Мистер Кольт

Аранский прочистил горло слегка кашлянув:

— Поделюсь, конечно, тем более есть чем. И начну сразу с главного, Дровосек Святошинский, Мельник и Мистер Кольт — одно и то же лицо. Студебеккер, Стреляный, Стэп, Унылый и Мистер Кольт — одна банда. Разбойные нападения на Березняках, в офисе на Олимпийской и на Теремках их рук дела, конвертационный центр, разумеется, тоже.

— Догадываюсь, как все это вскрылось, но хочу послушать из первых уст, так сказать.

— По оружию в первую очередь, Максим Юрьевич. Стволы их в «мерседесе» нашли с отпечатками пальцев их хозяев. Экспертиза подтвердила, ТТ, ПМ и кольт поработали в упомянутых разбойных нападениях. Сотрудница офиса на Теремках, которая в живых осталась, опознала всю тройку, правда, только по фотографиям, вживую, как вы понимаете, уже не получится, ну не на все сто процентов, состояние в тот момент у нее, мягко говоря не то было, чтобы бандитские физиономии рассматривать, и все же опознала.

— В живых плохо никто не остался.

— Стреляный. В день операции он на работу не вышел. Как позже выяснилось, улетел в Белоруссию, оттуда, скорее всего, в Россию. Думаю, предупредил его кто-то, и вовремя, возможно, из наших. Старых связей у него здесь много осталось.

Тополев поморщил лоб, не совсем ему хотелось с этим соглашаться, но вероятность такая была.

— Трупы Степного и Виктора Стожко обнаружили на даче Стреляного. Застрелены были из кольта. Что-то у них произошло, этих двоих Мистер Кольт застрелил, Студебеккера задушил электрошнуром в офисе перед побегом.

Аранский пролистал блокнот, нет добавить пока ему было нечего:

— Если вкратце, то ситуация такая. Да, ПМ, который поработал на рынке Святошинском и в Харькове, тоже в «мерседесе» нашли, отпечатки пальцев на нем, думаю, легко догадаться чьи — Мистера Кольта. Вот и получается, Дровосек Святошинский, Мельник и Мистер Кольт — один человек.

Тополев поднялся из-за стола, как бы намекая, что разговор закончен, Аранский с Кордыбакой тоже встали. Начальник подошел и пожал им еще раз руки:

— Хорошо поработали. Молодцы. Буду ходатайствовать, — и, уже обращаясь к Валентину, добавил: — Повезло тебе, есть у кого опыта поднабраться, лови момент.

Уже в коридоре, Аранский задумчиво посмотрел на Валентина:

— А ведь Тополев не понял.

— Что именно?

— Если Мельник — присвоенное имя, то должно быть и настоящее.

— Валентин промолчал, это оставалось загадкой и будет ли она разгадана?

С утра прошел небольшой дождь, но уже через полчаса асфальт стал таким же светло-серым и сухим, каким выглядел под изнурительными лучами солнца и вчера, и позавчера, да и вообще всю последнюю неделю, сухую и жаркую, только трава еще оставалась росисто мокрой, это было видно на выгуливаемых во дворе соседских собаках, по слипшейся шерсти на груди и брюхе.

День синоптики наконец обещали и не жаркий, и не прохладный, временами могли быть тучки, но больше солнце, и небольшой краткосрочный дождик, он был возможен, не более того. А может, этот, который только что прошел, как раз, он и был?

Вставать не хотелось, потому что просыпаться тоже не хотелось. Не двигаясь, не меняя положение головы — лежал именно так, как надо — Валентин приоткрыл один глаз и, чтобы не спугнуть зыбкое и непрочное желание еще поваляться, тут же его закрыл. 08–08 проинформировал его о текущем состоянии временного периода электронный циферблат часов. Столбик по шкале настроения несколько сполз вниз. Не потому, что было еще рано, или уже поздно, а потому, что 08–08. Улетучилось желание как поспать, так и поваляться. А ведь открой глаз на минуту позже, или раньше и все было бы в порядке, так нет. Не любил он подобную фантасмагорию, 11–11, 17–17, или 21–21, нехорошие предвестья, как ему казалось.

Не глядя больше на часы, Валентин встал с дивана и вышел на балкон, прищурился. Солнце только краешком высунулось из-за крыши соседнего дома. Пару минут, и выкатится полностью, ударит своими яркими лучами, играя по разноцветным квадратикам черепиц на крышах домов, витражей, узорчатых окон мансард.

Посмотрел на пятилитровую эмалированную кастрюлю, стоявшую на старой, облущенной табуретке, уже давно не годившейся даже для роли замещения верхолазной стремянки, в углу балкона. Открыл крышку, наклонился, пошевелив ноздрями смачно втянул воздух, удовлетворенно выдохнул, столбик шкалы настроения дернулся и слегка приподнялся. Мясо было готово, это и радовало, и возбуждало, и отодвигало на дальний план предрассудки, суеверия и глупость, такую, как магия цифр. Этим хотелось с кем-то поделиться, но звонить Юлям, а тем более Аранскому в выходной день и столь ранний час он, конечно, не будет, еще раз понюхал мясную закваску, накрыл кастрюлю крышкой и пошел умываться, через несколько часов долгожданный пикник.

Как и обещали, к обеду, с северо-запада натянуло облачностью, но не дождевой, больше легкой, размазанной по небу дымкой.

Аранский, как обычно, не поленился тащить от автостоянки раскладной столик и четыре кресла до места назначения. Валентину тоже потрудиться пришлось: кастрюля с мясом, угли, мангал, воду, овощи — практически сам все нес, но это мелочи, этот день наступил, когда облегченно вздохнуть можно было, ну и расслабиться.

Девушки, две Юли и Светлана — супруга Аранского, прогуливались у водоема, в то время как Валентин с Аранским занялись делом сугубо мужским, установили мангал, разожгли угли, приготовили к жарке мясо.

— Может, по грамм пятьдесят? — Аранский лукаво подмигнул Кордыбаке.

— Сергей Викторович, я, может, и не против, так ведь правило у нас, не более чем сухое.

— Да знаю, — Аранский достал из пакета чекушку коньяка. — Представь себе, хочу, и пока половины наши отсутствуют, — он на секунду запнулся и опять лукаво посмотрел на Валентина. — Ну ты понял меня, пока наши девушки гуляют, давай по чуть-чуть.

Кордыбака поставил на столик пластиковые стаканчики, Аранский прицелился и все содержимое бутылочки аккуратно распределил поровну.

— Тут явно не по пятьдесят.


— Да брось, для нас это не доза.

— Предлагаю сначала пристроить мясо, — Кордыбака кивнул на мангал.

Выпили, закусили овощами. Мясо томилось на мангале, стол был накрыт, а кресла распределены по периметру. Помолчали, встретились взглядами, Валентин посмотрел на сосну, которая росла рядом, метрах в пяти от них.

— Хочешь сказать? — Аранский выпил залпом газировку, смял стакан и бросил его в пакет для мусора.

— Он там сидел, на клетчатой подстилке под этой сосной, с женщиной своей и парнишкой лет тринадцати. Как назвался, не помню.

— Не ломай голову Валя. Даже если вспомнишь, неизвестно, было ли то имя настоящим.

— Найти бы женщину ту.

— Может, и неплохо, только не думаю, что она что-либо знает о нем. А вот что действительно надо, так это поднять всю базу данных уголовного мира и тщательно прошерстить ее.

— Реально ли, Сергей Викторович, это десятки, сотни тысяч фотографий?

— Понимаю, непросто, нет ни имени, ни фамилии, — Аранский на несколько секунд задумался. — Давай-ка для начала поднимем все зоновское окружение Беккера, хотя бы потому, что с чего-то начинать нужно. Согласен?

— Пожалуй, да.

— Вот завтра с утра этим и займись. У тебя сигареты нет?

— Вы опять, Сергей Викторович, никак не бросите?

— Бывает, редко, но бывает, как подкатит, так затянуться хочется, а чуток переждал, и отпустило.

Кордыбака встал с кресла, проверил на мангале мясо, вернулся к столику:

— Не знаю, Сергей Викторович, вот закончилось все, получил свое и Беккер, и Мистер Кольт, и Стэп с Унылым, а как-то не так, нет ни радости, ни удовлетворения, ни чувства, наконец наступившего справедливого возмездия. И хотя есть повод и посидеть на природе, и пятьдесят грамм выпить, но что-то не так.

Аранский легко похлопал себя по груди:

— Отпускает. Вот уж гадость эта. Привычка к курению. — Сделал паузу небольшую и продолжил: — Понимаю, Валя, понимаю. У самого такое чувство. И основания к подобным ощущениям есть. Не нашли Мельника, вернее останков его. Не нашли.

— Так ведь полыхало как, потом бензовоз взорвался, разнесло все в пух и прах, сами видели.

— Вот, вот, — Аранский посмотрел на мангал. — Мясо готово?

— Нет еще.

— Кольт нашли, а его нет, — Аранский посмотрел на пустую бутылочку, повертел в руках и выбросил в пакет с мусором. — Что пил, что не пил. Из чего ее сейчас делают? А Мистер Кольт… А что, отдыхает он сейчас где-нибудь на Канарах или, больше того, здесь ошивается.

— Где здесь?

— Здесь. Рядом, среди нас. Может, даже в парке этом.

У Кордыбаки по спине пробежали сначала мурашки, потом легкий холодок, он поежился, непроизвольно повернул голову и посмотрел назад…

— Да ладно, не робей. Это я так, для колориту.

— Однако шутки у вас, Сергей Викторович, — Кордыбака нарочито усмехнулся, но посмотреть назад ему все же опять захотелось.