Мятеж в империи

– Ладно, раз в неделю часок-другой обещаю выкраивать, – махнул я рукой.

– Ловлю на слове, – потер ладони мой начальник службы безопасности.

Хм, а ведь меня подловили! Теперь Анзор с этой темы не слезет, как бы мне не попасть между ним и Симой. Уж о том, как привык «отдыхать» мой советник, ни для кого не секрет, гуляка тот еще! И ведь находит оправдание, ну когда со мной на данные темы беседует. Сетует, что Серафима Георгиевна Адания никак не решится примерить колечко. Даже подросшая Лиза и та сестру не понимает и грозится, что еще немного подрастет и дядю Анзора у нее отобьет.

– Господа, давайте перейдем к делу, – предложил Портейг и протер стекла пенсне. – Наши заводы медикаментов скоро столкнутся с переизбытком продукции и отсутствием спроса. В империю по понятным причинам поставлять препараты мы не можем, за границу – тем паче, а внутренний спрос невелик. С одной стороны, радует, что медицина у нас хорошая, но и делать что-то необходимо.

– Семен Иванович, а в войсках все лазареты и госпитали имеют запас лекарств? – уточнил я.

Профессор начал преобразования в нашей армии, обучал, как оказывать первую медицинскую помощь при ранениях. Ввел новшества в организацию лечения, и по моему настоянию медицинская служба вышла на более качественный уровень. Да, наши затраты в этой части возросли, в том числе и жалованье я всем увеличил. До сего дня экономика Сибири бурно развивалась, хотя вопросов много, а золота в казне, к сожалению, не прибавляется. Странно, что на эту встречу не пригласили банкира, с Алексеем Петровичем я два дня назад имел долгую беседу насчет экономического состояния, и его выводы меня не порадовали. Поставил перед Велеевым задачу о поисках рынка сбыта, что, в общем-то, не его дело. Он даже пытался от данного поручения отвертеться, доказывая, что банк не может отвечать за промышленность Сибири, и мои предприятия в частности. К сожалению, имперские власти наложили ограничения на торговлю именно с предприятиями, находящимися в моей собственности, и теми, в которых участвует золотом казна Сибири. Остальные промышленники и купцы худо-бедно ведут торговлю, но и среди них есть недовольные, что товары начинают облагаться пошлинами, а расходы на доставку и взятки возрастают. На своей территории мы с этим боремся и порядок навели, а вот в городах, где губернаторы верны императрице, дело обстоит плохо.

– Иван Макарович, за армию не беспокойтесь, – улыбнулся Ожаровский. – Семен Иванович даже в казачьем войске свои правила установил.

– Голубчик вы мой, – покачал головой Портейг, – это не правила и не прихоть! Жизнь солдата и офицера необходимо ценить, а то сражаться в случае беды будет некому!

– Да я и не спорю! – поднял руки атаман.

– О проблемах сбыта продукции мне известно, – признал я очевидное, – с господином Велеевым мы над этим вопросом работаем. Что касается основных наших производств: оружия и медикаментов, то мы столкнулись с проблемами. Про автоматы или заказы на бронемашины говорить не приходится, их мы никому продавать не станем, сколько бы ни посулили. Касаемо лекарств – со столицей переговоры ведутся, в том числе и мной. Пытаюсь достучаться до частных клиник и даже до Медицинского совета Министерства внутренних дел Российской империи под руководством Рагозина, – тяжело вздохнул, вспомнив безрезультатные переговоры.

Со Львом Федоровичем знаком, отношения нормальные, однако он ни в какую не дает добро на заключение договоров, хотя признает, что наши лекарства многим могут помочь.

– С Рагозиным и я имел беседу, – покачал головой Портейг, – он заявил, что покупать не будут, не выделяются деньги. Лукавит, средства для больниц поступают, и даже в большем, чем ранее, объеме, но расходы расписаны, в том числе и пролоббировано, с какими фабриками заключать договоры.

– Это уже понятно, но остается главный вопрос. – Я посмотрел на Анзора. – Кто воду мутит?

– Фармацевтическое общество, – мгновенно ответил тот, а профессор со вздохом продолжил:

– Кое-кому в министерстве и советникам императрицы занесли в конверте, написали десяток докладных и даже выпустили пару статей в научной прессе о возможном негативном последствии для организма от наших пилюль и микстур. Ударение сделали на средство от потенции, мол, возможны печальные последствия, вплоть до летального исхода.

– Зато в наши больницы потянулись больные, – пожал плечами мой начальник службы безопасности и советник. – Говорят, что от желающих попасть к вам, Семен Иванович, на прием отбоя нет, запись на несколько месяцев вперед. Существует также возможность ее обойти, но стоит это от ста рублей золотом.

– Вы обвиняете меня во взяточничестве и мздоимстве с больных людей?! – воскликнул профессор.

– Бога ради, что вы! – выставил перед собой руки Анзор. – Знаю, что вы и рубля таким образом в свой карман не кладете! А вот к помощникам, которые настоятельно рекомендуют осмотреть без очереди того или иного купца и промышленника или их родню, я бы на вашем месте вопросы имел или просто присмотрелся.

– Но больным при смерти отказать никак не могу, – поморщился профессор.

– Гм, господа, мы отклонились от основной темы разговора, – вмешался граф. – С товарами и услугами, которые отказываются принимать на остальной территории России, к сожалению, все ясно. Это мы все понимаем, вы согласны, ваше высокопревосходительство?

– Да, против нас идет атака в финансовом отношении, – согласился я.

– Это не атака – война! – поморщился Ожаровский. – Если бы не угроза со стороны Германии и Австро-Венгрии, которые в любой момент готовы развязать войну, то пушки уже палили бы в нашу сторону!

– Так уж и пушки, – поставил я под сомнение вывод атамана.

– Численный перевес не на нашей стороне, – отмахнулся Ожаровский. – А поживиться в Сибири есть чем. Конечно, в данный момент нам на руку играют и революционные настроения в столице. Забастовок все больше, листовки появляются пачками и вносят смуту, Ольга Николаевна, при всем моем к ней уважении, не может с ситуацией совладать.

– Да, дела в империи идут под откос, – поддержал его граф Кутайсов. – За державу обидно, особенно то, что сделать ничего не можем, приходится от негодования кулаком по столу бить да беленькую пить.

– Ха, Павел Ипполитович, когда это вы беленькой стали увлекаться? – усмехнулся профессор.

– Господа, ваши предложения, – похлопал я ладонью по столешнице.

– Иван Макарович, вы не гневайтесь, – вздохнул граф, – необходимо навести порядок в империи, а то, не ровен час, и к власти придет не пойми кто!

– И вы мне предлагаете устроить поход на Москву, чтобы захватить власть? – поморщился я, начиная негодовать. – На текущий момент страна и так уже, считай, разделена на две части. Внешних врагов хоть отбавляй, они все спят и видят, как мы между собой сцепимся. Нет, устраивать бойню ни в коем случае нельзя, это приведет к непредсказуемым последствиям.

– Ваше высокопревосходительство, – вздохнув, медленно проговорил граф, – неужели вы думаете, что мы не понимаем рисков? Дальше ситуация будет усугубляться, а промедление смерти подобно! Все эти революционные силы – их необходимо уничтожить!

– Павел Ипполитович, а каков у вас план? – Закурил я папиросу и глубоко затянулся, пытаясь скрыть раздражение. – Огласите, не стесняйтесь! Двинув войска на столицу, мы окажемся в роли мятежников!

– Да нет у нас каких-то конкретных планов, – крякнул в кулак атаман казачьего войска. – Вопросов много, как и проблем, а решения не видим, поэтому и решили переговорить в такой обстановке.

Увиливает, про лежащие карты и бумаги на столе словно забыл. Настроение мое поняли, а может, и осознают, что ничего не выйдет без кровопролития, а его я не допущу.

– Странная у нас встреча и разговоры, – загасил я недокуренную папиросу в пепельнице. – Необходимо сосредоточиться на текущих делах в Сибири. Как-то налаживать связи, укреплять армию, торговлю, а о смене власти в империи – забыть.

Разговор перешел на текущие наши проблемы, а когда со стола исчезли документы, я и не заметил. Если честно, то поведение господ-губернаторов меня озадачило и расстроило. Не раз мои взгляды им высказывал, но они упорно стоят на своем. Нет, соглашаются, а через какое-то время заводят похожие разговоры, что империи необходима твердая рука, новые законы и порядок, мол, императрица не справляется, а ее советники толкают страну к пропасти. Увы, с каждым разом доводы все серьезнее. Моя служба разведки (еще в зачаточном состоянии) постоянно докладывает об ухудшении ситуации в столице. Думаю, генералам обо всем этом известно, и если ничего не изменится в лучшую сторону, то аналогичные встречи продолжатся.

– Предлагаю отправиться в соседний зал, там у госпожи Марты званый ужин, – широко улыбнулся Анзор.

Понятненько: мой советник в своем репертуаре и без девиц не обходится ни одна встреча. Тем не менее последовал за Анзором и сразу признал, что не прав. Марта и в самом дела устроила прием, правда, непонятно по какому поводу.


– Иван Макарович! Наконец-то! Мы вас уже заждались! – воскликнула владелица заведения, подходя ко мне и протягивая ладошку для поцелуя.

– Простите великодушно, – улыбнулся я молодой женщине и склонился для поцелуя ручки, – дела, будь они неладны, задержали! – улыбаюсь, а сам своему советнику, который о чем-то с Симой беседует, хочу головомойку устроить.

– А ведь прием устроен в вашу честь, Иван Макарович, – попеняла мне Марта.

– С чего бы это? – озадачился я, раскланиваясь со знатными гостями.

– Так сегодня год как вы получили титул наместника Урала, – напомнила мне моя собеседница.

Действительно, всего год назад в Екатеринбург прибыла императрица с неофициальным визитом… Тогда-то Ольга Николаевна и подписала указ о моем назначении, а потом все завертелось и закрутилось. Н-да, прошло-то всего ничего, а меня уже кличут хозяином Сибири, подбивают не пойми на что! Сделано, конечно, прилично, если назад оглянуться. Много успели, а должны были еще больше. А главное-то с трудом удается спасти от развала империю. Впрочем, думаю, в столице склонны считать не так. Сибирь в данный момент – отрезанный ломоть, и не по моей воле. Почему-то мне ни на грош в окружении императрицы не верят, но вынуждены считаться.

– Иван, сегодня не стоит забивать голову работой, – шепнула мне Марта. – У меня в гостях есть несколько дам, которые в твою сторону неровно дышат, обязательно тебя с ними познакомлю, а выбор сам делай.

– Не оставляешь попытки выступить в роли сводницы? – усмехнулся я. – А чего не предложишь своих девочек?

– Ты и сам к ним в любой момент зайти можешь, они обрадуются, – парировала Марта, проследила за моим взглядом и предупредила: – Это Анжела, поет хорошо, но ты с певичками уже обжигался.

– Не напоминай, – чуть поморщился я. – Впрочем, мы расстались не врагами.

– У тебя нет времени, чтобы оказывать должное внимание этой женщине, – заявила Марта.

И как такое изволите понимать? Хотел ее спросить, но промолчал. Вижу, что невеста ротмистра – возможно, бывшая – вновь затеяла вокруг меня возню. Уж чтобы Анжела без ведома хозяйки пела в мужской компании, когда мы в покер играли, – не поверю. А для кого? Портейга, Анзора или моего главного конструктора? Профессор дамами если и интересуется, то на какие-то близкие отношения не пойдет. Анзор и певица? Ну, теоретически возможно, вот только как бы мой советник ни бравировал, а Симу потерять боится и пытается свои похождения скрыть. В данном случае он этого не сможет сделать. Гастев? Который при беседе с губернаторами занял выжидательную позицию и ни словом не обмолвился? Опять-таки у Ивана Матвеевича есть супруга, в которой он души не чает. Терешкин? Отыскал краем глаза своего главного конструктора, а тот стоит и молоденькой девушке, краснея, комплименты отвешивает. Хм, Василий и не подумает, чтобы роман закрутить с певичкой, да и вряд ли ему отец с матерью дозволят. Тогда получается, что Марта избрала новую тактику, показывает основную претендентку на мою постель, а сама от опрометчивого шага отговаривает.

– Марта, я тебя слишком хорошо знаю и просчитать могу на раз, – вполголоса сказал я и взял бокал с шампанским с подноса у проходящего мимо официанта. – Если по существу – Анжела, как понимаю, свободна. Каковы у нее планы на замужество? Она ищет любовника или мужа?

– Черт возьми, Иван Макарович, ты задаешь неудобные вопросы, – проговорила моя давняя подруга.

– Твои же планы – нас свести, – сделал я еще один глоток из бокала. – Сознавайся.

– Сам решай, – рассмеялась та. – Познакомить, если захочешь, смогу, а дальше… – Она не закончила фразу.

Договорить мы не успели, ко мне подошли промышленники города, и завязалась беседа. Каждый выставляет себя в лучшем свете, хвалится, какие нововведения и улучшения для жизни рабочих предпринял. Один из последних моих указов касался борьбы с неграмотностью. Как ни крути, а число тех, кто читает плохо или не умеет вовсе, у нас достаточно велико. Нужно отдать должное императрице: Ольга с этим успешно вроде бы борется, но многие сами не желают получать знания. Почему? На этот вопрос мне дал ответ один из моих собственных рабочих, который не смог по моему настоянию прочесть плакат над станком о технике безопасности:

– Ваше высокопревосходительство, – не смутился мужчина, лет под тридцать, – у меня двое ребятишек, жинка грамоте обучена, а мне без надобности. С работой справляюсь, счет знаю, подпись в ведомости поставлю, а грамотности от меня не требуется.

– Скажи, а если у тебя повысится довольствие на десять рублей в месяц, – потер я висок, – тогда захочешь учиться?

– Да вам-то это для чего? – недоуменно спросил тот.

– А то, что ты, дурья башка, меньше заготовок испортишь, травмы, – ткнул пальцем в сторону «грозного» предупреждения, – изучая плакаты, не в таком количестве получишь. Глядишь, и сможешь какие-нибудь новшества предложить.

– Ежели червонец добавите, то, пожалуй, грамоте обучусь, – почесал затылок мужик, а потом спросил: – Извиняюсь, а что на плакате написано?

Ну, ему-то прочел, а мастера цеха потом пропесочил, что у него работают, наплевав на технику безопасности. Теперь вот промышленники удивляются, что производительность труда возросла, а брака меньше стало. Есть в этом и негативная сторона, работяги стали интересоваться газетами и листовками. Как говорится, спрос рождает предложение. Слава богу, революционеров у нас почти нет, но воду мутить пытаются. Служба безопасности это на корню пресекает, однако случается время от времени появление запрещенной литературы. А вот газетчики и журналисты стали более лояльно к действующей власти относиться. Если тот или иной материал затрагивает интересы высокопоставленных чинов, то он в обязательном порядке согласуется. Теперь уже можно не опасаться, что выйдет газета с новостями, а там меня сравнивают с бывшим царем Тартарии или сватают за императрицу…

На завтра наметил посмотреть, как там у моего главного конструктора с самолетами дело движется. Бронетранспортеры в данный момент собираются, хотя следует их выпуск прекратить, очень много усовершенствований идет, и нет единого образца. Это плохо тем, что детали невзаимозаменяемые и если самоходная машина получит повреждения, то запчастей не найти.

– Господа, я у вас Ивана Макаровича украду, – вмешалась в мою беседу с промышленниками Марта. – О делах говорить на моем приеме – моветон.

– Слово хозяйки – закон, – обозначил поклон один из фабрикантов.

– Кто мы такие, чтобы перечить такой восхитительной даме? – широко улыбнулся второй.

– Ой, не смущайте вы меня, – жеманно отмахнулась Марта и потянула меня за локоть в сторону окна, где за столиком сидит понравившаяся мне певица. – Так и быть, представлю вас друг другу, – проговорила она, искоса наблюдая за моей реакцией.

Певица при нашем приближении встала и с улыбкой протянула мне руку, затянутую в белоснежную перчатку. Украшений на молодой женщине немного, они гармонично подобраны и не бросаются в глаза, позволяя рассмотреть точеную шейку, завитые в локоны волосы и зеленые глаза.

– Это Анжела, талантливая певица, – сказала Марта. – Иван Макарович, наместник Урала и руководитель Сибири.

– Очень приятно, – произнесла Анжела.

– И мне, – чуть улыбнулся я и, уже склоняясь к ее ладошке, чтобы поцеловать, краем глаза заметил несуразицу.

У входа в зал началась какая-то потасовка. Поручик, стоящий у дверей, кому-то попытался заступить дорогу, но его отшвырнули в сторону. Человек семь, в солдатской форме и с красными бантами на груди, держа в руках винтовки, вбежали внутрь. Раздались крики, кто-то выстрелил в потолок, а один из незваных гостей вытянул в мою сторону руку с револьвером. Интуиция или рефлексы у меня мгновенно сработали. Сам не понял как, но схватил за талию Марту, прыгнул на Анжелу и еще успел стол перевернуть. Звон разбитой посуды слился с выстрелами, пули из револьвера пробили столешницу в нескольких местах. Мне в щеку впилась заноза, певица всхлипнула, а владелица заведения вытащила откуда-то из-под платья дамский пистолет.

– Живыми брать! – перекрывая шум и гвалт, закричал Анзор и вырвал у одного из нападавших из рук винтовку.

Сам же я уже выцелил продолжающего посылать в нашу сторону пулю за пулей нападавшего и выстрелил. Не промахнулся, моя пуля попала меж глаз стрелка, тот рухнул как подкошенный. Официанты скрутили нападавших, действовали так, словно этого нападения ждали.

– Жив?! – подскочил ко мне Анзор.

– Да, – коротко ответил я, склонившись над тяжело дышащей Анжелой.

Певица без сознания, держится за бок, а ее перчатка промокла от крови.