Мистер Кольт

— Это точно, дохлый, как… — она не знала с чем сравнить и потрепала его тощий живот, он хихикнул от щекотки, поджал коленки и перевалился на бок. — Может, самой прокатиться?

Теперь уже Виталька рассмеялся:

— Представляю!

— Неужели я такая толстая? Вот уж не думала!

— Да нет, — Борис успокоил ее. — Велосипед-то не взрослый, подростковый. А Виталя преувеличивает, очень даже неплохо мама смотрится.

— Ну спасибо, а то почти расстроилась.

Борис обмахнул лицо кепкой:

— Жарковато. Сниму футболку!

Он снял футболку, встряхнул ее и повесил на ветку ближайшего кустарника. Виталька нечаянно глянул на него и задержал внимание, Люба только чуть улыбнулась.

Может, лучше не стоило раздеваться даже по пояс: этим он только вызвал к своей персоне определенный интерес окружающих, а это было и не обязательно. Крепкое, атлетическое телосложение бросалось в глаза, а тем более такое, не искусственно выращенное в спортзалах и на различных препаратах, а природное, натуральное — оно притягивало внимание. Кому хотелось смотреть — смотрел, не всегда вызывая у него ответной положительной реакции, а скорее и чаще — неловкость, неудобство, смущение, а для бандита, преступника с большой буквы эта любознательность окружающих и вовсе становилась лишней. Но одеваться уже не стал.

Две молодые девушки из компании, которая расположилась совсем рядом, теперь иногда постреливали взглядом в его сторону. Они были привлекательны, это тоже бросалось в глаза, и каждая по-своему. Пришли и расположились они здесь недавно, причем, как сразу выяснилось, забыли спички, попросили у Бориса огонька разжечь мангал, пожарили мясо и теперь, сидя на стульчиках вокруг разборного столика, ели шашлык запивая сухим вином.

Люба оценила соседскую экипировку:

— Может, и нам такой столик и стульчики купить, а то лежим на земле, как-то мне не очень.

— Надо — значит, купим.

Соседи закончили с едой, достали мяч, и самый старший из них, подошел к Борису и предложил составить компанию, поиграть в волейбол. Борис согласился, Люба тоже, сказала, что умеет, стали в круг, но прежде, чем начать играть, мужчина представил членов своего коллектива:

— Предлагаю познакомиться: две молодые девушки — Юля и Юля, моя жена Светлана, молодой человек — Валентин, и я, уже не молодой человек — Сергей Викторович. Можно просто Сергей.

Он вопросительно посмотрел на Бориса.

— Очень приятно. Это Люба, Виталя и я, Борис.

— Ну, что же, нам тоже. Начнем? Только вы уж сильно не тушуйте по нашим хрупким женщинам.

— Обещаю.

Оказалось, что Люба играла в волейбол более чем хорошо! Остальные девушки просто составляли компанию и общее настроение. О мужчинах можно было не говорить: демонстрировали класс почти на одном высоком уровне. Играли аккуратно, старались не бить по мячу сильно, избегать неудобных подач, а побольше давать прочитываемых пасов и плавных, затяжных свечей. А приемы мячей, вытягивая и спасая практически безнадежные удары, по очереди делали им честь, одобрения и всеобщую похвалу. Так что в конечном итоге задача игры сводилась к тому, чтобы не заставить кого-то потерять мяч, а наоборот, помочь продержать его в воздухе как можно дольше и не дать коснуться земли.

Наигравшись и напрыгавшись, оставили в покое мяч, соседи расселись за столом утолить жажду, а Борис с Любой пошли прогуляться по парку. Виталька носился на велосипеде, то мелькая где-то вдали между деревьями, то проезжая рядом.

— Не ожидал, — лукаво глянув на Любу, сказал Борис.

Он не решался как-то предложить ей взять его под руку. И хотя сделать это можно было не нарочито, между прочим, он не спешил. Не то что не решался, сделать он это мог, но не знал, стоит, ли. Отношения между ними как-то постепенно и сами по себе все более углублялись и крепчали, незаметно, от встречи к встрече, понимали это оба. К чему это могло привести и как закончиться, думать Борису не хотелось. Их либо нельзя было поддерживать, не позволяя не то что развиваться, а даже оставаться на прежнем уровне, либо поступать как поступается, собственно, что он и делал.

— Что не ожидал?

— То, что в волейбол так хорошо играешь.

— Да. В школе, начиная с седьмого класса, в школьной команде почти во всех соревнованиях участвовала. Не разучилась.

— Видишь, как удачно: хотела подвигаться — и соседи помогли. Симпатичная компания.

— Я видела, как на тебя те две девицы поглядывали, Юля и Юля. Не думаю, что они сестры, уж очень непохожи, да и сестер одинаково не называют, и долговязого — кажется, Валентин — обхаживали тоже не по-сестрински. Что скажешь?

— Не присматривался я к ним до такой степени. А может, они двоюродные сестры?

Борис посмотрел на солнце, и хотя до заката было далеко еще, уже вечерело. Они шли в сторону центрального входа в парк. Приятно было погулять среди людей теплым хорошим днем, но по мере приближения к тому месту, где чуть более месяца назад намечалась у него встреча с оружейником и был схвачен и повязан пенсионер на его глазах, становилось не совсем комфортно и даже немного тревожно. С одной стороны, гулять среди людей было в удовольствие. С другой — не для него людные места, опасно это.

Незаметно, он попытался увести Любу с центральной дорожки.

— И куда мы? — все же заметив это, спросила она.

— Думаю, пора возвращаться и собираться домой. Шашлык съели, погуляли, подышали… Пока до машины дойдем, домой доедем… Машину еще поставить надо, да и вещи мы свои бросили.

— Соседи там остались. Присмотрят.

— Мало ли.

— Ну хорошо. И на этом спасибо.


Аранский разлил остатки вина по пластиковым стаканчикам опорожнив бутылку:

— Давайте пару слов скажу. Давно мы не собирались, больше года уже — все некогда, не до этого, работа, учеба, дела различные… И наконец вырвались! А хотелось бы чаще. И пусть не далеко — прямо в городе, но это и не важно — главное деревья вокруг, озеро. Земля под ногами — не асфальт, а земля, самая обыкновенная, с травой и в сосновых иголках. Выпили вина, поели мяса, пообщались, порезвились. Не знаю, как вы, а я словно мешок с плеч сбросил, легче стало, свободнее и лучше. Хочу выпить за нас всех. Собираться бы вот так почаще, но понимаю, не всегда получается.





20





В управление приехал Валентин минут на пятнадцать раньше. Припарковался рядом с «сонатой» Аранского. Последнее время место это уже никто не занимал, это радовало и говорило о некотором негласном уважении к его персоне. Заходить в управление не стал, было о чем подумать, оставаясь некоторое время в машине. Почему-то думалось здесь лучше и значительно продуктивнее, чем в кабинете. Может, потому, что не сновали перед глазами и не дергали с различными вопросами, личными соображениями и мнениями сослуживцы, не доставало раздраженное, а то и обозленное вечно чем-то начальство. А подумать было над чем.

За последние три недели резко и неожиданно пошли подвижки в деле Дровосека, причем так успешно, что поначалу просто не верилось, а потому и подумать над чем было, и, что интересно, результаты это давало. А поскольку не звонил Аранский, Валентин мог спокойно сидеть в машине и размышлять, смотреть и видеть при этом, как кто-то выходит из управления, садится в машину и уезжает, кто-то приезжает и входит в управление, кто-то проходит мимо. Движение, движение!.. Может, именно это движение и толкало, разгоняло, раскручивало его мысли, и они трогались, бежали, летели — одним словом работали.

А все стронулось с практически мертвой точки, когда пришло сообщение из Харькова. Да, именно тогда, когда уже не знали, что делать, опускались руки и одолевало отчаяние, потому что залег Дровосек Святошинский, залег, как пудовый сом на дне пруда, в глубокой яме под корягой в зимней спячке, и не шевелился. И не выманить его, и не растормошить! Пропал — в воду канул! А если уехал, улетел, покинул страну, исчез навсегда? Нет, даже думать о таком не хотелось.

Эта сводка дня три гуляла по управлению, пока на нее случайно не наткнулся Аранский. Он и сам обалдел, прочитав заключение экспертов. А говорилось в заключении о том, что в Харькове в своей квартире был застрелен одним выстрелом в голову некий Вадим Мельник, что сразу привлекло внимание — одним выстрелом в голову. А вот дальше был отмечен факт еще интереснее: на месте преступления была найдена гильза от патрона к пистолету Макарова, данные исследования которой, то есть гильзы, были запущены уже в общую базу, и оказалось, что тот же ствол поработал и на Святошинском рынке в Киеве, в апреле месяце сего года, с уже известным результатом — четыре трупа. Это было нечто: они смотрели на выписку из заключения, как на волшебную эпистолу, послание свыше, древний манускрипт танзанийских пиратов. Читали, перечитывали, вчитывались, и оба понимали, что ничего не понимали.

Аранский хотел немедленно отправляться в Харьков — было основание думать, что преступник перебрался туда, и теперь искать его нужно в Харькове. Однако чуть поостыли, успокоились, все обдумали, взвесили и пришли к выводу — да, появились некие подвижки в деле, дал о себе знать новой жертвой Дровосек, промелькнул и затих. И опять все заново, оружие одно и то же, и действовал в своей, свойственной ему манере, и, разумеется следов не оставил, если не считать гильзу. Гильзу, скорее всего, искал, но, к счастью, не нашел, криминалисты случайно обнаружили ее среди подушек дивана. А если допустить, что это вовсе и не он был, мог ведь кому-то пистолет свой продать? Мог. Нет, почерк его, он это.

Решили с поездкой повременить и запросили все материалы по этому убийству у харьковских товарищей. И что вскоре выяснилось? А тот факт, что забрал с собой преступник из квартиры все личные документы жертвы и, очевидно, деньги, потому что в квартире их найдено не было. Деньги — это понятно, за ними и приходил, а вот с документами возникал вопрос: на всякий случай прихватил или все же намерено? Проанализировав, пришли к мнению, что все же намерено, так как изъяты были документы абсолютно все. Зачем? Опять вопрос. Где используют ворованные документы? Да мало ли где, но сразу, что приходило в голову, это банковские операции, к примеру — оформление кредита по подложным документам, регистрация предприятий. Это могли быть реальные предприятия, с реальной деятельностью, но зарегистрированные на мертвую душу, либо фиктивные — для фиктивных, незаконных, а то и преступных видов деятельности.

И что дальше? Дальше все просто: запрос в службу регистрации предприятий, немного ожидания и приз в виде информации о том, что на имя Вадима Мельника совсем недавно в Киеве было зарегистрировано предприятие с очень широким спектром деятельности: скажем так — от уборки улиц, программного обеспечения, продуктов высоких технологий до финансовых операций. Причем для деятельности получены были все необходимые лицензии, и как учредителем, так и директором этого предприятия выступало одно и то же лицо — Вадим Мельник! Случай не частый, но допустимый.

После всего этого Аранский вместе с Кордыбакой сидели в кабинете рядом за одним столом, смотрели на записи собственных выводов и анализов, взволновано чесали затылки и тихо дышали, наверное, чтобы не спугнуть удачу, которая, казалось, была уже совсем рядом! И решение задачи этой, казалось, скрывалось тоже рядом! Ну просто ведь все: если есть предприятие, то и находиться где-то оно должно, а значит, и начальство должно быть в виде реальных личностей — директор, который руководит, документы подписывает, бухгалтер и мало ли еще кто, как-то так понималось.

— Вот смотри, — Аранский пытался думать, рассуждать и предполагать одновременно. — Зарегистрировали предприятие. Кучу бабла туда вложили: сама регистрация, лицензии, аренда помещения, штат сотрудников — не просто так, не для удовольствия ведь, для работы, деятельности. А поскольку мы знаем, кто за этим Мельником стоит, то не иначе, как для преступной деятельности. Тут тоже момент непонятный, что за птица этот Дровосек Святошинский? Ведь бандит, отморозок, убийца — и вдруг директор! А почему именно он — совсем не обязательно. Пусть документы он забрал, но под видом этих документов кто угодно работать может.

— Возможно, что так, — Валентин пока только больше слушал.

— Хорошо, давай не будем забегать вперед, гадать, кто теперь Мельник Вадим, и кто на самом деле директор этого предприятия, — Аранский сделал паузу. — Как оно, кстати, называется?

Валентин перетасовал листы на столе, нашел нужный:

— «ПромСэт».

— «ПромСэт». Отбросим все неопределенное и сконцентрируемся на конкретике. Мы не знаем, чем именно занимается это предприятие, но чем-то занимается, это факт. Адрес регистрации нам ничего не дал. Такой адрес есть, но, проверяли, предприятия там нет.

— Не удивительно. Лишний раз подтверждает то, что деятельность незаконная, во всяком случае местонахождение предприятия скрывается.

— Но искать его надо, — Аранский вопросительно посмотрел на Кордыбаку. — Найдем фирму, многие вопросы отпадут сами собой, а вот как ее найти, мысли есть?

Как это сделать, Кордыбака тоже не знал, по виду деятельности — нереально: во-первых, спектр очень широкий, во-вторых, в Киеве предприятий с подобного рода видами деятельности просто не счесть, а отследить тем более.

— Может, через банк? — неуверенно предложил Кордыбака.

— Банк. Банк, — дважды, задумчиво произнес Аранский. — В каком они банке?

— Это известно, — Валентин опять нашел нужную бумажку. — «ТаурБанк».

Аранский встал из-за стола подошел к окну, некоторое время постоял, глядя куда-то вдаль, может, в безоблачное небо или на верхушки ближайших зданий, или вовсе никуда не смотрел, просто так стоял в задумчивости… Повернулся на каблуках, прошел из угла в угол комнаты, остановился около Валентина и, ткнув пальцем в стол, произнес:

— А что, тут стоит поработать. Покопаться в банковских проводках, как минимум за пару последних недель, а вдруг что-то да засветится. Что скажешь, Валя?

— Согласен, Сергей Викторович.

Кордыбака посмотрел по сторонам — метрах в десяти от его машины стояла передвижная кофейня на колесах, автомобиль «таврия пикап». Он сразу понял, что хочет кофе, причем очень сильно. Даже в очереди пришлось постоять, но купил за двенадцать гривен отличный, горячий, тут же на глазах сваренный, из свежесмолотых зерен, крепкий эспрессо. Сел в машину, сначала понюхал, поглощая ноздрями легко вьющийся дымок из стаканчика, затем отхлебнул, чуть коснувшись губами. Хороший кофе. Почему в последнее время преследовали пикапчики эти по всему городу? Была б его воля, да пусть работают, и так люди выживают, кто как может, а тут такие затраты — купить машину с оборудованием, копейки в день зарабатывать, а им еще и палки в колеса. Нет, кофе хороший, еще и за такие деньги.

А вот и Аранский — зазвенел телефон. Валентин сделал еще один небольшой глоток и ответил шефу.

— Кордыбака, ты где?

— Вхожу в управление.

— Почему так долго? Входи быстрее, новости есть.

— Хорошие или… — Кордыбака не решился сказать плохие. — Или не совсем?

— А ты давай двигайся, придешь — узнаешь.

Валентин поднялся на третий этаж, прошел по длинному коридору и вошел в их с Аранским кабинет. Шеф его ждал, в глаза это бросилось сразу, и новости, скорее всего, ждали хорошие, так как настроение у Аранского было приподнятое — вместо того, чтобы отчитать за опоздание, наоборот позволил себе пошутить.