Мистер Кольт

— А ты?

— Что, я?

— Разве не сладкая?

— Я же говорю, извращенец! — Юля налила себе из заварника полкружки зеленого чая. Кофе она не пила по причине его пагубного воздействия на молодое девичье тело, особенно личико, и организм в целом, но заваривать умела, и очень неплохо, готовить, надо отдать должное — тоже. — Маячить долго будешь?

— Предвкушаю момент.

— Какой?

— Поедания этой изумительной яичницы, — Валентин подошел к столу, наклонился и втянул носом еще легко парующую глазунью. — И пития столь божественно приготовленного напитка.

Юля поставила на стол свою чашку и испытующе посмотрела на Валентина.

— Я понял, уже не отказываюсь, извращенец, — он сел за стол, отхлебнул немного кофе, подержал во рту, проглотил, покачал головой и причмокнув протянул: — М-да. Сила! Знаю, не научишь, потому и не прошу.

— Отчего же? Научу! Будешь в постель мне подавать.

— Ну вот, я так и знал, кругом только корысть.

— Я вот что думаю, — Юля допила чай, отодвинула чашку. — На море хочу.

— Думаешь или хочешь?

— Не придирайся к словам, и думаю, и хочу. Лето уже. Давай съездим. В Одессу, на «Аркадию».

Валентин доедал глазунью, кофе не пил, на потом оставил, чтобы сесть в кресло поудобнее и насладиться ароматом:

— Прохладно еще. Море и вовсе холодное.

Юля встала из-за стола:

— Я сейчас, секунду, — и вышла в комнату.

Минут через пять вернулась в купальнике, приняла грациозно-статную позу и соответствующее выражение лица.

Валентин перестал есть, так было надо, он знал, долго изучающе смотрел, ощупывая взглядом все тело, попросил повернуться, наконец изумленно заключил:

— Бомба!

— Что бомба?

— Смотришься — сила.

— Я про купальник. Новый. Еще осенью купила.

— Купальник тоже.

Смотрелась Юля, а для себя называл он ее Елка, Елочка, просто замечательно, причем в любом купальнике и не только: хорошо была сложена, стройная, высокая, крепкая, спортивная, мало того, что от природы она просто излучала силу, энергию, темперамент, радость жизни, так еще и спортзал посещала как минимум один раз в неделю. Пройтись по пляжу с ней для ухажера и в радость было, но и где-то расстройство. Нет, удержаться и не проводить ее взглядом задача для мужественной половины «Аркадии» или какой-нибудь «Станции Фонтана» в Одессе была просто невозможная. При этом и взгляды бывали разные, да и действия иногда предпринимались тоже всякие, а это совсем не радовало. Находиться рядом, а более того — владеть такой роскошью — непростое удовольствие. Поэтому Валентин не очень любил подобные публичные показательные выступления, да и смотрелся он рядом с ней уж как-то совсем не симметрично: долговязый, нескладный, ширококостный, жилистый, длиннорукий, короче, не вполне еще сформировавшийся, но перспективный в этом плане молодой человек.

— Так как? — Юля села за стол, прямо в купальнике рядом с ним.

— Яичница очень вкусная!

Девушка ждала.

— И потом, у меня нет такого купальника.

— Я тебе старый отдам.

— Я подумаю, — наконец почти согласился Валентин.

— Да, подумай, в какой день лучше ехать.

Валентин на это промолчал, рано или поздно в течение лета все равно придется съездить, вот только в отношении «Аркадии», он действительно подумает, уж очень там народу много, а глаз пытливых еще больше.

Юля придвинулась к нему ближе:

— Валь, только вдвоем, Софу твою Ковалевскую, давай не возьмем?

Валентин тяжело вздохнул, вот уж действительно, как-то не подумал он, а Юла, это божественное создание, у которой в симбиозе с вычислительным складом ума незабываемо чарующие формы юношеского тела. И он не виноват. Но с двумя, о нет, тут за одной бы уследить.


— Я подумаю, — опять повторил он.

В отличие от студентки Юли, которая Юла, Юля Елка была постарше и уже работала архитектором в крупной строительной компании. На работу сегодня собиралась к десяти утра, Валентин тоже решил не торопиться, завести сначала ее, а потом уже и в управление.

Аранский приехал еще позже, к одиннадцати, и сразу ушел к начальству. Валентин сел за свой стол, достал из ящика список дел, которыми они занимались, и положил перед собой. Как ни работали, как ни старались, но список нераскрытых преступлений только увеличивался. Нет, руки не опускались, но протест внутренний возникал, только против чего и кого, неясно. Работать по ним и можно было и нужно было, вот только времени не хватало. Во-первых, добраться надо, чисто физически, посмотреть, опросить, подумать, может, надавить на кого или заинтересовать чем — на все это требовалось время.

Отсутствовал Аранский недолго, вернулся от начальства, как и следовало ожидать, в дурном настроении. Сел за свой стол, некоторое время сидел с окаменело застывшим лицом, затем понемногу, постепенно оттаял, а затем и поздоровался.

— Вчера на Левобережной перестрелка произошла. Началось с того, что в кафе две компании повздорили, вышли на улицу, драка завязалась, кто-то выстрелил, подкрепление прибыло, и тоже с оружием, перестрелка уже групповая, подъехала полиция, они по машине палить, полиция по ним, разбежались, в результате двоих взяли, трое ранены, один серьезно. Бытовуха в чистом виде. Вот ты, что скажешь? — Аранский посмотрел на Кордыбаку.

— А мотивы?

— Да какие там мотивы, кто-то кому-то что-то не то сказал или ответил! Скоро в маршрутке на ногу нечаянно наступишь, а в ответ пальнут.

— Да, бытовуха.

— Вот и я о том же, а он мне: там огнестрел. Да сейчас каждая вторая бытовуха с огнестрелом, где раньше был утюг или сковородка, теперь пистолет. Ну не можем мы все это охватить и переварить!

— И что? Результат каков?

— Отбился пока, районные занимаются.

— Я вот тоже смотрю, — Валентин приподнял над столом листочек со списком дел. — Как нам со всем этим справиться?

— Да половина там не наше с тобой, — Аранский вдруг изменился в лице, словно что-то вспомнил важное. — Сядь, чтобы не упал, если стоишь.

— Сижу я, Сергей Викторович.

— Да вижу. Это я так к слову. Новость, Валя, есть.

— И?..

Аранский прямо повеселел, весь как-то подтянулся, собрался, загадочно протянул паузу.

— Какая?

— Может, помнишь, должен помнить, недельки полторы назад, около Святошинского рынка, недалеко от остановки электрички, труп обнаружили?

— Конечно, помню.

— Огнестрел там был, в голову, одной пулей. Момент интересный, не правда ли? — Аранский загадочно улыбнулся и откинулся на спинку кресла.

— Да. Мне тогда тоже так показалось. Но, насколько я знаю, на месте преступления ничего не нашли, гильзу тоже. А что с пулей?

— Пулю извлекли, но ничего определенного, деформировалась.

— И что? Глухарь? — Кордыбака развел руками.

— Как сказать… Не знаю, но не давало мне все это покоя, одна пуля, в голову, да и рынок этот рядом. И что я сделал?

— Что?

— А поехал я, Валя, в те края, зашел в ресторан «Фудзияма», покушал мясо на гриле с овощами, стаканчик вина выпил хорошего, грузинского, да побеседовал с человеком одним, занятным. Догадываешься с кем?

— Конечно! С Сипой! Как я сам не сообразил? И что? — Кордыбака почесал свою макушку.

— А Сипа-то не промах оказался. Хитер, чертяка, оказывается, организовал ежедневное наблюдение за кафе тем, где официант работает, который стрелка в тот день видел, Дровосек который, а может, и Мистер Кольт.

— Так. И что?

— То ли знал Сипа, то ли чувствовал, что волчара вернется в курятник, и не ошибся. Пришел гаденыш.

— Жаль, — Кордыбака постучал костяшками пальцев по столу. — Почему не мы, Сергей Викторович?

— Мы-то как раз это и не потянули бы, где людей столько взять, а вот Сипа мог бы и сообщить сразу. Хотя нет, быстро там все произошло. Скорее всего, заметил этот Дровосек слежку, но вида не подал, завел олуха Сипиного в глухое место и грохнул. Пистолет с глушителем, в стороне от остановки, за забором, рядом автострада шумная, никто и не видел, и не слышал, сделал дело, забрал гильзу и ушел. А самое хреновое, знаешь что?

Валентин промолчал.

— Спугнули его. Больше не придет. Но есть и хороший момент: знаем, будет искать официанта, ох как будет. Как зовут его, Дима? Если Дима и торгаши наши оружейники на опознании укажут, что один человек это, а мы почти уверены, что так оно и есть, все, считай дело закрыто. И пусть по Петровке доказательств никаких: чисто там сработал, ему все равно хватит, чтобы мотать по полной. А может, и Петровку признает, для него трупом больше, трупом меньше, роли никакой. Представляешь, Валя, далеко-то как зашел человек. И человек ли он вообще. И как таких уродов земля только носит?!

— И что дальше?

— Пока не знаю. Вот вместе подумаем. Список у нас большой, как-то распределять будем. Хотя по большому счету те, что в списке нашем, дела решаемые, рутинные, в основном времени требуют, а вот с Дровосеком и Мистером Кольтом головоломка еще та, и решить ее очень хочется.

— Согласен. А с официантом что делать, ведь убьет парня?