Мистер Кольт

— Тоже верно, — открыл электронную почту, отыскал Варины письма, все были на месте, выключил компьютер.

Все, что намечал и планировал, выполнил, пора было заканчивать и уходить:

— Давай так договоримся, сейчас ты ложишься лицом вниз, закрываешь глаза и считаешь до тысячи, а я ухожу. Если раньше времени бучу поднимешь, я все равно уйду, но тебе после этого не жить. Согласен?

— Да.

— Начинай считать, чтобы я слышал.

Борис вышел в кухню, отмотал от ноги пистолет и глушитель, накрутил его на ствол, тихо передернул затвор и вошел в комнату. Вадим лежал вниз лицом и считал, когда досчитал до семидесяти шести, Борис нажал на спуск. Пуля ударила в затылок. Он умер практически мгновенно, так и не поняв отчего, зачем и почему.

При выстреле Борис заметил, как гильза ударилась о стенку, затем упала на журнальный столик и улетела за диван. Опустился на колени, пошарил под диваном, отодвинул диван в сторону, гильзы не было, проверил под креслом, там тоже, посмотрел вокруг, по углам — как в воду канула. Собрал документы и положил в свой рюкзак, компьютер тоже, деньги — в карман, пистолет и глушитель примотал на прежние места к ногам. Прошелся еще раз по комнате, в надежде все же найти гильзу, но тщетно. Тряпочкой вытер все возможные места, где могли остаться его отпечатки пальцев, напоследок окинул взглядом квартиру и захлопнул за собой дверь.

К восьми вечера добрался Борис к своей съемной квартире на улице Чеботарской у Харьковского вокзала. Проходя мимо мусорника, остановился, достал ноутбук, посмотрел на него, затем с силой ударил о край металлического бака — компьютер разлетелся на три части — подобрал их и выбросил в бак.

В Киев вернулся на следующий день вечером. Прямо с вокзала позвонил Стэпу, доложился, что прибыл. Тот был в хорошем настроении, похвалил Бориса, в связи с чем — непонятно и пошутил в адрес Виктора. Борис не понял, в чем сегодня протупил Виктор и зачем ему это было знать, но уточнять не стал и заострять внимание тоже. Вопросов не задавал, один раз обжегся — было достаточно, только добавил:

— Я домой. Звони, ежели что, буду на телефоне.

Сначала зашел в гастроном: дома — шаром покати, потом домой. Поужинал, заварил чаю свежего и только потом сел за компьютер и отправил Студебеккеру письмо: «Все нормально. Зеркало изготовили. Получил, доставил».





16





Следующие три дня Борис отдыхал. Странно, но после поездки в Харьков почувствовал себя уставшим. Неужели так сказывалась неделя ударной работы за компьютером? Тогда не завидовал он офисным трудоголикам, прозябавшим изо дня в день за пыльными и засаленными клавишами компьютеров, щурясь перед мониторами и потирая воспаленные веки. А может, с непривычки, за пару последних дней жизнь колесная так сказалась, по вокзалам да поездам скитаться — тоже не прогулка по ботаническому саду, ну и потом, чего стоило пообщаться со стражами порядка — незабываемая встреча, после которой седин прибавилось, как лет за пять прожитых. Словом, оправдания или объяснения можно находить при желании где угодно и в чем угодно, но факт оставался фактом — устал и два дня, просто кряду провалялся на диване, пялясь безучастно в бесчувственный экран телевизора, отсыпаясь до обеда и каждые полчаса промывая почки черным чаем до вяжущей топи на языке и признаков болезни Боткина в глазах.

Но это все так, трудовые перипетии, а вот толстенькая пачка американских купюр радовала и возмещала все те неудобства и неприятные ощущения прошедшей недели, и даже воспоминания об утерянной гильзе как-то блекли и казались несущественными в свете зеленых банкнот и ощущений собственной финансовой состоятельности и достатка. Деньги, конечно, не бог весть какие великие, но для человека с небольшими запросами и скромными расходами подобная сумма давала повод ощутить себя почти благополучным.

Правда, существовало одно но — доложить об этом Романычу или все же разделить эту тайну с бывшим владельцем свадебного состояния Вадимом из Харькова на двоих, что вселяло уверенность в сохранности ее практически до гробовой доски, хотя, с другой стороны, возникал вполне резонный вопрос: мог ли одинокий мужчина, много лет работающий, занимающий некую должность, имеющий возможность копить и собирать, что немаловажно, оказаться нищим. Конечно нет! Борис отсчитал три с половиной тысячи долларов и вложил их между страничками паспорта Вадима.

Два дня Борис делал все возможное, чтобы отлежать свои бока наверняка, а может, и жирок нагнать, и наконец устал уже от самого процесса, так что на третий день безделья уехал в Бровары, прямо с утра пораньше — проведать родных и сестренку Варю.

Вот что от души, так это наелся домашней еды вдоволь, наговорился тоже, оставил денег немного и ближе к вечеру вернулся домой. Зашел к Любе, предложил развеяться, быстро собрались и втроем поехали в Оболонь на набережную.

И погода выдалась, и настроение под стать, людей — почти не протолкнуться, пахло водной близостью Днепра, где-то немного жареным мясом и чем-то сладким, может, сладкой ватой. Скорее всего так, дети постоянно вертелись под ногами с воздушными сахарными шарами на палочках. Купил, как положено для начала Витальке мороженое, затем велосипед ему взял напрокат, а сами с Любой — под ручку — вдоль да по набережной.

— А как насчет партии в гольф? — проходя мимо зеленой лужайки гольф-клуба, предложил кавалер.

— Ты думаешь?

— Почему бы и нет.

— А по карману ли? — Люба лукаво улыбнулась.

— Деньги не вопрос, было бы желание.

— Да, ты прав, желания нет.

— Люба… — он хотел что-то сказать, только осуждающе посмотрел, покачал головой.

Находившись, зашли в кафе. Столик заняли на улице, и, несмотря на то, что лето уже началось, было еще не совсем тепло, а потому, слегка поеживаясь, взрослые пили кофе с фирменными кексами, говорили ни о чем и обо всем. Виталька пил кока-колу, слушая и не слыша старших, на своей, одному ему понятной волне.

Борис вдруг вспомнил про машину Любину, забыл он как-то совершенно, она ведь говорила, что была машина.

— Была и есть, — удивилась Люба. — Что это ты вспомнил?

— А как же. Лето наступает. Отдохнуть на выходные можно поехать. Права у меня есть. Я, кстати, не видел. Где она стоит?

— В «Сильпо» на заднем дворике разрешили поставить. Уже больше чем полгода не заводилась. Не знаю, заведется ли?

— Я разберусь. Не проблема. И Витальку с собой возьмем.

— Ну а как же. Обязательно.

Вздохнула и подумала: «Хорошо, когда рядом мужик, — посмотрела в голубые глаза кавалера и еще подумала: — Надолго ли?»


Звонок от Стэпа на сей раз не был неожиданным. Во-первых, ждал, во-вторых, отдыхал долго, а в-третьих, хорошо провел вчера время, настолько хорошо, что после этого, как правило, приходила обратка такой же величины, но только с обратным знаком.

Какое у Стэпа было настроение, он не понял. Плевать! Надоел, но то, что подлянку нацеливал, Борис понял сразу. Сопел в трубку, спрашивал, как дела, чем занимался вчера, не устал ли отдыхать, короче, выуживал на вопрос, пытался хихикать, но только прерывисто сопел. А спросить, конечно, хотелось: «Ты дурак или только прикидываешься?» Борис убеждался все больше, Стэп для него никогда не будет своим, да что там своим, дела закончат, разойдутся и забудет навсегда.

— У тебя что-то есть? — все же не выдержал Борис.

— А как ты думал?

От ответа Борис воздержался, манера отвечать вопросом на вопрос удел высокомерных придурков, лучше помолчать, пусть и отвечает сам.

— Как считаешь, если звоню, значит, есть? — опять спросил он. — Или так, поговорить с тобой захотелось? Так было бы о чем.

Борис опять промолчал, не мог он поддерживать подобную беседу, боялся потерять вдруг контроль над собой и вспылить, держался, несмотря на то, что хотелось и уколоть, и поддеть, и поставить на место. А может, Стэп — величина, просто Борис об этом не знает? Да и кто ему расскажет? Студебеккера нет, а приказ был подчиняться.

— Ладно. Шуток не понимаешь. К делу перейдем. Работа намечается, завтра. С собой берешь все. Встречаемся там же, на «Олимпийской». — Стэп сменил тон и тональность. — Работы будет много, батарейку хорошо заряди. И права не забудь. Все понял? Права возьми.

— Да. Во сколько?

— Дома сиди наготове. Как позвоню — бери такси и на место.

— Хорошо.

— Тогда до завтра, — и Стэп отключил телефон.

Вот и опять работа. Значит, подготовиться сегодня, завтра с утра быть в форме.

Достал кольт, проверил. Одну обойму вставил в рукоятку пистолета, вторую с собой приготовил — сказал Стэп, работы будет много. Война какая-то, что ли? Если война, то плохо, солдаты в сражениях гибнут, это удел их, а ему не хотелось. Да нет. Не слышал он, чтобы конфликт какой-то в преступном мире затевался. Завтра все покажет. Спортивный костюм, кроссовки, пояс — все на месте, все готово. Хорошо, оружие у него достойное, с таким не то что на дело, в атаку ходить можно. Вот что правда, то правда, оружие досталось на редкость, просто мечта, так что он еще повоюет.

Ждал и маялся почти целый день. Позвонил Стэп уже около трех, сказал только одно слово «Гони» и положил трубку. Пока одевался, такси уже подъехало к подъезду. Может, до ближайшей станции на такси, а потом на метро было бы и быстрее, но велено на такси — значит, на такси. В это время пробки начинали возрастать, но пронесло, за пятнадцать минут долетели, может, таксист свое дело знал, а может, так сложилось, Стэп даже удивился:

— Ты что, не дома был?

— Это важно? — вопросом на вопрос тоже решил ответить Борис.

И правильно сделал, Стэп промолчал, пожал плечами, и они пошли к машине. Девятка стояла на том же месте, что и в прошлый раз, Виктор сидел за рулем, поздоровался с Борисом.

— Что скажешь? — обратившись к Виктору, Стэп уселся на переднее сиденье и посмотрел в сторону «ренж ровера».

— Пока все то же. Как вошли в помещение, так и не выходят.

— В машине никого?

— Чисто.

— Хорошо, пацаны. Задача у нас такая. Перед входом в помещение оружие наготове, патрон в стволе, снято с предохранителя. Да, глушители не забудьте. В доме люди живут, услышат выстрелы — через пять минут полиция будет. — Стэп передал Борису глушитель. — Ты спрашивал? Ну, вот, получи. Там что-то вроде офиса, в жилом доме, с отдельным вход на первом этаже. Как подойдем, жму на кнопочку и говорю заветное слово, дверь открывается, и мы заходим. Дальше все просто, валим всех, кто там окажется. Затем у водителя находим ключи от машины и едем дальше, я с Ковой на «ренж ровере», Витя на девятке. Куда ехать, потом скажу, а Витек знает.

Он вздохнул, словно собираясь с духом, как показалось Борису, волновался, нервничал, напряжен был по-особому, как будто на подъеме, периодически поглядывал в сторону предполагаемого офиса, отводил взгляд, решаясь внутренне, на что-то важное и ответственное.

Достал свой ТТ, повертел в руках, как бы приноравливаясь к рукоятке, весу, целику, оттянул чуть затвор, клацнул обратно, положил пистолет в карман, затем вытащил и вставил за пояс.

— Все, пошли.

К дому шли не кучно, на расстоянии друг от друга, рассредоточившись. В компании так не ходят. Так идут менты на задержание, на операцию, бандиты на дело. Получилось это не специально, как бы само собой, на подсознании, хотя не следовало — сведущему человеку в глаза бы бросилось. У двери остановились, Стэп нажал на кнопку звонка. В динамике долго пиликало и клацало, наконец далекий и фальцетный голосок, явно женский, спросил: «Кого?»

В немом вопросе Борис посмотрел на Стэпа: «Женщина?» Тот только непонимающе сгримасничал в ответ, пожал плечами и, подойдя ближе к металлической коробочке с микрофоном на дверях почти в плотную, сказал:

— От Серафима.

В двери что-то напряглось, загудело, щелкнуло, и она чуть приоткрылась, Стэп достал пистолет и шагнул вперед, Борис с Виктором последовали за ним. Оказались в полутемном тамбурочке. Стэп резко распахнул следующую дверь, и они ворвались в помещение.

— Стоять всем! — заорал дико Стэп и с ходу выстрелил в стоявшего метрах в четырех от него мужчину, тот схватился руками за грудь в районе сердца и рухнул на пол. Виктор два раза пальнул в рослого парня лет тридцати у окна с кружкой в руке, скорее всего, пил кофе — в комнате стоял запах кофе до того, как выстрелы наполнили ее пороховыми газами. Борис навел пистолет на третьего, сидевшего на стуле, приставленном к краю стола, за которым сидела женщина, и сверявшего с ней какие-то бумаги. Они одновременно подняли головы и замерли, в глазах у них мгновенно возник и тут же застыл ужас, затем отчаяние и безысходность, женщина закрыла глаза. Борис выстрелил, мужчину отбросило назад вместе со стулом, он с грохотом упал и тут же, путаясь в стуле, попытался подняться, Борис выстрелил еще раз, сверху вниз, и человек затих. Женщина бросилась на пол, всхлипывая и причитая, опустила голову на колени, обхватив ее руками:

— Нет… Нет… Не надо. У меня дети. Прошу, — тонким и жалким голосом сквозь слезы бормотала она.

— Твоя, — Стэп кивнул в сторону женщины.

Приподняв дымящийся ствол пистолета вверх, вращая головой, Борис несколько раз окинул взглядом помещение, никак не отреагировав на сказанное.

— Твоя, твоя. — спокойно повторил Стэп и указал пистолетом на женщину.

Виктор подобрал пустой мешок, валявшийся в углу комнаты на полу и стал собирать в него деньги. Денег было много. В основном валюта, количество на глаз определить было трудно, пара миллионов долларов точно. Несколько стопок было на среднем из трех столов, остальные аккуратно разложены на полу у дальней и пустой стены. Лежали стопками различной величины, около каждой стопки несколько бумажек — документы.

Стэп окинул взглядом комнату:

— Документы не берем, только бабки. Витя, если все деньги в мешок не поместятся, тут есть еще сумка.