принц, которого в народе давно прозвали «Эрик Безголовый». Его высочество сдёрнул плащ и гордо вскинул подбородок. — Случилось вопиющее недоразумение. На самом деле, это не то, что ты подумал.

Если кто и мог выдумать подобную отговорку происходящему, то только Эрик Трастамара. В прошлом году, подравшись в таверне, принц заявлял, будто предводитель гномов сам ударился три раза головой об дубовый стол и выдрал себе полбороды. И фрейлина королевы Элиноры, дочь мелкого барона, в его кровати искала утешения после гибели любимой певчей птички. В итоге гномам выплатили компенсацию, попорченную девицу отослали из дворца, а принцу все сошло с рук.

Венценосной особе никто не указ. Тем более в мире, где распоряжались мужчины.

Одно из главных правил истинной леди гласило: «В случае непредвиденной ситуации (нападение разбойников, медведей, волков, оборотней или чужеземцев) падайте в обморок». Так я поступила: закатила глаза, жалобно вздохнула и повалилась на пол у ног ошарашенной стражи под испуганные вскрики.

Притворяться беспомощной дамой пришлось весь остаток ночи. Вокруг суетились служанки, поднося нюхательную соль и раскуривая бодрящие травы. Королевский лекарь срочно был разбужен, дабы осмотреть меня. Его заключение: переутомление от большого стресса. Пришлось сцепить зубы, чтобы не рассмеяться в голос. Мы с ним понимали, что ничего подобного со мной не происходило. Мистер Дорсти склонился, похлопал меня по руке и весело прошептал: